Kitobni o'qish: «Печальные истории ушедшей эпохи. Не то выбрал. Не тем родился. Не туда пошел»

Эпизоды курения и употребления спиртного в тексте являются неотъемлемой частью описываемой в книге эпохи.

Все совпадения случайны.

Не то выбрал

1979

Герман Пряхин жил в деревне. Не в деревне, а в поселке, похожем на деревню. Было ему восемнадцать лет. Пришло время выбирать профессию.

Многие советовали стать водителем грузовика: грузовик едет, за окном мелькают люди, пейзажи, всегда тепло, в руке папироса. Хорошо! Неплохо также водить трактор на колесах или небольшой автобус.

А Герману нравилось расспрашивать приезжих.

Однажды в поселок приехал летчик. Герман спросил его: «Трудно ли стать, как вы?» Оказалось, что Герман хочет управлять самолетом, менять города, аэродромы. Это, пожалуй, лучше всего. Когда выяснилось, что летчиком стать трудно, Герман захотел стать артистом, исследователем, историком, экспертом, научным консультантом, переводчиком. Все эти люди в разное время бывали в поселке, и он разговаривал с ними.

Но как-то раз в поселке появился вовсе удивительный человек. Послушав его, Герман принял окончательное решение.

До сих пор никакая мысль или идея не захватывала его полностью, а тут ему захотелось сделаться ну просто отражением незнакомца.

Кто же это был?

Незнакомец носил золотой крест на цепочке и золотой перстень, всегда выглаженные брюки, ботинки на высоких каблуках, красивый ремень. Как он умел сплевывать и отбрасывать окурок – этого Герман не мог забыть и ночью. А какая у него была манера говорить, какие комбинации слов он знал – представление, и только!

И какие изображения были на спине и животе у этого незнакомца!

Святые апостолы, ангелы и херувимы жили на его теле, то есть так искусно они были вытатуированы. А зачем – неизвестно.

Незнакомец любил улыбаться и знал пропасть историй. Но не как у всех, а особенных. И у него имелись деньги, много крупных денежных билетов.

Как-то раз он пришел на реку, разделся и стал глядеть на воду. Герман, расположившийся неподалеку, забыл о книге, которую собрался почитать. Он смотрел на незнакомца, как не смотрел ни на летчика, ни на других, а затем решился и подошел ближе.

Незнакомец вдруг улыбнулся и произнес: «А ну, кореш, слетай за пивом».

Он протянул Герману пять рублей, Герман взял их и быстро побежал выполнять поручение. Ему хотелось сделать приятное удивительному человеку.

Как он пил пиво из бутылки, этот незнакомец, – никто так не пил. И какая у него была жестикуляция! Единственная во всем поселке. И такой походки Герман никогда не видел. А когда незнакомец принялся говорить, Герман едва не лишился чувств от восторга и восхищения.

– Много разного я видел на свете, – сказал незнакомец. – Видел и отчаянных, вот как ты. Один такой взял железнодорожную кассу, громыхнул ее, как улей. Но ты еще не знаешь, какой ты отчаянный, поэтому и молчишь. Когда-то я тоже не знал о себе. Но вовремя все раскрылось.

Он не стал продолжать, а полез в воду – купаться. После этого он лежал на солнце и курил ароматную сигарету, а святые апостолы стерегли его удачу. Так он объяснил их назначение.

Видя, что Герман раскрыл рот и приготовился ловить каждое его слово, незнакомец принялся рассказывать.

Сначала он сказал, что самое удивительное на свете – это жизнь. А самая любопытная сторона жизни – удачливые люди.

В подтверждение этому он готов рассказать хоть тридцать случаев. Например, биографию некоего Ф.

Как-то раз этот Ф. приехал в одно замечательное место, а там уже собирались сесть за стол, чтобы провести время за картами. Можно было подумать, что Ф. именно для того и приехал – подержать в руках колоду. В каком-то смысле это было именно так. Но в действительности Ф. явился сюда не только для игры, а для испытания своей удачи. Его очень интересовал этот вопрос.

Совсем недавно он покинул отца и мать, уехал из родного города и отправился навстречу испытаниям. А зачем же он это сделал?

Он, видите ли, почувствовал, что удачлив. Что удача к нему не равнодушна, а благосклонна. Поэтому он купил билет в плацкартный вагон и отправился в путешествие.

В поездке ему пришлось много думать, наблюдать, рассуждать о жизни, соотносить в уме различные события и явления. Наконец он сделал для себя важное открытие: счастлив тот, кто абсолютно свободен. То есть принадлежит сам себе и никому другому. Только в этом случае жизнь приобретает очаровательную тонкость. Но что означает свобода без денег? Ничего! Космическая пустота. Черный, холодный вакуум…

С этими мыслями Ф. взял чужой чемодан и вышел на ближайшей станции.

Он ждал погони, криков и прочей нервной суеты, но вышло так, что ничего подобного не случилось. Ничто не нарушило тишины и спокойствия.

Ф. это очень понравилось. И он понял, как нужно действовать. Во-первых, нужно избавиться от терзаний совести. Затем приобрести уверенность в себе. Нужно повторять: «Я фигура, персона, и у меня совершенная способность к тому, чтобы жить в свое удовольствие!» И тогда станет везти.

И так и случилось: пришло везение.

…Однажды Ф. прибыл в столицу, имея с собой сразу два чужих чемодана. Один был новый, из превосходной аргентинской кожи, в котором лежали два костюма, рубашки, электрическая бритва, хорошие, но обыденные и скучные для азартной натуры вещи. А в другом, потертом и старомодном, между плащом и полотенцем, Ф. нашел пять тысяч рублей. Он этого не ждал и подлинно изумился. Ах, фортуна!

Ради такого случая и стоило рисковать.

В этот же день Ф. поселился в прекрасной гостинице, в одном из высотных домов столицы, пообедал в тамошнем ресторане, а вечером отправился в закрытое карточное заведение.

Поставив немного, он выиграл. Тут же выиграл еще. За столом были и другие игроки, которым везло, они забирали деньги легко и дерзко. Они обладали в игре исключительным умением. И все же Ф. везло больше. В этот вечер удача послала ему свою особенную улыбку…

Сидя за карточным столом, Ф. думал о своей фортуне. Изменит ли она ему? Нет, наоборот. Он чувствует, что ему повезет. Он выиграет триста рублей. Возможно, они придут к нему быстрее, чем он рассчитывает, и тогда он будет думать о пятистах рублях или больше…

Но случилось иначе.

За столом, кроме прочих ловцов удачи, сидел пожилой человек. Влиятельная, уважаемая личность в кругах игроков. Он предпочитал делать только крупные ставки, по пятьсот рублей и даже по тысяче. Однако сегодня его преследовала неудача.

Принявшись играть, он проиграл все, что принес с собой, и сначала впал в легкую нервозность, а потом вдруг объявил: «Не имею при себе даже мелкой монеты и все равно поставлю». Сказал – и поставил молодую женщину, которая пришла с ним, красивую, смуглую жительницу юга. Заявил ее в три тысячи рублей.

Она не могла возмутиться, так как это было небезопасно. А влиятельный человек не мог взять свои слова обратно. Сказанным словом эти люди дорожат больше жизни.

Что же было дальше?

Ф. ее выиграл. Взял за руку и увел с собой, и никто не сказал ему ни слова. С тех пор так и живет со смуглой красавицей. Вот какой этот Ф. Обручился с удачей!

…Когда незнакомец замолчал, Герман побледнел от волнения. «Еще! Еще!» – вырвалось у него. Тут же он смутился и попросил прощения.

Незнакомец засмеялся.

– В этих новеллах суть жизни, – сказал он. – Поэтому они тебе по сердцу.

После этого он рассказал о другом удачливом человеке по имени Жмыка.

Этого Жмыку судьба однажды загнала на крышу городского дома на столичном проспекте. Он бежал от преследователей. Под ним громыхало железо. У него был саквояж – это в одной руке, в другой был нож. А те, кто его преследовали, размахивали пистолетами и кричали.

«Стой, Жмыка! Сдавайся!» – вопили они. Кое-кто из них выстрелил в воздух.

Но Жмыка любил опасность, считал это неотъемлемой частью своей жизни. Поэтому он смеялся и выкрикивал в ответ: «Какие у вас странные фантазии!»

Бежать ему, по сути, было некуда. Любой бы оценил состояние его дел, как негодное.

Но фортуна! Она улыбалась этому отчаянному типу. Он подбежал к краю крыши, посмотрел вниз и увидел неожиданное спасение в виде воздушного шара. Два пионера привязали к веревке резиновый шар размером с колесо самосвала, надутый теплым воздухом из горелки, и понемногу отпускали канат. Шар поднимался вверх и почти достиг крыши. Тогда Жмыка прыгнул и ухватился за веревку. Храбреца мгновенно потащило вниз, но все же не так стремительно, чтобы разбиться насмерть. Он лишь отбил пятки. Шар смягчил ему приземление! Те, кто преследовали Жмыку, впали в уныние. Они дергались и тряслись от негодования. Жмыка бросился через двор на проспект и исчез в толпе горожан. В саквояже у него лежали весьма ценные вещи, принадлежавшие известному профессору-математику. Когда преследователи спустились с крыши, никто уже не мог сказать, где Жмыка…

За этой историей последовала другая, за ней еще две.

Но Герман согласился бы выслушать и тысячу. Водители грузовиков и прочие люди никогда не рассказывали ничего похожего.

Герман никогда не испытывал такого сильного любопытства. Ему хотелось самому заглянуть в мир, где люди ставят на удачу и не бояться этого. Обыкновенные люди смотрят на них со страхом и уважением, и это хороню. Плохо – это быть незамеченным…

Когда сидение на одном месте наскучило незнакомцу, он отправился прогуляться. Герман пошел за ним. Человек с золотым крестом не был против этого. Когда он шел по улице, все с удивлением его разглядывали. Иные чесали затылки. Иные забывали, куда шли. Подойдя к магазину, незнакомец так лихо отбросил окурок, что несколько местных жителей, собравшихся у крыльца, понизили голоса до шепота.

Герману все это чрезвычайно понравилось.

«Вот бы и мне стать таким!» – были его мысли.

Незнакомец купил коньяку, и удовольствие поселилось на его лице.

Он счастливо улыбался, как бы доказывая, что жизнь, вопреки общему мнению, легка и прекрасна.

Через минуту за ним приехали его друзья на новой автомашине «Волга». Красивая девушка выглянула из окна и изящно помахала ему.

– А можно и мне поехать? – спросил Герман.

– Куда, на луну?

– Нет, куда вы. Я мог бы что-нибудь делать для вас. Мог бы стать помощником… Я не испугаюсь!

– Зато твоя мамуся умрет от разрыва сердца.

– Но я уже не маленький! Я очень хочу быть с вами. Пожалуйста, прошу вас!

– Ну что же… Приедешь в город, зайди в кинотеатр «Ракета». Спроси в кассе тетю Клаву. Скажи ей, что привез мне привет от сестры. Она скажет, где я.

– А как вас зовут? – спросил Герман, смутившись, что не спросил этого раньше.

Незнакомец засмеялся.

– Это надо знать, гаврик.

– Простите, я так заслушался ваших историй, что растерялся.

Незнакомец указал на местных жителей:

– Им хорошо известно, кто я. Они-то тебе и расскажут.

После этого он уехал со своими приятелями.

«К Антонине Ивановне младший брат заглядывал, – сказал кто-то. – Миша Суров по прозвищу Глен. Фигура! Три раза был в тюрьме. Уважаемая личность в уголовном мире».

Весь вечер Герман повторял про себя: «Глен! Глен!», волнуясь, как человек, обретший сильную, искреннюю мечту. Ему хотелось немедленно поехать в город, в кинотеатр «Ракета».

Он видел себя частью таинственного мира, в котором Глен и прочие похожие на него люди, проживают чрезвычайно интересную жизнь.

Выбор был сделан.

– Куда ты едешь? Зачем? – спросила мать своего сына Германа, увидев его приготовления. – Где ты будешь учиться или работать?

Герман подумал, что Глен и другие замечательные люди из таинственного мира совсем не склонны полагать, будто каждая мать обязательно должна знать правду. Поэтому он солгал. Назвал техникум кооперативной торговли. Вот что он сказал: «О торговле сейчас многие говорят плохо, ругают ее. Но это, мамочка, несостоятельные, предвзятые мнения. Торговля – это хорошо. В любом деле можно стать специалистом. И я возьму и стану. Выучусь и буду хорошо зарабатывать!»

Матери Германа очень понравилось такое отношение ее сына к труду и учебе, и она отправилась к соседке и продала ей золотое кольцо, чтобы Герман имел при себе не пять рублей, а куда больше.

Герман взял деньги, сел в автобус и поехал в город.

Добравшись, сразу же направился в кинотеатр «Ракета» и даже не купил мороженого и сладких пончиков.

В кассе, к его удовольствию, продавала билеты именно тетя Клава. Добиться желаемого оказалось делом одной минуты. Она лишь раз внимательно взглянула на Германа, куда-то позвонила по телефону, который был под рукой, и Герману осталось только ждать.

Через полчаса его окликнули: «А что ты там стоишь, олень? Иди сюда».

Герман повернулся. Голос ему не понравился, как и самая манера обращения – плохая манера, не подобающая достоинству какого угодно человека. Однако он послушался и приблизился.

Перед ним стоял крепкий парень в летней кепке, надвинутой на лоб. Хорошо одетый.

У него были огромные кулаки и могучая шея, а плечи, как шары.

– Глен про тебя спрашивал, – произнес парень. – Сказал: «Ожидается прибытие одной отчаянной личности». Ну так это ты?

– Я, – смущенно сказал Герман.

– Тогда пойдем.

Они вышли на улицу, сели в автомобиль «Жигули», на заднее сиденье. На месте водителя сидел другой крепкий парень в очках от солнца.

– Сколько тебе лет? – спросил незнакомец в очках.

– Восемнадцать.

– Скоро в армию?

– Осенью.

– Служить необязательно, если считаешь себя человеком. В армии служат не люди, а солдаты. Определись насчет этого, и будем разговаривать.

– Я человек, – ответил Герман.

Незнакомцы остались довольны и стали говорить, что человеку свойственно стремление к удовольствиям, а государство обычно не признает этого. Оно хочет нагрузить всякую личность обязанностями. Вместо подлинных страстей мертвая скука. А жизнь предназначена не для тусклых, однообразных будней, а для радости. Иначе она ни к чему. Молодость – это золото, но что означает это понятие без свободы? Мелкое, несущественное обстоятельство. А что такое свобода? Это когда человек принадлежит самому себе. И об этом нужно думать сейчас, а не потом. Потом будет поздно. Потом единственной формой выражения своих страстей будет рев и другие психопатические приступы. Жить нужно играючи. Не иметь ничего, что отягощало бы душу, выбросить пустые мечты. И обручиться с удачей!

– Я уже давно так думаю, – сказал Герман.

Незнакомцы улыбались, по-особому жестикулировали, и от них распространялось обаяние большой физической силы.

«Не просто люди, а фигуры, фигуры!» – думал Герман.

Ему захотелось уже сегодня стать таким же.

Парня, который окликнул его в кинотеатре, звали Витя Каракум. Другого звали Павел, по прозвищу Нунс. Он завел мотор, и они все вместе куда-то поехали.

Оказалось, на железнодорожный вокзал.

Здесь Витя Каракум сказал Герману:

– Пойди и достань себе деньги на приятную жизнь. Сможешь – будем иметь с тобой дело.

Герман почувствовал разочарование, так как это предложение не отвечало его натуре. Ему казалось, что он может рассчитывать на что-нибудь другое.

– Я не знаю, как это сделать, – ответил Герман. – Я думал, вы мне скажете.

– Ты обыкновенный тундровый олень, – сказал Витя Каракум. – Иди домой, посмотри «В гостях у сказки», полезную для оленеводства передачу.

– Ну, не стоит плести такие интриги, – сказал Нунс. – Дай ему зеркало. Покажи, как берут деньги из воздуха.

Витя Каракум вынул дамское карманное зеркало и положил на свою широкую ладонь.

Постепенно, не торопясь, словно пуская мыльные пузыри через трубочку и наблюдая за их движением, Каракум рассказал Герману, как с помощью зеркала можно добыть средства. Нужно прикрепить этот предмет на сложенную вдоль газету или на страницу книги, встать у автоматических камер хранения с видом ожидающего человека, занятого чтением, а в нужный момент повернуться спиной к обывателю, собирающемуся поместить в камеру хранения свой багаж. Газету или книгу следует немного выставить влево или вправо, чтобы подглядеть в зеркало, какие цифры обыватель употребил для составления шифра. Их нужно хорошо запомнить. Самое важное – правильно рассчитать угол обзора. Когда обыватель уйдет, остается только вынуть из камеры его багаж и выйти на привокзальную площадь.

– Мы хотим знать, улыбается ли тебе фортуна, – сказал Нунс.

– Ну, покажешь себя? – спросил Витя Каракум. – Дадим тебе инструмент – зеркало, книгу и клей, чтобы прикрепить зеркало к книге. Чего проще изобразить студента, готовящегося к новому учебному году? Положи в автоматическую камеру свой пиджак и останься рядом, будто ждешь кого-то. Ищи рассеянных, задумчивых и тех, кто торопится. Они твои счастливые падающие звезды. Ступай, а мы будем ждать тебя здесь.

С замирающим сердцем Герман отправился добывать деньги.

Возле камер хранения ему стало не по себе. Но все же, после нескольких минут сомнений, когда он убедился, что на него никто не смотрит, ему стало легче.

Он вспомнил Глена и почувствовал, как с образом этого человека к нему приходит вдохновение. После нескольких ободряющих мыслей он распрямил плечи и даже ощутил азарт.

Наконец за его спиной появился обыватель с коричневым чемоданом. И хотя он не был рассеянным и никуда не торопился, Герман принялся смотреть в книгу, медленно отодвигая ее от себя вправо, пока обыватель не показался в зеркале. Вдруг удача послала Герману дружескую улыбку. Он подглядел все цифры шифра и быстро запомнил их. Сладкий сироп счастья наполнил все его тело. Ему захотелось побежать на привокзальную площадь, выскочить на середину и заплясать.

Удача так обрадовала Германа, что ему захотелось пошалить.

Дождавшись, когда обыватель захлопнет дверцу автоматической камеры, Герман повернулся к нему и учтиво спросил: «Вы Серафим Захарович Балалайкин, профессор биологии? Меня поручили вас встретить!»

Глядя вслед обывателю, Герман затрясся от смеха.

Прежде чем вынуть коричневый чемодан, он отправился в буфет выпить лимонаду «Буратино» с пирожным за двадцать две копейки.

Нунс изобразил изумление.

– Серьезный поворот событий, – сказал он.

– На моих часах прошло всего тридцать минут. Неожиданно. Ловко.

Витя Каракум покачал головой и сказал:

– Итак, наблюдается превращение оленя в человека. И этот человек кое-что принес… Две рубашки, костюм, две кепки, журнал «За рулем», книгу «По тонкому льду», одеколон, электрическую бритву, плащ, кожаные перчатки – все почти новое. Кроме того, в кармане пиджака нашлись две облигации по двадцать пять рублей. Твоя доля, отчаянный, составляет двадцать рублей.

– Двадцать рублей за тридцать минут, – сказал Нунс. – Положим, завтра понадобится час, послезавтра два, а на следующий день ничего не будет, и все же это прибыльное дело. Работай хоть каждый день. Будем платить тебе половину от всего, что продадим.

Этот деловой разговор происходил на окраине города.

Герман позволил себе напомнить о том, что хотел бы большего. То есть он не хотел бы работать на вокзале, а иметь дело с Гленом, быть рядом с ним.

Витя Каракум и Нунс переглянулись и стали улыбаться.

– Решительно только с Гленом? – спросил Нунс.

– Да, – сказал Герман.

– Это сложно, бывший олень, – сказал Витя Каракум. – Но поскольку ты отчаянная личность, может быть, у тебя и выйдет. Мы дадим тебе рекомендацию. Без нее нельзя. Но чем ты с нами расплатишься?

– Возьмите мою долю от продажи чемодана!

Нунс объявил, что его итальянские очки стоят дороже, снял их и положил в карман рубашки. И Герман испугался. Он поглядел в холодные и равнодушные глаза этого сильного и решительного человека и пожалел об этом.

Такие глаза никому не могли понравиться.

– Ну хорошо, – сказал вдруг Нунс. – Сделаем тебе одолжение. Возьмем твою долю.

– А еще не станем откладывать и поедем к Глену, – сказал Витя Каракум.

Глен жил на последнем этаже старого трехэтажного многоквартирного дома. Прихожая была оклеена красными обоями с золотыми полосками. В кресле сидел огромный незнакомец и дымил сигаретой.

Он был в белой рубашке и в просторных брюках с подтяжками. Его толстые волосатые пальцы шевелились на коленях.

«Кто это может быть?» – подумал Герман.

– О чем ты думаешь? – спросил человек в кресле. – Ты вообще умеешь думать? Вон у тебя голова какая большая. Поразмысли: один шаг – и прежней твоей жизни уже не будет. Начнется совсем другая жизнь. Еще можешь вернуться назад, к своей мамусе, или в любимую песочницу. А если шагнешь сюда, прежняя жизнь исчезнет. Верно тебе говорю.

Это философское рассуждение удивило Германа, и он подумал: «Сколько тут загадочного!»

– Это отчаянная личность, – сказал Нунс.

– Тогда иди смело, – сказал незнакомец. – Ступай вон в ту комнату. А ты, Нунс, останься.

Глен находился в гостиной, курил, сидя на диване, и смотрел на окно.

Герман не решился приветствовать его по-дружески и побоялся входить, а остался стоять в проеме, надеясь, что хозяин квартиры обратит на него внимание.

Глен, однако, не спешил замечать гостя.

Герман сделал шаг вперед и сказал: «Добрый день! Позвольте сказать, что когда вы уехали, я занялся негласным опросом и выяснил, что вас очень уважают. И молодые, и старые».

Тут же он добавил: «Никто не высказывался о вас плохо. Напротив, многие изображали восхищение. Вот, говорили, личность, персона!»

– Это мне известно, – ответил Глен. – А что ты ищешь здесь, у меня?

– Хочу у вас работать.

– Работать? Я не заводская проходная и не вывожу в люди, паренек. Помнишь такую песню? Иди на завод, там твое место.

– Я не хочу на завод. Я хочу с вами… Могу выполнять ваши поручения. Особенно, если понадобится много говорить. Я хорошо запоминаю.

– И тебя будут слушать?

– Глядя на меня, люди будут представлять, что это вы имеете с ними дело. Поверьте, я справлюсь. Найду такие слова, которые вас прославят.

– Да? Что ж, можно попробовать… Скажи Нунсу, пусть отведет тебя к Кларе-буфетчице.

Нунс, оказалось, все слышал. Он улыбался. Ему было приятно, что все так вышло.

Он повез Германа в центральную часть города, а Герману от радости хотелось высунуться из окна и запеть.

Клара-буфетчица гадала на картах, раскладывая их на столе веером. Над ее головой висела ажурная люстра. Женщина была в парике и в тонкой вязаной кофте. Герман догадался, какая у нее обязанность перед Гленом: в квартире две комнаты, и в одной из них Клара устраивает людей, как в гостинице. Но почему она буфетчица – неизвестно.

Правый глаз у нее был стеклянный, а на запястье татуировка – птица на ветке.

Герману было интересно разглядывать странную женщину.

Она несколько минут разговаривала с Гленом по телефону: «Да, синьор, все сделаю. Как, ты говоришь, его зовут? Хорошо, Глен. Конечно, еще бы. Если нужно, только скажи. Я могу послать его в магазин? Великолепно, отец родной. Чудесно».

Нунс что-то шепнул Кларе на ухо и ушел.

Герман увидел действие этого шепота: Клара погладила его по голове и сказала: «Хороший паренек. Хочешь, я сварю тебе кофе?»

Кларе было лет тридцать. Она любила носить красивые вещи и украшения. Когда Герман пил кофе с молоком и ел шербет, Клара сидела рядом, сложив руки на столе, и глядела на него.

– Ты напоминаешь мне покойного братца. Мой славный младший братик имел такой же колер прически и румянец щек. Когда его не стало, у меня появилась привычка искать в незнакомых людях его приметы.

– Отчего же он умер? – спросил Герман.

– Переборщил со статьями. Их было слишком много на одну почти еще детскую душу. По совокупности присудили высшую меру. Но он не плакал, даже не побледнел. Показал законничкам свой характер.

На Германа эти слова произвели огромное впечатление.

Он представил себе ровесника, презревшего отчаянье. В прощальной речи к сестре парень твердо произносит слова, которые впору произносить только в самый удачный момент жизни.

После этого Герману захотелось взять откуда-нибудь достаточно умения, храбрости и твердости, чтобы и о нем говорили с большим уважением.

Он сказал себе, что нужно во всем подражать Глену. Перенять его походку, жесты, манеру говорить, держать сигарету.

Глен умеет с шиком даже просто подниматься по лестнице. Нет ни одного стесненного движения.

Герман прошелся по комнате походкой своего кумира и остался доволен.

Клара принесла откуда-то прекрасные вещи – джинсы и такую же куртку, положила перед Германом, потом принесла хлопковую рубашку и мягкие замшевые туфли. Герман принял вещи с восторгом. Услыхав, что это Глен приказал сменить одежду, подпрыгнул от радости. Ему захотелось закурить, и он попросил у Клары сигарету.

Клара подала ему коробку английских сигарет и сказала: «Теперь ты почти человек».

Ночью Герман долго не мог заснуть, мысли его совершенно обезумили – кружились в вихре, и каждая была счастливая.

Утром, когда он вышел во двор, ноги его подкашивались от счастья. Усевшись на лавке, он воскликнул: «Вот как надо жить!»

Вспомнив, что Клара послала его за шербетом, он поднялся и с шиком удалился. Когда он вернулся, на лавке сидел Глен, а трое людей, готовые оказать ему любую услугу, наблюдали за ним из машины.

Герман подумал, что и он, если понадобится, сделает что угодно.

– Есть разговор, – сказал Глен. – Отправишься в город Воронеж. Там найдешь человека по имени Коля Хвалов, скажешь ему: «Глен желает получить в три дня». Речь, конечно, о деньгах. Коля Хвалов должен мне три тысячи. Возьмешь их и привезешь сюда. А если он откажет, не расстраивайся, это уже не твоя забота.

– Все сделаю, – сказал Герман.

В два часа пополудни он вошел в вагон поезда, следующего в Воронеж.

В пути он занял себя размышлениями о жизни. Все решает правильный выбор, и он, Герман Пряхин, не оказался слабым в этом вопросе. Кого-то привлекает сельское хозяйство, а кого-то индустрия. Кто-то ленится, а кто-то окружен чрезмерной строгостью. Водители грузовиков трясутся по дорогам, ждут выходных дней и праздников. Солдаты дерутся в казармах и скучают в окопах. Нет ни чудес, ни прикрас, ни таинственности. А в том мире, которому принадлежит Глен, интересного больше, чем в какой-либо книге. Этому миру принадлежит теперь и Герман Пряхин.

Отыскав в Воронеже Колю Хвалова, Герман удивился. Он думал, что такое имя носит легкомысленный и неприметный человек, а Коля Хвалов оказался высоким, упитанным и уверенным в себе биллиардистом. Он глядел на игровой стол, как полководец над карту военных действий. Шары были его дивизиями. Стеснение и смиренность, видно, даже в детстве не имели к нему отношения. Другие биллиардисты его боялись.

– А ты чего пялишься? – спросил он. – Чего надо? Может быть, хочешь скатать партию?

– Я прибыл от Глена, и он желает получить в три дня, – сказал Герман.

Коля Хвалов опешил. Положил кий и потрогал подбородок.

– Ах вон оно что, – сказал он наконец. – Надо подумать. Что ж, пойдем, пообедаем. Выпьем водочки и поглядим, что можно сделать.

Герману понравилась эта сложная и вместе с тем простая система отношений между людьми. Страх вызывает уважение. Глен, несомненно, внушал страх Коле Хвалову, иначе он не отошел бы так быстро от биллиардного стола.

Они перешли улицу и очутились в кафе.

– Принеси как всегда, – сказал Коля Хвалов официантке. – Нет, подожди. Принеси коньяку – пять звездочек. И подай обед получше. Ко мне приехал дорогой гость.

Герман был в восторге.

Он выпил рюмку коньяку.

– Не согласится ли Глен подождать? – спросил Коля Хвалов. – Все будет, как он хочет, но только позже.

– Нет, – сказал Герман.

– Нет?

– Времена нынче другие. Доверие теперь в большой цене. Если кто-то хочет, чтобы Глен ему доверял, нужно доказать это делом. Лучше всего – сделать так, как он сказал. Простая, детская истина.

Коля Хвалов покачал головой.

– А ты умеешь говорить! Все верно изложил. Все правильно. Значит, прочь сомненья! Деньги достану сегодня. А ты расскажешь Глену, что я не стал ждать трех дней, пусть он это оценит. Выручишь по-приятельски?

– С удовольствием.

– О! Да ты человек! Мне такие люди очень нравятся.

Коля Хвалов оставил Германа в кафе и вскоре привез деньги. Они лежали в детской обувной коробке, ровно три тысячи, билетами по десять рублей. Герман старательно пересчитал каждую пачку.

– Надежней везти их как есть, в коробке, – сказал Коля Хвалов.

Герман так и сделал. Войдя в купе, он сразу положил коробку под подушку.

Каждую минуту он вспоминал о самых приятных моментах выполненного поручения. Оно казалось легким из-за его умения обращаться с людьми.

Ему хотелось танцевать от восторга.

Перед прибытием поезда он заперся в уборной и заглянул к коробку. Все деньги были на месте.

Когда за окном показался перрон, в купе вошел Витя Каракум.

– Мне поручили следить за тобой, – сказал он. – Что сказать? Ты справился хорошо. Не допустил ни одной ошибки. Глен будет доволен. Думаю, это наведет его на важное открытие: у нашего Геры – это он так тебя сейчас называет, – талант спрашивать долги с населения. Впрочем, один случай еще не закономерность. А теперь погляди в окно: нас встречает дружище Нунс!

Нунс стоял на перроне и улыбался.

Герман появился в квартире Клары-буфетчицы с гордо поднятой головой.

Глен сидел к кресле.

– Удивление! – произнес он, не вставая с места. – Коля Хвалов не стал дожидаться, а взял и заплатил сразу. Какие же слова ты ему сказал, малыш?

– Лучше шутить со смертью, чем с Гленом, – ответил Герман. – Меньше маеты и терзаний.

– Какая фигура речи! А теперь отдай деньги Кларе.

Герман открыл коробку и достал оттуда три пачки аккуратно нарезанной газетной бумаги.

– А где деньги? – прошептал он.

От изумления он издал горлом птичий свист.

Кто-то, стоящий за спиной, сильно ударил его ладонью по затылку и сшиб с ног. Очутившись на полу, Герман увидел, что это Нунс.

– Куда девал три тысячи? – заорал Нунс. – А главное, у кого взял, сука!

Он наклонился и ударил Германа кулаком в скулу. У Германа внутри лопнула щека, кровь полилась в горло и хлынула изо рта.

– А-а! – закричал Герман. – Я не брал денег! Они были в коробке!

Из комнаты вышел Витя Каракум и сделал то же, что и Нунс. Он оказался левшой, но его удар был не слабее.

У Германа в глазах засверкал звездопад.

Он выгнулся, как щука на берегу, сначала в одну, потому в другую сторону.

– Говори, где деньги, – злобно проговорил Витя Каракум.

Клара, неподвижно стоявшая у стены, всплеснула руками.

– Вот гад! А казался таким приличным, – сказала она. – Нужно позвать Сиву. Он вытряхнет из него, где деньги.

Витя Каракум выглянул в окно и позвал Сиву: «Эй, Сива! Твой номер!»

Герман плакал на полу от боли и неслыханного ужаса.

Он несколько раз обращался к Глену – умоляющим взглядом, но Глен был далек от его надежд.

Один раз Герман протянул к нему руки, как ребенок к матери. Это рассмешило всех, а Нунс даже прикрыл ладонью глаза – так ему было весело.

В появившемся Сиве Герман узнал философски настроенного огромного человека из прихожей. Он и теперь был в белой рубашке и с подтяжками.