Kitobni o'qish: «Гнев, богиня»

Скандал вышел грандиозный: Аркадий Соломонович, убирая за собой после завтрака, положил остатки буженины в лоток с красной рыбой. Это заметила жена, и, прежде чем он успел закрыть дверцу холодильника, отчитала супруга, как ребенка.

– Ты будешь думать своей головой? Что ты сейчас сделал! Теперь мясо все в рыбе, а рыба испачкана бужениной! Ну сколько можно… и так далее.

Аркадий Соломонович глубоко вздохнул, и стал оправдываться. Хотя уже знал, что тихие возражения только распалят супругу и обрушат на его голову новые и, безусловно, справедливые обвинения.

Так и произошло. Окружающий мир загрохотал. Звуки кинжальных слов пронзали тело оплошавшего мужа и летели дальше, в стены, от стен – в потолок и, отскочив от потолка, падали вниз на плешь грешника.

Вздохнув еще глубже, Аркадий Соломонович опять подумал о разводе. «Опять», потому что первый раз он подумал о нем в медовый месяц, когда жена застала его спящим на диване в глаженой рубашке и брюках. С тех пор прошло восемнадцать лет. За эти годы субтильная супруга раздобрела, расплылась в талии, округлилась щеками и своим дородным видом стала напоминать матрону. И каждый раз, когда она гневным голосом – предтеча скандала – указывала на оплошность мужа или возмущалась его недостатками, Аркадий Соломонович начинал думать о том, что хорошо бы жить одному.