хорошая книга, добрая. не пожалела что прочитала. истории жизни и трагедии абсолютно разных людей, которых судьба и болезнь собрали в одном месте.
Замечательная книга, поднимающая непростую тему, о которой стараютсЯ. если не замалчивать,то особо не говорить! Прекрасно выписанные характеры больных и врачей. Читается легко, несмотря на тяжелую тему. Рекомендую к прочтению Об этом нужно знать.
Героический роман (возникает особенно острое желание скаламбурить — «гераклический роман») как жанр представляет из себя достаточно сложное полотно. Героический роман очень чувствителен и к ткани повествования, и к методу, через который данную ткань объединяют в некое единое целое. Качество ткани очень важно — она не должна гнить, распадаться, не должна быть сильно дешёвой, но и слишком дорогой ей быть не надо. «Парчовый героический роман» это оксюморон. Героический роман должен быть перенасыщен тем, что я бы назвал «превознеможением» — болью, страданием, унижением. Только с заведомо низкого яруса повествование может воспарить в душевдохновляющие, горние просторы, и осветить нам, погрязшим в грехе смертным, путь через тьму к свету. С другой стороны — метод сшивания разнородных кусков в единое полотно важен ничуть не менее, чем качество самих кусков. Поэтому мы имеем два возможных сценария развала всего замысла — либо изначально гнилой материал, либо же портному-писателю просто не хватило мастерства сшить эти куски кожи в единое целое, и оживить созданного голема. Если мы определяем данный жанр как «героический роман», то абсолютно необходимо выделить фигуру героя. Фигура героя здесь есть, и это герой прям из палаты мер и весов раннего соц. реализма, который пламенем своего сердца заставит Данко стыдливо спрятать свою жалкую свечку подальше, а жизненной силы которого больше чем ярости у барса из Мцыри. Речь идёт, конечно, о докторе Туркееве. Годы написания данного романа не дают нам шанса — в начале 30-х годов вообще глубина персонажей сильно не поощрялась. Великая литературная традиция XIX века осталась в прошлом, вместе с царским режимом, а новая литературная традиция должна была основываться на совершенно иных принципах. Поэтому не стоит ждать от доктора какой-то сложности или психологической глубины — её нет. Герой есть герой, но больше о нём, чего его «героическое» амплуа, нам знать не положено. Личная жизнь? Даже старательно нагнетаемый автором катарсис ничего не смог сделать с этой героической сущностью — нет жизни у этого человека. Привычной нам жизни. Вся его жизнь — борьба со страшным монстром, и пусть жертвами этой борьбы будет даже его семья — это малая цена. «Счастья для всех, но совсем не даром», да и обиженных будет хоть отбавляй. Разумеется, никакое героическое повествование невозможно без хтонического монстра, чудища из бездны, разверзнутую пасть которого должен навсегда захлопнуть наш герой. Чудище здесь выбрано очень амбициозно — это болезнь, третировавшая человечество несколько тысячелетий, и, казалось бы, оставшаяся невредимой даже несмотря на тот невероятный арсенал вооружений, который разработала наука к началу ХХ века. Чудище многолико и неуязвимо, видимо, но непонятно. Через скрупулёзный пересказ имеющихся на тот момент сведений представляется то гигантское поле брани, на которое выйдет наш герой, а полем битвы будет — нет, не душа людей, а самая что ни на есть физическое тело, разъедаемое и уничтожаемое болезнью из преисподней. Проказа уничтожает не только тела людей — она разъедает их самих как сущность, она убивает их социальный статус, она испепеляет не только самого человека, но и всё, что делает человека человеком. Разумеется, только такой герой, как наш, может рискнуть выйти на такого монстра, каждодневно рискуя своей жизнью и здоровьем. А если всё настолько хорошо с материальной частью повествования — можно ли говорить о том, что это произведение должно войти в золотой фонд героической прозы? К сожалению, нет, и подкачал здесь метод. Автор старательно, крупными мазками в стиле Рембрандта, рисует нам проникновенное полотно — и первую четверть книги ты действительно проникаешься этой ситуацией. Что же происходит в оставшихся ¾? А происходит то, что бывает, когда отменный материал попадает в руки слишком уж молодого, пылкого, но не очень профессионального автора — автор пытается прыгнуть выше своей головы, и всё запарывает. Если первую четверть книги простым, но проникновенным историям действительно нельзя не сопереживать, то дальше начинаются разного рода сюжетные извращения. И да, эти извращения никак не похожи на жизнь — за героями разворачиваются просто шекспировские драмы, сами герои компонуются не то что в любовные треугольники, а прям в полноценные многоугольники, каждый прокаженный становится носителем истории, которая должна заставить разрыдаться Достоевского, да что там Достоевского — должны пронять даже самого завзятого циника. Результат получается совсем не очень — нарочитая лубочность тому виной. Если герои Пантелеймона Романова, равно как и чудики Шукшина в подобных условиях выглядят если и не органично, то абсолютно приемлемо для советской прозы, то Гамлеты и Дездемоны, Отеллы и Офелии больше навевают мысль о буффонаде. Автора сложно винить — он хотел как лучше. Но со штурвалом он явно не справился, своими руками задушив человеческие истории ради невесть зачем нужных здесь шекспировских терзаний. Конечно, это далеко не единственная проблема данного повествования. Вторая проблема — слишком уж явственный «социалистический душок», который исходит от парторга. Одному доктору, конечно, никак не забороть проказу, поэтому он получит верного оруженосца — советскую власть в лице инструктора комсомола. Явно с перехлёстом энергичный комсомолец готов уничтожать не только проказу, но и чуму, бедность и всю мировую несправедливость. Если Туркеев предстаёт «всего лишь» борцом за жизни своих пациентов, то Орешников это тот воин, который отобьёт у болезни души её жертв. Так Данко в повествовании задвоится — и никакой проказе уж точно не удержаться перед такими противниками: сдержанными, вечно улыбающимся Туркеевым и энергичным и задорным Орешкиным, в лице которого мы видим всю ту благость, что несёт для больных, заблудших, усталых и потерянных советская власть! И здесь начинается главная проблема повествования. Лепра из действительной болезни, которая терроризировала человечество на протяжении тысячелетий, вдруг превращается в ёмкую метафору того ужаса и дряни прошлого, которая должна неминуемо отступить перед советской властью. Личные трагедии людей, попавших в эту мясорубку, после своей нарочитой буффонизации, вдруг предстают просто как иллюстрация победы советской власти над тем, над чем не справилось человечество до Великой Октябрьской Социалистической Революции. Прокаженные, получившие, как им оказалось, свой, полноценный кусок текста и место в литературе, вынуждены смириться со своей сугубо утилитарной ролью — ролью иллюстративного материала повышения удоев здоровья на стройке социализма. В результате вместо финального катарсиса мы имеем полноценное клоунское шоу, где личная трагедия людей лакируется верой в светлое завтра, а всё что может предложить нам автор сейчас — театральную постановку, в которой глубоко больные люди будут изображать здоровых. Возможно, они в это и поверят — но поверят ли в это палочки Гензена? Как учёный перед микроскопом автор старательно пробует и отбрасывает разные катарсисы, которые должны были произойти в повествовании — личная трагедия доктора Туркеева? Обещание нового лепрозория? Выздоровевшие люди? Новая жизнь для ребёнка? Прощение матери? Автор отбрасывает варианты — нет, не тянет это на катарсис. И лучшее что ему остаётся — устроить упоминавшуюся постановку. Больные будут изображать здоровых, а впереди их ждёт новый лепрозорий. Главным героем оказался не доктор Туркеев, и даже не инструктор комсомола Орешкин, а Советская власть — и оттого ещё гроше. Человеческую победу, пусть и призрачную, пусть только зачатую — уже украло государство, как до этого был украден ребёнок. Главным злом повествования назначена лепра, но дочитав последние строки, и повозив по нёбу концовку, хочется спросить ещё раз — не будет ли это той известной ситуацией, когда старая болезнь просто вытесняется новой?
Что вы знаете о проказе? О методах лечения, о возможности заразиться, о здоровых детях, рожденных у больных родителей? Если ваш ответ «почти ничего», то очень рекомендую это произведение, ведь помимо художественной составляющей, в ней много полезной информации, дающей представление об устройстве лепрозория, о пациентах и врачах, там проживающих.
Автор много пишет о пропасти, разделяющей больных и здоровых, о том, как относились в обществе ХХ века к заболевшим, как сложно переносили изоляцию зараженные лепрой и как мечтали вернутся обратно в город. Не раз поднимается вопрос, а правильно ли вообще запирать людей в отгороженных поселениях, ведь часто, из-за боязни попасть в лепрозорий, прокаженные затягивают с обращением за медицинской помощью, не получают вовремя лекарств и из-за этого их недуг протекает дольше и мучительнее. Писатель, словами своих героев, сообщает, что люди из-за исторического наследия и многовековых страхов опасаются проказы, хотя случаи заражения при отсутствии близкого контакта весьма малы и что те заболевания, которые мы не видим, не менее опасны, чем лепра (а также сравнивает проказу с сифилисом и туберкулёзом, носители которых не были исключены из общества). Из этой книги можно узнать различные истории пациентов лепрозория, при этом написанные увлекательным языком, так что сложно остаться равнодушным к персонажам.
Некоторые из этих сюжетов могли произойти с любым человеком, а наличие проказы лишь усугубляет, подчеркивает людские недостатки
А некоторые ситуации возникли именно из-за заболевания, например, отношения в парах, когда один из супругов заразился, а второй нет или, наоборот, когда один вылечился и может покинуть больной двор, а второй вынужден оставаться. Или же цепляющая за душу ситуация, когда здоровых детей забирали у прокаженных родителей, давая им шанс расти на «воле», сохранить здоровье.
Об этом романе можно долго говорить, почти каждая история интересна и примечательна, так что всем ее советую к прочтению. Тем более, что, несмотря на поднимаемые проблемы и описание действительности болеющих проказой людей, книга вышла весьма оптимистичной, с верой в светлое будущее и отчасти даже оказывает умиротворяющий эффект в наше неспокойное время, полное тревог о здоровье. 
В своём романе затрагивает весьма непростую и местами довольно неприятную тему о жизни одного из лепрозориев в 20-30-е годы прошлого века, куда помещались люди, больные проказой, на тот момент ещё недостаточно изученной, на территории Советского Союза.
Как выясняется, автор был единственным советским писателем, так глубоко проникшим в жизнь и быт прокаженных, в область борьбы с чудовищной и "загадочной" болезнью, борьбы, которую мужественно и новаторски вели советские врачи.
При чтении романа чувствуется насколько серьёзно подошел писатель к изучению своей темы, взятой за основу . Чтобы написать этот роман, автор подолгу изучал жизнь в лепрозориях, прочитал специальную медицинскую литературу, повествующую об истории борьбы с проказой и о методах ее лечения, что и нашло отражение в тексте, выглядящем достоверно и убедительно.
Благодаря этому роману, читатель имеет уникальную возможность познакомиться с тем, как было устроено медицинское учреждение, как осуществлялась борьба с наводившей ужас болезнью, как было организовано совместное проживание больных и здорового персонала.
Помимо этого, и в первую очередь, роман, конечно, о людях и их непростых судьбах. По сути, это череда очерков из житейских историй, в которых всегда есть место любви, трагедии, отчаянию и счастью.
Рекомендую книгу всем, интересующимся медицинской тематикой и книгами, расширяющими кругозор.
Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе (из песни группы ''Крематорий'')
Мне очень-очень сложно писать отзыв на эту книгу, потому что она воздействует на каком-то таком очень эмоциональном уровне, что становится невозможно адекватно реагировать на неё. Да, у нас был курс ''Инфекционные болезни'', на котором говорилось и о лепре. Но я до сегодняшнего дня не задумывалась над тем, что ДО СИХ ПОР - только представьте себе(!) - до сих пор, за более чем тысячелетнюю историю болезни, не установлены механизмы передачи лепры. И, в сущности, и лечения тоже нет, а только исключительно симптоматическое воздействие на пораженные системы. Всё. Цараат царственно прошествовала по нашей планете, оставшись непобедимой. Да, количество больных снизилось, болезнь отступила, но не исчезла. И нет прививок от лепры. На сегодняшний день на территории России осталось четыре лепрозория: в Краснодарском крае, Ставропольском крае, в Астрахани и ещё один на Севере ( точного места не нашла). Из интервью главного врача Астраханского лепрозория Дуйко В.В.:
Достаточно сказать, что за последние 10 лет выявлено всего 11 случаев заболевания лепрой на всей территории Российской Федерации. Но есть и случаи привозной лепры. Считается, что лепра - это болезнь стран с низким социальным уровнем. Например, согласно зональному принципу организации противолепрозной помощи, лаборатория Сергиева Посада курирует европейскую часть нашей страны, Сибирь, Дальний Восток, и у них на учете стоит чуть больше 60 больных. Но последние выявленные больные, это, в основном, российские граждане, работавшие за рубежом. Последние два случая завезли из Африки. В Европе, своей лепры практически нет, болеют мигранты, рабочие, приехавшие из индемичных стран - это африканские государства, Индия, Вьетнам, Китай. Повторюсь, своей лепры в России мало, можно сказать, практически нет. И старые очаги - Нижнее Поволжье, Сибирь и Дальний Восток - затухают в плане выявления новых больных.
Но, в общем, я не совсем об этом хотела писать, а о том, что эта книга Шилина - внесистемная, внережимная. Она - вневременная. Она о том, как в небольшом лепрозории где-то в степи, жили люди, пораженные лепрой, как другие люди, оставляя свои семьи и жизнь в городе, на воле так сказать, отдавали свои силы и жизнь на борьбу с этой заразой. Мне очень сложно себе представить каково это - ощутить что ты болен НАВСЕГДА и лечения никакого нет, что общество, во избежание эпидемий, изолирует тебя НАВСЕГДА, что жизнь твоя пройдёт в удалении от близких и родных людей, что ты - прокаженный. И не факт, что близкие будут навещать тебя, что муж или жена будут хранить тебе верность и любить, что ты когда-либо увидишь своих детей, если...если только они сами не заболеют лепрой. Страшно представить, а люди с этим жили, когда каждый из обитателей пересекал линию, разделяющую ''здоровый'' двор и ''больной'' двор, то для них начиналась абсолютно новая жизнь, новые условия. Какое время понадобится, чтобы совершить этот переход из одного мира в другой и привыкнуть к нему. И можно ли вообще привыкнуть ? Кто-то привыкал, начинал новую жизнь, заводил семью, рожал детей, работал, а кто-то, как, например, Строганов - не мог. Что это было - безволие? слабость? отчаяние? Сложно ответить, сложно судить, потому что я не знаю ЧТО было бы со мной в такой ситуации. А ведь там, - на ''больном'' дворе, - была своя жизнь, свои таланты, свои драмы, свои трагедии, своя радость. В условиях изоляции от мира их жизнь продолжается, законы жизни всё равно продолжают действовать вопреки всем болезням и условиям - люди любят, ненавидят, убивают. И вот ещё один вопрос: А с точки зрения морали как судить прокаженных - как здоровых или как больных, чья психика подверглась тяжелому испытанию. Вопросец, да? Шилин много таких вопросов задаёт по ходу повествования.
Вот я дошла и до самого главного о чем хотела написать. О врачах, вернее, о враче. О докторе Туркееве, который, оставив семью в городе, практически все свое время отдавал больным, борьбе с лепрой, служению больным. Для меня такой гражданский и человеческий подвиг выше всего, выше всех достижений, именно такие люди ''двигают'' науку и историю вперед. Вы можете себе представить, что многие врачи ДОБРОВОЛЬНО прививали себе лепру, зная, что болезнь эта неизлечима? Прививали для того, чтобы понять механизм передачи лепры, найти новое лекарство от лепры. Только те, кто так полностью и до конца отдаются профессии - лечить людей, для кого это является призванием и работают в основном не ради денег, а потому что по-другому не могут, только такие люди могут называться ВРАЧАМИ, не просто лекарями, а именно ВРАЧАМИ. Я знаю, что таких людей много, они были тогда, они есть сейчас и они все равно будут. Низкий вам всем поклон.
Он шел и раздумывал...Личная жизнь...Была ли когда-нибудь у него личная жизнь? Мысль эта пришла ему только сейчас впервые за много лет. Прежде он никогда не думал о себе. Личная жизнь...- и с удивлением остановился: у него не было никогда личной жизни. Вся она отдана больным... Но, может быть, больные и есть самая настоящая личная жизнь? Семья. Он ее почти не видит, не знает. Он знает только то, что все его жалованье до копейки отдается жене. Полтора дня в неделю - дома. Вот и вся личная жизнь.
С этой книгой я бы не встретилась, если б не совет kandidat . Наташенька, спасибо тебе. Огромное. Ты даже не представляешь что со мной сотворила эта книга...Спасибо.
Сейчас проказа (она же лепра) отнесена к группе так называемых забытых болезней, которые поражают преимущественно беднейшие слои населения. Да и в головах людей проказа ассоциируется с низким уровнем жизни и отсутствием санитарных условий. И то, что мы сейчас с ней не сталкиваемся прямая заслуга технологического прогресса, который позволил поднять качество жизни большинства людей. Но так было не всегда. Еще каких-то 100 лет назад распространение проказы имело намного больший ореал. И для того, чтобы как-то пресечь распространение этой заразы, во многих странах организовывались лепрозории. И о работе одного из таких лепрозориев в художественном стиле ведет рассказ Шилин. Вернее сказать это книга о людях, связанных с лепрозорием. О надеждах, отчаянии и одиночестве больных, о мужестве, самозабвенности и профессионализме одних врачей и о головотяпстве и косности мышления других. О советской власти со всеми ее плюсами и минусами. О ценности человеческой жизни и человеческих отношениях. Об ответственности за то дело, которым занимаешься. О силе человеческого созидания. Каждое начинание можно либо превратить в прах, либо улучшить. И по прочтении книги в очередной раз убеждаешься, что не место красит человека, а человек место.
Книга хороша своей подлинностью. И после ее прочтения хочется говорить не о книге, а о прокаженных. Меня, конечно, заинтересовала сцена отобрания детей. Ну, еще бы! Но по зрелому размышлению я должна была признать, что эти жесткие и жестокие методы государства несут только благо. Ведь и главный врач лепрозория - доктор Туркеев - был готов переправить детей "в город" гораздо раньше, сразу после их рождения. Но не нашел детского дома готового принять "детей прокаженных". А как надо было сделать, скажите? Оставить детей с родителями? (Напомню, речь идет о девочках шести лет, трех лет и полугодовалом мальчике) Чувства родителей и детей будут не тронуты. Но проказа... Врачи говорят, заболевало 10 - 12% детей от контакта с родителями (а из книги кажется, что еще больше). И это не просто язвы, или изуродованное лицо, или пятна. Когда болезнь идет по типу невритов, даже врачам физически больно смотреть на это. Вдумайтесь: физически больно смотреть на мучения! Та еще лотерея для деток. Если же болезнь ограничится пятнами, допустим, то что ждет этих детей? Вдумываемся ли мы в судьбу того гимназиста, который вместо университета оказался в лепрозории? А там его ждало... что? Общество высококультурных людей? Библиотеки, кинотеатры? Концертные залы? Больных кормят и лечат. На этом всё. Здоровых детишек, которым позволено заходить на "здоровый двор" может быть - может быть! - обучат грамоте медсестры. А больным детям, которых гонят со здорового двора, остается играть с кузнечиками в степи. Но все-таки создают семьи, заводят огородики, работают в мастерских и да, рожают. Возможности человека до конца сохранять свое человеческое достоинство, вот что сильнее всего в книге. Не знаю, так ли на самом деле, но в книге это прекрасный, мощный аккорд. Заканчивается книга тоже весьма оптимистично: доктор, вернувшийся из Москвы объявляет, что съездом ученых болезнь признана не заразной. М-да... Учитывая, что книга окончена в 1933-1935 году, до открытия настоящего лекарства от проказы оставалось еще 20 лет. Но это только до открытия американским военным врачом лекарства в 1954. Если посмотреть доступные в интернете видео на эту тему, например "Астраханский лепрозорий", то мы увидим пожилую, но не дряхлую еще женщину, рассказывающую, что ее старшего сына забрали в детдом сразу после рождения и она до сих пор не знает его судьбы. Сколько этому старшему сыну? 40 - 45? Значит еще в 1970 - 1975 детей просто забирали. Как рассказывают медсестры (уже другое видео), детей даже не давали приложить к груди. Но никогда не вставал вопрос о запрете на браки или о стерилизации женщин. Зная всё, рожали. Возможно это тоже вопрос человеческого достоинства. Да, я смотрю со своей колокольни. О мужских проблемах расскажет в своей рецензии кто-то другой.
Теперь относительно хорошие новости. Сейчас лепрозории функционируют по принципу домов престарелых, для тех кто слишком стар и ему уже некуда идти. Заболевших держат в изоляции только около трех лет, таков курс лечения. Но никогда, ни-ког-да, выздоровевший больной не должен говорить о том, ЧТО у него было.
Потому, что никто, включая участковых врачей, не знает о лепре ничего, кроме древнего, генетического: прокаженных надо побивать камнями и изгонять из города. Даже смотреть на них опасно, дышать с ними одним воздухом опасно, нет защиты и нет спасения от болезни "ленивой смерти".
Больные покрепче, пройдя необходимый курс, молчат потом всю жизнь. Те, у кого нервы слабее, могут сбежать от "злого общества" и поселиться в лепрозории. Говорят, что в год в России заболевает шесть человек. Говорят, что зона риска это длительный контакт с больным в активной стадии и проживание в дельте рек. Говорят, наследственная предрасположенность играет роль. Говорят.
Точно до сих пор никто не знает. Да и в доступных видео сведения какие-то противоречивые...
С любимыми не расставайтесь, Всей кровью прорастайте в них, И каждый раз навек прощайтесь, И каждый раз навек прощайтесь, И каждый раз навек прощайтесь, Когда уходите на миг. В.Кочетков
Спешите жить! Торопитесь насладиться каждым мигом, который дарит Жизнь, каждым солнечным лучиком, прикосновением любимого, улыбкой ребенка, жадно поглощайте увиденное или услышанное, с уходящей в облака скалы ныряйте в музыку, в искусство, в спорт, не жмитесь, не бойтесь растрачивать себя, проявляя чувства, иначе… иначе завтра может быть поздно… Эта книга о проказе, постепенно исчезающей с лица земли болезни – болезни чудовищной, практически неизлечимой, болезни, изолирующей человека от общества. Механизм передачи заболевания до конца не выяснен, а инкубационный период может длиться несколько лет. Если вы были в азиатских странах, то наверняка видели нищих в рубищах, просящих милостыню. Да что видели – и подавали, небось! Трудно отказать чумазому малышу, выпрашивающему «доляр», особенно когда он просит быть тебя его мамой. Через минут пять он, забегавшись и позабыв, к кому из туристов подходил, а к кому нет, снова бежит к вам и просит стать его мамой... Самое поразительное, ты не знаешь, где и когда эта болезнь настигнет, достанет, схватит своей когтистой львиной лапой и не отпустит уже никогда. НИКОГДА. Какое страшное слово! Ты НИКОГДА не поцелуешь свою любимую девушку. Ты НИКОГДА не поступишь в институт. Ты НИКОГДА не сходишь в театр или на концерт. Ты НИКОГДА не будешь путешествовать по миру… Ты – изгой. Книга построена в форме рассказов об изолированной жизни в лепрозории отдельных личностей, их семей. Прослеживается не только механизм болезни, методы лечения, но и человеческие чувства. Ведь больные – самые обыкновенные люди, каждый со своими желаниями, мечтами, радостями, болью. Здесь и ревность, и любовь, и убийства, и таланты, здесь создаются семьи и рождаются дети – все как у обычных людей. Только «за решеткой» - в полной изоляции. Отдельно хочется обратить внимание на медицинский персонал таких учреждений, а в частности, поразила меня самоотверженность доктора Туркеева, десятилетия потратившего на изучение лепры и лечение прокаженных. Единицы способны на такой подвиг ради несчастных больных! Разрушенная семейная жизнь, постоянно на грани, на острие ножа, возможность заразиться в лепрозории увеличивается в разы из-за постоянного контакта с больными. И несмотря на это, «кто же им поможет, если не я?»
Сейчас в Украине действует один лепрозорий, находится он под Одессой. Там проживает 20 человек, средний возраст которых за 60. У каждого есть свой домик. Последний пациент поселился в 2005 году. Он с Закарпатья, но в детстве жил вместе с больной матерью в этом же лепрозории; болезнь у него проявилась лишь в зрелом возрасте. Вопрос: лепру в Украине победили? Ответ: прямой угрозы нет, есть желание азиатов эмигрировать в Украину, "заполонить неньку", как это сделали ранее выходцы из Кавказа с Россией, афроамериканцы с Францией, индийцы с Англией. Страшно представить, что они принесут в своей котомке...
Вердикт: читать всенепременно. Чтобы узнать о неизвестном. Чтобы каждый день прожить так, как будто он последний. Чтобы научиться ценить то, что имеешь. Чтобы не плакать, когда потеряешь. Чтобы было о чем вспомнить на смертном одре...
«Прокаженные. История лепрозория» kitobiga sharhlar, 76 izohlar