Kitobni o'qish: «Дракон в стогу сена»
Глава 1. Котовасия
– Ты видишь это?! – спрашивает меня Димон, он же Димитр. – Точнее, слышишь?
Я молчу и лупоглажу. Сзади сползает по дереву Анжела. То есть не то чтобы она на дереве сидела – как раз нет – просто облокотилась о березку какую-то, а потом сползла. Сознание, видимо, потеряла. А я всегда считал: отлов животных – не женское дело. Красавица Анжела должна в лаборатории сидеть возле колб. А лучше в колбе. Мы тут как-нибудь и без биолога справимся. В крайнем случае у нас с собой зверские фотографии – не перепутаем пингвина с лягушкой.
Итак, я молча таращусь, Анжела сползает, Димитр наводит на кота ракетницу, стреляющую ультратитановой сетью, а Индра ведет видеосъемку. У нее на голове такой шлем не шлем, каска не каска, но с фонарем и видеокамерой. Эту фиговину мы прозвали глазом Индры.
– Рэм, я буду его ловить. Приготовься, – шепчет Димон, хотя кот нас слышать не может. Или может?!
Кот, размером с невысокого человека – огромный, абсолютно черный зверюга – сидит на железном столбе высотой с приличное дерево. Там у кота, видимо, какой-то насест. Что черный зверь высматривает с высоты? Наверное, путников на ужин. Не в том смысле, чтоб пригласить.
Почуяв нас, лезет вниз. Скрежещет по железу когтищами размером с кинжал, только искры сыплются. Или это у меня из глаз от волнения? Шерсть на загривке поднял – он, а не я, конечно, – зубы крупные, как у бульдога, осклабил, глазищи прищурил и шипит.
Встречая такое животное чувствуешь себя блюдом. Ты можешь быть хорошо образован, жутко талантлив и стильно одет, но главным при встрече с таким зверем в тебе остается то, что ты из мяса. Это в его глазах твое главное достоинство. Но то ли по глупости, то ли от природной скромности обычный человек не хочет запомниться именно этим своим качеством, все норовит другие выпятить. Пусть его, думает, буду невкусным – во мне полно других плюсов. И либо ноги в руки, либо ружье.
Из оцепенения нас выводит хриплый голос кота:
– Чу! Человечьим духом пахнет! – После этой констатации говорит вкрадчивее, почти заискивающе: – Где прячешься, добрый молодец? Выходи, потолкуем… – И шумно облизывается.
– Ого, он еще и разговаривает, – вяло удивляется Индра.
– Ага, слышу… – говорит Анжела. Она сидит у дерева на траве. То ли успела найти сознание, то ли все-таки не теряла. – Димитр, верни нас домой, пожалуйста. Мне страшно…
– Димон, я готов. Только ты сразу стреляй, пожалуйста… – Я хотел посоветовать, но звучит, как мольба.
– Сейчас, сейчас, – опять шепотом отвечает Димитр, – жду, когда он замрет.
Кот между тем спустился и хищно озирается. Каждый раз, когда кошачьи глаза-локаторы скользят по нашей невидимой группе, взгляд замедляется…
– Чу-чу-чу… Где же вы, котятки мои, идите к папочке… Уж я вас… Приголублю, приласкаю… – шипит он, – я уж вам ш-ш-ш-шерстку расчеш-ш-ш-шу-у-у-у… Мяу! – орет кот и в бешенстве взрыхляет когтями землю. – Где вы, сучье отродье?!! Чую вас и сожру!
– Давай, – обреченно говорит мне Димитр.
Я достаю из кармана пищалку, подношу к губам и уже собираюсь дунуть, как слышу котовый вопль:
– Гнусные маленькие человечишки! Проклятые гномы! Где вы попрятались, бородатые уродцы?! Рас-с-скопаю! Всех-х-х с-с-с-с-съем!
Что любопытно, монолог, адресованный гномам, звучит из уст огромного кота уже не так убедительно. Более того, он постоянно на столб поглядывает, словно опасаясь за сохранность железного насеста, – видимо, были прецеденты.
Я дую в пищалку. Но даже не успеваю услышать звук, потому что в то же мгновение раздается душераздирающее «мяу». Кот прыгает… Но… Вхолостую… В отслоившихся реальностях происходит все то же самое – везде оглушительный кошачий мявк и смертоносный прыжок. Но мы-то… Мы-то пока не шагнули ни в один из слоев – и к счастью! Иначе бы уже пали жертвой клыков и когтей. После прыжка кот еще несколько мгновений устрашающе озирается, потом в задумчивости садится, а в одном из слоев произносит: «Проклятые инопланетяне!»
Эта фраза определяет выбор Димитра – именно в эту побочку мы и шагаем вслед за ним. И сразу… Хлоп! Ультратитановая сеть опускается на кота, как сачок на бабочку. Но, вопреки ожиданиям, кот не пытается вырваться из ловушки, не грызет сеть, не сквернословит и не угрожает… То ли разочарован неудачным прыжком, то ли знает по опыту, что от инопланетян не уйдешь.
– Пришли? Гады… – только и произносит кот, грустно глядя на нас. Теперь, когда мы в одной побочке, он нас видит.
– Можно подумать, что ты нас ждал! – усмехается Димон.
– Нет, конечно, что вы, – скептически замечает кот, – путешествовать во времени только вы способны… Куда нам, котам волшебным…
– Так ты и в самом деле волшебный? – восклицает Анжела.
Вместо ответа котяра зевает. Может быть, он шовинист, и ни драться, ни разговаривать с женщиной не желает, может, просто решает воздержаться от комментариев.
– А что ты еще умеешь, кроме как разговаривать? – не сдается девушка.
Баюн снова не отвечает – зато вдруг начинает истошно горланить старинную песню:
– По диким степям Забайкалья-а-а!!
Где золото роють в горах!
Бродяга, судьбу проклиная!
Тащился с сумой на плеча-а-ах!
Судя по надрыву и искренности песнопения, под бродягой, который, как известно, столкнулся с целым рядом неприятных известий, котяра подразумевает себя и свою несчастную судьбину.
Больше ничего добиться не удается. На любой вопрос кот отвечает нам продолжением песни, и чем требовательней вопрошавший, тем истошней ведется музыкальное повествование.
– Четыре минуты в остатке, – торопит нас Димитр, однако хватает и минуты, чтобы установить шатер времени и затащить туда сеть с котом, который – против ожидания – оказывается довольно легким.
– А брат твой давно уж в Сибири! Давно кандалами грем-и-ит! – оглушительно информируют нас. Интересно, откуда кот, живущий пятьсот лет назад, знает песню, которую сочинили тому лет двести всего? Инопланетяне напели? Ладно, со всем этим постепенно разберемся, решаю я. Есть и более насущные вопросы.
Глава 2. Первое отступление
Уважаемый читатель или слушатель! Я, Рэм Неваляшкин, обращаюсь к тебе из глубины веков! Очень надеюсь, что записи, которые я сейчас надиктовываю на мой суперфон, когда-нибудь попадут к тебе в руки, точнее в глаза или уши. Будучи профессиональным историком, знаю, как это ценно, когда есть такие источники, а потому решил стать летописцем. Случай с котом произошел буквально вчера. А потом было собрание, после которого я понял, что мы стоим на пороге чего-то невообразимого! Вот почему создал этот дневник. Уверен, потомки будут благодарны. В том числе и мои – если смогут удачно толкнуть эти записки. А то, что они чего-то да будут стоить – не сомневаюсь уже сейчас. Итак, житель двадцать второго, двадцать пятого веков или даже четвертого тысячелетия, обращаюсь к тебе из далекого две тысячи семьдесят первого года от Рождества Христова.
Поймав волшебного кота, уверен, мы перелистываем еще одну страницу в славной истории Человечества! Нам нет преград! Ни в море, ни на суше, ни в сказке, ни в были! Мы – представители Homo sapienc – снова и снова доказываем, что гений Человека непостижим, недостижим, невероятен! Есть ли в иных далеких мирах раса, которая сравнима с нами? Которая за столь короткое время оправилась от ужасной катастрофы и смогла не только вырастить здоровое общество, но и, используя знания и открытия предков, научиться перемещаться во времени, обуздать силы гравитации, остановить войны?!
Но прежде чем приступить к Летописи, надо кое-что пояснить – расставить все точки над «ы». Просто раньше букву «ы» писали с точкой.
Дорогой читатель (уж извини, буду обращаться к тебе так, по-старинному), конечно, тебе наверняка рассказывали в школе, как был открыт портал времени, что такое побочка и многое другое, но вдруг нет? Вдруг – не приведи бог – после Третьей была еще и Четвертая мировая и многое утеряно или оболгано? Поэтому я еще раз остановлюсь на исторических фактах, чтобы мы с тобой говорили на одном языке.
Каждый мой современник знает, что почти двадцать лет назад, то есть в две тысячи пятьдесят третьем году, наконец открыли способ путешествия во времени. Выглядит он не так, как представляли древние фантасты: никаких тебе легковых автомобилей, несущихся на бешеной скорости по дымящемуся асфальту в светлое будущее или темное прошлое.
А началось все с девочки по имени Алиса, которую в семье почему-то звали Люсей, а друзья – Аликом. Ей было двенадцать, когда она вместе с родителями каталась по велосипедным дорожкам под сенью Жигулевских гор. Горы так назвали в честь автомобилей марки «Жигули», которые там поблизости выпускались в стародавние времена. Родители уехали чуть вперед, девочка притормозила, чтобы не то пописать, не то цветочек сорвать, а потом вскочила на велик и устремилась за предками. Да вдруг – пропала… А как известно, Жигулевские горы выглядят сейчас не так, как до войны – землетрясения и прочие бедствия основательно изменили ландшафт на планете, некоторые горные вершины были основательно унижены, а низины неожиданно возвысились. В связи с этим во многих частях света всплыли на поверхность разные разности, в том числе секретные и даже сакральные зоны, ранее от глаз наблюдателя сокрытые. Хотя много всплыло и того, что не тонет. Так вот – именно по такой зоне, которая раньше была вершиной, а теперь заасфальтирована и велосипедирована, и прокатилась Алик, пытаясь догнать заболтавшихся велородичей. Папка с мамкой тоже проехали там минутой раньше, но им не надо было никого и ничего догонять, кроме мысли собеседника. А девочка в погоне за родителями разогналась и… исчезла.
На место происшествия быстро прибыла разыскная бригада, навтыкали всяких датчиков и через несколько минут восстановили картину происшедшего: едет себя Алиса, никого не трогает, косички по ветру и вдруг р-р-раз… и нету девочки. Пустое место. Тогда сыщики обшарили каждый кустик-закуток на предмет обнаружения либо самой девчушки, либо – в худшем случае – ущелий, ям, следов диких зверей. Ничего из этого не обнаружили. Но тут одному сыщику пришло в голову повторить волшебный проезд на велосипеде по заветному пятаку, с которого, по словам безутешных родителей, и пропало их чадо вместе со своим средством передвижения. Сыщик погонял-погонял и тоже, в конце концов, благополучно исчез.
Скажите, при каких обстоятельствах вы бы обрадовались, если бы на вас из ниоткуда свалился здоровенный мужик на велосипеде? Немного вариантов, правда? Но один из них таков: вы – двенадцатилетняя девочка, целый день сидящая на вершине горы. В темный лес, из которого слышится волчий вой, спускаться страшно. И вот вы одна. Замерзшая, голодная и очень надеющаяся, что кто-то вас спасет. Конечно, хорошо бы принц на белом коне, но сойдет и очкарик на велике.
После взаимных восторгов от встречи и потирания ушибов дядя с девочкой задались вопросом: как вернуться? Подумали-подумали и решили повторить тот же самый велопробег в обратном направлении. Как позже выяснилось, им необходимо было разогнаться до пятнадцати километров в час – только тогда портал открывается. А именно так – порталами – подобные места впоследствии и стали называть. Не с первой попытки, но заблудшим удалось-таки вернуться в настоящее. Сначала появился сыщик, а потом и сама первооткрывательница. Девочку отмыли, накормили, подлечили (все-таки нечаянная близость с велосипедом сыщика не обошлась без ушибов и ссадин) и, разумеется, расспросили. Ученые понаехали, спецслужбы, военные, уфологи – всё как надо. Избороздили портал в обоих направлениях. Наверное, волки, которые выли в жигулевском лесу, перебрались куда-нибудь к Уралу поближе – в поисках местечка поспокойнее. Да и не только волки. С тех пор в далеком шестнадцатом веке в районе Жигулевских гор оборудована пятизвездочная гостиница. Замаскированная, конечно. Кстати, в те далекие века Жигулевские горы называли Девичьими. Уж не из-за Алисы ли, которую в конце пятнадцатого столетия кто-то случайно успел разглядеть на вершине? История умалчивает.
Что касается испытаний. Не все ученые горазды ездить на велосипедах, потому в качестве эксперимента решили установить качели. Когда они в момент разгона набирали скорость в нужные пятнадцать кэмэ, наездник улетал в прошлое. Но вот незадача: оказывается, качели, в отличие от двухколесных средств передвижения, вместе с испытателем в прошлое не переносятся, а продолжают крепко держаться за настоящее. Пришлось вынимать «укачавшихся» из другого времени с помощью мопедов.
Вскоре выяснилось, что Жигулевский временной портал кидает путешественника назад всегда на один и тот же отрезок времени – пятьсот пятьдесят пять лет. Ни больше ни меньше. Конечно, ученые почувствовали себя кинутыми, но тут уж ничего не попишешь – открыли портал в две тысячи пятьдесят третьем году, и Алиса с очкариком добро пожаловали в предпоследний год пятнадцатого века от РХ. Сейчас мы прыгаем в тысяча пятьсот шестнадцатый. Если стартанем в июле, то и там будет второй месяц лета.
Много копий было сломано, много диссертаций написано, много яйцеголовых исследователей полегло на поприще поиска других порталов… Гималаи, Альпы, Анды, территории возле египетских пирамид и площадку возле дворца Далай ламы ученые исколесили вдоль и поперек. Но сколь пред очами сфинкса ни кружили на великах пытливые исследователи, исчезнуть ни одному не удалось. Точнее, исчезнуть пришлось всем, так как вакханалия осточертела египетским властям. Пришлось признать: «дыра» во времени одна, временной скачок постоянный, а значит ни посмотреть живьем на Гая Цезаря, ни послушать живьем гея Меркьюри не удастся. О мамонтах и динозаврах вообще остается только мечтать. И если Цезарь недостижим, то на концерт Фредди Меркьюри, если портал не закроется, наши потомки смогут сходить лет так через четыреста семьдесят.
Так или иначе, в скором времени ученые (не забываем про человеческий гений!) смогли с помощью каких-то там опто-нано-волокон или бог знает еще чего воссоздавать эти порталы где угодно, на любом участке планеты. Так и появились в продаже – за огромные, правда, деньги – шатры времени, в один из которых мы и затащили пойманного кота. Мы эти шатры привыкли палатками называть. Гонять на велосипеде по ним не надо – там и муха-то не разгонится. В палатке включается какое-то поле, и оказаться в Средневековье можно даже будучи спящим.
Глава 3. Рождение изувэрства
Но начнем от печки. Печка – это была такая большая грелка в русских домах. Гостей сначала сажали за стол, а из печки вынимали горячую еду – вот почему и говорилось: «начать от печки».
Руководителя нашей фирмы по отлову животных зовут Анна Николаевна. В детстве я звал ее Анунакой, так как не выговаривал полное имя. Анна Николаевна Заболоцкая – подруга моей матери, и я больше чем уверен, что именно поэтому я оказался в команде ловцов. Конечно, историк – не лишний человек среди тех, кто путешествует во времени, но, думается, при желании нашли бы специалиста покруче. Ну и фиг с ним, я не гордый. Работа мне нравится, команда – тем более зарплата тоже вполне. Так что – да здравствует блат!
Анунаке под пятьдесят, но выглядит моложе. Есть такая категория дам, которых так и хочется назвать вечнозелеными, как ели или сосны. Они посещают кучу каких-то центров, занимаются йогой, ушу, стрельниковской гимнастикой и шут ведает чем еще. Эти дамы не едят половину продуктов – из-за вредности (то ли дам, то ли продуктов), три четверти года сидят на диете, деятельны и полны жизни. Да, жизни, состоящей из диет и ограничений, но полны! Анна Николаевна невысокого роста, мальчишеского телосложения. Одевается в яркие кимоно и обладает целеустремленностью акулы.
Димитр – капитан нашей маленькой сборной. Он же просто Димон. Старшо́й. Он жилист, сухопар и темноволос. Говорит немного и по делу. Я всегда завидовал его умению быстро принимать непростые решения. По профессии он орнитолог.
Анжела… Ах, Анжела, ох, Анжела, ух, Анжела… Наш биолог. Мечта поэта. Мы работаем вместе почти год, и чем дольше, тем сложнее отличать, что я испытываю к этой длинноволосой блондинке с прекрасными фо… фотогеничными данными, так скажем. То ли это обыкновенная похоть половозрелого самца, то ли уже чувства. Пока я с этим не разобрался, на всякий случай держусь подальше. Живу по принципу: не таскай постель на работу, а работу в постель. Хотя… Злые языки – а точнее один из них, принадлежащий Димону, поведал мне, что однажды на корпоративной вечеринке я изменил этому правилу и пытался взять крепость принцессы штурмом. Был отбрит. Я этого не помню, а если бы и помнил, постарался забыть.
Индра. Полное имя Индрани. Наша индийская повелительница техники и электроники. Индра – настоящий гений в своем деле, но кроме этого ее ничего не интересует, разве что изредка – текила с лимоном. У Индры миниатюрная фигурка и темные волосы, которые она заплетает в дреды.
И, собственно, я. Среднего роста, среднего веса, среднего телосложения и довольно средней внешности. Тьфу, в общем. Пройдете мимо – не заметите. Зато, говорят, я умный и добрый. Правда, женщинам еще нравится моя русая шевелюра.
Мне двадцать восемь лет, да и остальным ловцам плюс-минус столько же.
– Ребята, вы вообще понимаете, что сотворили?! – спрашивает Анунака. Мы сидим в ее кабинете и чувствуем себя провинившимися школьниками. – Это же сенсация! – Она наливает воды из графина и залпом выпивает. – Мы теперь… я не знаю… озолотимся!
Мы что-то мычим, давая понять, что радость ее разделяем, но грядущих благ пока не предвидим ввиду природного скудоумия.
– В общем, так, ребята, я поняла, по какому пути теперь будет развиваться наша фирма. Хватит ловить туров и прочих обезьян для Московского зоопарка. У них там зверей уже сажать некуда. Да и конкуренция, сами знаете, сумасшедшая.
Димитр на этой фразе с каким-то цыканьем втягивает воздух уголком рта, что, видимо, означает глубокое согласие.
– Конечно, мы и раньше слышали о таких случаях, фотографии видели… Помните японские ловцы единорога поймали?
Мы энергично дакаем.
– А потом не то чилийцы, не то бразильцы выкладывали фото в обнимку с живой горгульей? Помните?
– Фейком оказалось, – говорит Димитр.
– Да, да, – соглашается Анунака. – А потом они как посыпались – и видео, и фото. Я тогда решила, что все это – фейки. Но теперь понимаю, нет! – Она снова наливает и пьет. – Теперь понимаю, что они – волшебные эти зверюшки – и вправду существовали! А значит, – она стукает донышком стакана по столу, – если в этом мы не можем стать первыми, должны стать лучшими! Вот какая есть идея…
Идея Анунаки состоит в том, что мы немедленно, не теряя ни часа, должны поймать еще одно волшебное животное, и тогда она найдет состоятельных учредителей, чтобы организовать настоящий парк волшебных зверей. С Московским зоопарком мы отношения приостановим, а займемся отловом исключительно ВС, то есть волшебных существ.
Мы переглядываемся. Конечно, зная хватку руководительницы, были уверены, что она продаст кота какому-нибудь цирку и осчастливит нас приличной премией, но такое?! Судя по всему, Анна Николаевна в нашем решении не сомневается – она за нас его уже приняла. На рабочем столе вдруг появляется бутылка хорошего вина, бокалы, и, когда они, наполненные, оказываются у нас в руках, Анунака произносит тост:
– Друзья! Я уверена, что удача будет с нами! Я уже даже название придумала для нашей новой фирмы – «Исторические уникальные звери волшебной эры»!
– Как-то длинновато, – подаю голос я. – Давайте «у» и «з» местами поменяем, а потом сократим – будет самое оно.
– Не поняла. – Анунака смотрит на меня.
– Пусть будет «Исторические звери уникальной волшебной эры». Тогда и сократить можно симпатично «Изувэры».
Мы чокнулись.
– Только, ребята, нам пока ажиотаж не нужен. Все действия держим в секрете. Вот наберем ВС, дадим рекламу! – говорит Анунака. Открывает дверь в коридор и приглашает кого-то войти. На пороге парень атлетического сложения. Анунака представляет его как Реджи. Он – новый член нашей команды.
Реджи – вест. На тот случай, что история затерла и это понятие, напомню, что весты – это выходцы из западной Европы. Как известно, она во время Третьей мировой встала на сторону Звездной империи. Но Восток победил Запад, а Европа превратилась в про́клятое место. Взрывы заводов, атомных станций, сами понимаете, оставляют осадок не только в душе́. А еще там случилась эпидемия какой-то пакости. Говорят, эту пакость имперцы выводили в европейских лабораториях для борьбы с Востоком. А взорвалось и распространилось в Европе… В общем, был период, когда многие страны вестов даже на порог не пускали. Сначала просто боялись заразиться, а потом еще и потому, что обезумевшие весты крали, грабили и ломали всё и везде, куда попадали. Они были уверены, что все им должны и все вокруг перед ними виноваты. Никто не спорит, во время Третьей мировой им очень досталось, ну так не надо было идти на поводу империи, которая, как известно, кончила еще хуже. В общем, вестам стали отказывать в визах – кому нужны проблемы? Так они и стали изгоями.
Но почти тридцать лет назад планета стала одним государством и визы упразднили, а нелюбовь к вестам осталась. До сих пор им другую работу, кроме как в сфере обслуживания, не доверяют. Да и там не всякую. Автопогрузчиком или роботом-пылесосом командовать – пожалуйста, а вот даже официантом устроиться – сложнее. Вдруг мстительный дикарь плюнет в тарелку?
Что касается меня – я к вестам равнодушно. Хотя… Замуж бы вестку не взял. А вот Димитр их не любит. У него то ли дед, то ли бабка – из греков, а их страна тогда много претерпела от банков западной Европы.
Реджи высок, мускулист, с тяжелой нижней челюстью и застенчивым взглядом.
«А что им еще остается, – думаю я, – только мышцы качать. В научном институте ему работать никто не доверит, будь он хоть новым Ньютоном».
Представив нам Реджи, Анунака уверяет, что он славный парень, будет нас с тыла прикрывать… Ох… Конечно, не веста хотелось бы видеть в тылах, но, когда Реджи выходит из комнаты, Анна Николаевна вполголоса поясняет: если мы трудоустраиваем веста, получаем налоговые льготы. А этот, мол, все тесты сдал на «отлично», и Заболоцкая уверена, что он нас не подведет.
– А видели, какие у него мускулы? Он же вам хоть циклопа скрутит!
Это, положим, перебор… Разве что палец циклопа.
К концу банкета в честь поимки кота Димитр хриплым голосом интересуется:
– Как там Баюн-то? Наведывался кто-нибудь?
Заплетающимся языком отвечаю:
– Все в порядке. Ходит по клетке на задних лапах, заложив передние за спину. Профессор… Ик-кономики…
– Поет? – спрашивает Анжела, которая пьет мало и только сухое красное.
– Молчит, – качаю головой я. – Хмур и грустен. Просил устроить ему ик-кскурсию… Все… Я пас. Домой, спать.
Наверное, люди – как бы ни был велик и несокрушим их талант – никогда не придумают спиртного, от избыточного употребления которого не будет утром болеть голова. Помни это и сохрани себе на стену. Потому что дело не в спиртном, а в голове! А именно в той ее части, которая говорит вам, уже изрядно подвыпившему: ну еще одну, последнюю, и точно хватит! А та часть головы, которая должна бы фиксировать, что вы говорите это уже в двенадцатый раз, увы, благополучно спит.
