Kitobni o'qish: «Лебединая песня. Книга 3»

Shrift:

Лебединая песня

За окном стояла дождливая холодная осень. Не хотелось никуда идти. Он был один. Жена ушла на работу, дети в школу. Строев сидел в кресле около письменного стола. На столе лежал чистый лист бумаги и простая копеечная шариковая ручка.

Он устроился в кресле поудобнее, прикрыл глаза. Углубился в свои, одному ему известные мысли.

Что дальше? Может, то, что он знал, умел, делал – всё это бросить? Успокоиться наконец и отдаться своему любимому делу, творчеству? Ему уже достаточно жизненного опыта. В социалистические времена он работал и боролся с проявлениями, чуждыми идеям коммунизма. Воспитывал себя и работавших с ним людей, чтобы шли к идеалам счастливой жизни. Его часто самого предавали… Но тут вдруг предали страну. И кто? Те, кто его, их всех вели (или якобы вели) по намеченному революцией пути. В один момент всё, что он считал для себя идеалом, оказалось брошенным в грязь и растоптанным. Из щелей повылезала недобитая, недодушенная мразь рода человеческого, жаждавшая обогащения, денег, золота…

Как жить, как работать, противодействовать идеям, разъедающим жизнь простого нормального человека, наученного страной безопасности, преданности, честности и порядочности?

При социализме он знал своё место в жизни, работе, свой путь. Отдавал себя для счастья других. Боролся с негодяями, хапугами, бюрократами, их замашками и порочными привычками. Часто был в меньшинстве, порой вообще оставался один. Но не отчаивался, вёл за собой массы и побеждал.

Кто сейчас защитит простого человека, подумает о нём? Какой дать ему совет в данное время? Он не смирился, он полагал – изменения временные. Пройдёт срок, прошлое вернётся. А пока надо дать выжить народу. Не дать умереть с голода, уберечь от холода. Как долго будет это продолжаться? Идеалы разрушены, идеи изнасилованы… Кормчего нет. Он один не в состоянии найти выход, исправить положение вещей, творящихся в стране.

Писать? Но о чём? О том, что он видит и в чём его заставляют участвовать? О происходящем вокруг него и в стране? Кому это надо, когда руководство страны отпустило на растерзание свои фабрики и заводы, собственное население? О том, что в правительство и власть на местах пришли откровенные бандиты и убийцы без чести и достоинства?

Неожиданный звонок в дверь вернул его на землю.

Кто бы это мог быть? Он пошёл открывать дверь квартиры. На пороге стояли его заместители по ДСК-500.

– Здравствуйте, товарищи, заходите, раздевайтесь. Проходите в комнату.

Они зашли.

– Какими судьбами? Присаживайтесь.

Пришедшие прошли в комнату, присели кто куда.

– Геннадий Евгеньевич, мы вот тоже ушли за вами из ДСК-500.

– Что так, Михаил Николаевич?

– Пошли они подальше! Сами их знаете, этих акционеров. Мы шли работать к вам, а не к ним. Как вам удавалось столько времени находить с ними язык, мы и тогда не понимали.

– Пытался ради дела. Да, как видите, и меня «достали». Что делать собираетесь, Пётр Михайлович?

– Пришли вот к вам, вместе подумать.

– Александр Борисович, а вы?

– Мы с мужиками созванивались, поговорили да пошли к вам. У вас есть клиенты, у меня кое-какие наработки.

– Предлагаете продолжить, только без Диоров? – Он помолчал, осмотрел их, улыбнулся. – А что, сможем? Не боитесь начинать с нуля?

– Сможем…

– Тогда так. Чтобы работать – нужно предприятие. У нас его нет.

– Новое зарегистрируем.

– Допустим. Производственной базы у нас нет.

– «Сибжилстрой» то же делает, что ДСК-500. Заключим с ними договор.

– Допустим. Нет у нас помещения для конторы.

– Снимем в аренду.

– Чем будем платить хоть ту же заработную плату, пусть даже себе? Пополнения оборотных средств не предвидится.

– Найдём аренду с отсрочкой платежа месяца на три. Сами потерпим.

– Думаете, за этот срок раскрутимся?

– Что думать? С вами скорее управимся…

– Да, поставили задачу… Я-то, грешным делом, думал литературным трудом заняться. Так достало всё происходящее.

– Рано, Геннадий Евгеньевич, нам ещё поработать надо, самим с голода не помереть, партнёров поддержать. Если мы создадим своё, начнём работать, к нам остальные с ДСК-500 перейдут полным составом. Не будут у Диоров работать люди.

– Согласен, уговорили. У кого дома есть компьютер?

Компьютер оказался у Дудина.

– Прекрасно. Михаил Николаевич, я напишу устав, учредительный договор, протокол собрания, вы отпечатаете. Сдадим документы на регистрацию. Через десять дней у нас будет своё предприятие. Как назовём?

– Думать надо. Тут как в мультфильме – «как назовёшь, так и поплывёшь».

– Хорошо, думайте. Давайте обсудим предполагаемые объёмы работ. Александр Борисович, что есть у вас?

– В Хантах и Берёзово у меня друзья по обкому комсомола, в больших начальниках ходят. Я с ними от ДСК-500 работал. Две школы и больницу предлагают построить из кирпича. Там я отказывался. А сейчас чего? Пойдёт.

– Пойдёт, согласен. На первый случай без дерева обойдёмся. У меня посложней. Объёмы есть, но договора заключены от ДСК-500. Переговорить надо с заказчиками. На Москве отдельные каркасные домики, количество небольшое, но есть… Что это я? Чай будете? – Нет, мы пойдём.

– Завтра в это же время приходите, проведём учредительное собрание. Документы будут готовы.

Гости оделись и вышли.

«Так всегда. Хотел по-другому, не получилось. Может, оно и к лучшему. Если хорошо развернуться, скольким людям дадим работу… Пописать ещё успею».

Строев пододвинул кресло поближе к столу, взял ручку, немного подумал и вывел на чистом листе: «Устав закрытого акционерного общества «Новый дом». Взял за образец устава свой старый и углубился в работу…

К приходу заместителей у него были готовы в черновиках все необходимые документы, подлежащие сдаче на регистрацию. Осталось их вместе прочитать, откорректировать.

На всё это они затратили полдня.

– Михаил Николаевич, берите, печатайте. Сколько времени вам понадобится?

– Не знаю, может, сутки, может, двое. Отдам сыну. Он у меня по этой части.

– Как будет готово – приносите. Сдам на регистрацию. Александр Борисович, вы успели со своими на Севере переговорить?

– Да, ждут. Объёмы подтверждают.

– Получим с регистрации документы, закажем печать и сразу поедем. На всё уйдёт дней десять. На чём поедем? Пётр Михайлович, кажется, у вас была машина?

– Есть, поедем на моей.

Через десять дней получили и оформили документы на зарегистрированное предприятие, взяли в аренду квартиру на первом этаже дома в Третьем микрорайоне и вчетвером на машине отправились в Ханты-Мансийск. Провели переговоры, получили проекты договоров на строительство двух школ-интернатов и одной больницы на общую сумму сто двадцать миллионов рублей.

Хорошее начало.

По возвращении в Тюмень более подробно изучили договора. Посмотрели на карте области расположения объектов и пришли в ужас.

Населённые пункты объектов строительства располагались там, где «Макар телят не пас» – в самых отдалённых местах Берёзовского района. Ни дорог, ни связи. При советской власти никто не рискнул там строить. Да и теперь, видимо, смелых не нашлось. Им потому и предложили.

– Как, орлы, одолеем?

– А чего нам остаётся? Других предложений пока нет. И за то спасибо.

– Пётр Михайлович, чего загрустили?

– Не знаю – сможем ли организовать строительство? Там не только дорог нет, но и электричества, телефона. Самая что ни на есть глушь. Это же всё за собой тащить надо, начиная от электростанции до последнего гвоздя… Аппарат надо принимать, ПТО, материалы посчитать согласно проекта. Скупить, свезти на базу хранения, погрузить в баржи… В общем, работы много.

– Главное, после подписания договора нам заплатят тридцать процентов аванса от проектной стоимости всех объектов. Солидная сумма получается. По конторе надо думать. Занимаемся все. Необходимо разместить человек тридцать для начала. Это, короче, метров двести.

Строеву по сотовому позвонил Бинкин из Москвы.

– Привет, Геннадий Евгеньевич, ну как ты там? Чем занимаешься? Я тебя потерял. Ушёл, мне сказали, из ДСК-500?

– Ушёл, не говорите, не смог сладить с акционерами. Только пошли деньги – начали отбирать.

– Ты что, не знал? Этого и надо было ожидать.

– Думал, хватит у них ума на более серьёзный подход. Оказалось, нет. Мы с заместителями учредили новое предприятие, объёмы солидные подобрали. Подписываем договора. Встала проблема с офисом…

– Бери мой. Я всё равно в Тюмень не вернусь. Он в центре города, на Комсомольской. Да ты ж у меня был, видел своими глазами. На первое время вполне подойдёт. Он у меня в аренде от городской администрации, по распоряжению губернатора. Деньги я не платил. Заключишь сам – кое-что будешь платить. У меня там в одной квартире дочь с семьёй живёт. Ключи от подъезда у неё. Заезжай, потом я подойду. Зайдём вместе в город, перепишем на тебя.

– Борис Аркадьевич, прекрасно, в самый раз. Спасибо!

– У меня там ещё персональная машина «Вольво» на фирме числится, возьми заодно и её. Деньги появятся – отдашь. Машина не старая. Мебель прекрасная в офисе, тоже продам по сходной цене.

– Неудобно как-то, вы всё своё отдаёте.

– Ты же понимаешь – я не вернусь, и всё это мне не пригодится. Считай, тебе повезло.

– Спасибо, Борис Аркадьевич, вы настоящий друг.

– Пока. Скоро приеду, может, и сам полезным тебе окажусь.

Строев отключил телефон.

– Мужики, всё, вопросы с офисом решены. Бинкин отдаёт нам свой на Комсомольской, рядом с областной администрацией. Поехали смотреть.

Это был один подъезд двухэтажного жилого дома, переоборудованный под офис. Они взяли ключи, осмотрели кабинеты. Было тепло и уютно. На первом этаже была даже небольшая столовая.

– Берём?

– Конечно.

Здесь они отработали не один год.

После подписания договоров и получения аванса закипела подготовительная работа: подсчёт материалов, выбор накопительного причала, покупка и завоз всего необходимого к началу речной навигации. Других путей доставки грузов в эти отдалённые населённые пункты не существовало.

Весной погрузили материалы, каждый объект на отдельную баржу, посадили сопровождающих и отправили в путь. В Саранпауле и Няксимволе разгрузились прилично. В Кимкьясуе ждали подъёма воды, самоходная баржа так до посёлка и не дошла. Приняли решение разгружать на высокий берег, одиноко выглядывающий из воды. Осталось всего несколько дней до спада воды. Если не успеть разгрузить, то баржа останется до следующей навигации. Капитан торопил, нервничал. Последним разгружали экскаватор. Поставили его на край берега, тот обвалился, и экскаватор наполовину оказался в воде, повис на ковше. Капитан отказался его доставать, оправдываясь своим критическим положением…

Отправили на места начальников участков, комплексные бригады рабочих, сначала самолётом в Берёзово, там по воде на катерах. Вингалов поехал следом организовывать строительство. Вернулся через полмесяца в упадническом настроении.

Строев собрал правление.

– Рассказывайте, Пётр Михайлович – как там начало?

– Плохо: Саранпауль, Няксимволь построим, Кимкьясуй – нет.

– Почему?

– Вы бы видели условия. Материалы и технику до места не довезли. Жить людям негде, электричества нет. Местные жители, ханты, против строительства школы-интерната.

– Как вы это себе представляете? Так нельзя поступать, Пётр Михайлович. Деньги от заказчика мы получили, материалы и людей завезли. Что прикажете теперь делать? Ещё не начали работать – и «сливать воду»?

– Я вам доложил реальную обстановку. К тому же начальник участка, которого мы приняли туда, оказался алкашом.

– Вы же сами его мне рекомендовали.

– Хорошим был специалистом, когда у меня работал. Кто знал, что он таким станет?

– Товарищи, что будем делать?

Члены правления выразили общую мысль, сводящуюся к строительству объекта любой ценой.

– Вот и стройте сами, – Вингалов выглядел обиженным. – Если бы была хоть малейшая возможность, я бы вам так не докладывал.

– Хорошо, Пётр Михайлович, организовывайте строительство больницы в Саранпауле и школы в Няксимволе. В Кимкьясуй я пошлю своего сына, Игоря. Он хоть и молодой, но опыт наработал, плюс начальника участка оставим. Со слов Петра Михайловича, он имеет хороший производственный опыт. Вдвоём справятся.

Строев поднял трубку секретаря.

– Нина Михайловна, где у нас Игорь?

– В приёмной.

– Пусть зайдёт.

Вошёл его сын, поздоровался.

– Присаживайся… Не хочешь на Севере поработать?

– Мне разницы нет, где работать.

– Тогда слушай задание. Самое плохое у нас положение в Кимкьясуе. Пётр Михайлович считает, что там невозможно построить объект. Люди и материалы – уже там. Начальник участка имеет большую практику, но пьёт. Задание тебе будет – организовать строительство, построить и сдать государственной комиссии, согласно сроков договора на следующий год, к сентябрю.

– Геннадий Евгеньевич, если Пётр Михайлович считает невозможным, то я не Бог.

– А ты не спеши с выводами. Поезжай туда, прикинь, подумай, найди возможности… Скажу одно: если объект не сдадим, то нам будет то же, что в Чечне, где ты был в армии, с теми, кто не вернулся домой. Ты меня понял?

– Понял, что уж там. Когда выезжать?

– Соберись. День, два – и езжай.

* * *

Тем временем, пока велась заготовка материалов и отправка на Север, Строев договорился о приобретении контрольного пакета акций акционерного общества «Сибжилстрой» у областной администрации.

В «Сибжилстрое» было производство каркасно-панельных деревянных домов, подобное ДСК-500, но меньшей мощности. Договорились с главными акционерами, руководством «Сибжилстроя» о постепенном выкупе их акций. Приступили принимать на свой баланс цех лесопиления с сушильными камерами.

Для подсказки и обучения в начале развития своего бизнеса он вновь пригласил к себе из Голландии, по системе МНСИПИ, знакомого ему Хенка. Тот приехал, не затягивая. Выслушал планы работы Строева.

– Геннадий Евгеньевич, то, что ушли из ДСК-500, это правильно. Но зачем берёте на себя другой завод? Это неправильно. Менеджер высокой квалификации, каким я вас считаю, не должен сидеть на заводе, ремонтировать кабеля, заниматься заводскими проблемами. Он должен быть на рынке, там жить и работать. Заводов чем больше, тем вам лучше. У вас в Тюмени их два. Прекрасно. Можете влиять на цены, заказывая им то, что необходимо на данный момент, что требует рынок. Убедительно прошу не брать на себя завод. Он не даст вам возможности выйти на большой рынок…

– Меня, может, вы и убедили, попробуйте убедить моих заместителей. Они настаивают на заводе.

– Соберите их. Поработаю один-два дня. Сами поймут свою ошибку. Я прикидывал, сколько домов в каркасном исполнении вам могут заказать в год. Не более двадцати штук. Зачем под них держать завод? Сами знаете, можно обойтись каркасом. Он ещё качественнее, если строить строго по технологии…

– Не верится. Двадцать домов?

– Двадцать, не двадцать, около этого. Это нетрудно посчитать. С вашими заместителями мы посчитаем. Лучше, если вы займётесь большими объёмами с несущими конструкциями из клеёной древесины. Вот смотрите, – он достал из портфеля альбом-презентацию, – это я строю по всему миру: в Арабских Эмиратах, Австралии, в Южной и Северной Америке, Африке, Японии, конечно, и в своей Европе…

Строев слушал и листал альбом с фотографиями строящихся и работающих объектов: спортивные помещения, заводские… Даже бензозаправки.

– А их-то зачем из дерева?

– Секрет простой: приезжая на пожар, пожарник всегда спрашивает – какие несущие конструкции? Если металл, поливает снаружи. Если клеёная древесина – заходит внутрь горящего здания и спасает, что можно спасти.

– Почему?

– Потому что металл от высокой температуры плавится, теряет свою устойчивость и здание падает, погребая под собой всё, что есть. Клеёные деревянные конструкции обгорают на один-полтора сантиметра и гаснут. Сохраняют свою несущую способность. Поверьте, проверено опытом. Потому у нас в Европе заправки зачастую делают из этих конструкций. О спортивных сооружениях и говорить нечего. Каждый уважающий себя спортсмен тренируется в деревянном спортивном комплексе. А крутые бизнесмены делают себе бассейны в доме из гнутоклеёных деревянных конструкций… Вот куда вам надо идти.

– Опять же, завод надо иметь.

– Зачем? Купите комплект оборудования, передайте на завод, в тот же «Сибжилстрой», научите их – пусть делают по вашему заказу. Вы проектируете и строите.

Строев протянул альбом Хенку.

– Занимательно. Надо изучить рынок в России.

– Берите себе. Специально привёз для вас.

– И правда, пригодится. Можно, мы его используем, как образец в своей работе?

– Можете его перевести на русский язык и сделать свой альбом. Подумаю ещё, чем вам помочь.

После бесед с Хенком у заместителей отпало желание форсировать приёмку завода. А то, что приняли, вернули назад.

Директор «Сибжилстроя», хитрый еврей, поинтересовался:

– Испугались?

– Нет, поменяли стратегию бизнеса. Заключим с вами договор на изготовление продукции. Сами будем проектировать и строить.

– Смотрите, нам всё одно, кто заказывает.

* * *

На текущий момент «Новый дом» в Москве строил каркасные деревянные дома. Панели не пользовались спросом. В «Сибжилстрое» брали только погонаж и столярные изделия: окна и двери.

Заказчиком для них выступала московская фирма «Союзэкология», генеральный директор Кранчев. Клиенты у него были богатыми людьми. «Новый дом» на готовый фундамент собирал каркас, утеплял стены, пол, потолки, делал кровлю, двери, окна, деревянные полы. Чистовую отделку выполняли москвичи и передавали заказчику.

В одну из командировок Строева в Москву Кранчев показал ему обрезок клеёного бревна с зубьями.

– Умеете такой брус делать?

Строев повертел его в руках.

– Нет, не видел такого ни в ДСК-500, ни в «Сибжилстрое».

– Жаль, могло бы быть много заказов. Последний писк моды за границей. Ко мне приходил один мой старый знакомый, спортсмен. Просил построить ему такой дом. Что ему сказать?

– Подождите день-два. Доберусь до Тюмени, узнаю. Вам сообщу.

По приезде в Тюмень Строев пригласил к себе заместителя по производству Дудина, показал ему привезённый кусок бруса.

– Сможем такой делать?

– Оборудование такое в «Сибжилстрое» есть. Видел этот станок. По-моему, он раскомплектован. Не работает, это точно.

– Поехали, посмотрим. Кранчев обещает много домов из него.

Они приехали на завод.

– Владимир Алексеевич, работает у вас этот станок?

– Нет. Ни одного дня не работал. Как сдали нам завод, так и стоит с тех пор. Помню, как-то раз хотели его наладить – все телефоны в округе поотключались. Мы и бросили его. Нам, впрочем, в работе он и не нужен. Хорошо, совсем не выбросили.

– Михаил Николаевич, гляньте его глазами специалиста, чего в нём не хватает?

Дудин со слесарем завода обошли станок размером с приличный коттедж, открывал дверки, крышки, производил записи в блокноте.

Сделал заключение:

– Всё, что можно было, повыдёргивали. Вряд ли можно восстановить.

– Владимир Алексеевич, у вас есть знающий специалист?

– Нет, к сожалению.

– Михаил Николаевич, в ДСК-500 есть?

– Был. Работает сейчас или нет – не знаю. Дома найдём…

Нашли специалиста, тот осмотрел станок, покачал печально головой.

– Варвары, нечего сказать. Кому это было надо? Восстановим. За то, что я сопру в ДСК-500 – платить не надо. Чего не хватит – купите сами. Мне за работу наличными, – он назвал сумму.

– Пойдёт. Сколько надо времени?

– Три недели. Аванс мне перед работой – пятьдесят процентов.

– Договорились.

Несмотря на то что станок был сибжилстроевский, те платить отказались. Все расходы и организацию ремонта взял на себя «Новый дом». Строеву и самому пришлось поучаствовать в изготовлении отдельных деталей. Он использовал свои связи на заводе «Медоборудование». Там ему сделали какую-то спираль для охлаждения воды и режущие резцы.

При запуске и наладке станка опять в округе вырубились телефоны…

Кранчев ждал.

В намеченный срок линия заработала. Больше всех радовался Дудин.

– Вот, запустили! Пошёл-таки. Думал, не получится.

Строев взял образец вновь полученного бруса и поехал в Москву. Показал Кранчеву, тот заказчику.

– Пойдёт. Готовьте проект по эскизу хозяина. Ваше дело будет изготовить, привезти. Сложить стены, возвести кровлю. Остальное мы сделаем сами. Посчитайте стоимость, готовьте договор.

Станок работал плохо, часто ломался. Технология была ещё не отработана. Словом, за месяц с грехом пополам на одну фуру, на полдома заготовили. Загрузили, отправили за брусом людей. Те быстренько за несколько дней построили. И встали.

Хозяин орёт. Завод гонит брак. Время идёт.

– Геннадий Евгеньевич, когда привезёте остальной брус? Хозяин мне грозится кишки выпустить.

– Давайте, я встречусь с ним. Дело для завода новое, медленно осваивают.

– Что вы? Он же спортсмен. Вам никак нельзя с ним встречаться. Он сначала что-нибудь сделает с вами, а потом… Хотел сказать «подумает», так и думать ему нечем, всё в спорте отбили. Лучше уж я сам как-нибудь…

– Тогда скажите через неделю.

Строев пригласил Дудина.

– Михаил Николаевич, как хотите – сидите там, работайте в три смены, но через неделю остаток бруса отправляйте в Москву…

Постепенно выпуск бруса наладился. Кранчев давал заказы.

«Новый дом» выполнял свою работу и дальше не интересовался судьбой домов. Казалось, дальше чего проще: отделал – сдал. На деле оказалось всё не так просто.

Сам Кранчев по образованию был учителем. Работал комсомольским боссом в одном из подмосковных районов. После развала Союза стал шить на своей фабрике пальто. Показалось мало. Начинался бум коттеджного строительства. И он решил тоже не отставать от времени, переквалифицировался в строители. Набрал со всех сторон строителей, сам занялся маркетингом. Его реклама в элитном журнале «Новый дом» была на первых страницах. Клиенты валили валом, несли наличные. Сам он стройки не посещал. После «Нового дома» там, как оказалось, было не пойми чего.

В очередной раз, когда Строев прилетел в Москву, он прямиком направился к Кранчеву. У того в кабинете, кроме самого хозяина, было ещё трое человек. Разговор шёл на повышенных тонах. Строев поздоровался и присел в уголок.

Оказалось, к Кранчеву приехал хозяин очередного дома, находящегося в стадии строительства, и его подручные. Один – профессор из строительного института Москвы, другой – боевик. Разбирали вопрос качества строительства и его остановку. Кранчева загнали в тупик. Понятно – он не строитель, что он мог им сказать? Тем более что дома он и в глаза не видел.

Надо защищать партнёра. Строев подсел поближе.

– Господа, на эмоциях вы ни к чему не придёте. Давайте говорить о фактах. Кто мне может изложить свои претензии?

– Вы кто?

Строев показал им своё удостоверение советника представителя Президента РФ по Тюменской области по делам архитектуры и строительства.

– Кроме того, я генеральный директор ЗАО «Новый дом», я выполнил деревянную часть дома.

– Другое дело. – Хозяин показал на профессора. – У него вопросы по фундаменту.

– В чём вопрос?

– Вами выполнен фундамент из монолитного бетона с заложением основания выше глубины промерзания.

– Называется мелкозаглублённым. Вы о таком не слышали в своём институте?

– Почему же, слышал, сам преподаю такое… Область их применения – на скальных грунтах. А в нашем случае супеси.

Строев рисовал, доказывал правильность заложенного фундамента.

– Как вы не можете представить: дом деревянный, лёгкий. Фундамент – монолитная рама. Даже если пучинистый грунт поднимет какой-то угол – поднимется весь дом, рама останется целой: арматура вверху и внизу снивелирует нагрузку от дома.

– Не верю я вам. Мне надо ещё почитать специальную литературу.

– Читайте. Мы в Москве первыми стали применять такие фундаменты в своих домах, и пререканий у заказчиков нет. В то же время я сам повидал у вас тут под Москвой не один треснутый дом или фундамент. Зато фундамент заложен ниже глубины промерзания… Какие ещё замечания?

– Дом весь сгнил, стал чёрным.

Строев молча посмотрел вопросительно на Кранчева. Тот молча развёл руками.

– Посмотреть надо. Сколько он стоит?

– Третий месяц. Дожди льют, – хозяин вновь засуетился.

– Успокойтесь. Лето действительно в этом году дождливое. А что, крышу не успели сделать?

– Нет крыши.

– Это плохо. Денег, видимо, не заплатили?

– Что, денег тебе не заплатил? – Хозяин вскочил, схватил за грудки Кранчева. – Я тебе денег не давал? Сколько ты называл – всё отдал. Сволочь… Убью.

– Тихо… тихо. Успокойтесь, сядьте. Предлагаю поехать вместе на объект, посмотреть и на месте принять решение. Михаил Юрьевич, поехали.

– Ну уж нет! Пусть здесь остаётся. Оттуда он живым у меня не вернётся, – хозяин не мог совладать собой. – С вами – поеду.

Они долго ехали по областным подмосковным дорогам.

То, что Строев увидел, его повергло в шок. Выгнанный под крышу сруб, который сделали его люди и за что он получил деньги, нареканий не имел. Но сам брус покрылся серыми пятнами. Стоять три месяца под дождём – это слишком… Они обошли дом. Стены посерели кругом. Это и было причиной конфликта.

– Смотрите сами! А он не принимает моих претензий. За те деньги, которые я ему заплатил, он должен был сдать мне готовый дом. Набрался наглости, требует ещё денег. Мне этот дом уже не нужен. Пусть деньги вернёт, не то…

– Плохо, конечно, получилось. Одно могу сказать: если на доме будет крыша, пришлю своих специалистов, они ликвидируют серость, брус станет как новый. – Да?

– Есть в нашем распоряжении такие технологии.

Вступил в разговор профессор:

– Я тоже об этом что-то слышал. Считаю возможным. К фундаменту хочу вернуться…

– Фундамент хорошо сделан, качественно. Простоит сотню лет.

Профессор отвёл Строева за угол дома.

– Я не об этом фундаменте.

– А о каком?

– Проконсультироваться хочу у вас. Я на даче несколько лет тому назад построил домик на асбоцементных телефонных трубах. Трубы начали сейчас качаться, и домик вот-вот упадёт. Не посоветуете, что можно сделать?

Строев посмотрел на него с улыбкой: «Профессор есть профессор».

– Обварите, к примеру, верх труб швеллером, десяткой.

– И всё?

– Каждую сваю к швеллеру приварите хомутом. Тогда всё. Мало покажется – поставьте опалубку с двух сторон и залейте бетоном, но, по-моему, это будет слишком.

– Спасибо, а хозяин – мой друг, проконсультирую его…

– В отношения с Кранчевым и вашим другом я не вмешиваюсь – если захочет, мы можем его дом закончить. Конечно, не бесплатно.

– Не влазьте вы сюда – чувствую, у них добром не кончится…

Вернулись поздно, Кранчева уже на работе не было.

* * *

Назавтра Бинкин повёл Строева к заместителю строительного министерства Московской области.

– Геннадий Евгеньевич, я поговорил там со своими людьми, рассказал о твоём клеёном брусе. Это их очень заинтересовало. Хотят с тобой встретиться.

Зашли к заместителю, познакомились, тот без разговоров завёл их к первому заместителю министра Серёгину.

– Вот он, Строев. Оказывается, из Тюмени. Хозяйничает у нас в области без нашего одобрения.

– Брус деревянный, это интересно, редкий для нас материал. Что вы можете, кроме домов?

Строев молча подал ему сделанный из Хенковского альбом гнутоклеёных деревянных конструкций. Серёгин пролистал картинки.

– Это другое дело. Где у вас производство?

– В Тюмени.

– В Волоколамске бывали?

– Был. Стоит он. Даже крыша провалилась…

– Возьмите себе, восстановите, загрузите. Будете в нашей области полноправным членом. Откроем вам зелёный свет.

– Я, собственно, не против, сам думал об этом. Вопрос упирается в наличие денег на выкуп акций. Столько свободных у нас нет.

– Поможем. У нас есть свой банк. Наши двадцать пять процентов акций этого завода передадим вам без предварительной оплаты. Возьмёте кредит, как денег заработаете – отдадите. Согласны?

Пока Строев думал, что ответить, Бинкин выскочил вперёд:

– Согласны мы на ваше предложение, оно нас полностью устраивает, – он вопросительно смотрел на Строева.

Тот в знак согласия покивал головой.

– Да, вполне.

– Тогда пойдёмте к министру, представлю вас.

Министр доброжелательно одобрил план вхождения «Нового дома» в Московскую область.

– Евгений Викторович, проконтролируйте исполнение наших договорённостей… Говорите, сами проектируете?

– Да, сами.

– Это хорошо, скорее дело пойдёт.

Они попрощались и вышли. Серёгин остался в кабинете министра.

– Геннадий Евгеньевич, такое предложение, а ты думаешь! – говорит Бинкин.

– Борис Аркадьевич, давайте не здесь. Выйдем на улицу – поговорим.

На улице Строев высказал свои опасения.

– В Тюмени-то нет у нас оборудования больших пролётных конструкций. А этот Волоколамский завод уже банкрот и весь растащен. У нас никогда не хватит денег на его восстановление.

– Ничего, что-нибудь придумаем. Главное – ты понял, тебе дают зелёный свет. Сам понимаешь, это заказы. Сейчас у них начинается большая программа строительства спортивных сооружений. Вот тебе и работа на бог знает сколько лет.

– Спасибо, Борис Аркадьевич. Без вас я бы никогда сюда не попал.

– Да что там, главное – работа. Дело делать, твои идеи продвигать.

* * *

В Тюмени Строев собрал правление, доложил о разговоре с министром.

– Волоколамским заводом я займусь сам. Там много вопросов. Нам здесь, в Тюмени, необходимо организовать своё производство. Пусть не своё, но в «Сибжилстрое». Михаил Николаевич, узнайте, где можно подкупить подешевле комплект оборудования.

– Обзвоню своих, может, кто скажет.

– Лариса Николаевна, ищите конструкторов, кто бы мог считать несущие клеёные деревянные конструкции, их конструировать.

– Сложно, в Тюмени таких не знаю, даже в «НИИПлесдреве».

– Ищите, я тоже поищу.

Оказалось, Швец, руководитель «Сибжилстроя», знает, где есть оборудование: в Казахстане. Там распродают оборудование завода по производству гнутоклеёных деревянных конструкций для строительства сельскохозяйственных объектов. Строев взял подробный адрес и выехал. Прибыл почти к шапочному разбору. Только то, что надо, и осталось. Остальное распродали. Он сговорился по цене, получилось как металлолом – стоимостью в одну тысячу долларов.

– Беру. Демонтируйте, никому не отдавайте. В течение недели мои приедут на грузовом тягаче с деньгами и заберут.

– Погрузить поможем.

С проектировщиками вышло сложнее. Пришлось ехать в Москву. Узнали, что там этими делами при социализме занимался ЦНИИСК имени Кучеренко. Но теперь вряд ли кто остался. Строев поехал в этот институт. Нашёл остатки «прежней роскоши». От целой мастерской, занимавшей когда-то целый этаж, осталось три человека. Строев познакомился с Погорельцевым, ведущим специалистом по проектированию клеёных деревянных конструкций. В беседе узнал для себя очень много интересного. Договорились по конкретной работе на субподряде на каждый объект.