Kitobni o'qish: «Хроники Мира Музыки»

Первая часть
Музыкальная лавка «Мир музыки»

1.

Тик-так, тик-так.

Метроном на стойке для расчёта с покупателями задавал ритм. Высокий мужчина с тщательно расчёсанными русыми волосами вёл последние приготовления к открытию музыкальной лавки. Мужчина, чья юность, но не молодость, давно миновала – по крайней мере, он сам так оценивал свои тридцать семь лет. Каждое утро он суетился, расставляя всё по своим местам и готовясь к открытию. У его магазина было говорящее название «Мир музыки». «Настолько заметное, что неприметное», – считал хозяин и главный работник.

В этот город мужчина прибыл не так давно, но популярность магазина и владельца уже гремела на всю округу. Народ поговаривал: «Если хотите подобрать подходящий музыкальный инструмент, лучшие струны или смычки, да что уж там, если хотите замечательно провести время, загляните на Третью Сонатную улицу. Улыбчивый продавец будет вам бесконечно рад, а его талант поможет решить любые задачи, даже по поиску самых звонких мембран для литавры».

День только начинался. Гэр Зебастьян не ждал гостей за несколько минут до открытия, но во входную дверь кто-то неистово забарабанил. Зебастьян в несколько прыжков достиг двери и отодвинул щеколду. На пороге стоял Людвиг.

– Гэр Зебастьян, простите великодушно за внезапное появление в ранний час, но мне срочно нужна чистая нотная тетрадь для записи мыслей.

Людвиг выглядел взволнованным. Воротник красно-синего сюртука был расстёгнут, прядь длинных белых волос прилипла ко лбу, а на затылке они топорщились, будто он только поднял голову с подушки. Людвиг растирал висок, стараясь не упустить ни одну из мыслей.

Зебастьян искренне улыбнулся, по привычке потянулся тыльной стороной руки ко лбу в знак приветствия, но остановил движение на половине пути. Здесь так не принято.

Хоть он и прожил в этом месте уже какое-то время, но от старых привычек сложно избавиться.

– Гэр Людвиг, заходите быстрее, берите тетрадь и перо. Вы можете присесть за столик возле окна, на место, навеки закреплённое за вашей особой. – Зебастьян положил руку на плечо гостю, а другой сделал жест, приглашающий войти.

Людвиг нравился Зебастьяну Их объединяли рост, возраст и любовь к музыке. Людвиг регулярно забегал в лавку за чернилами и прочим необходимым инвентарём для выброса творческого порыва. Его хмурое выражение лица и сдвинутые к переносице брови нисколько не отражали его настроения.

– Гэр Людвиг, пока вдохновение бьёт ключом, нельзя терять ни минуты, – сказал хозяин музыкальной лавки, наблюдая за тем, как молчаливый, вечно нахмуренный творец усаживается за круглый стол в самом дальнем углу возле высокой расписанной витрины, из которой открывается чудесный вид на город.

Зебастьян сам занимался интерьером своего магазина. Поставив там круглый столик, он предполагал, что ему было бы приятно сидеть напротив окна и неторопливо вести записи. К великому сожалению, он не был наделён даром музыканта, поэтому довольствовался лишь фантазией и исключительно малыми способностями игры на скрипке. Таланта у него было ровно столько, сколько достаточно для путешествий.

Убедившись, что помощь Людвигу более не требуется, хозяин музыкальной лавки закончил подготовку. Тут как раз стали появляться первые покупатели.

Всё утро Зебастьян встречал гостей, провожал покупателей, демонстрировал товары в разных секциях магазина. Когда наступил обеденный час, он обратился к по-прежнему трудящемуся композитору:

– Гэр Людвиг, у меня сегодня на обед две порции восхитительной утки с трюфелями. Приглашаю вас присоединиться.

Людвиг рассеянно поднял взгляд на хозяина лавки, взмахнул пером и продолжил записывать. Зебастьян подождал ещё несколько мгновений и отправился обедать в одиночестве.

После он продолжал принимать гостей. И не успела дверь закрыться за очередным покупателем, как вдруг лавка ожила изнутри. Бар чаймс¹ пришёл в движение. Его металлический звон распространился по всему магазину и вырвался наружу создавая сказочную атмосферу.

– Похоже, к нам направляются важные гости, – пробормотал Зебастьян. Бар чаймс реагировал только на приближение скрытого таланта. – А раз так, я должен встретить их во всеоружии.

Он подхватил смятый в гармошку цилиндр, водрузил его себе на голову и пошёл встречать посетителей под аккомпанемент то ли колокольчиков, то ли храпа, то ли рыка, доносящегося из-за прилавка.

2.

– Мама, я не хочу идти к зубному! – канючил мальчик, шаркая ногами по дороге.

– Дэнни, мы с тобой не один раз уже обсуждали: это обычная процедура осмотра. Никто не будет делать тебе больно, – устало проговорила Элли.

– Будут, я знаю.

– Откуда тебе знать, если я не могу затащить тебя на приём уже которую неделю подряд?! – спросила она, негодуя. В последнее время споры с сыном начали сильно утомлять её.

– Знаю, и точка! – мальчик топнул ногой, выбив маленьким башмачком облако пыли, которая осела на подвёрнутых тёмно-синих брюках.

– Дэнни, если ты продолжишь вести себя так, будешь наказан. Бери меня за руку и пошли! – приказала мама.

Дэнни нехотя принял её руку и продолжил плестись, задерживаясь на каждом шаге. Элли же, напротив, старалась быстрее продвигаться вперёд. Они шли, пересекая маленькие улочки прекрасного, тихого городка. Городка, в котором дома, мостовые и каналы, по которым вечно куда-то плывут лодочки, похожи на произведения искусства. Городка, который будто сошёл со страниц книги Астрид Линдгрен.

Мальчик с мамой продвигались к намеченной цели. При взгляде на них все всегда понимали, что они мама и сын: те же густые тёмные волнистые волосы, большие карие глаза, ослепительная улыбка, которой они пользовались нечасто, зато искренне.

Элли любила сына больше всего на свете и не выносила разлуки с ним. Она старалась удержать в памяти этот момент, когда он ещё мал, поэтому, по возможности, проводила как можно больше времени со своим чадом. Элли понимала, что скоро всё изменится. Мальчик с каждым днём становился взрослее, рассудительнее, упрямее. Она бы никогда не согласилась с тем, что его характер – точная её копия. Элли уже давно воспитывала сына одна и привыкла полагаться только на себя и свои силы. Ей не нужна была ничья помощь, но от моральной поддержки она бы не отказалась. Элли сочетала в себе качества сильной, уверенной особы и робкой, податливой мамы, но стоило только выйти из зоны комфорта, как полюса менялись.

Пересекая очередную улицу, Дэнни услышал доносящийся из тёмного переулка за кирпичной аркой звон колокольчиков. Он присмотрелся и увидел музыкальный магазин, из которого доносились звуки. Мелодия манила его, притягивала. Он не мог устоять и пройти мимо, тем более что желание заглянуть сочеталось с нежеланием идти на приём.

– Мама, давай зайдём? – предложил Дэнни.

– Куда? – удивилась Элли. Она была сконцентрирована на насущных проблемах и бытовых хлопотах.

– Вон туда! – мальчик указал в направлении арочного прохода.

– Дэнни, ты же знаешь, мы торопимся! – Она вздохнула и закатила глаза. – Хватит придумывать уловки. Нам обязательно нужно сегодня попасть к врачу.

– Мам! – сын попытался прервать её очередную тираду, но было поздно: она уже вошла в раж.

– Даже молочные зубы нужно лечить, и мы с тобой уже всё это обсудили, притом не один раз! – она приняла защитную позу и скрестила руки на груди поверх голубого платья. – А ты, между прочим, сказал, что понял, и дал согласие.

– Мама, ну пожалуйста, хотя бы одним глазочком! А потом мы пойдём, я обещаю! – уговаривал Дэнни, заламывая руки.

Элли никогда не призналась бы, но эта поза не оставляла её равнодушной. Когда сын так делал, она не могла отказать ему. Дети такие вещи чувствуют, поэтому Дэнни использовал этот приём в те моменты, когда действительно чего-то очень сильно хотел.

– Точно одним глазочком? Обещаешь? – её бровь с недоверием приподнялась.

– Обещаю, обещаю, мамулечка! – Дэнни улыбался, чувствуя приближающуюся победу в споре.

– Ладно, пойдем поглядим. И сразу же на приём! – произнесла она на выдохе.

«Э-эх, где же твой характер?» – задалась вопросом Элли.

Чем ближе они подходили к двери, тем громче доносился звон. Дэнни даже на секунду показалось, что он разбирает слова. Колокольчики зазывали, манили, уговаривали.

Вход в магазин преграждала большая деревянная дверь, на которой были вырезаны разные музыкальные инструменты, а ручка была сделана в форме корнета. Так же, как и настоящий корнет, она была выполнена из меди и снабжена вентилями. При нажатии раздавался мрачный и зловещий звук. Над дверью висела вывеска с названием магазина «Мир музыки».

Элли надавила на ручку, потянула дверь на себя, корнет заиграл мелодию «Неаполитанского танца»², и они вошли. После яркого уличного света магазин, казалось, был погружен во мрак. Постепенно глаза гостей начали привыкать.

Их встретил мужчина в клетчатой рубашке с короткими рукавами и самом высоком цилиндре, какой когда-либо видел Дэнни, при этом цилиндр был смят в концертину³ и при каждом шаге меха его покачивались, выдавая виолончельное звучание.

– Добро пожаловать в «Мир музыки»! – весело сказал продавец. – Меня зовут гэр Зебастьян.

3.

Элли и Дэнни остановились на входе с широко раскрытыми глазами. В свою очередь продавец удивлённо уставился на Элли. Секундное замешательство он постарался вытряхнуть резкими движениями головой, отчего меха его цилиндра снова истошно застонали.

– Я помогу вам разобраться, что здесь к чему, но сначала мне нужно знать, как вас зовут, – Зебастьян нарочно возвышал голос для придания значимости моменту.

Дэнни вышел из оцепенения и сделал шаг навстречу продавцу.

– Меня зовут Дэнни! – звонко прокричал мальчик. – А это моя мама Элли.

– Хорошо сказано, малыш! – прогремел продавец. – Давайте я помогу вам здесь освоиться.

Продавец повёл их вдоль стеллажей. Элли заворожённо смотрела по сторонам, а продавец никак не мог отвести от неё взгляд.

Над каждым отделом магазина были написаны странные названия.

– Гэр Зебастьян, это волшебные заклинания? – предположил Дэнни.

Продавец засмеялся своим раскатистым смехом и ответил:

– Нет, малыш, это названия секций.

Они остановились возле барабанной установки.

– Эта секция ударных называется «Мембрас».

– Почему? – спросил мальчик. Он ещё никогда не бывал в подобном магазине, где было бы так много инструментов.

– От латинского слова «мембрана», что значит «тонкая гибкая плёнка или пластинка». По ней музыкант бьёт палочкой и задаёт ритм.

– Волшебной палочкой?

Зебастьян снова улыбнулся:

– Почти волшебной. Но иногда игра действительно похожа на магию. Пройдёмте дальше, – он жестом указал дорогу. При взгляде на Элли слегка склонил голову и щёлкнул каблуками ботинок для степа.

От встряски цилиндр вновь разразился стонами мехов. Дэнни это позабавило, он засмеялся и хлопнул в ладоши.

– Секция духовых инструментов называется «Лабиум», клавишных – «Клависил», а струнных – «Виолино».

– «Виолино» – красивое название, – сказала Элли, продолжая пристально разглядывать интерьер.

Она задержалась возле дирижёрских палочек. Что-то приковало её внимание настолько, что она отстала от основной процессии и потеряла сына из поля зрения.

– Дэнни, тебе интересно? Хочешь познакомиться с инструментами поближе? – Владелец магазина внимательно следил за мальчиком.

– Очень интересно, гэр Зебастьян! И да, я бы хотел, – ответил тот.

Продавец протянул мальчику руку и повёл его в секцию «Лабиум». Там располагались всевозможные духовые инструменты. Дэнни заметил, что, как только они зашли, глаза продавца поменяли цвет с серо-зелёного на медный. От удивления и неожиданности у Дэнни перехватило дыхание. Он хотел задать вопрос, но не мог вымолвить ни слова.

Тем временем гэр Зебастьян начал рассказывать о разновидностях язычковых инструментов. Он достал из кармана выдвижную указку и стал направлять её на разные объекты:

– Вот это английский рожок, Дэнни. Этот инструмент с кулисой, у них специальная U-образная труба. Вот это – вентильные инструменты, это – клапанные, а вот как раз точно такой корнет, как ручка входной двери.

– Он тоже был ручкой? – по-детски непосредственно спросил мальчик.

– Нет, дружок, этот настоящий.

Переходя от секции к секции, мальчик завороженно наблюдал за сменой цвета глаз продавца. В секции клавиш глаза Зебастьяна стали фиолетовыми, в ударных – красными. Это пугало, настораживало и одновременно вызывало восторг.

– Гэр Зебастьян, это волшебство?

– Что волшебство?

– Ваши глаза. Они меняют цвет.

Владелец магазина снова разразился хохотом:

– Нет, мой юный друг, это свет от витражей и софитов, – он указал на витрины и лампы, расставленные в углах. Лампы окрашивали всё в разные цвета. Но почему-то глаза Зебастьяна светились ярче всего.

Дэнни внимательно слушал и с трепетом смотрел на удивительного продавца. Он даже боялся моргнуть, чтобы ничего не упустить.

Наконец они вошли в секцию смычковых.

– А вот это, Дэнни, моя любимая секция «Виолино». Тут располагаются смычковые инструменты: виола, альт, гудок, контрабас, пошетта, народная и детская скрипки. – Гэр Зебастьян с гордостью показывал комнату.

Теперь глаза продавца меняли цвет постоянно, переходя от нежно-голубых тонов в тёмно-карие, потом становились зелёными, красными, изумрудными. Смена цветов прекратилась, только когда глаза стали всех цветов и оттенков. Было ощущение, что в них спрятана радуга.

«Может, именно тут она и рождается? Может, радуга появляется, когда гэр Зебастьян играет на скрипке?» – гадал мальчик.

Только сейчас Дэнни вспомнил про маму, обернулся в поисках её и увидел, что она стоит несколькими секциями дальше и что-то внимательно рассматривает.

Элли, будто заворожённая, разглядывала дирижёрские палочки. Её лицо, как всегда, изучало тепло, нежность и спокойствие. Мальчик улыбнулся маме и помахал ей. А потом вернулся к изучению секции.

На самой нижней полке он увидел маленький кофр.

– А что в нём? – спросил Дэнни и показал пальцем на кейс.

– Ты наблюдателен, – прогремел продавец. – Это самое ценное, что есть в «Мире музыки». Там лежит самая необычная скрипка, которую мне доводилось держать в руках.

Восторгу Дэнни не было предела.

– А откуда она?

– Я приобрёл её у одного коллекционера в Алжире, – сказал Зебастьян. – Скрипка была сделана в Мире Музыки, где песни всех инструментов имеют особое значение.

– А что, такой Мир существует? – шёпотом спросил малыш.

– Конечно! Там всё подчинено музыкальным законам и древним песням. Ты мог слышать отголоски этих песен, подходя к моей лавке. Звуки эти идут от кофра. Так скрипка реагирует на приближение таланта.

– Как это?

– Слышал ли ты музыку рядом со входом? – Зебастьян наклонился к мальчику.

– Да. – Дэнни вспомнил звон колокольчиков. – Мне даже на мгновение показалось, что я разбираю слова, но потом это ощущение пропало.

– Очень любопытно. – Продавец выпрямился, помолчал, что-то обдумывая, и предложил: – Хочешь, я покажу тебе волшебную скрипку?

– Очень! – закричал Дэнни, чуть не прыгая от волнения.

Зебастьян достал кофр, открыл защёлки и откинул крышку. На секунду Дэнни обдало потоком воздуха древности. В нём звучала нежная песня смычка, но слова по-прежнему ускользали от понимания мальчика. Зебастьян очень аккуратно достал скрипку из кофра-колыбели и показал Дэнни. Мальчик не моргал. Он заворожённо смотрел, став свидетелем настоящего чуда.

– Как и все скрипки, эта состоит из двух частей: корпуса и грифа. Между ними натянуты струны. – Зебастьян, словно учитель, показывал новому ученику основы строения инструмента. – Корпус, как ты видишь, имеет округлую форму с выемками по бокам, эти выемки образуют талию скрипки. На силу и тембр звука скрипки влияет материал, из которого изготовлен инструмент. Эта изготовлена из особого дерева. Здесь его невозможно достать.

– Почему? – спросил Дэнни.

– Сапинда растёт только в Мире Музыки.

Большие глаза Дэнни стали ещё больше. Он с жадностью ловил каждое слово необычного продавца. Через несколько мгновений мальчик собрался с силами и шёпотом поинтересовался:

– То есть эта скрипка из Мира Музыки? А туда можно попасть?

Шляпа продавца издала пищащий звук, когда он снова нагнулся к мальчику:

– Туда могут попасть только самые способные.

– А я могу там оказаться?

– Есть только один способ это проверить. Но нужно быть очень смелым. Ты смелый?

– Да, гэр Зебастьян, я смелый! – мальчик ударил себя маленьким кулачком в грудь. – Что нужно делать?

– Есть верный способ, мой маленький друг: я дам тебе волшебную скрипку и смычок, а ты попробуешь провести им по струнам и выдать звучание. С первого раза такое под силу только особенным, самым смелым и достойным.

Зебастьян аккуратно вложил скрипку в руку мальчика, показал, как нужно зажать её щекой. В другую руку Дэнни взял смычок.

– Теперь проведи по струнам, – сказал Зебастьян.

Дэнни замешкался, не зная, как удобнее пристроить смычок, наконец прицелился и сделал резкое движение. Из скрипки вырвался рваный писк.

Брови продавца взметнулись вверх.

– Хорошо, Дэнни. Теперь попробуй еще раз, только нежнее и плавнее.

Дэнни напрягся, прицелился, зажмурился и ещё раз провел по струнам. В этот раз звук получился высоким и протяжным.

Он не сразу сообразил, что происходит. Вокруг него образовалось белое облако, оно начало скрывать всё, что окружало мальчика. Это произошло так быстро, что он не успел испугаться. Музыкальная лавка растворилась в облаке. Продавец почти полностью скрылся из вида. Остались только его разноцветные глаза, они, не мигая, следили за ним. Дэнни почувствовал, как что-то подхватило его и понесло вверх: ноги перестали касаться пола, они болтались в воздухе, окутанные дымом. Он почувствовал, что где-то парит. Воздух сделался холоднее, стало трудно дышать, и мальчик догадался, что это самые настоящие облака. Он попытался дотянуться до барашков, проносящихся мимо, но рука прошла сквозь облако, так и не коснувшись его.

Облака стали рассеиваться, и Дэнни увидел, как под ним открылся новый мир. Он продолжал парить. Приближался к земле, как ястреб, преследующий добычу.

Внизу уже можно было различить деревья, реки, луга, горы, маленькие поселения и города. Он падал над ними, на них, к ним и при этом не испытывал страха. Любопытство вытеснило остальные чувства. Ближе к земле он стал яснее видеть окружающий мир: людей на улицах и полях, зверей в лесу. Сохатый жевал кору и пристально следил за гостем. Какой-то человек показывал на Дэнни пальцем. Значит, парящего мальчика со скрипкой и смычком люди тоже могли видеть.

Снижение замедлилось. Теперь Дэнни летел, по дуге огибая землю, и с высоты птичьего полёта ему был виден весь мир. Совершенно другой.

«Это Мир Музыки, и я увидел его!» – он ликовал. Ему хотелось поскорее рассказать маме и поделиться увиденным с гэром Зебастьяном.

Он не только видел этот мир, но и слышал – звучание всевозможных инструментов доносилось отовсюду. Он разбирал слова песен. Песен о мире и спокойствии, о волшебниках и чудесах, о жабах в болотах и троллях в горах, о прекрасных восходах и закатах. Шум морской воды рассыпался нотами, даже брызги от волн, налетающих на валун, разбивались мелодией клавесина, и Дэнни понимал их значение.

Он летел дальше, продолжая вбирать в себя этот волшебный мир.

Издалека он услышал набат. Что-то встревожило мальчика. Барабаны продолжали наращивать темп, волнение усиливалось, создалось ощущение приближения чего-то страшного, непонятного, пугающего. Оно несло угрозу этому миру, и оно было рядом.

Дэнни повертел головой, увидел разноцветные глаза и протянул к ним руки. Тут же его развернуло и он начал набирать высоту. Скорость подъёма увеличилась. Вот он уже перестал разбирать мелкие предметы на земле, а облака стали приближаться и вновь окутали мальчика. Дэнни продолжал подниматься всё выше и выше… а потом услышал стук своих ботинок о деревянный пол. Мальчик стоял на том же месте в секции «Виолино», перед ним был всё тот же продавец с широкой улыбкой на лице и скрещёнными на груди руками. Его шляпа мерно покачивалась.

– Ты видел его, малыш? – спросил продавец.

Дэнни не мог прийти в себя. Сердце бешено билось в груди, в висках стучал пульс – в такт метроному на стойке. Он очень надеялся, что всё, что он наблюдал, – правда.

– Дэнни, как ты? – Голос Зебастьяна взволнованно дрогнул.

– Всё хорошо, я в порядке. – Дэнни откашлялся в кулак. – Гэр Зебастьян, а где я сейчас был?

– Ты был там, где тебе суждено оказаться. Там, где всем рады, где всех ждут. Ты был в Мире Музыки. Возможно, тебе предстоит сделать там великое дело, но… пока я ничего не могу сказать. – Продавец говорил негромко, ведь слова предназначались только для Дэнни.

– Я хочу услышать больше о том месте. Мне нужно знать! – настаивал мальчик.

– Если коротко, ты был в самом музыкальном мире. В мире, где живут по-разному. Даже диалекты, на которых говорят, разные.

– Совсем как у нас? – спросил Дэнни.

– Да, совсем как у вас. – Зебастьян выразительно посмотрел на малыша. – Этот мир оберегают музы. Музы поэзии, музыки, истории, танца, но сейчас это не важно. Главное, что ты понял, что Мир Музыки существует и ты можешь в него попасть. То, что ты можешь заставить скрипку перенести тебя туда, говорит о твоих способностях.

– Как же мне снова туда вернуться?

– Через музыкальный проход, конечно. Но сперва нужно многому научиться. Необходимо овладеть навыками и знаниями. Видишь эти рисунки на стёклах и витринах?

– Да, гэр Зебастьян, вижу.

– Очень хорошо, – сказал продавец. – Это ноты. Тебе нужно их выучить, а после – превратить в мелодию, начертанную на витринах.

– Она отправит меня в Мир Музыки? – зарделся мальчик.

– Эта мелодия лишь одна из многих, способных отправить в музыкальный полёт. – Зебастьян откашлялся. – Есть ещё проходы, через которые можно заглянуть в музыкальный мир. Проходы могут быть молчаливыми нотами или разговорчивыми инструментами. Если слушать истории инструментов внимательно, то можно услышать рассказы про пиратов и рыцарей, доносящиеся из трубы, истории о музах, что с рёвом вырываются из органа, весёлые песни моряков, что растекаются из аккордеона, уносят на песчаный берег и позволяют вдохнуть солёный воздух Симфонического моря. – Хозяин музыкальной лавки сделал паузу и посмотрел в сторону Элли: – Но сейчас у нас не осталось времени, малыш.

– Гэр Зебастьян, пожалуйста, не называйте меня так. Я уже взрослый. – Мальчик переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать дальше. Ему понравился необычный продавец. С ним было интересно. – У меня ещё много вопросов. – Дэнни смущался, но любопытство пересиливало всё.

Зебастьян раскатисто рассмеялся и положил руку на плечо малыша:

– Дэнни, ты совершенно особенный. Хочу сделать тебе подарок. Я подарю тебе любой инструмент, который ты захочешь освоить. Любой, кроме этой скрипки. – Он хитро улыбнулся.

Зебастьян наклонился к собеседнику, согнувшись до его роста. Он был так близко, что Дэнни разглядел паутинку морщинок в уголках его глаз.

– Почему кроме неё? – спросил мальчик.

– Для начала нужно научиться играть на обычных инструментах, а потом уже на волшебных. Теперь послушай меня, мой маленький друг: есть очень важные вещи, которые ты должен делать. Ты меня внимательно слушаешь?

– Да, гэр Зебастьян, внимательно. – Мальчик светился от счастья и волнения, которое его переполняло.

– Ты должен всегда и во всем слушаться маму.

Мальчик хотел было возразить, но продавец отмахнулся:

– Сейчас она защищает и оберегает тебя, но в будущем тебе предстоит заботиться о ней. – Зебастьян удостоверился, что Дэнни слышит и понимает его. – Мама будет частью твоего большого путешествия в Мир Музыки. Не спорь по пустякам и не расстраивай её.

– Откуда вы знаете, что я с ней спорю?! – Дэнни уже даже не произносил слова, он их выдыхал.

– Все мальчики спорят с родителями. Когда-то я тоже был ребёнком.

Он протянул руку, и они обменялись рукопожатием, как взрослые. Дэнни искрился счастьем, ведь с ним общались не как с малышом, а как с равным. Для себя он уже давно повзрослел, но другие всё ещё видели его маленьким.

– Гэр Дэнни, сегодня мы хорошо пообщались. А вот и твоя мама. – Он резко повернулся и встал как солдат в карауле: – Ну как вам дирижёрские палочки, фрау Элли? – лукаво спросил Зебастьян, а его шляпа произвела серию звуков фанфар.

Женщина оторопела от резких движений продавца, но быстро вернула самообладание.

– У вас очень уютная лавка, но нам и правда пора, – сказала она. – Дэнни, попрощайся. Пойдём уже, как договаривались.

Не успел Дэнни произнести и слово, как Зебастьян вновь обратился к его маме:

– Фрау Элли, я обещал сделать вашему сыну подарок.

– Какой? – озадаченно спросила она.

– Хочу подарить ему любой инструмент, на котором он захочет научиться играть. Вы оба вольны зайти ко мне в любое удобное время и выбрать.

Продавец смотрел на них с доброй улыбкой. А Элли изумлённо разглядывала странного хозяина лавки, раздающего подарки кому ни попадя. Она поблагодарила его и пообещала, что в скором времени они зайдут за подарком, если «этот молодой человек справится с волнением и смело пойдёт к врачу». Зебастьян проводил их до двери с фресками, и там они распрощались. Мама и мальчик покинули магазин, а продавец смотрел им вслед и, казалось, говорил сам с собой:

– Со временем все дети взрослеют. Сказки в воспоминаниях меркнут, а вера в чудеса покидает их, кого-то насовсем, а у кого-то это остаётся внутри, и он старается передать дальше истории про волшебные страны, моря, города…

– Гэр Зебастьян, вы что-то упоминали про утку с трюфелями? – раздался голос за спиной владельца музыкальной лавки.

Людвиг стоял, прижав к себе листы, исписанные нотами с обеих сторон. Измождённый вид композитора говорил о том, что он отдал творчеству всего себя. Вложил все эмоции и силы и теперь едва держался на ногах.

– Да, гэр Людвиг, пойдёмте, я вас накормлю.

Усевшись за письменный стол, который время от времени становился обеденным, Людвиг с аппетитом принялся за яства, щедро предоставленные Зебастьяном. Хозяин музыкальной лавки достал белые чашки.

– Для восстановления духовных сил у меня есть специальный чай, который поставляют в один далёкий и мало кому известный порт. – Он протянул композитору чашку, над которой поднимались клубы пара. Травяной запах смешивался с ароматом свежесорванной земляники.

– Благодарю, вы настоящий друг! – сказал гость, почёсывая затылок. От одного только запаха чая силы возвращались к нему.

– Гэр Людвиг, я обратил внимание, что во время работы вы перемещались по музыкальной лавке как фехтовальщик на дуэли. – Зебастьян подбирал слова, пытаясь выразить свою мысль. – Вы дуэлянт? – нашёлся он.

Людвиг искренне рассмеялся. На памяти хозяина музыкального магазина это был первый случай, когда он слышал смех композитора.

– Что вы, гэр Зебастьян, я не практикую насилие, хотя фехтовальному мастерству немного обучен. Мои так называемые перемещения – это часть творческого процесса. Иногда мне так лучше думается.

Зебастьян удовлетворился ответом и продолжил задавать темп беседы:

– Расскажите, над чем вы сейчас работаете? – Ему было любопытно, как можно придумать мелодию. Как придумывают истории, он понимал, благо в его багаже их было немало. Но как сочиняют музыку? Это загадка.

– Обычно я не делюсь, пока не закончу работу, – устало ответил творец.

– Нет-нет, вы меня не так поняли. Расскажите, о чём ваше произведение.

Людвиг удивился. Такой вопрос ему ещё никто не задавал.

– Это будет песня луны, которая поёт водным просторам. След от неё – как дорожка, ведущая заблудшего путника.

Зебастьян сидел с видом кота, пригревшегося на солнышке. Он наслаждался самой идеей, а то, как подал её Людвиг, казалось ему шедевром. Они ещё немного побеседовали о фортепьяно, его транспортировке и настройке. Приободрившись после ужина, Людвиг высказал фантазию:

– Было бы здорово, если бы изобрели инструмент, который не нужно дополнительно настраивать даже после встряски или перевозки.

– Это было бы волшебство, – согласился с ним Зебастьян. Дружеская беседа приблизилась к завершению, и они тепло распрощались. Людвиг, насвистывая, вышел из лавки. Из-за стойки, потягиваясь, показался большой пёс. Мастиф по кличке Джонатан сел рядом со своим человеком и тронул мясистым носом руку хозяина «Мира музыки». Зебастьян погладил его по голове и улыбнулся:

– Ну что, ты готов полетать там, где музыка струится в воздухе, где мелодия песка рассыпается, как звон от спинета?

Пёс гавкнул в ответ, и они прошли через двери с фресками.