Kitobni o'qish: «Скиталец, сын ветров»

1

Многие обыватели, видя альпинистов разве что в экране телевизора, задаются вопросом: «Зачем эти люди идут в горы, рискуя жизнью и здоровьем? Что они хотят доказать? Если любишь горы, ничто не мешает любоваться ими на расстоянии…» И действительно, зачем? Но на такие вопросы даже сами альпинисты вряд ли смогут дать вразумительный ответ, хотя, конечно, можно предполагать, что одними из них движет жажда покорения чего-либо, другими – стремление убежать от цивилизации, третьими – от себя…

До вершины оставалось ещё далеко, но в руках уже чувствовалась усталость. В условиях, где царит разрежённый воздух, отдыхать приходится часто.

– Ничего, – прошептал человек, изо всей силы загоняя ледоруб в отвес, нависающий справа от головы. – Сейчас, сейчас…

К подобным приключениям к своим тридцати семи годам он привык и, пожалуй, его уже ничто не могло удивить, напугать или же остановить. Он осмотрелся вокруг, насколько это было возможно. Краткая передышка в очередном одиночном подъёме была просто необходима.

Где-то далеко внизу в утреннем тумане показалась земля, украшенная верхушками высоких сосен. С востока повеяло прохладным ветром. Первые лучи солнца бросили свой сонный взгляд на холодные, ребристые вершины. Отсюда они были видны во всей красе. Всякий раз, оказываясь в горах ради очередного рекорда или же просто так, ради страсти к приключениям, Сергей не уставал восхищаться подобными пейзажами.

«Только вверх!» – повторял он себе ещё в течение нескольких часов, напрягая последние силы, принуждая себя карабкаться дальше, рискуя при каждом шаге свалиться вниз беспомощным комком плоти. Он, во что бы то ни стало, хотел совершить этот подъём до заката солнца и ступить ногами на надёжную горизонтальную поверхность. День обещал быть хорошим. Сергей надеялся, что всё же поймает удачу, что называется за хвост, а значит и успешно выиграет пари, заключённое с приятелями. Хотя спором это было сложно назвать. Всегда, говоря о планах, он твердил, что горы не любят споров и шуток. А ещё они терпеть не могут отчаянных смельчаков. На всё нужна голова… с присутствующими в ней мозгами, конечно же!

За много километров от того места едва загоралось утро. Оно залило сказочными оттенками весь город, особенно центральный парк, где каждая капелька росы искрилась множеством оттенков, создавая иллюзию сказки. Вполне насладиться этой иллюзией можно было из окон домов, прилегающих к парку. Собственно, как и парк, эта улица некогда тоже называлась «Центральной», пока её не переименовали в «Парковую». Город растёт, расширяется, постепенно превращаясь в мегаполис, вследствие чего центр переместился на три километра к западу.

Открыв окно в своём доме, Борис Веремеев, или Борис Алексеевич, отец Сергея, удовлетворённо улыбнулся первым солнечным лучам, искрившимся на коре и листьях некоторых вечнозелёных парковых деревьев: сегодня он встречает ещё один день рождения. Уже шестьдесят пятый в его жизни! За годы, оставшиеся позади, ему пришлось увидеть, услышать и испытать многое. Школа жизни была почти завершена, и порой этот человек думал, что новых испытаний на его долю уже не выпадет. Пожалуй, их было и без того с лихвой.

Имея двоих взрослых сыновей, был счастлив время от времени участвовать в их жизни. Почему время от времени? Скорее всего, потому, что оба они были весьма необычными людьми и редко располагали свободным временем. Веремеев-старший никогда не делил свои чувства между сыновьями, понимая, что каждому из них понадобится его любовь в полной мере. Любовь чистая, сильная и естественная, какую он только способен дать.

Ни Сергея, ни Артура вообще нельзя было сравнивать между собой. Эти две личности слишком уж сильно отличались друг от друга. Даже встречаясь как можно реже, они обязательно и непременно находили камень преткновения. Встречи не заканчивались громкими ссорами. Нет – они просто заканчивались, обрываясь резко и бесповоротно. Это происходило благодаря тому, что оба моментально расходились в разные стороны, не позволяя эмоциям брать верх над рассудком. Борис Алексеевич был благодарен, что ни разу не испытал чувство неловкости. Парни ссорились тихо. И всё же, даже сегодня, накануне встречи с сыновьями, он ломал голову над тем, как же устроить всё красиво и легко? Затем в голове возникла спасительная мысль: «Серёжа сейчас в поездке! Он снова в горах».

Продолжая стоять по-прежнему у окна, Веремеев-старший задумчиво смотрел, как по узкой тропинке, между его домом и грядой деревьев, движется человек. Старик не сразу отреагировал на него, – видимо, в силу задумчивости, – но вскоре, словно очнувшись от идей, нагрянувших в его голову, он качнул головой и заморгал глазами.

Лёгкой и безмятежной походкой к дому приближался Артур – его младший сын. Он нёс букет цветов и, увидев отца в окне, остановился.

– Я поздравляю тебя! – громко и довольно жизнерадостно произнёс он.

Ему самому три месяца назад стукнуло двадцать семь. Не много и не мало.

Отец улыбнулся.

– Мне приятно! Ты первый, кто сегодня это делает! Спасибо, сын!

Он сделал жест рукой, приглашая войти в дом.

Артур продолжил путь.

Спустя минуту они сидели в уютной, хотя и не очень просторной гостиной. Через окно пробивалось солнце. Не важно, что на дворе всего лишь март. Погода была отличной. Всё таяло, просыпалось, зарождалось… Нет, нет, конечно же, на ветвях обыкновенных деревьев не появлялись почки, на газонах ещё не начинала пробиваться трава – слишком рано для этих мест. Вокруг преобладали не совсем яркие, преимущественно сероватые тона: серый асфальт, голые и чёрные силуэты деревьев, скучные пятна проталин. Поэтому яркий букет цветов особенно радовал глаз.

Сейчас, пребывая в полной идиллии, два родных человека получали удовольствие от элементарного общения.

– Я всё думал о том, как устроить сегодняшний день? – начал старик.

– И что тебе пришло в голову?

Артур потянулся рукой, чтобы погладить рыжего кота, который, выгнув спину, издал звук, походящий на дребезжание.

– Я ничего так и не придумал. Знаешь, нет ничего хуже, чем чётко спланированный день рождения. Это как план наступления – может получиться, а может, и провалиться. Лучше, когда всё происходит само собой.

С этими словами Борис поставил на столик две чашки с чаем, снова отправившись на кухню.

– Это новый рецепт! – донеслось оттуда. – Я полночи выбирал, что же испечь. Новая книга рецептов пришлась как нельзя более кстати.

Старик немного помолчал, добавив едва слышно:

– Вот уж не думал, что стану на склоне лет читать подобную литературу…

С этими словами он вернулся с огромным блюдом, на котором было выложено красиво оформленное печенье – шедевр его собственного производства.

– И вот… мой выбор остановился на этом, – наконец закончил отец. – Не спрашивай название, я его все равно не запомнил.

Сын слабо улыбнулся.

– Да, я знаю. Ты считаешь это не важным.

– Именно! – воскликнул Борис Алексеевич, многозначительно поднимая палец. – Да и кто сказал, что это важно?

– Может быть кулинары? Кондитеры, если точнее…

Именинник внимательно всмотрелся в лицо сына. Артур всегда был чуточку прохладен в своих рассуждениях. Он не мелочился на слова, описания чувств и отношение к чему-либо, а подобные нюансы, вроде того, о чём сейчас идёт речь, и вовсе не задевали его разум. Вот потому-то отец с удивлением рассматривал сына.

– Хочешь сказать, что название печенья так важно?

Тот ответил не сразу. Он предпочёл выждать несколько мгновений, словно пытаясь подобрать нужные, как можно более мягкие слова.

– Знаешь, папа, если бы я находился в толпе и ко мне кто-то обратился, мне было бы приятнее услышать обращение по имени, а не: «Ей, ты, один из тысячи!» Прости, по-другому объяснить не могу. Не подумай, что я защищаю права печенья… Да и практичнее намного, если знаешь название рецепта: захочешь в следующий раз испечь именно его, а найти рецепт не сможешь… Ведь ты не помнишь его название…

Не закончив мысль, Артур замолчал, сомкнув пальцы рук. В голове возник странный, ничем необъяснимый, порождённый детским страхом хаос.

– Всё в порядке, – спасая ситуацию, кивнул Борис. – Я тебя понял. Да… Ты всё верно говоришь.

В комнате повисла тишина. Почему-то ни один из присутствующих не решался возобновить разговор. Из-за этого с каждым мгновением тишина становилась всё более угнетающей, мрачной и тяжёлой.

Ещё немного выждав, Артур, сославшись на дела, изъявил желание уйти. Он встал и, ничего не говоря, направился к двери.

– Я лучше пойду, отец, – извиняющимся тоном произнёс он.

– Что случилось? – испуганно вскочил с места старик. – Артур, постой! У тебя что-то произошло? Я не хотел тебя обидеть. Не подумай…

Слова застряли у Бориса Алексеевича в горле.

Сын посмотрел в сторону, затем перевёл взор на отца.

– Да обижаться не на что, папа…

Веремеев-отец снова оказался в тупике. Так случалось всегда, не только сегодня. В этом то и заключалась та самая сложность общения.

– Ты не понимаешь… – начал было старик, но вдруг осёкся на полуслове.

Он хотел сказать что-то ещё, но множество вариантов промелькнувших в уме, привели его к выводу, что они всё равно не решат проблемы.

– Прости. Дело ведь не в печенье… Это – всего лишь повод. Просто, едва ты вошёл, я сразу понял, что с тобой что-то не так. Опять проблемы на работе? Сынок, поделись со мной, расскажи.

Его голос прозвучал слабо и хрипло…

Однако Артура это, похоже, нисколько не тронуло. По крайней мере, внешне он сохранял холодность и невозмутимость, и только по его глазам можно было определить, что его сердце преисполнено болью и самоистязанием.

– Не проси у меня прощения, папа, – виновато, но вымученно улыбнувшись, сказал он. – В самый раз извиниться бы мне перед тобой.

– Ты снова ничего не понял, – старик прикоснулся к руке сына, – Артур, я прошу прощения не за сегодняшний разговор, а за то, что создал тебя таким. Ведь кто, как не я, твой родной отец, наградил тебя всем этими свойствами? Теперь ты страдаешь. Тебе сложно общаться со мной, с Серёжей. Ты постоянно меняешь работу, потому что не находишь нигде понимания… Будь я другим, возможно, и не заметил бы этого. Но я такой, какой есть. Твои склонности – это полностью моя вина. Я хочу, чтобы ты обрёл свой мир и того человека, который понимал бы тебя «от» и «до». Только для начала, всё же, нужно найти себя… Без этого никак… Тебе следует запомнить, что твои проблемы – они и мои проблемы, твоё плохое настроение – это и мои бессонные ночи. Связь между нами не теряется ни на минуту. Понимаешь?

Артур, впав в некоторое замешательство, отвёл взгляд.

– Я хочу, чтобы ты спал спокойно, – произнёс он.

– Понятно… – вздохнул Борис. – Как же мне… нам… быть?

Дверь, до сих пор сторожившая покой в этом доме, приоткрылась.

– Не знаю. Пока не знаю, – парень перешагнул через порог, но, обернувшись, добавил: – Я нашёл новую работу. Не знаю, надолго ли… Я позвоню тебе вечером. Там, в гостиной, на столике, мой тебе подарок. Ещё раз с праздником, отец.

Удаляясь от дома отца, Артур точно знал, что скоро, очень скоро он услышит резкий телефонный звонок в своей съёмной квартире. Это будет старший брат – Сергей. Тот снова станет говорить, что нельзя быть таким, что нужно уметь сдерживать свои эмоции и даже мысли, ведь отец уже не молод и лишние неприятности лишь усугубляют обстановку. Артур знает это и без него, но ничего не может изменить. Хотя, несомненно, желает.

Конечно, отец никогда не сталкивал лбами своих сыновей. Всё происходило само собой. Сергею не нужно было даже находиться рядом или же видеть отца, чтобы понять, что он расстроен и причиной этого является, конечно же, младший брат. Ещё в детстве Сергей был более расположен к отцу, чувствовал его и понимал всегда. С Артуром дела обстояли куда сложнее.

2

В глазах Сергея Веремеева таилась скрытая радость. Покинув горы, он остановился на пару дней в отеле горнолыжного курорта. Он побудет ещё немного здесь, вдали от города, а потом – опять на службу.

Альпинизм… Этот вид спорта ему бесконечно нравился. Проводя много времени в горах, зная, как внезапно меняется здесь погода и какие предвестники тому существуют, он порой даже шутил, что с радостью построил бы себе дом где-то на высоте и остался бы в нём жить.

Но он был нужен в городе. Там находится работа, на которой без него не могли обойтись… Кто ещё так сильно нуждался в этом человеке? Все кто угодно, только не любимая женщина. Её попросту не было. Никогда. Устав понимать причины этого, Сергей успокоился, полностью отдавшись работе. Он исполнял должность служащего аэропорта. Какого именно – не столь важно. Его начальник при появлении репортёров любил подставить под безжалостные камеры Сергея. Если нужно было кого-то подменить или разрешить жизненно важную ситуацию, звали тоже его.

А ещё без этого человека не представляла жизни его соседка, пятидесятилетняя Сью. «Сью» – так к ней обращались все поголовно, хотя настоящее её имя звучало куда проще и понятнее – Светлана Владимировна. «Сью» к ней прилепилось по вине американского фильма «Кудряшка Сью». У почтенной женщины кудри были ничем не хуже.

Вечно у неё всё ломалось, перегорало и терялось. Сергею приходилось несколько раз даже влезать в её окно, расположенное на втором этаже, когда Сью забывала дома ключ и выключать кастрюлю с готовящимся супом. Удавалось ли справиться с этим самому Сергею? Да, вполне. Он вообще этого не замечал. А что ещё делать одинокому, весьма успешному в работе, симпатичному мужчине? Конечно, спасать соседский суп и чью-то шкуру на службе… Жёсткий юмор жизни… Ах, да! Опыт скалолаза для спасения соседки был просто незаменимой находкой!

Что касается других женщин, коллег по работе, те его не только уважали. Они всячески кокетничали с ним, точно предчувствуя, что продолжения не будет. Веремеев-средний, как самый надёжный контрацептив, позволяет всё и в тоже время без каких бы то ни было последствий. Хотя порой в это с трудом верилось. Если в коллективе появлялась новенькая молодая особа, она непременно решала, что просто до неё никто не смог подцепить этого красавца только лишь в силу чудовищных недоразумений. Искренне веря, что именно ей повезёт, глупышка бросалась в это с головой, но… После они прекрасно продолжали работать вместе, больше не вспоминая о глупой затее…

Разместившись за столиком уютного кафе, всё там же в горах, Сергей снял куртку, положив её на ближайший стул. Сделав заказ, он взял в руки мобильный телефон и набрал номер отца. Правда, перед этим, он отправил ему ММС. Обещанное, то самое сообщение, которое тот ждёт всегда с нетерпением. Снимок с новой покорённой вершины должен был служить наглядным подтверждением, что у старшего сына всё в порядке.

– Привет, отец! – произнёс он, осмотревшись. – С днём рождения тебя! Я тебя люблю, слышишь?

Борис Алексеевич прижимал трубку к уху, счастливо расплываясь в улыбке.

– Да, да, я слышу. Спасибо. Связь отличная. Как тебе это удаётся? Я с соседом по улице поговорить толком не могу! Я получил твой снимок… – старик хмыкнул – А ты был прав: там и вправду чертовски красиво. Поздравляю, сын! Это ещё одна твоя победа.

Сергей из вежливости опустил голову, как человек, привыкший к похвалам такого рода.

– Да. Только вот над кем? Не над природой ли?

В его голосе послышались нотки сарказма.

– Ты же говорил, что заключил пари? – не унимался отец.

– Его могло бы и не быть. Просто убегаю от самого себя, – без намёка на эмоции дополнил Сергей.

Отец непонимающе пожал плечами.

– Тебе не свойственны такие речи. Серёжа, это точно ты? Что с вами обоими творится сегодня?

Договорив фразу, Борис вдруг схватился за голову, понимая, что проговорился.

Сын мгновенно изменился в лице:

– Дай-ка угадаю. Лентяй Артур был у тебя?

– Да здесь и гадать нечего. Конечно, был. Приходил, чтобы поздравить. Всё в порядке.

Старик держался спокойно.

– Уверен?

– Точно тебе говорю.

К столику подошла официантка. Мило улыбнувшись, она поставила горячий кофе и какое-то печенье.

– Приятного аппетита! – приветливо произнесла она. – Если будет необходимо, зовите. Я у стойки.

Весь облик девушки излучал нежность. Её глаза даже заискрились в довольно тусклом свете.

– Да, конечно. Спасибо! – банально отвечая, Сергей вслушивался в голос из трубки.

– Хочешь, расскажу, что ты сейчас делаешь? – вдруг сказал он отцу.

Борис натянуто засмеялся:

– Будешь сейчас меня смешить моими же поступками? Прекрати! Я старше тебя. Это не честно. В моём возрасте уже позволительны такие вот слабости.

Сергей кивнул:

– Да. Я это всегда помню. Ты эту фразу говоришь ещё с тех пор, как мне было восемь, а тебе…

– Только не о возрасте! – прервал его отец.

– Ты сидишь в своём кресле, читаешь свежий «Вокруг света». Тихо болтает телевизор. Да… Вроде всё хорошо. Но вот вода на кухне… Ты закрыл её, после того, как вымыл посуду?

– О, чёрт! – отец крякнул что-то ругательское и, бросив телефон в кресло, побежал на кухню. Там и правда текла вода.

Сергей засмеялся, положил в чашку ложечку сахара и внезапно поймал на себе очаровательный взгляд официантки. Это не мешало, не напрягало. Нет. Одно было не так. Под влиянием столь пристального взгляда он положил подряд четыре ложечки сахара, задумчиво перемешивая всё это. Конечно, теперь это пойло, на его вкус, было сложно назвать кофе.

В трубке снова послышался голос отца. Он пытался отдышаться.

– Негодник! И вот так ты поступаешь со мной каждый раз… Не мог сразу сказать про воду?

Поднеся чашку ближе, Сергей отпил глоток, тут же жутко закашлявшись.

– Что там у тебя случилось? Сынок! – донёсся из трубки взволнованный голос.

– Кофе здесь какой-то странный подают, – прохрипел Сергей.

Старик залился смехом.

– А, теперь моя очередь угадывать. Тебе его поднесла милая девушка-официантка. Всё время она строит тебе глазки и под её взглядом ты вновь пересыпал сахар?

– Откуда ты знаешь? – с трудом произнёс сын, склонившись к столику.

Заметив происходящее, всё та же официантка мгновенно оказалась рядом, подавая несчастному стакан воды.

– Скорее выпейте! Это должно помочь. Что-то не так с кофе?

Положив телефон на столик, Сергей расслышал в трубке смех отца: «Когда ты уже научишься общаться с женщинами? Они ничем не коварнее гор. А хотя, кто их знает…»