Kitobni o'qish: «Фата для церковной мышки»
Глава первая
Свершилось! Этот праздник со слезами на глазах, этот день мы приближали, как могли! У Таисии наконец-то появился сердечный друг! И не просто появился, а продержался целых две недели и вроде даже не собирался сматывать удочки и линять с горизонта. Он продолжал быть! Или Тая крепко держала себя в руках и не позволяла своей истиной сущности вырваться на волю, либо парень являлся нешуточным экстремалом. Я этого отважного буревестника, этого витязя в тигровой шкуре еще не имела чести видеть. Тая строго держала его в секрете, и сколько это свинство еще будет продолжаться, я как раз и собиралась выяснить. Приглушив звук телевизора, я набрала Таискин номер и завалилась на диван. Трубку сняли после первого же сигнала.
– Ал-л-ло? – томно простонала Таисия.
– Расслабься, это я.
– А, Сена, – погрустнел голос, – привет.
– Да, прости, это всего лишь обычная, завалящая, никому не нужная Сена. Прости, прости, прости!
– Прекрати, я просто ждала звонка…
– Даже знаю от кого. Когда ты мне его покажешь? Ну, когда? Когда же?
– Надо подумать…
– Хватит! Я больше так не могу! Кончай издеваться! Или ты мне его показываешь, или между нами все кончено! Почему, ну почему ты не хочешь нас познакомить? Он что урод? Или я урод? Отвечай!
– Я боюсь сглазить, – вздохнула Тайка.
– Думаешь, я могу тебе сглазить всю малину? – изумилась я. – Да как ты смеешь!
– Се-е-ена…
– Не ной! Я требую объяснений! В конце концов, это подло! Как только у тебя появился парень, я сразу же стала не нужна? Мы же обещали друг другу, что личная жизнь не будет влиять на нашу дружбу! И что теперь?
– Сена, он из богатой семьи, – с каким-то странным напряжением в голосе произнесла Тая.
– И что? – насторожилась я. – А, погоди, я, кажется, догадываюсь, он ни разу не был у тебя дома?
– Да, ни разу. Видишь ли, мне становится дурно при одной только мысли, что он увидит мою квартиру.
– Не ожидала от тебя, дорогая, – я улеглась поудобнее, настраиваясь на долгий разговор. – У тебя квартира практически в центре Москвы, откуда такие комплексы?
– Ты видела эту квартиру. Она лучше твоего логовища только тем, что у меня в туалете не такой страшный плафон на лампе и люстры чуточку посимпатичнее, а в остальном, прекрасная маркиза…
– Ты, наверное, еще и наврала ему с восемь коробов?
– Ну… немного приукрасила действительность, можно так сказать.
– И насколько же ты ее приукрасила?
– Сказала, что не могу привести его к себе потому что дома находится мой муж, с которым я в данный момент пытаюсь развестись, а он разводиться не хочет из-за всепожирающей ко мне любви. Он грозится покончить с собой, если я его брошу.
– Зачем тебе такой мексиканский сериал?
– Мне нужен был ореол трагизма, к тому же, женщина, пытающаяся развестись это лучше, чем женщина, которой ни разу не предлагали замуж.
– И что ты еще ему наговорила?
– Сказала, что у меня собственный салон красоты.
Я присвистнула и засмеялась.
– Ничего смешного, – хмуро перебила вруниха. – А что я должна была сказать? Что полгода ищу работу? А так я вообще-то вшивый экономист в прогоревшем банке? И вообще, я столько всего насочиняла… Каждый раз боюсь попасть впросак, потому что половину вранья уже забыла.
– Ты даешь!
– Я не знаю, что теперь делать, – раскисла и заныла подруга, – столько уже нагородила, неизвестно, как выпутываться буду.
– А все из-за того, что ты с самого начала повела себя неправильно, отстранила меня от дела! Изолировала, как ненужный элемент, вот и получи фашист гранату.
– Сена, я не фашист, я запуталась…
– Еще скажи: «мне нужна помощь, приезжай ко мне, Сеночка».
– Да, именно это я и хотела сказать.
– А как же твой муж? Он не будет против, если я зайду? Я его боюсь, если честно, он такой нервный, да еще и покончить с собой грозится.
– Сенчурия, ну хватит издеваться, я правда в беде! Приезжай, пожалуйста, ради нашей дружбы.
– Ах, вот теперь ты вспомнила о нашей дружбе!
– Сена!
– Если я к тебе приеду, то снова застряну, а у меня Лаврик, мне нельзя его надолго бросать. Приезжай ты.
– Мы сегодня в театр идем…
Ах, они сегодня в театр идут! Ах, ах, ах!
– …после я могу приехать, правда поздно будет, ничего?
– А зачем тогда ты меня к себе приглашаешь, если вы идете культурно отдыхать?
– Надеялась, что ты посидишь у меня, подождешь…
Я прямо желчью захлебнулась! Они, значит, в театр пойдут – муси, пуси, передайте мне программку – а я буду сидеть у нее в квартире, дожидаясь, пока богема соизволит вернуться, чтобы слить мне в уши свои проблемы! Ничего себе пасьянс!
– Знаешь что…
– Не надо, – мрачно перебила Тая, – я знаю, что ты скажешь. Я приеду к тебе сегодня, ладно? С ночевкой.
– Хорошо, – вздохнула я, – буду ждать. Приятного времяпрепровождения.
И мысленно добавила: «мерзавцы».
Положив трубку, я уставилась в потолок. Хм… честно признаться, я не ожидала, что дела обстоят так скверно и Тайка начала строить отношения на куче вранья. У нас уже был печальный опыт, причем у обеих и не один, пытались мы при помощи своей буйной фантазии, хорошо подвешенных языков и честных ясных глаз стать умнее, красивее, богаче. Мы приписывали себе несуществующих поклонников, родственников, друзей, мы преувеличивали свои достоинства и уничтожали все недостатки, мы врали так, что нам позавидовал бы любой сказочник, врали классно, качественно, без запинки, никогда не краснея, но рано или поздно все вылезало наружу. Случайное слово, стечение обстоятельств – и дыра была готова. Чтобы залатать ее, мы нагромождали новую ложь, но пирамида уже шаталась и чем больше мы продолжали нахлобучивать, тем сильнее она раскачивалась и, в конце концов, с грохотом падала нам же на головы. И тогда мы спасались позорным бегством, оставляя в сердцах молодых людей кислотные впечатления и скверные воспоминания. Мы клялись сами себе, что в следующий раз все будет иначе, но появлялись новые кандидаты в кавалеры, и начиналось все с начала, с того самого нехорошего начала – мы снова принимались врать. Мы окружали свои личности ореолом такой таинственности, громоздили такие мистические декорации, что от нас начинали шарахаться даже малознакомые люди. Не знаю, почему мы это делали, возможно, нам казалось, что мы недостаточно интересные и яркие личности, чтобы заинтересовать данного потрясающего молодого человека, вот и приписывали себе несуществующие заслуги. Ни я, ни Тая не обладали глянцевой красотой, имея которую достаточно лишь хлопать ресницами и время от времени открывать рот, чтобы произнести очередную глупость, в то время как вокруг все сходят с ума от любви к тебе, поэтому мы пытались взять всем сразу: и могучим интеллектом, и бешеной эрудицией, и паранормальными способностями. Нет, мы, конечно, понимали, что надо расслабиться, дышать ровнее, быть самими собою и нас обязательно оценят по заслугам и полюбят непременно, но… наступал момент, и будто дьявольские силы вмешивались, будто черти нас за язык начинали дергать и мы снова принимались за старое. Правда, когда нам основательно перевалило за двадцать, мы более-менее остепенились и умерили свой юношеский авантюризм, полагая, что с этими аттракционами покончено окончательно, как Тая вдруг на старости лет решила вспомнить бурную молодость. Но одно дело заливать баки мальчикам во дворе на лавочке в шестнадцать лет, а другое дело наврать с три короба взрослому мужчине, у которого, возможно, далеко идущие планы. Да еще и из богатой семьи, возможно приличные люди… ужас. Положение срочно требовало поправки, но необходимо было точно выяснить, как далеко зашли их отношения, насколько глубоко завязла Тая во лжи, и как все это безобразие привести в цветущий вид.
– Опять мне придется разгребать, Лавричек, – кряхтя, я слезла с дивана, – идем гулять, славный ты мой товарищ.
Лавр чихнул и бодро завилял хвостом. К прогулкам он был готов всегда, в любое время суток.
Часы показывали шесть вечера, во дворе резвилась молодежь, бабки на лавках намывали кости жильцам всех окрестных домов, в густых зеленых кронах дискутировали воробьи… все-таки лето – замечательное время года. Во дворе мы решили не разгуливать, никак местная публика не могла привыкнуть к моему девяностокилограммовому масику, все ждали пока он кого-нибудь покусает, надеялись! Но моя добродушная тумбочка на ножках ко всему миру относилась с искренним дружелюбием, хотя Лавр и мог показать зубы, если видел, что его хозяйке кто-нибудь, по его мнению, угрожает – человек или собака. Особенно бдительным он становился с наступлением сумерек.
Мы шли в школу на собачью площадку, где собирались хвостатые со своими хозяевами с двух соседствующих дворов. Отпустив Лаврентия к сотоварищам, я примкнула к кружку собачников послушать последние сплетни. Нынче обсуждалась чумка и ее последствия. Меня эта тема мало волновала, все прививки мы делали аккуратно, за здоровьем следили тщательно, ведь сенбернар, не смотря на свой внушительный вид, существо ужасно нежное и болезненное, хуже малого ребенка.
Пока собаки резвились на травке, я отошла от увлеченных чумкой хозяев и отправилась прогуляться вдоль школы. Помахивая плетеным поводком, я медленно шла, погруженная в свои думы.
– Извините, – раздалось вдруг над ухом.
Я подняла взгляд и увидела симпатичного брюнета лет тридцати, подмышкой он держал крошечного перепуганного таксика.
– Да? – улыбнулась я вислоухому таксику.
– У вас такой пес чудесный, это же ваш сенбернар?
– Мой, – загордилась я. – Лаврентием зовут. Щеночек у вас милый, как зовут?
– Марта, маме подарили на день рождения, вот, теперь я выгуливаю, кормлю и убираю за нею.
– Чего вы ее на руках держите? Пустите, пусть побегает.
– Мы первый раз на площадке, боюсь, как бы большие собаки не обидели.
– Ой, ну вы что, никто тут малышей не обижает, за этим мой Лаврик пристально следит.
Дальше мы шли уже вместе. Хозяина таксика звали Алексеем, и на руке у него не виднелось обручального кольца. Из непринужденной беседы я выяснила, что он дантист и живет через три дома от меня.
– А вы чем занимаетесь? – он наклонился, чтобы поставить Марту на травку.
– Чем я занимаюсь? Я театральная актриса, играю во МХАТе…
Глава вторая
Тая прибыла в мои апартаменты в половине двенадцатого, когда я уже из последних сил смотрела какую-то бурду по телевизору, борясь со страстным желанием вытянуть копытца и заснуть. Тайка не стала звонить, открыла дверь своим ключом и вот, возникло на пороге комнаты чудное виденье. Я даже не сразу ее узнала! Подруга выкрасила волосы в черный цвет с лиловым отливом, навела чудо-макияж и вообще, на ней красовалось восхитительное сиреневое платье до пят и изящные черные туфли-шпильки на высоченном каблуке.
– Та-а-ая! – я слезла с кровати и осторожно подошла к дивной грёзе с тщательно завитыми блестящими локонами. – Какая ты-ы-ы!
Я не видела ее около пяти дней и за это время она, кажется, основательно похудела, да и вообще преобразилась в лучшую сторону.
– Слушай, – я медленно обошла вокруг нее, – да ты похудела!
– Еще бы, – вздохнула она, сбрасывая с ног туфли, – я вообще ничего не ем, кроме кофе и сигарет.
Ничего себе, вот это страсть!
– Такая любовь? – я подтянула сползшие пижамные штаны и вернулась на диван. – Ты из-за своего принца лишилась аппетита?
– Нет, из-за своего вранья, – расправив платье, подруга присела на подлокотник кресла. – Я лишилась не только аппетита, но и сна, все время живу в напряжении, пытаясь не упустить из памяти, чего я там ему такого наговорила. Я потратила половину всех своих сбережений на тряпки и дорогие духи, замучилась выдумывать подробности из нашей с несуществующим мужем жизни и вообще… – она обреченно махнула рукой. – У тебя есть сигареты с ментолом?
– Да, на кухне.
Пока она ходила за сигаретами, я размышляла. Видать молодому человеку удалось сильно вскружить ей голову, раз Тайка пошла на такие нешуточные траты. Даже вечернее платье купила…
– Сена, он настоящий принц, – подтвердила мои худшие опасения вернувшаяся с кухни подруга. – Я запуталась как муха в паутине, не знаю, как все это разрулить. И не говори, что надо было головой думать с самого начала, если бы ты его увидела, ты бы меня поняла.
Что ж, вполне возможно. Тайка курила тонкую длинную сигаретку и выглядела такой подавленной, что я невольно прониклась сочувствием к врунишке.
– Тай, для того, чтобы я могла тебе помочь, я должна с ним познакомиться, да и вообще узнать его получше. Как его зовут?
– Артур.
– Сколько лет?
– Тридцать, а августе тридцать один.
– И что, ни разу не был женат?
– Нет, ищет свою единственную. Кажется, уже нашел… – она с надрывом вздохнула. – У него есть брат Константин, он старше его на два года, у брата жена. Его мама Инга Дмитриевна в прошлом оперная певица, отец Владимир Иосифович генеральный директор цементного завода, увлекается живописью, коллекционирует полотна старинных и современных мастеров. Артур вроде бы работает у отца, интересуется подводными лодками, космосом, спортивными машинами и театром.
Я прямо рот распахнула шире положенного, это ж надо – космосом он интересуется!
– Еще он знает два языка, – продолжала Тая, задумчиво глядя на тлеющий кончик сигареты, – а внешностью похож на молодого Алена Делона.
– И что, у него нет недостатков? – недоверчиво поинтересовалась я.
– Пока ни одного не нашла.
– Так не бывает!
– У нас конфетно-букетная стадия, недостатки появятся позже, если всё не раскроется к тому времени, разумеется.
– Где вы встречаетесь, если ты его к себе не приглашаешь?
– Он водит меня по ресторанам, выставкам, театрам…
– Ты была у него дома?
– Да. Поэтому я смертельно боюсь пригласить его к себе.
– Все ясно. Какой-то он у тебя слишком идеальный получается. Напомни, где вы познакомились?
– Он подвез меня на своей машине.
– Хорошая машина?
– Как думаешь?
– Да, глупый вопрос. А что ты ему наплела про своего мужа? Надеюсь, не сказала, что это Иосиф Кобзон или Никита Михалков?
– Нет, я сказала, что он бизнесмен, у него пять цветочных магазинов.
– Ох, дорогая, даже и не знаю, чем теперь тебе помочь, – призадумалась я. – Он тебе очень нравится?
– Сена, это принц из моих девичьих грез, – простонала Тайка, туша окурок в пепельнице. – Кстати он не знает, что я курю. И пью. И гадко сквернословлю. И то, что у меня только одно образование, а не четыре, как я сказала. И думает, что мои родители владельцы сети супермаркетов, а не трех продуктовых ларьков, как на самом деле.
– Боюсь, волшебная моя, дело – тухляк, – честно призналась я, хотя мне очень хотелось ее подбодрить и утешить. – Ты слишком круто загнула. Хоть какую-нибудь правду ты ему сказала?
– Да, я честно призналась, что зовут меня – Таисия.
– Хоть на этом спасибо. Ты переодеваться будешь или прямо в платье спать ляжешь? Кстати, сколько ты за него отвалила?
– Лучше не спрашивай.
Осторожно, будто платье было соткано из паутины, Тая сняла его и явила миру такое белье, что я чуть в обморок не упала.
– И его цену тоже не спрашивай.
Я и не собиралась, мне было страшно узнать эту цифру. Тая переоделась в свою фланелевую ночную рубашку фасона: «близится старость – не радость», жившую в моем шкафу, и отправилась в ванную смывать макияж. В воздухе остался сладковатый аромат Франции. Да, видать Таисия влипла крепче некуда… Мне не хотелось ее расстраивать, но я заранее была уверена, что ничего у нее с этим сказочным Артуром не выгорит. Слишком завралась, на таком песочном фундаменте дворца не возведешь и с принцем в нем не поселишься… господи, ну до чего же все глупо! А вдруг он и вправду Таискина судьба? И так все испортить!
Вернулась отмытая до блеска Тайка, вид у нее по-прежнему был крайне удрученный.
– Сенчик, ты еще не придумала, как меня спасти?
– Ты знаешь, я себе этого даже представить не могу, – честно призналась я. – Мне нужно на него взглянуть, понять, насколько ты ему небезразлична, чтобы прикинуть, сможет ли он тебя простить, когда откроется правда.
– Завтра мы собираемся в ресторан, думаю, можем пойти втроем.
– Ой, а мне совершенно нечего надеть! – нешуточно заволновалась я. – У меня нет ничего роскошного!
– А тебе и не нужно ничего роскошного, или ты скажешь, что твои родители нашли нефть на своем дачном участке?
– Нет уж, я постараюсь ничего не врать, да и вообще, буду молча слушать ваши разговоры и делать соответствующие выводы.
– Хорошо, – Тая полезла под одеяло на свою половину – к стенке. – Давай спать, уже второй час. Я от этого похода в театр так устала, будто мешки с картошкой таскала.
– А чего такого утомительного было?
Я выключила свет и примостилась с краю. Из прихожей притопал Лавруша и завалился на коврик у кровати. Глубоко, совсем по человечески вздохнул, повозился, укладываясь поудобнее и засопел.
– Утомительного, говоришь? Да абсолютно все, особенно то, что мы постоянно встречали в антракте его знакомых, чинно раскланивались, меня все рассматривали, при этом еще требовалось поддерживать непринужденную светскую беседу. Спектакль мне отчаянно не понравился, но Артур был в полном восторге, и мне пришлось из себя радость вымучивать.
– Почему бы тебе честно не сказать, что спектакль дрянь?
– А вдруг я ничего не понимаю в современных постановках? Хотя я и так не понимаю…
– Как можно все отношения строить на лжи?
– Пока получается, – зевнула он. – Но тяжело, тяжело… спокойной ночи.
– Хороших снов.
Но уснуть я еще долго не могла, все смотрела в невидимый в темноте потолок и думала о Тае и ее Артуре. Я пыталась вспомнить, каким был в молодости Ален Делон, но никак не могла… похоже, я не видела его в молодости, не смотрела я такие древние картины… Так я незаметно и заснула.
Когда я продрала глаза, Таи уже не было, а на подушке лежала записка: «Помчалась домой переодеваться, позвоню, целую». Переодеваться! Я вскочила с дивана и бросилась к платяному шкафу. Что надеть в ресторан? Лаврик, удивленный, что я проигнорировала привычную утреннюю траекторию полета – кровать-ванная-прогулка, сел рядом со мной и тоже внимательно уставился в шкаф. Какие страшные старые тряпки предстали моему взволнованному взору! Не то чтобы я совсем уж была нищенкой, но с Тайкиным платьем сравнивать решительно было нечего. Шкаф был набит гардеробом журналистки-автомобилистки-собачницы, ничего вечернего, элегантного и опупенного не наблюдалось. В надежде, что какой-нибудь блистательный туалет все-таки случайно завалялся в куче барахла, я принялась за дело – принялась вываливать из шкафа все прямо на пол. И тут Лаврик недвусмысленно дал понять, что хотел бы сходить в туалет.
– Погоди, солнышко, видишь, какое дело важное.
Солнышко улеглось рядом с ворохом одежды и печально вздохнуло. Перерывая тряпки, я вдруг извлекла из кучи какую-то невероятную юбку, будто бы только что позаимствованную из гардероба окончательно обезумевшей цыганки. Длинная, до самого пола, пестрая, черно-красно-желтая, она выглядела так полоумно, что вполне могла сойти за богемный эксклюзив.
– Лавр, гляди, – я тряхнула юбкой, расправляя ее, – как тебе?
Он искоса посмотрел на нее, закрыл глаза и отвернулся.
– Ладно, идем гулять, а то когда ты не в духе, тебе все вокруг не нравится.
Лавр тут же вскочил и радостно замахал хвостом.
Наспех умывшись, я впрыгнула в специальные спортивные штаны для прогулки с масиком, нацепила майку, тапочки, застегнула на лохматой шее ошейник и мы отправились на солнечные просторы.
Пока Лаврик посещал любимые кусты, я напряженно размышляла, представляя себя в этой юбке. Интересно, как отнесется Таисия к моему внешнему виду? Как отреагирует ее бриллиантовый Артур, меня не волновало, отчего-то он мне заранее не нравился. И очень сильно.
Глава третья
Тая позвонила в пять часов и прерывающимся от волнения голосом сообщила, что Артур заготовил в ресторане какой-то грандиозный сюрприз для нее.
– И чего ты так переживаешь? – удивилась я. – Может, он специально для тебя заказал мужской стриптиз, а после преподнесет обручальное кольцо.
– Не ерунди, пожалуйста, – нервничала подруга. – Я так боюсь, что даже не знаю, в чем идти.
– Надень фиолетовое платье.
– Я была в нем вчера в театре.
– Тогда оденься на всякий случай во все черное, мало ли, что там за сюрприз такой.
– Сена, ну вот что ты за человек?
– Ты же посоветоваться хотела, вот я тебе и советую.
– Да, действительно, нашла, у кого совета спрашивать. Значит так, страшный ужин состоится в ресторане «Золотое небо», – и она продиктовала адрес.
– Не знаю, хватит ли у меня денег на вход, – засомневалась я. – Все-таки небо, да еще и золотое.
– Сена, ты серьезно или издеваешься? Я вот не пойму никак!
Голос ее стал нешуточно раскаляться.
– Ладно, ладно, не шипи, во сколько встречаемся?
– Мы будем ждать тебя у входа ровно в восемь ноль-ноль. Если опоздаешь, будешь платить за вход и искать нас по всему ресторану, а там шесть залов.
– Оба-на! А ты там была уже, да?
– Да, – отчего-то горько вздохнула Тая. – Ладно, пойду я копаться в платяном шкафу.
– Бог в помощь, – посочувствовала я, и повесила трубку.
Мне же осталось подобрать к юбке подходящую кофтейку. Майки отметались сразу, они у меня практически все с забавными надписями, и я приступила к рассмотрению блузок. Большинство из них были довольно унылыми и больше подходили к парадной пионерской линейке, нежели к походу в ресторан. Перебирая барахло, я не могла надивиться тому, сколько у меня, оказывается, тряпья, которого я ни разу не надевала, но зато бережно хранила во внутренностях шкафа.
Наконец наряд сложился. Я натянула короткий черный топик с серебряной надписью «Death», чтобы прикрыть это жизнеутверждающее слово, поверх накинула тонкую черную рубашку с выбитой вышивкой бледно-зеленого цвета. Вышивка выглядела слегка замогильно, но я надеялась, что сверхпестрая юбка картину скрасит.
До половины седьмого я красилась. Смывала пять раз, все мне казалось, что я недостаточно прекрасна и элегантна. То глаза мне получались слишком сильно накрашенными, то цвета не те… в общем, мучилась как на электрическом стуле. В результате лицо пошло красными пятнами, а веки опухли так, будто я рыдала три дня. Оставалось пойти к холодильнику, нашкрябать тупым ножом льда из морозилки, завернуть в кусок марли и приложить к лицу. Как следует заморозив физиономию, снова взяла коробочку теней и, трясясь от злости, принялась рисоваться в шестой раз. Время поджимало, я нервничала и получалось все хуже и хуже. Окончательно выбившись из сил, оставила все так, как есть и принялась спешно одеваться. На ноги я планировала натянуть свои единственные туфли на высоком каблуке. Эти пыточные колодки я надевала всего один раз, когда мы с Таей выбрались в театр. На обратном пути я вспомнила все известные мне проклятия, в конце концов, не выдержала, сняла их и шла по заплеванным московским тротуарам босиком и пела песни. На этот раз я щедро налила в них средства для разноски обуви, влезла в эту мокрую каку и поковыляла к выходу. Лаврик гавкнул мне вслед, наверное, пожелал счастливого пути.
О том, чтобы ехать в пыточных туфлях на метро не могло быть и речи, и я отправилась в свой гараж-ракушку. Казалось, моя скучающая по капремонту и хорошей мойке машинюшка, дремала в полумраке.
– Привет, масяня, – я похлопала ее по рыжему капоту, – сегодня мы едем в ресторан, ты рада?
Наверное, «масяня» обрадовалась, потому что завелась с третьего раза, а не с двадцать пятого, как обычно. Закрыв гараж, я села за руль и первым делом сняла туфли, чтобы ноги могли спокойно пожить еще какое-то время. Положив пыточные колодки на сиденье рядом, поставила босые, мокрые от разноски ноги на педали и помчалась к ресторану «Золотое небо».
Ехать я старалась с максимальными предосторожностями, тщательно соблюдая все правила, какие, разумеется, помнила. Лишних денег на задабривания ментов у меня не имелось, хотя я на всякий случай взяла с собой всю наличность, кто знает, как повернутся дела, и что там за сюрприз заготовил Артур. Приторный красавчик Артурчик… Посматривая на светофоры, я рулила и пыталась понять, почему же я заранее так сильно невзлюбила Тайкиного бойфренда? Не думаю, что во мне взыграла ревность, просто я крайне недоверчиво относилась к таким вот идеальным людям, хотя он мог быть идеальным, только по Таюхиным рассказам, не стоило особо верить на слово влюбленной врунишке. Но, как я себя не уговаривала, Внутренний Голос упрямо стоял на своем и твердил, что Артур мне не понравится, потому что из-за него Тайка будет однозначно несчастна. А когда твой друг несчастен, что в этом хорошего?
Ресторан «Золотое небо» располагался неподалеку от метро «Проспект мира» и имел собственную охраняемую стоянку. Наглухо закамуфлированный охранник увидев мое авто едва удержал на морде лица хладнокровную мину, а когда я еще и поперла на стоянку и вовсе растерялся. Но я с нахальным видом подъехала к шлагбауму и сердито просигналила, открывай, мол, болезный, время дорого. А время и впрямь было дорого – без двух минут восемь. Охранник будто в трансе вошел в будку и открыл проезд. Я лихо порулила вперед, высматривая местечко между сверкающими, как новогодние игрушки лимузинами. Приткнув свой «жоперок» между «Лексусом» и «Мерседесом», я вбила ноги в туфли, прихватила сумочку и полезла наружу.
У входа в ресторан стояла сладкая парочка. Таисия надела белые брюки и ядовито-розовый блузон – этих вещей я раньше у нее никогда не видела, к тому же на ногах у нее красовались розовые туфли на среднем каблуке, а розовый цвет, насколько я знала свою подругу, она терпеть не могла. Рядом с нею стоял стройный молодой человек в летнем костюме оливкового цвета, выглядел он и впрямь как кинозвезда. Я нацепила на лицо самую свою лучшую улыбку и заковыляла по направлению к ним. Ищущий Таин взгляд на миг остановился на мне, и вдруг подруга отвернулась, делая вид, что мы незнакомы. Нифига себе, компот из персиков!
– Тая! – радостно крикнула я и помахала рукой. – Привет!
Ей пришлось повернуться в мою сторону и выдавить из себя радостное изумление.
– Ой, Сеночка! Ты вовремя…
А в глазах ее читалось: «ты что ж на себя напялила, змеявка ядовитая, скользкая, страшная»?
– Знакомься, Сена, это Артур, Артур, это моя подруга Сена.
– Очень рад, – он взял мою лапку и поцеловал. – Какое потрясающее, необычное имя!
Он улыбался, сверкая красивыми карими глазами, видимо желая меня обаять и очаровать. С такой внешностью молодому человеку это было раз плюнуть, но здесь он не на ту нарвался, я держалась начеку и поддаваться на провокации не собиралась. Придерживая мою подругу под локоток, Артур повел ее в ресторан, как принцессу Монакскую, мои локотки никого не интересовали, поэтому пришлось идти самостоятельно. Как только мы переступили порог, я сразу же начала изумляться и восхищаться, да и как тут остаться равнодушной, когда все потолки были золотыми с синими звездами и невиданными люстрами? Обстановочка и интерьер почище музейного, вот уж цены наверное… Мы прошли в зал, выполненный в восточном стиле: мягкие диваны, столики с инкрустацией, резные кабинки, на столах кальяны, стены задрапированы золотистыми тканями – красота неземная, что уж говорить. Артур открыл дверь одной из кабинок, где за столом уже сидели двое – седовласый мужчина и дама с ярко-белыми крашеными волосами, уложенными в пышную прическу. Увидев нас, мужчина привстал, поцеловал руку Тае, мне и сел обратно, а женщина лишь растянула в улыбке бледно-розовые губы. По тому, как напряглась Таюха, я догадалась, что это его достопочтимые родители. Мы чинно расселись, Артур представил меня родителям, затем мужчины раскрыли папки с меню и углубились, а мы с Таей, как по команде, пристально уставились на цветочки в вазочке. Тайка благоухала какими-то сногсшибательными духами и выглядела очень симпатично, хотя и сидела так, будто проглотила портновскую линейку. Мужчины сделали заказ, чего они там назаказывали я прослушала, потому что всецело была поглощена разбором ситуации и мучилась вопросом: зачем он пригласил в ресторан еще и родителей? В чем радость и веселье? За столом царила противная тишина, лишь Инга Дмитриевна время от времени о чем-то спрашивала Владимира Иосифовича вполголоса. Наконец-то пришел официант, расставил на столе тарелки-бутылки, и публика хоть чуть-чуть оживилась.
– Мама, папа, – Артур поднял свой бокал, наполненный красным вином, – вы, наверное, уже догадались, что собрались мы здесь не просто так, а по очень важному для всех нас, особенно для меня поводу.
Мама и папа уставились на него тяжелыми и очень внимательными взглядами, Тая заметно нервничала, теребя бумажную салфетку.
– Жаль, что здесь не присутствуют Таечкины родители, но хорошо, что есть близкая подруга.
Тут уж и я перепугалась не на шутку, так как была уверена, что сейчас он сделает Тайке предложение, от которого она не сможет отказаться.
– Тая, – кавалер встал и полез в карман пиджака, – я хочу сделать тебе предложение руки и сердца.
Из кармана он извлек коробочку.
– Выходи за меня замуж.
Тая уставилась на него широко распахнутыми шоколадными глазами. Рот ее слегка приоткрылся, и я забеспокоилась, что сейчас оттуда потечет струйка слюны. Воцарилась ужасная тишина, другого слова и не подберу. Теперь маман с папаном выглядели так, будто скушали по портновскому метру и утратили способность сгибаться. Какая уж тут еда, никто даже к вилкам не притронулся, даже вина не пригубил. Кроме меня, я слегка глотнула, дабы унять сухость в горле, вызванную волнением… да что там волнением – самым настоящим шоком. Мою Таюху сватают! Артур открыл коробочку, достал офигенное кольцо, усыпанное белыми и розовыми камнями, и протянул Тае. Она не шелохнулась, вид у подруги был как у неожиданно облитого водой суслика – она пребывала в полном ауте и ничего не соображала. И тогда я решила напомнить о себе. Сняв с ног туфли, чтобы не мешали течению разумных мыслей, я открыла рот, но не успела ничего произнести. Из-за стола поднялся глава семейства и с официальной улыбкой произнес:
– Это конечно очень интересно. И надо сказать неожиданно. Артур, как всегда, забыл предупредить нас о таком м-м-м… важном событии, мы бы выкроили побольше времени. Нам, к сожалению, надо уезжать. С вашего позволения мы с супругой откланяемся, Артур, ждем тебя дома.
– Да, – сухо кивнула маман, – до свиданья, девочки.
– Всех благ, – ответила я за себя и Таю.
Двери кабинки закрылись за важной четой, и мы остались втроем.
– Не обращай на них внимания, – Артур поставил коробочку на стол и взял Тайку за руку. – На самом деле они рады, просто им нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что я хочу на тебе жениться. Ты еще не ответила, ты выйдешь за меня?
Тая оторвала взгляд от кольца из белого и желтого золота, судорожно сглотнула и посмотрела на меня. В этом взгляде было столько всего, что стало очевидно – пора вмешаться. И я сказала:
