Kitobni o'qish: «Отпуск от семейных обстоятельств»

Глава 1 Елена Прекрасная

За двадцать минут до звонка будильника раздался тонкий писк комара, который стал обязательным дополнением раннего утра. Елена Сергеевна несколько дней пыталась бороться с этим квартирантом при помощи пластинок “Раптор”, но то ли пластинки были просрочены, то ли комар какой-то особенный, а избавиться от него не получалось.

“Завтрак отменяется!”, – со злостью бросила она в пространство, адресуя возглас комару и, пока стаскивала ночнушку, подумала: ”До чего одиночество доводит – с насекомыми разговаривать начинаю”.

Время сборов на работу было выверено до минут и, благодаря “мерзкому кровососу”, появилась возможность заглянуть в “Одноклассники”.

Едва открылась страничка, на неё глянули с фотографии добрейшие глаза сухонькой старушки в штапельном платочке. Она, улыбаясь беззубым ртом, протягивала поверх частокола в худенькой руке три яблока. Елена Сергеевна смотрела на старушку и понимала, что только ради этого портрета стоило сейчас включить компьютер. “Бабулечка… Родненькая моя… Как же я по тебе соскучилась…” Слёзы засолонили где-то в носу, и она начала судорожно их глотать.

Бабушка умерла четверть века тому назад. “Компьютерная” старушка стала её олицетворением. Нет, не потому что была похожа! Скорее, не была похожа вовсе. Но глаза, рот, изрезанные морщинами щёки и искреннее выражение светлой радости… Елена Сергеевна как-то сразу перестала быть сильной, волевой женщиной средних лет и сделалась беззащитным ребёнком. “Бабулечка…”, – в каком-то трансе повторяла она – “Как же ты мне нужна…” Казалось, нет ничего важнее желания увидеть, обнять, нет прислонить голову к груди, почувствовать ладошку на голове.

Нужно было выходить к автобусу, но отключить компьютер и разрушить связь с детством не хватало сил. Елена Сергеевна встала и вышла из комнаты. Фотография с монитора провожала ее взглядом

Дорога на работу всегда занимала около часа. Какой-то молодой человек уступил ей место, что случалось крайне редко. Несмотря на возраст, выглядела она так, что ровесники подчас укоряли:” Расселась! Место старшим уступать нужно!” Это они о себе. Прислонившись головой к стеклу, Елена Сергеевна отключилась от автобусного мира.

“Бабулечка…” Вспомнилось, как они вдвоём весной сажали в палисаднике росточки, и бабушка рассказывала, каким цветом те будут цвести.

У неё всё лето был полный набор цветов всех оттенков радуги, а отсутствие зелёных компенсировалось мхом. Где его бабушка брала неизвестно, но пара вёдер всегда была к моменту, когда цветник зацветал.

– Это чтобы радуги наш двор не обходили и почаще заглядывали за красками. Тогда и любовь в нашем доме будет всегда, – улыбалась она, отвечая на детские расспросы.

– А, что радуги любовь приносят?

– Они радость приносят, а без неё любви не бывает. У любви – радость главный цвет!

–А другие откуда? – не отставала Алёнка.

– Вот, как мы с тобой в цветнике цветы сеем, так Бог сеет их в душах. Зацветёт семь цветов, вот тебе и любовь радужная.

– А у меня тоже радуга зацветёт? Я её увижу?

– Её Бог увидит, а это главное.

Автобус подпрыгнул на кочке, и Елена Сергеевна больно стукнулась лбом о стекло. Наваждение рассеялось. На остановке она вышла и побрела в офис.

Глянула на себя в зеркало в фойе и поняла, почему ей уступили место. Выражение лица было таким, будто она только что с похорон. “Надо взять себя в руки… Надо сосредоточиться… Ну, чего разнюнилась?” – спросила она отражение и, вызвав искусственную улыбку, заставила мышцы лица закрепить результат. “Всё, в бой, на баррикады трудовые за подвигами бумажными и премиями денежными!”

Первые часы каждого рабочего дня были похожими настолько, что казались ксерокопией. Это вполне устраивало Елену Сергеевну. “Сова” по натуре, она не любила активности по утрам.

Ближе к обеду в кабинет заглянула Светочка из бухгалтерии. Она в приказном порядке потребовала взносы на подарки к дням рождения двух сотрудников и оповестила, что отмечать решили в пятницу здесь, в офисе. Радости это не вызвало, но и огорчаться по поводу изломанных планов на вечер пятницы не пришлось. Планов никаких не было.

Елена Сергеевна несколько лет жила одна. О том, что “брак был с браком”, поняла через несколько лет замужества, но оставлять детей без отца по настойчивым советам родни не стала. К её великой радости” чемодан без ручки” был “уведён из семьи”. Настойчивых советов родни о том, что нужно немедленно бежать к экстрасенсам, гадалкам, магам и магиням, чтобы вернуть "заблудшего" Елена Сергеевна слушать не стала. Даже угроза встретить старость в одиночестве её не испугала – хотелось отдохнуть перед этой самой старостью.

То, что не только они с мужем жили по привычке, Елена Сергеевна знала по рассказам той же родни. Смысла в этом не было никакого. Дети? Наверно и здесь один вред.

В её воспоминаниях часто всплывали глаза дедушки, когда он смотрел на бабушку. После нескольких лет замужества, она поняла: так светятся глаза у тех, кто смог вырастить в душе радугу любви. Вырастил и не давал погаснуть. А что могли увидать их дети, когда они с мужем смотрели друг на друга? Затравленость? Обречённость? Усталость от одиночества вдвоём? “Слава Богу, что они нас любят, хоть бы это мы в них не убили.”

Работа не шла на ум. В открытое окно прилетел запах дыма от сигарет. Сразу вспомнилось объявление “Просьба не курить возле офиса. Дым тянет в окно – невозможно работать”. Приписки от шутников сделали содержание забавным: “Просьба не курить возле офиса травку. Дым тянет в окно – сотрудники смеются невозможно работать”.

Дым с улицы поднял немного настроение. Рабочий день заканчивался. “Ещё одним днём до пенсии меньше и Слава Богу!”, – констатировала Елена Сергеевна, открывая пудреницу с зеркальцем. “Ах, Елена Прекрасная! Линяет твоя прекрасность потихоньку, а Ивана Царевича, видать, волк съел или Баба Яга в избушке заперла. Ну, да, не мне его освобождать, от сценария отходить нельзя. Сказано, что он всех победит и меня, любимую, по полю радужному к счастью увезёт – будем ждать”.

Наскоро собрав сумочку, убрала документы в шкаф и вышла из кабинета.

Рядом с автобусной остановкой стоял музыкальный киоск. У киоска, стояла метровая колонка, из которой громыхала музыка.

“А мужики сво…, а мужики сво…, а мужики свободу любят. Им только дай раз, им только дай раз…” – задорно пела незнакомая певичка. Здесь же, рядом переминались с ноги на ногу несколько представителей этих “сво” и, смеясь, поглядывали в сторону остановки на которой стояли молоденькие девчушки и явно “строили им глазки”. Почему-то захотелось услышать “синенький скромный платочек…”.

“Стареешь мать” – подумала Елена Сергеевна, заходя в маршрутку.

Пока ехала, решила позвонить Ваське Сенькиной, которая была не только одноклассницей, но и последние три года однопартницей в школе, их так и звали – Елена Прекрасная и Василиса Премудрая.

После окончания школы они общались, пока Елена не вышла замуж и не уехала. Так лет на двадцать с хвостиком “потерялись”.

Нашли друг друга через сайт “Однокласники”, будучи дамами среднего возраста. Елена Сергеевна обратила внимание, что после разговора с Васькой она как будто молодела, вернее “впадала в юность”. Образ девочки с косичками в коричневом школьном платье и белом фартуке на миг всплыл из памяти: «Вот, ведь, так Васькой Сенькиной и осталась! А, как её фамилия по мужу? Даже не вспомню.»

Учиться Премудрая пошла не в институт, как все пророчили, а в техникум. Она заявила, что пять лет учёбы всё равно не выдержит и выйдет замуж, а стирать пелёнки диплом за неё не будет. В этом она была права, впрочем, как всегда – на то и Премудрая. Единственное, в чём Елена Сергеевна не согласилась с ней до сих пор – это взгляд на причину для замужества. Васька считала, что замуж нужно выходить за единомышленника, а любовь между такими особями исключена, так как любовь – это притяжение противоположностей.

Насчёт противоположностей, конечно, правда: “себе подобного” обычно уважаешь, вернее, относишься так, как к собственному отражению.

Васька, как и хотела, вышла замуж за “единомышленника”, но и её семья рассыпалась. “Не жизнь, а манная каша какая-то” – выдала она в заключении, рассказывая про “развал страны”.

Вот тогда Елена Сергеевна первый раз вспомнила про бабушкины радуги. Семь чувств: красный цвет – страсть, оранжевый – радость, желтый – дружба, зелёный – надежда, голубой – мудрость, синий – преданность, фиолетовый – доброту и жёсткость одновременно, сумасшествие.

“Я свою радугу со страсти рисовать стала, да зелёных и голубых цветочков не насадила, а Васька – красные и фиолетовые посадить не потрудилась – никчёмные, мы с ней, садовницы-художницы.”

… Дома в пустой квартире ждал включенный компьютер. На мониторе висело оповещение о том, что нужно сделать перезагрузку страницы. Табличка полностью закрывала лицо бабульки с яблоками.

“Всё правильно. Перегружайся, дорогая, в прошлое заглядывать – к депрессии. Эта примета не подводила ещё никогда”, – скомандовала себе Елена Сергеевна и для поднятия настроения включила запись Жанночки Агузаровой. “Верю я – ночь пройдёт, сгинет страх. Верю я – день придёт весь в лучах…”, – пели они на пару, и никто не мог им помешать, отвлечь, растревожить заботами… Отпуск от семейных обстоятельств продолжался.