Kitobni o'qish: «Алиса и лунный лотос»

Алиса брела по лесной тропинке, отстраненно думая о своей жизни. Прошло немало времени после расставания с её парнем. Сердечная боль давно затихла, но мысленно девушка то и дело возвращалась в прошлое, подкидывая поленья в виртуальный костер ненависти и обиды. И, когда в голове проносился их последний диалог, кровь закипала от злости. Всегда так было. Она ничего не могла с собой поделать. Это являлось своеобразным топливом для её работы, стремления доказать обратное. Доказать себе, своему бывшему парню, что она и без него способна жить так же, как и до него и его предательства. Что она не сломается, что бы он ни говорил, пытаясь подавить её существо. Но не сегодня. Не в этот раз. Злость появилась мельком, но, как прибрежная волна, всё ещё бурля и пенясь, откатилась обратно в пучину забытья. Наступивший в чувствах штиль настолько обескуражил и без того шокированную новыми ощущениями девушку, отчего она на минуту застыла там, куда шагнула, поглощённая своими мыслями. Дрожь прокатилась по всему телу, словно разряд электрического тока. Махнув рукой и копной каштановых, слегка завивающихся на кончиках волос, она отбросила все мысли в сторону и продолжила свой путь.

Проходя мимо знакомой поляны, Алиса машинально свернула на неё. Там находился её любимый невысокий холмик с растущей на нём молодой березкой, полностью поросший земляникой и цветущим зверобоем на склонах. Местами пробивались кусты ромашек в окружении пахучего розового и белого клевера, а жужжание пчёл придавало законченность пейзажу. «Ягоды, должно быть, уже созрели» – подумалось ей, и очень захотелось увидеть ярко-красный ковер из рябиновых бусин, устилающий травяную гладь, вдохнуть их аромат, ощутить знакомый кисло-сладкий вкус. Пробираясь сквозь высокую поросль к возвышающемуся вдалеке молодому деревцу, Алиса, прикрыв глаза и беззаботно улыбнувшись, вскинула голову навстречу солнцу. Его лучи обдавали теплом, нежно лаская уже и без того загорелое лицо. Легкий ветерок обдувал щёки, шею, тело, не позволяя солнцу забрать себе все призы, напоминая девушке о своём присутствии и заботе о ней, срывая с её кожи слишком долго задержавшиеся лучики. Где-то в стороне ударил по стволу дятел. За спиной кукушка пропела свое «ку-ку», а откуда-то из глубины чащи доносилась неумолкающая трель свирели. Каждый вздох наполнял легкие смешанным благоуханием природы. Каждая нота в нём играла по-своему, иллюзорно создавая картины или музыку где-то в глубине сознания.

Добравшись до заветного холмика, Алиса ахнула от удивления. На фоне сочной зелёной травы возвышались гроздья земляники, играя на солнечных лучах всеми оттенками красного, создавая сказочное и контрастное буйство красок. Раскидистая березка отбрасывала рассеянную тень, в которой, приходя сюда, Алиса обычно спасалась от палящего светила. Ступая как можно осторожнее, обладательница густой гривы и изумрудных глаз в обрамлении длинных ресниц пробиралась сквозь это волшебное полотно, созданное самой природой, боясь повредить его первозданный вид. Присев на излюбленное место, девушка прижалась тонкой спинкой к стволу, впитывая каждой клеточкой его прохладу. Тонкое батистовое платье кремового оттенка в мелкий и редкий цветочек совсем не мешало едва уловимой связи с деревцем. Как ни странно, но и местные обитатели флоры как будто ждали её прихода и не посмели тронуть этот священный пятачок. И только мелкая, но густая трава проросла на нём, создавая мягкую подушку и щекоча кожу. Алиса так и не заметила, как уснула. Последнее, что она помнила, так это осоловевшие веки, томно смыкающиеся при свете полуденного солнца и вкус спелой ягоды на губах.

* * *

Крысы бегут с тонущего корабля. Им не важно то, что придется долго плыть или то, что они так и не доплывут до суши. Они просто спасаются. Инстинкт побуждает их сделать всё для этого. Они хватаются, цепляются за всё, вгрызаются зубами, лишь бы выжить. И им не важно, что, спасая себя, они топят других.

К сожалению, подобные экземпляры есть и среди людей. Волки в овечьей шкуре. Крысоподобные существа. Те, кто носит личину человека, внутри являясь диким животным. Но, чего греха таить, животные есть животные, и они намного благороднее множества людей.