Kitobni o'qish: «Средневековая история. Интриги королевского двора»
Но чтобы не забыть итога наших странствий:
От пальмовой лозы до ледяного мха,
Везде – везде – везде – на всем земном пространстве
Мы видели все ту ж комедию греха:
<…>
Мучителя в цветах и мученика в ранах,
Обжорство на крови и пляску на костях,
Безропотностью толп разнузданных тиранов, —
Владык, несущих страх, рабов, метущих прах…
Ш. Бодлер. Плавание (Перевод М. Цветаевой)
Глава 1
Варево закипает
– Марс, ваше сиятельство.
Лиля сверкнула глазами, но деваться было некуда. Сама подставилась.
Ганц Тримейн вообще отлично научился играть в нарды. И выигрывал у бедной-несчастной графини примерно три партии из пяти. Хорошо хоть не на деньги.
– Пропуск хода.
Лиля задумчиво посмотрела на доску из простого некрашеного дерева.
Вот так вот. А кто бы мог подумать еще год назад?
Жила-была девочка. Училась, радовалась жизни, может, даже замуж собралась бы в скором времени. Ан нет. Ничего этого судьба студентке меда Але Скороленок не отмерила.
А вместо этого подсунула автомобильную аварию, бред, боль, беспамятство – и в результате чужое тело и другой мир.
И они девушке сразу не понравились. Мир был натурально средневековым. Ни теплого туалета, ни водопровода, ни даже приличного стекла в окнах – слюдой стеклили. Грязь в три слоя, и даже оброк еще не изобрели, так барщиной и обходились. Интернет? Телефон? Телевизор?
Это чаво это вы демонов-то призываете, ась?
К телу тоже были претензии.
Воспитанная СМИ двадцатого и двадцать первого века, Аля привыкла к тому, что стройность и красота – синонимы. А тут – тушка весом поболее центнера. Куча болячек и проблем.
Кубики простучали по доске. Лиля бросила взгляд и покачала головой. Еще бы. Даст ей Ганц так просто из ловушки вырваться, жди…
Одно хорошо – что графиня. Ее сиятельство Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, вот даже как. Но и графиня – одно название. Замок – развалюха. Мужу на графинюшку наплевать, управляющий ворует, родные далеко… короче, все печально. Хотя сейчас уже и не настолько.
Замок ремонтируется, управляющий был выкинут за ворота, а что до мужа… ну Лиля и сама не рвалась его видеть. Хватило ребенка. Любимицы мужа, единственной дочурки от второго брака.
С точки зрения Лили, девочке не помешала бы крепкая порка. Но – вовремя вспомнился дедушка Дуров. И принялась графиня воспитывать падчерицу теплом и лаской.
Вроде бы пока получалось. А что будет дальше – бог весть.
Но к чему тут муж?
А к тому, что под его чутким руководством малявка выросла капризным избалованным чудовищем. То есть детей товарищу доверять уже нельзя. А если человеку не доверишь ребенка – как самой ему довериться?
Что-то Лиля сомневалась в своем взаимопонимании с невесть где (в посольстве) шляющимся супругом. Тем более что ее уже пару раз пытались убить – и кто бы?! Любовница мужа нанимала киллеров для избавления оного от законной жены. Вот казалось дамочке, что она лучше будет выглядеть в графских изумрудах. А Лиля почему-то умирать не собиралась. И всячески старалась обустроиться.
А вы бы что сделали на ее месте?
Как-то женщину не тянуло на ритуальное самоубийство. Или на громкие признания.
Вместо этого Аля (то есть теперь уже Лилиан Иртон) занималась хозяйством, лихорадочно записывала все, что помнила по медицине, и прикидывала, какие из новинок ее мира можно принести в этот мир. Отпало одно – но сразу.
Военная техника. Даже порох тут пока не изобрели. И Лиля понимала – никогда!
Она никогда не упомянет о порохе в своих записях! Хотя и помнит состав (кто в детстве не баловался дымовухами и «поджигами», особенно если ты ребенок и живешь в гарнизонном городке). Но нельзя. Техническое развитие человека не должно опережать морально-этическое. Или первое надо притормаживать.
Так что пока все попроще. Стекло. Кружево. Кое-какие женские мелочи.
И работать, работать, работать…
Багаж знаний?
Если кто-то рядом с вами станет ныть, что ничего не знает, – дайте товарищу в лоб. Ибо – лентяй. В век, когда в Интернете можно найти любые курсы – от кролиководства до кружевоплетения, – и ничего не знать? Даже как-то непонятно. Берешь газету, берешь ноги в руки – и вперед. Что до Лили…
Отца мотало по гарнизонам, семья моталась вместе с ним, и первым делом на новом месте Алю тащили в школу, а вторым – во дворец пионеров. Справедливо рассудив, что в России надо знать как можно больше и уметь как можно больше, Татьяна Викторовна загружала в дочкину голову все. От бальных танцев до хирургии, от консервирования овощей до вышивания гладью. И радовалась, что ребенок пошел в медицину – с такой профессией нигде не пропадешь.
Вот оно и пригодилось. И сейчас Лиля с благодарностью вспоминала мать.
Бдуммм!
– Твою селедку!
Графиня Иртон подскочила и бросилась к окну.
Так и есть. Дети шалят.
– Лэйр Ганц, признаю свое поражение. Пойду-ка я посмотрю, что там наши озорники делают, – подхватилась Лиля.
Ганц Тримейн поклонился:
– Как скажете, ваше сиятельство.
Лиля кивнула мужчине на прощанье и вышла за дверь, оставляя Ганца собирать фишки в коробку. И подумала, что если с эпохой ей не очень повезло, то вот с правителями – вполне.
Эдоард Восьмой казался вполне вменяемым товарищем и хозяйственным мужиком. Чего только стоил его представитель, прибывший, чтобы разобраться с проблемами в Иртоне. Ганц Тримейн был умницей и профессионалом в своем деле. Лиля даже его немного побаивалась иногда. Слишком острый взгляд, слишком серьезное выражение лица… но что тут сделаешь?
За этими мыслями графиня достигла двора и чудом увернулась от камушка из пращи.
Дети тренировались вовсю.
– Лиля!!! Смотри, как я могу!!!
– Ну-ка?
Камешек вырвался из пращи и впечатался точно в мишень. Дерево загудело. Миранда торжествующе поглядела на мачеху.
Лиля рассмеялась и кивнула.
– Так держать! Ты у меня вообще умница! И красавица!
Миранда Кэтрин Иртон гордо подбоченилась. И улыбнулась, показывая щербинку на месте недавно выпавшего зуба. Тоже та еще беда. Ну до всех Лиле дела не было, а они с Мири зубы чистили каждый день. Крапива, плюс кора березы, плюс мел, то есть известняк с берега, все тщательно измельчается, просеивается – и извольте. Мири сначала спорила, но потом послушала Лилины рассказы о кариесе, посмотрела на щербатые улыбки окружающих и, впечатлившись, стала драить зубы мягкой тряпочкой два раза в день.
Да и то сказать – Лиля же делала! А своей мачехе девочка теперь подражала и в большом и в малом. Это же так здорово, что есть Лиля! Добрая и веселая, которая всегда готова выслушать, посоветовать, просто поговорить. А иногда – и поругаться. Но Миранда впервые ощутила, что у нее есть… мать?
Этого девочка пока не знала. Но то, что есть человек, которому она не безразлична, – это факт. Девочка подбежала, на минуту повисла у Лили на шее, чмокнула ее в щеку и унеслась с друзьями.
Лиля с улыбкой смотрела ей вслед.
И куда что девалось?
От высокомерной, бледной и одутловатой аристократочки и памяти не осталось. Веселый, загорелый на позднем солнышке чертенок, из которого веселье так и брызжет во все стороны. В вечной юбке-брюках и жилете поверх рубашки, с широкой улыбкой, с вечной пращой…
Да, по результатам размышлений рогатка таки отпала. А вот пращу Лиля дала детям в руки без раздумий. И не пожалела. Да, пока они не научились, – страдало многое. Но местные дети были как-то взрослее. И старались думать о последствиях. Наверное, потому, что рисковали, в случае чего, не лишением компьютера на неделю, а жестокой поркой. Своей или родительской.
Так что обошлось без жертв. И даже все стекла (в окна замка вставляли откровенный брак, с пузырями, а иногда и разных цветов, но и это было лучше слюды) остались целы…
– Ваше сиятельство?
Ганц Тримейн подошел неслышно.
– Лэйр Ганц. – Лиля обернулась и одарила королевского представителя улыбкой.
– Вы, как всегда, заняты…
– Ради беседы с вами я готова отложить свои дела. – Лиля, продолжая вежливо улыбаться, погладила сидящего на плече мангуста. Умные зверьки спасались либо на хозяине, либо на Лиле от толпы детей, носящихся по замку. А ночью выходили на охоту и давили крыс десятками.
Ганц с симпатией посмотрел на графиню. М-да. Повезло же ее супругу. Умная. Красивая. Добрая. Хозяйственная. Ну и чего еще надо?
– Ваше сиятельство, мне уже скоро надо уезжать…
– А у нас почти все готово. – Лиля смотрела спокойно и весело. – Налог – отдельно, кое-какие подарки для его величества, юных принцесс и моей свекрови – отдельно. И я искренне надеюсь…
– Разумеется, я все доставлю и передам. В целости и сохранности. И хотел бы, чтобы вы мне выделили один из кораблей работорговцев. Надо же перевезти этих мерзавцев.
Лиля кивнула:
– Безусловно. Вот Эрик вернется – и вы отправитесь с ним, если не возражаете.
– Что вы, госпожа графиня…
Лиля тоже испытывала симпатию к Ганцу Тримейну. Умный мужик, с юмором, помог добычу янтаря организовать… теперь у нее рудник на побережье… хотя – нет! Не у нее. У супруга…
И в очередной раз Лилю посетила подленькая мыслишка: если бы Джерисон Иртон где-то там откинул тапочки – король назначил бы в майорат управляющего до рождения второго сына Миранды.
А это – прорва времени… эх, тяжело в деревне без нагана…
Но тут уж как жизнь повернется. Ради Мири сначала с супругом будем договариваться по-хорошему. А если не согласится…
Аккуратно расспросив Ганца Тримейна о законах в королевстве, она видела для себя еще один путь.
Если в браке у нее рождается мальчик, он становится графом Иртон. Если супруг помирает… Ее отец – опекуном малыша до совершеннолетия… если король еще кого не назначит. А она будет безутешно горевать по своему мужу… лет еще так пятьдесят.
Одним словом, возможны варианты. Хотя на первых порах Лиля предпочла бы мирный диалог. И для начала ей надо было заручиться поддержкой всех. В принципе всех кого можно.
Короля. Принцесс. Свекрови. Отца. Придворных.
Ганц передал ей приглашение весной ко двору, и Лиля была намерена приехать. И блистать!
Она уже знала, какие сплетни о ней ходят. Чего уж там – пара слуг, приехавших с Ганцем, чуть ли не в первый же день попала под мягкое и ненавязчивое внимание Эммы.
Итак, Лилиан Иртон – это нечто туповатое, неотесанное, и вообще – бедняжка граф, женился на таком ужасе ходячем… ну мы еще посмотрим, кто из нас будет ходячим, а кто – лежачим!
Каз-зел ты, супруг… Все понимаю, но каз-зел… какая б Лилиан Брокленд, прежняя, ни была, но ведь твоя жена! Ты за нее должен был горой стоять, а не жаловаться кому попало… а ты?
Лиля еще не знала супруга в новой жизни. Но уже решительно не одобряла его действия.
Джерисон, граф Иртон, ворвался в комнату вихрем.
Рик посмотрел на кузена с удивлением:
– Ты чего?
– Ничего хорошего!
– Ну-ка сядь и успокойся. И объясни мне, что случилось.
– Вот! – Джерисон бросил на стол свиток.
Рик недоуменно приподнял брови:
– От кого это?
– От патера Симона Лейдера.
– Ты решил, что нуждаешься в патерском благословении?
– Это он решил!!! Ты прочитай!
Рик пожал плечами и развернул свиток.
«Ваше сиятельство.
С прискорбием вынужден сообщить, что ваша супруга ведет себя достаточно своеобразно. Она посещает ярмарки, общается с эввирами и вирманами, нанимая последних в свою охрану. Торгует с ханганами и занимается непонятными делами с бароном Авермалем. Как верный слуга Альдоная, считаю необходимым поставить вас в известность о происходящем.
Патер Симон Лейдер».
– Ну и?!
Рик постучал кулаком по лбу:
– Джес, ты в своем уме?
– Вполне! А вот моя жена…
– Беременна. И сидит дома.
– Не беременна.
Второй свиток шлепнулся рядом с первым.
– Читай!
Свиток был от Амалии.
«Милый братик, хочу сообщить тебе о последних новостях.
Твоя жена потеряла ребенка. А докторуса Крейби, которого мы уговорили с таким трудом, просто выгнала, запретив показываться ей на глаза под страхом смертной казни. Не знаю, сообщили ли тебе об этом, но на всякий случай я попросила дядюшку с этим разобраться. Он обещал направить в Иртон своего представителя.
Я все-таки беспокоюсь за Миранду. Зря ты ее к нам не отправил.
Питер уговорил меня поехать в родовое поместье, чтобы младенец…»
Дальше Рик читать не стал. Пробежал глазами, убедился, что все остальное – исключительно розовые сопли, и посмотрел на кузена.
– И что?
– Как – что?! Моя жена потеряла ребенка, выгнала докторуса…
– Тут нет ничего удивительного. Сам понимаешь, его работа была ребенка сохранить. Он не справился. Я бы его тоже выгнал.
– Но почему Эдор мне про это не написал?
– Может быть, и написал – просто письмо еще не дошло…
Джес пожал плечами:
– Ну… может, и так.
– Твои письма собираются в городском доме, и управляющий пересылает их с оказией. Сам знаешь, к зиме это сложно, мало ли что и как…
– Знаю. Ладно. Эдор не сообщил. И докторуса она выгнать могла. Согласен. А все остальное?
– Джес, а ты не пытался головой подумать? – Рик явно издевался. – Ну да. Женщина, которая только что потеряла ребенка, так и поступит. Помчится на ярмарку, нанимать вирман в охрану и торговать с ханганами. Кстати – чем?
Джес покривил губы:
– Да в этом Иртоне только охота хорошая. А так – болото на болоте, горы рядом… жуть кошмарная.
– Так и запишем. Продавала ханганам болота.
– А патер…
– А он лично с твоей супругой общался? Хоть раз в жизни?
Джес фыркнул:
– Еще не хватало!
– Ну вот тебе и ответ. Или ошибся, или перепутал, или еще чего… Он тоже не Альдонай всеведущий.
– Думаешь? – Но теперь в голосе графа явственно слышалась неуверенность. И то сказать, письмо от сестры укладывалось в картину мира. Письмо же от патера…
– А ты отпиши ему. А лучше – Эдору. Или кто у тебя там…
– Ну да, Эдор.
– Вот и подожди от него сообщения. Кстати, на кой твоей супруге самой нанимать каких-то левых вирман, если там есть управляющий и кое-какая дружина?
– Ну… да…
– Вот. Тебе всякую чушь написали, а ты уже на дыбы встал.
– Дураком был. – Джес плюхнулся рядом с кузеном на кровать и потянул яблоко из вазы. Впился зубами в красный бочок, зажмурился от удовольствия…
– И остался…
– На себя погляди.
Ругаться Рику не хотелось, пусть и шутливо. И он предпочел поинтересоваться:
– Как там твоя Адель?
– Мм… Не знаю.
– Что так?
– Слишком навязчива стала.
– То есть?
– Понимаешь, в постели все хорошо. Но стоит из нее выбраться… Вот тут и начинается. Клятвы в вечной любви, стенания, что теперь она падшая женщина, страх зачать ребенка…
– Я надеюсь…
– Я осторожен. И нашел ей травницу, кстати. Но нытье уже начинает раздражать. Такое ощущение, что она не любовница, а жена…
– Или хочет ею стать.
– С моей-то колодой на шее… – Джес с таким ожесточением вгрызся в яблоко, что оно треснуло пополам.
– Колодой… ну не красавица. Но сам понимаешь…
– Верфи. И Август.
– Угу… – Рик тоже взял яблоко из вазы и сосредоточенно жевал.
Верфи. И Август. И одно без другого сильно теряющее в цене. У Августа был талант строить корабли. Он не боялся новых решений – и каждый последующий корабль был лучше предыдущего. Можно было его убить, убрать, заставить работать из-под палки… и – нельзя. Птицы не летают с клеткой. Поэтому Джайс Иртон когда-то и заключил брачное соглашение.
Кроме того, Джайс под это дело прикупил некогда убыточные верфи. И они бы развернулись на пару с Августом… смерть помешала.
– М-да… теперь придется ехать в Иртон. Делать ей нового ребенка…
– Ничего. Заодно поохотишься.
– Это единственное, что утешает. Но это не раньше лета, а то и осени…
– Полагаю, да.
– То есть – Лидия?
– Не знаю. – Рик смотрел в потолок. – Анелия красива, что есть, то есть. И очень старается. Но я должен посмотреть на обеих, прежде чем выбирать.
– Это правильно…
– Но ты с Аделью тоже поосторожнее. По-моему, она та еще щучка.
Джес пожал плечами:
– Щучка, рыбка… знаешь, рядом с моей женой она просто королева.
– Терпи.
– Терплю… ты хоть выбирай так, чтобы терпеть не пришлось…
– Постараюсь. Кстати, начинается сезон большой охоты, вот и погоняешься…
– Можно подумать, ты охоту не любишь.
Рик поморщился. Охотиться он не любил, хотя это и не афишировал. Ну что за радость – когда у тебя и копье, и меч, и нож, и собаки, и загонщики… это не охота. Это – убийство.
Но Джес ничего не заметил. Пихнул кузена в бок:
– Вот и отлично! Развлечемся!
Рик молча кивнул. Хорошая вещь – яблоко. Кусаешь – и отвечать не надо.
– Ваше сиятельство…
Алисия Уикская развернулась, глядя на служанку.
– К вам милорд Ивельен…
– Впустите…
Вдовствующая графиня привычно оправила платье, скользнула рукой по гладкой прическе.
Вошедший Питер поклонился:
– Ваше сиятельство…
– Любезный зять…
– Надеюсь, у вас все благополучно?
– Не жалуюсь. А в вашей семье?
– Более чем. Амалия просила передать вам поклон и дочерний поцелуй.
– Передайте, что я ежедневно молюсь за нее.
Алисия улыбалась, хотя и без особой теплоты. Да, ей пришлось общаться с дочерью, но говорить – не значит любить.
– Вы как всегда очаровательны…
– Что привело вас ко мне?
Славословий Алисия не любила с детства, твердо усвоив, что ей льстят. Сначала – из вежливости. Потом – из-за ее связи с королевской семьей и графского титула.
– Разумеется, Амалия.
Улыбка Питера была достаточно тонкой. Мамаша из тебя никакая, но хоть что-то ты знать должна?
Алисия ответила такой же ядовитой усмешкой.
– И что требуется моей дочери? Утешение во время родов?
– Что вы, Амалия сейчас в Ивельене…
– Тем лучше. Столица – неподходящее место для беременной женщины. Итак?
– Амалия беспокоится о племяннице…
Алисия пожала плечами:
– Миранда в Иртоне. Не лучше ли ей беспокоиться о своих детях? У вас ведь уже двое…
– Вы правы. Но тем не менее… нет ли у вас вестей из Иртона?
Алисия покачала головой:
– С этим вопросом вы можете обратиться к королю. Я могу лишь сказать, что Миранда благополучна. Полагаю, этого моей дочери достаточно?
– Э-э-э…
– Питер, его величество оказывает мне высочайшее доверие. И я не собираюсь его предавать.
Сказано было достаточно четко и ясно. Наследник герцогства Ивельен поморщился, но спорить не решился.
– Ваше сиятельство…
– Что-то еще? – Амалия каждым жестом показывала, что пустых славословий не потерпит.
– Полагаю, вы увидите его величество?
– Да. И?
– Прошу вас, расскажите ему о тревоге Амалии. Возможно, он найдет время для…
– Я расскажу. Но полагаю, что это ничего не изменит.
Алисия вежливо раскланялась с зятем и выпроводила его за дверь.
Поморщилась.
Ивельенов она не любила. Пусть и герцоги, но… слишком уж они заносчивы. А Алисия еще не забыла, как была некрасивой бесприданницей. Джайс спас ее от печальной участи старой девы. И она была ему благодарна. И королю. И Джессимин.
Но и только.
Питер в этот список не входил.
Интересно, когда придет ответ из Иртона?
Ройс Флетч посмотрел на двоих мужчин из своего отряда.
– Мик, Джейм, оставляйте лошадей здесь и идите в деревню. Скажете – бродячие наемники, ищете работу. Разузнаете все про Иртон, про графиню, как, что, когда… сами понимаете.
Мужчины закивали. Они понимали.
Главный вопрос – стоит ли связываться с ее убийством. А если да – то как до нее легче добраться?
Ближайшая деревенька называлась Яблоновицы.
Остальной отряд расположился в лесу. Наемники принялись привычно разбивать стоянку, расчищали место для костра, рубили лапник… здесь им придется провести несколько дней, пока не вернутся Мик и Джейм.
А потом… потом как командир скажет. Либо работа.
Либо…
Кинуть заказчика и забрать у него деньги тоже было не худшим вариантом. До Ивернеи не так далеко, работа найдется…
– Анель старается как может. – Альтрес сидел у ног Гардвейга, но на короля не смотрел. Мужчины глядели в камин, на причудливую пляску огня.
– Но?
– Да. Рик на нее не клюнул.
– Почему?
– Хочет посмотреть и одну, и вторую…
– Альт, меня это не устраивает. Из Уэльстера он должен увезти браслет Анели…
– Гард, я и не спорю. Когда у нас большая охота?
– Через четыре дня.
– Вот и отлично. У меня есть один план…
– Рассказывай.
Мужчины смотрели в камин. И слова текли, словно нить из паутины. Она готовилась взвиться и захлестнуть доверчивую муху.
Ричарда Ативернского.
Лиля быстро проглядела документ.
– Шевалье Авельс, вы просто чудо!
– Я старался, ваше сиятельство…
Лонс позволил себе вежливую улыбку. Действительно, доклад составить было довольно сложно. Но он справился. Лиля понимала, что сама все не успеет, поэтому поручила ему четко расписать состояние Иртона, доходы, расходы, ее действия… Этот доклад Ганц Тримейн должен был передать его величеству. И Лонсу пришлось раза четыре переделывать, пока не получилось то, что понравилось Лилиан. Максимум цифр при минимуме слов. Но – получилось же! И даже Ганц Тримейн, проглядевший отчет, не нашел в нем ни ошибок, ни неточностей…
– Вы сможете перебелить все это? Красиво, с завитушками, все-таки королю посылаем, а не абы кому…
– Разумеется, госпожа…
Лиля одарила Лонса благодарной улыбкой. Но успокаиваться на этом шевалье не собирался.
– Ваше сиятельство?
– Да, шевалье?
– Вы ведь собираетесь ко двору…
– Все уже знают?
– Кому надо – те очень неплохо осведомлены, ваше сиятельство.
Лонс улыбнулся. Лиля фыркнула.
– Король пригласил. Весной. Хотя мне это и не нравится.
– Воля короля закон для его подданных. Ваше сиятельство, прошу вас не счесть это излишней дерзостью…
– Что именно? Шевалье Авельс, вы можете говорить без обиняков…
– Ваше сиятельство, вы ведь… ваши манеры весьма своеобразны, но…
– При дворе на меня будут смотреть как на сумасшедшую.
Лонс не кивнул, но его взгляд был весьма красноречивым.
– Я знаю об этом, шевалье. Но… Я – дочь купца. Ненаследного дворянина. И мое воспитание оставляло желать лучшего. А в Иртоне что-то не слишком нужны хорошие манеры…
– Ваше сиятельство, я ведь не в укор. Я был учителем, и хорошим. Поэтому если вы позволите…
– Вы подучите меня тому, что я должна знать.
– Ваше сиятельство, еще раз прошу не гневаться на мою смелость…
Но Лонс отлично видел, что не гневается. Наоборот, его предложение явно пришлось в тему. А значит – Лилиан Иртон будет ему еще больше обязана.
Шевалье Авельс уже успел оценить эту женщину. И про свои планы стать ее любовником на жалованье вспоминал с усмешкой. Глупость какая! Эта женщина не будет содержать любовника. Скорее это ее любовникам придется здорово потрудиться, чтобы быть достойными ее. Очень умная, яркая, сильная… хотя и не без странностей и тайн.
А, ладно! Кто без греха? Лонс и сам не торопился пускаться в откровения. Хотя мысли об Анелии грызли душу хуже могильных червей. Как-то там его девочка?..
А сейчас в интересах шевалье Авельса было подготовить Лилиан Иртон.
При дворе она должна притягивать восхищенные взгляды. И даже больше.
Блистать!
Ему это по силам. Не уничтожая ее личности – сделать из нее настоящую королеву. А она… то, что Лилиан Иртон умеет быть благодарной, Лонс знал по себе.
Ему платили весьма неплохие деньги, немногим меньше, чем Гардвейг, но более регулярно. Он жил на всем готовом и гораздо лучше, чем в замке Лорис, а еще Лилиан Иртон не забывала периодически одаривать его всякими приятными мелочами вроде серебряного пера и чернильницы, или новой одежды, или сапог… да перечислять можно было долго.
Одним словом, Лонс надеялся на взаимовыгодное сотрудничество. И закрадывалась иногда мыслишка – а ведь сюда, в Иртон, можно привезти и Анель.
Лилиан Иртон точно возражать не будет. А они смогут спокойно жить, рожать детей, любить друг друга… почему нет?
– А пока…
– Ваше сиятельство, тогда прошу вас выделить мне время…
Лиля прищурилась.
– Шевалье, а вы сможете обучать и меня и детей?
– Детей?
– Мири, Марка, вирман…
– А вирманам зачем? – непроизвольно вырвалось у Лонса.
Лиля пожала плечами:
– Никогда не знаешь, что тебе в жизни пригодится.
Лонс подумал – и поклонился.
– Как прикажете, ваше сиятельство.
– Я посмотрю, выделю время… может быть, вечером?
– Любое удобное вам время.
Лиля кивнула:
– Благодарю вас, шевалье Авельс. Я не забуду.
И Лонс не сомневался в ее словах.
Действительно не забудет.
– Эрик!!!
Лиля услышала вопль кого-то из детей даже через новые стекла. Вот тоже Эмме была работа.
Домоправительница просто с ног сбивалась.
Лиля требовала чистоты, слуги же о гигиене были осведомлены весьма слабо, а косяк детей, носящихся по замку, упорядоченности не добавлял.
Но дети – штука полезная. Да, играют, да, валяют дурака, но польза есть. Бегают, приглядывают за всеми, кто в замке, кое-кто на побегушках у родителей, их всегда можно отправить с мелким поручением, а Хельке, да и остальные мастера начали приглядываться к мальчишкам и девчонкам как к подмастерьям…
Все на пользу, не во вред. Тем более что основная часть вирман сейчас занята в море. Лиля один раз побывала в коптильне – чуть не взвыла.
Конвейер. Иначе это и не назовешь. Рыбу выгружают, обрабатывают, коптят, солят… кстати – идея с солеварней оказалась стоящей. И даже более чем.
Соль получалась чуть более горьковатая, но – черт с ней! В супе незаметно! Зато проблем со щитовидкой не будет!
Странно, но до солеварен здесь не додумались. Как объяснила Ингрид – проще было добывать соль из земли.
Ганц Тримейн, услышав про такой финт ушами, побывал на производстве, после чего почтительно поклонился Лиле и попросил описание процесса.
Таких мелочей Лиля жалеть не стала. Описала весь процесс и передала Ганцу свиток. Пусть внедряют. Ативерна – государство прибрежное, так что…
А вообще все почти уже было готово.
Подарки всем, кого надо заинтересовать.
Хельке срочно дошлифовывал несколько камней и клялся, что все ахнут от восторга. А ведь это она еще за бисер не взялась. И монастырское шитье… Девушки уже все доделали. А вот стеклодув чуть задерживался. Но и неудивительно. Мальчишкам хотелось заявить о себе.
А были еще и товары на реализацию. Из тех, что следовало передать Августу Брокленду для продажи.
Лиля сбивалась с ног. И даже помощь Лонса не могла ничего исправить. Едва удавалось выкроить время для занятий.
Кстати даже за столом они продолжались. Как двигаться, улыбаться, что говорить… столовые приборы оказались для Лонса неожиданностью.
А Лиля только злорадно ухмылялась. Ну да. Есть нож, есть ложка, а остальное можно и руками. А вот она…
Потребовалось достаточно много времени, чтобы объяснить местному кузнецу, что она от него хочет. И обеспечить подходящим металлом. Лучше всего подошло серебро – ну так почему бы и нет? Есть куча уродливой серебряной посуды, которой уже под патиной и не видно. Переплавить к лешьей матери! Воровство? Поставить в кузне вирманина, который будет следить за процессом и ждать результата. После чего конвейер заработал. И Лиля уже имела к настоящему времени полный столовый набор на тридцать две персоны.
Хотя сами персоны смотрели на это дело квадратными глазами. Но – вилка, нож, столовая ложка, десертная ложка – были обеспечены каждому за столом. А Лиля на своем примере показывала, как ими пользоваться.
Легче всего это переняла Миранда. Потом подтянулись и остальные. Ганц сначала сомневался, размышлял, а потом признал, что так – безусловно, красивее и удобнее. Ему Лиля тоже приготовила небольшие подарки. Но это – потом, в день отъезда. Пока пусть побудет в неведении…
В дверь постучали.
– Войдите!
На пороге возник Эрик. Улыбнулся, показывая дырку в зубах.
Лиля улыбнулась ему в ответ:
– Я рада вас видеть, Эрик. Как поездка?
– Ваше сиятельство, все замечательно. Поговорил с мэром, все закупил, даже немного побольше… кстати, со мной тут приехал…
Эрик отступил в сторону – и Лиля вновь расцвела улыбкой.
– Тарис! Я рада вас видеть, друг мой!
Тарис раскланялся по всем правилам этикета. Но было видно, что он тоже рад Лиле.
– Ваше сиятельство, вы стали еще прекраснее. Хотя я сомневался, что это возможно…
– Стало быть, годам к восьмидесяти достигну совершенства, – поддразнила его Лиля. – Что привело вас в наши края?
– Я привез послание от вашего отца, ваше сиятельство. К тому же привез с собой почтовых голубей. Привез кое-какие мелочи. И ваш отец просил меня остаться и помогать вам в делах, если вы не будете возражать.
Лиля захлопала в ладоши от избытка эмоций.
– Тарис! Что вы! Возражать?! Как я рада, что вы будете с нами этой зимой! Прошу вас, устраивайтесь, отдыхайте с дороги, а потом расскажите мне об отце! Прошу вас!
Тарис раскланялся, вручил Лиле послание и вышел. Лиля и не сомневалась, что Эмма устроит его в лучшем виде. И очень кстати он ей подвернулся. Самой Лиле откровенно не хотелось таскаться зимой в Альтвер и сбывать товары Торию Авермалю. А ведь это необходимость. Надо, чтобы уже зимой все начало расползаться. Если весной ее хотят видеть при дворе, имя она должна зарабатывать уже сейчас.
Как говорят в вузах: сначала ты работаешь на зачетку, а потом она на тебя. Вот Лиля и собиралась как следует поработать «на зачетку». Еще до встречи с королем.
Итак… Лиля принялась загибать пальцы.
По замку главная – Эмма.
По деревням – Ингрид.
Коптильню и солеварню держит Лейф, он же и по деревням с Ингрид ездит.
Охрана на Лейсе.
Производство пока еще на самой Лиле. Но тут уже… ее идеи и воплощение мастеров. Как с теми же вилками-ложками. Тут ее никто не заменит.
Отчеты и подсчеты – Лонс Авельс. Хотя проверять приходится. Но вроде бы парень не ворует.
А на внешнюю торговлю поставить Тариса. И пусть крутится как пожелает. Проверять его тоже будем… вот тут как раз и Эрик пригодится. Якобы для охраны.
Перезимовать же…
План по скотине выполнен.
По торфу – запасли чертову прорву. Если чего не хватит – дровами догонимся. Но запасание идет до сих пор. Благо болот много, болота торфяные… собаку Баскервилей туда выпустить…
– Ваше сиятельство…
– Эрик?
Лиля посмотрела на дверь. Когда зашел Тарис, Эрик как-то незаметно скрылся. А сейчас опять появился на пороге.
– Ингрид сказала мне… это вам маленький подарок…
Лиля приподняла брови. В мешке было явно что-то живое…
А Эрик развязал его – и вытряхнул оттуда здоровущую собаку… нет! Не собаку. Щенка. Здоровенного, большелапого, пока еще по-детски непропорционального и очень пушистого.
– Это вирманская сторожевая.
– Какая прелесть! – Лиля выскочила из-за стола и подошла к щенку. Протянула руку. – Ну, мальчик, давай знакомиться…
Щенок послушно обнюхал ее руку, лизнул пальцы, потом еще раз…
Эрик широко улыбнулся:
– Вы, ваше сиятельство, никак «собачье слово» знаете?
Лиля замотала головой:
– Что ты! Я просто недавно кусок ветчины съела, вот запах на пальцах и остался…
Щенок тем временем посмотрел на хозяйку, повилял хвостом… и вдруг присел. По каменному полу начала расползаться желтая лужица.
Лиля звонко рассмеялась.
– Эрик, позови слуг, пусть уберут.
Эрик кивнул.
Лиля потрепала щенка по холке. В кабинет влетела Илона, а за ней Эмма.
– Ох ты! Это кто ж такой?
– Вирманская сторожевая…
