Kitobni o'qish: «Отражение. Зеркало надежды»
Серия «Колдовские миры»
Разработка серии А. Саукова
Иллюстрация на переплете С. Дудина
© Гончарова Г. Д., 2019
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
* * *
Как в город многолюдный я пришла,
Который полем был для битв священных,
Как средь живых и мертвых я была
Меж злых людей, меж раненых и пленных,
Как я была за истину борцом
И ангелом в пещере у дракона,
Как смело, не заботясь ни о чем,
Я шла на смерть, не издавая стона,
И как вернулась я, когда погас
Надежды луч, – то горестный рассказ.
Перси Биши Шелли.«Возмущение Ислама» в пер. К. Бальмонта.
Глава 1
Матильда Домашкина
«Благословите, боги, зеркало».
Другой мысли в голове у Матильды не появлялось. А Мария-Элена, уверенно забрав власть над телом в свои руки, смотрела на женщину, которая стояла напротив с видом победительницы.
И это – ее мать?
«Господи, благослови зеркало…»
Мать выглядела, страшно сказать, как сильно пьющая бомжиха.
Эта обвисшая туша, эти жуткие кудельки… а запах! Человека, который не привык мыться ежедневно, а то и два-три раза в день. Запах человека, который спокойно ложится спать в одежде и не видит в этом ничего страшного. Запах больного человека, который жрет (не ест, а именно жрет) всякую дрянь, вроде химикатных супчиков, и разрушает себя.
И толстые пальцы рук…
Матильду замутило. Но это – только Матильду. А Мария-Элена была спокойна и доброжелательна. Именно она смотрела на свет через серые глаза Матильды, именно она вежливо улыбалась уголками губ, именно она вскидывала тонкую черную бровь.
– Вы настаиваете, что вы – Мария Домашкина?
– Доченька! – всхлипнула «бомжиха», пытаясь схватить Мотю за руку. – Кровиночка моя…
– Документы предъявите.
– Что?
Голос Малены был настолько холоден и спокоен, что айсберги обзавидовались.
– Документы. Паспорт, СНИЛС, свидетельство о рождении или браке, водительские права… Если вы не помните, когда меня бросили, так я сообщу. В возрасте двух лет. Вы всерьез считаете, что я вас в лицо помню? Без документов я вас не опознаю.
Тетка села, где стояла. Предусмотрительно, на скамейку.
– Да… как же…
– Документы. Или я ухожу.
Мария еще раз хлюпнула носом и полезла в безразмерную сумку. Этакая ковровая авоська, из тех, что продаются на любом рынке за копейки и уже через месяц выглядят так, словно под самосвал попали. Щедро украшенная жуткими котятами с людоедскими мордами. Да, и брелок.
Куда же без брелока из самоварного золота?
Или это кистень такой?
Махнешь – улочка, отмахнешься – переулочек… боги, какая же чушь лезет в голову!
На колени Матильде легли несколько бумажек разных цветов.
Мария-Элена аккуратно взяла одну из них кончиками пальцев, развернула.
– Та-ак…
Свидетельство о браке. Между Марией Домашкиной и Германом Вагиным. Понятно, почему мамаша не стала менять фамилию, лучше уж Домашкина.
М-да…
Матильда Вагина…
Замучаешься поправлять паразитов, чтобы ударение на первый слог ставили.
«Так звали твоего отца?»
«Да… Неужели это моя мать?»
«Что это меняет? Даже если и так?»
«Малена… да все меняет! Я себя просто грязной чувствую…»
«Бывает. Держись, Мотя, я тебя в обиду не дам!»
От подруги пришло ощущение тепла и благодарности, и Мария-Элена принялась копаться дальше.
ИНН.
Зеленая карточка – СНИЛС.
И паспорт.
Все на имя Марии Домашкиной. И из паспорта смотрит та же особь, иначе и не скажешь. Конечно, мордочка в паспорте молоденькая, но это – один и тот же человек, без сомнения! Круглое лицо, кудряшки… Матильда точно не в мать пошла. И это к лучшему.
«Она ведь не старая, меня родила лет в двадцать…»
«И так выглядит?»
Малена ужасалась не зря. Это ж надо же! Чай, не Средние века, сейчас дамы в шестьдесят лучше выглядят, чем… эта!
«У нее еще есть дети?»
Малена ловко пролистнула паспорт дальше.
Дети были.
Семен Вагин и Лидия Вагина.
– Почему мне дали фамилию матери, а Семену и Лидии – фамилию отца?
Малена спрашивала с чисто научным интересом. Жизнь этой женщины была ей не слишком интересна, но надо же изучать врага? А что врага – девушки даже не сомневались. Женщина (воспринимать ЭТО матерью у Малены и Матильды одинаково не получалось) замешкалась ненадолго, но ответила.
– Герочка настоял. С тобой… там мать крутила. С ней спорить было сложно, она говорила, что смеяться будут.
«Бабушка…» – грустно вздохнула Мотя.
Малена цыкнула на подругу – не время раскисать, на нас враг идет!
– А потом, когда вы нас бросили и избавились от материнского диктата, вас ничего уже не сдерживало. Понятно…
– Да… ты не ревнуй, я о тебе и вспоминала часто, и приехать хотела…
Улыбка у Марии Домашкиной была сногсшибательной в буквальном смысле слова. Редкие зубы перемежались черными дырами. Матильду вновь замутило, и Малена поспешила отвлечь сестренку.
«Я такое только в своем мире видела. Не в вашем».
«У нас стоматологи хорошие. Не все, правда…»
«А почему у нее так?»
«Не знаю. Спроси».
– Будем считать, что вы приехали, – согласилась Малена. – Что дальше?
Глаза у «матери» были удивленные.
– Домой пойдем…
– Простите, куда?
Малена удивлялась совершенно искренне. Что значит – домой?
О каком доме может идти речь, если ты! Бросила! Своего! Ребенка!
Про мать вообще не упоминаем. Кстати…
«Будь жива бабушка, она бы ее из окна выкинула», – подтвердила предположения Малены подруга.
– Д-домой…
Кажется, до женщины начало доходить, что здесь ей не все рады.
– У вас здесь есть дом? Замечательно. Давайте прощаться. Я устала, а вам еще до дома добираться невесть сколько – или вы рядом живете?
Предположение было сделано насмешливым тоном, но мамаша этого даже не поняла.
– Мотенька! Я же…
– Вы же?
«Мотенька?!» – вскипела Матильда.
«Спокойно. Я сейчас разберусь».
– Я же твоя мама…
– Не советую употреблять это слово в моем присутствии.
Тетка схватилась за сердце, демонстрируя, как она поражена отсутствием дочерней любви. Правда, для этого пришлось сильно подвинуть объемистую левую грудь, а то неубедительно получалось. Хотя девушки и сейчас не верили.
– Но это так! Я думала…
– Вы думали, что, явившись спустя столько лет, обретете здесь радушный прием? Зная мою бабушку? Вряд ли… кто вам рассказал про ее смерть?
Взгляд Марии метнулся по окнам первого этажа, остановившись на пластике коричневого цвета.
«Параша!!!» – Матильда не ругалась, просто это были именно что окна тети Параши.
– Ага… И откуда у нее ваш номер?
– Я не теряла вас из виду, – вздохнула Мария. – Я не могла приехать. У Герочки были проблемы…
– И что?
– Он… его несправедливо обвинили в краже!
– И посадили? – повторила Малена подсказанное Матильдой.
Мария смутилась.
– Ну…
– На сколько лет?
– Два года. Но выпустили раньше…
«Понятно. Папахен что-то спер, попался, присел, а эта жена декабриста осталась ему каторгу портить, – подвела итог Матильда. – Спроси-ка вот что…»
– У него один срок?
Мария замялась.
– Эм-м-м…
– Три? Четыре?
– Два!
– Один на два года. Второй? – Мария-Элена решительно дожимала мамашу. – Ну?!
– На четыре. Но это все клевета!
– Кто бы сомневался, – кивнула Малена.
«Начинаю тебе завидовать, – вздохнула Мотя. – У тебя родители просто умерли. А тут… уголовник и кретинка».
Малена поглядела на стоящую перед ней тетку. Иначе и назвать-то не получалось.
Вспомнила свою маму.
Анна-Элизабет умерла. А если бы она превратилась… в такое?
Представить было жутковато. Да и не в превращении дело! Мать ты будешь любить любой. Грязной, зачуханной, пьяной, больной – неважно! Но – МАТЬ!
А каким словом надо назвать бабу, которая бросила родного ребенка и пожилую мать, потащившись за сбежавшим мужем, и пятнадцать лет о себе знать не давала? И бросила, кстати, не в благополучной Швейцарии, а в криминальной России?
С Парашей она созванивалась!
Бабушке было бы так приятно это услышать…
Это – не мать. И все.
– Я правильно понимаю? – мягко уточнила Малена. – Вы поехали вслед за моим отцом. Его посадили, и вы остались неподалеку, ждать его. Потом он вышел. Побыл немного на воле, его опять посадили… За это время у вас родились еще двое детей?
– Да.
– Что сказала бабуля, когда вы ей позвонили?
Вопрос был поставлен остро, как нож. И тон Малены не допускал виляний.
Мария и не стала крутить. Поняла, что вранья дочка не потерпит.
– Бросить его, развестись и возвращаться. Воспитывать дочь.
– Что вам помешало?
– Гера – мой муж! И твой отец, кстати! Он тебя любит!
Девушки весьма сомневались в этом утверждении. Любит?
Ну-ну, колбасу мы тоже любим, но где оканчивается ее путь? То-то же…
– И где же счастливый папенька? Почему я его не вижу?
– Э-э-э-э-э… дома. С детьми.
– Детьми?
– Сенечке четырнадцать, очень трудный возраст. Лидочке семь. Мы не можем оставлять их одних или на соседей. Чужие люди просто не справятся…
«Похоже, дети неуправляемы, а лупить их нельзя. Вот никто и не соглашается за ними приглядеть».
«Почему нельзя?» – не поняла Малена. В ее мире ювенальной юстиции не было, а подзатыльник, отвешенный нахальному ребенку, грехом не считался. Скорее воспитательной процедурой.
«Это чужие дети. Вони будет…»
«Оно и сейчас пахнет. Нехорошо…»
«М-да…»
– Где вы сейчас живете с семейством?
Название поселка ни о чем не сказало Матильде. Девушка задумалась.
– Так зачем вы, говорите, приехали?
– Я – твоя мама.
Звучало крайне неубедительно.
– Это – не причина, – отрезала Малена.
Мария вздохнула и выложила нечто поближе к правде:
– Мама меня на порог бы не пустила. Но сейчас, когда она умерла, ты можешь поехать пожить с нами, одной семьей.
– Зачем? – удивилась Малена. – Меня здесь все устраивает, и переезжать я не собираюсь.
– Но мы же твоя семья! Мама, папа, брат и сестра…
– Об этом надо было думать раньше.
Тетка явно струхнула. На что она рассчитывала – неясно, но уж точно не на ледяное безразличие и равнодушие.
– Или мы можем приехать к тебе. Познакомиться…
«СУКА!!! – взвилась в глубине души Матильда. – НЕНАВИЖУ!!!»
Малена почувствовала привкус желчи на губах. Подругу становилось все труднее удерживать. Надо было это заканчивать.
– Я считаю, что мы познакомились. В остальном… вы жили без меня больше пятнадцати лет? Можете продолжать в том же духе. Прощайте.
– Мотенька!!!
Малена поглядела на толстые пальцы, вцепившиеся в ее рукав.
– Отпустите немедленно!
– Или что?! Ты моя дочь!!!
Пошли силовые методы. Угрозы расправы и шантаж. Но не тут-то было!
– Или я найду на вас управу.
Если бы это сказала Матильда…
С криком, со слезами, с истерикой… кто бы поверил девчонке? Но сейчас говорила Малена Домбрийская. Наследница крупного герцогства, аристократка до мозга костей…
Малене, в своем теле, достаточно было лишь бровью повести, чтобы солдаты палками прогнали этих людей по городу. И вон с ее земель. Мало того, она бы и не задумалась так поступить.
И это отразилось в ее глазах.
Мария никогда не была особенно умна, но даже она это поняла. И замерла на пару секунд.
Этого хватило.
Малена сделала резкий жест рукой, как показывала Матильда.
Вырываться из захвата тоже надо уметь. Обычно люди тянут к себе, преодолевая хватку четырех пальцев, а надо крутануть рукой от себя, так быстрее и проще. Вот и сейчас толстопалая рука словно по волшебству слетела с одежды Матильды, и девушка быстро, почти бегом, влетела в подъезд.
Хлопнула дверь.
Мария осталась во дворе, растерянная и с документами на лавочке.
Как же так? Это же ее дочь?..
* * *
– Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!!
Матильда рыдала в голос, и Мария-Элена не знала, как утешить подругу. Не помогала даже Беся, которая, чувствуя настроение хозяйки, мурлыкала вовсю и терлась головой о мокрые щеки девушки, рискуя утонуть.
– Мать!!! Да она меня бросила! Променяла на мужика! Уехала! А теперь, пятнадцать лет прошло, является она!!! Паскуда!!! Люби ее и радуйся!!!
– Мотя…
– А где она была, когда бабуля заболела? Когда мы тут на копейки выживали? Когда я в двенадцать бегала газеты разносила? Когда мы каждую монетку откладывали и одну овсянку жрали? ТВАРЬ!!!
– А чего она сейчас-то приехала?
Малене удалось сбить Мотю с истерического настроя, и вовремя. Слезы еще катились, но отвечала подруга уже осознанно.
– Эм-м-м… не знаю.
– А ты подумай? Твоя бабушка умерла. Я сама с этим столкнулась… Кто все наследует?
– Я.
– А кто об этом знает?
Матильда зависла, как старый пентиум. Потом собралась с мыслями…
– Постой. Я сама скажу. Ты считаешь, что она решила наложить лапку на то, что осталось от бабушки, и потому явилась?
– Тебя это удивит?
– Да ни разу! Вполне возможно.
– У нее это получится? Надо искать законника?
Матильда покачала головой.
– Нет. Бабуля знала, что умирает. И… она ведь знала, что мать жива! Я в этом уверена!
– Почему ты так решила?
– Бабуля хотела несколько раз со мной о чем-то поговорить, точно! Я помню! Но как-то не складывалось, а потом ей вовсе плохо стало, последний месяц она была… не как в коме, но что-то вроде. Уже никого не узнавала, не видела…
Малена вздохнула.
Как бы ей сейчас хотелось обнять подругу, прижать к себе и сказать, что Мотя не одна. У нее навсегда есть Мария-Элена Домбрийская. Что бы ни случилось, она не бросит сестренку.
Зеркало не допустит таких вольностей…
Они никогда не протянут друг другу руки, но их души – рядом.
– Я с тобой…
– Спасибо, Малечка. Так вот, бабуля настояла, чтобы оформить не просто завещание.
– А в чем разница?
– Она оформила договор ренты и договор дарения.
– То есть?
– Дарение – на дачу и гараж. Она подарила мне их, как только мне стукнуло шестнадцать. На совершеннолетие.
– А рента?
– Это дарение за то, что я за ней ухаживаю. Примерно так…
– Не поняла?
– Я ухаживаю за ней до самой смерти, все покупаю, забочусь, а она отдает мне эту квартиру. Мы вызывали нотариуса и все это оформляли… ну, у стряпчего.
– И?
– Разница в том, что это намного сложнее оспорить, чем обычное дарение или завещание. Надо доказать, что я не заботилась о бабушке, а это – нереально. Я с шестнадцати лет работаю по трудовой книжке, ну и раньше подрабатывала, есть места. Могу справки принести об отчислениях… неважно, в общем, доказать, что я зарабатывала не меньше бабушки – дело минуты. Жили мы вместе, по поликлиникам я бегала, по аптекам… да везде!
– Ага… А твоя мать об этом не знает.
– Да все видели…
– Я не про заботу о бабушке, это понятно. Я про договоры.
– Никто не знает. И эта… Параша – тоже! Твари!
– Стервятники. Может, им об этом надо сказать?
– Может, мы слишком плохо о них думаем?
Малена пожала плечами.
– Сложно думать хорошо о женщине, которая так поступила со своим родным ребенком…
– Она же знала, что я с бабушкой, а с той не пропадешь… и тех детей она не бросила?
– Не знаю, Мотя. Искренне – не знаю.
– И что нам делать?
– Разумеется, тянуть. Пусть твоя мать и отец, или кто там, сделают первый ход, а мы посмотрим, что будет дальше. Чего ждать, как поступить, как с ними разговаривать – как с родными или как с подонками.
– Первый ход они уже сделали, разве нет?
– Мы его отбили. Кстати, а где твоя мамаша ночевать будет? Не на скамейке же у подъезда? Узнать бы!
Мотя подхватилась и помчалась к тете Варе.
* * *
Соседка у нее была неплохая, ничего не скажешь…
Тетя Варя дружила с бабушкой Майей до последнего дня, ну и по старой памяти опекала Матильду. Выглядело это, правда, грустно.
В свое время муж у теть-Вари умер от рака. Перестройка, то-се, лечить надо было как следует, а не как получалось, ну и…
Не спасли.
Осталась женщина с тремя детьми на руках. Хорошо хоть квартира своя, но трешка ж! Квартплата зверская, зарплата…
Если кто не помнит, в те времена с деньгами было сложно у всех. Кроме воров.
Перебивались с хлеба на воду. Тетя Варя крутилась как сумасшедшая, но поди прокорми троих! Да одень. Да воспитай и удели внимание.
Бабушка Майя, со своей активной жизненной позицией, не смогла пройти мимо.
Трое детей, старшему пятнадцать, он уже от рук отбиваться начал, младшим десять и восемь. А у нее на руках двухлетняя Матильда. Со сбежавшей мамашей-заразой. И как тут быть?
Выход нашелся на даче.
Бабушке Майе как раз от проектного бюро дали участок в симпатичном месте. Речка, лес, земля, правда, паршивая и до города около двадцати километров, но это и к лучшему! Майя отправилась к соседке и изложила ей свой план.
Та пришла в восторг, и дамы скооперировались.
Трое детей? Вот и замечательно, где трое, там и четверо. С утра деточки запихивались в автобус и отправлялись на дачу. Выдавался участок работы, от забора до обеда, выдавался с собой пакет продуктов – сварить-потушить, ну и вперед.
Жестоко?
Ага, теть-Варин сын попробовал что-то такое вякнуть. Наивный… У бабушки Майи и не такие бегать начинали. Мальчишка, стимулированный щедрыми подзатыльниками, исключением не стал. Дури много, сила прет? Лопату в руки – и вперед! Лучше, чем трудотерапия, никто пока ничего не придумал. Поди вскопай шесть соток, да посади картошку, да прополи, да окучь…
А кроме картошки есть еще помидоры-огурцы-перцы, есть еще яблони-груши… а потом урожай пойдет, и собирать-перерабатывать… Куда там дурака валять? Вздохнуть бы!
Теть-Варю бабушка всеми правдами и неправдами устроила на полставки в свое бюро, уборщицей, правда, но и работа была – прийти вечером, махнуть тряпкой. А если что – бабушка ее и прикрыть могла.
Вот и получилось – дети под присмотром, какая-никакая копеечка есть, с голоду не помрем, а все дары огорода складировались в бабушкин гараж, и ключи от него были у обеих хозяек. Иди да бери.
Понятно, что тете Варе больше требовалось, чем двум женщинам, но бабушка к этому не цеплялась. Мотя под приглядом, что еще надо?
А синяки-шишки…
Где вы видели ребенка, который вырос без травм? В стеклянной банке, в спирте плавал? Если только там…
Потом дети постепенно выросли, женились, замуж повыходили, и была тетя Варя сейчас счастливой бабушкой. Уже три раза. Младшая только пока была без детей, аспирантуру оканчивала. Кстати, бабушки Майи в этом тоже была заслуга. Знания она вколачивала железно, куда там репетитору, а способности к математике у соседских детей были.
Мотя давно числила семью соседей кем-то вроде троюродной родни. А что? Люди-то неплохие, а что тесного общения не было…
Дети выросли, взрослые приболели, ну и постепенно, шаг за шагом, начали отдаляться друг от друга, да и выживать так уже не надо было. Справились.
Тетя Варя дверь открыла почти сразу.
– Мотя?
– Можно к вам? Пожалуйста…
– Иди, конечно…
Девушка бросилась к балкону, выглянула из-за занавески…
Однако?
Сидит наша блудная мамочка на лавочке, душевно общается с тетей Парашей… интересно, о чем? Полцарства за направленный микрофон!
Нету?
А жаль…
– Что случилось? Ну-ка, рассказывай!
Тетя Варя решительно потащила девушку на кухню, благо окна выходили на ту же сторону. Проследила за ее взглядом.
– Что, Петюня так и вяжется?
Матильда подумала пару минут, но потом все же решилась. Чего уж, все равно все и всё узнают. Скорее рано, чем поздно, учитывая Парашину активность.
– Тетя Варя, а вам вторая женщина на лавочке незнакома?
Варвара Васильевна вгляделась, сощурилась.
– Черт ее знает…
– А если омолодить лет на пятнадцать?
На этот раз в тетку вглядывались дольше. Помогло еще то, что блудная мать встала и под ручку с тетей Парашей направилась в дом! Это ж надо!
Тетя Параша к себе кого-то пригласила!
Луна на землю упала, не иначе. Или Параша выгоду почуяла. Варвара всмотрелась пристально.
– Погоди-ка… Машка, что ли?
– Угадали.
Тетя Варя уселась на табурет и выдала такое, из солдатского лексикона, что чуть герань на окне не повяла. Потом накапала себе корвалола, выпила, подумала, накапала валерьянки и заполировала.
– Нет, не помогает. Точно, что ли?
– Документы вроде те самые. Паспорт, ИНН, СНИЛС, у меня ведь мамочка – Мария Домашкина, а папаша – Герман Вагин?
– Майя все время ругалась, что с такой фамилией размножаться не стоит. И с такими мозгами тоже, – машинально ответила Варвара Васильевна, а потом до нее дошло. – Ох!.. И что эта… хотела?
– Дочерней любви, – усмехнулась Матильда. – Была уверена, что я сейчас тут устрою сценку из сериала. Мама, я так тебя ждала! Дай прижаться к твоей груди… к левой или правой, на выбор!
– Ох… ть! Серьезно?
– Вполне.
Тетя Варя только головой покачала.
– Бывают же твари! А что она с Парашей-то?..
– Узнала от нее, что бабушка умерла. И приехала меня поддержать. Пришлось доходчиво объяснить, что я стою на своих ногах и без подпорок.
Тетя Варя мгновенно стала серьезной.
– Как же! То к тебе эта тварь вяжется, теперь мамочку вызвали… где ж она раньше была? Когда ты тут убивалась на трех работах?
Денег, кстати, тетя Варя Матильде не предлагала. Понимала, что обидит девушку до глубины души. Но с бабушкой сидела и заходила, приглядывала среди дня…
– Говорит, у себя.
– Это – где?
– Чуть не за Уралом. Папашу нашла, брата с сестрой мне родила…
– Та-ак… а вернуться не судьба была? – Тетя Варя мгновенно уловила главное. – Если муж сбежал, а потом не смог… сидел, что ли?
Матильда развела руками.
Опять-таки вины за собой она не чувствовала. Не ее это позор, она папашу лет пятнадцать не видела, даже больше. И смысл скрывать?
Знает тетя Параша – знает вся страна.
– Понятно… Точно, деньги занадобились.
– Подозреваю, что да. Но что я могу сделать?
– Да ничего. Жить спокойно, а если что – зови, помогу. Гошке сказать?
– Пока не знаю. Да и вмешаться ему сложно будет…
Игорь, старший теть-Варин сын, в свое время решил работать врачом и уехал поступать в соседнюю область. Там был отличный мединститут, чуть не с вековой историей. Там же он прошел ординатуру, там же женился, и теперь до двух внуков тетя Варя добиралась раз в две недели, на рейсовом поезде.
– Не скажи. Знакомства у него есть, едут-то и отсюда. А нет – по людям поспрашиваем…
Матильда благодарно кивнула.
– Пока не надо, спасибо. А если что – буду иметь в виду.
– Вот-вот. Учти, если что… И давай-ка чайку попьем. У меня варенье есть, малиновое…
Матильда отказываться не стала. Вкусно же…
Мария-Элена Домбрийская
В карету Малена садилась с тяжелым сердцем.
Как-то там подруга?
Сон свалил Матильду около десяти вечера. Хорошо хоть сновидений никаких не было. Сны, красивые или кошмарные, оказались платой девушек за дружбу, и сегодня они жертвовали ими с особенной радостью.
– Что же с ней делать?
– Ждать. И только ждать.
Матильда поежилась.
Ждать она не умела. Вообще. Бабушка что сама умела, тому и научила, а умела она бороться и идти вперед. Не отступать и не сдаваться. О том, что женщина должна быть мягкой и нежной, уметь выжидать и приспосабливаться, Моте не говорили. Наоборот, постаравшись защитить свою дочь от невзгод мира, бабушка Майя сделала все, чтобы не повторить эту ошибку с внучкой.
Матильда давно бы уже не выдержала. Устроила бы скандал, ругалась, пыталась все прояснить…
Мария-Элена по определению не могла так поступить. Не могла скандалить, ругаться, кричать и биться в истерике. Даже от вида Рисойских она просто цепенела. Замирала, замыкалась в себе…
Аристократия?
Да, наверное…
И сейчас это было к лучшему. Малена успешно сдерживала подругу, успокаивая и подбадривая.
– Я бы ей голову оторвала! – честно призналась подруге Матильда.
– Это – твоя мать.
– Это – матка на ножках. Она меня только выносила… матерью мне стала бабушка Майя.
– Все равно. Убьешь – будешь отвечать. Тебе это нужно – сейчас?
– Нет… Может, Антону рассказать?
Малена заколебалась.
– Не знаю. А что он сможет сделать?
– Ну… как с Ниной…
Зрелище Марии Домашкиной, вставленной головой в мусорный бак, на минуту согрело души девушек. Но, поразмыслив, они отказались от этого плана.
Малене не хотелось демонстрировать Антону эту сторону своей жизни. Для всех это – ее мать. И оценивать ее будут не только по собственным качествам, но и по Марии Домашкиной. Кто там будет разбираться, как дело было?
Бросила не бросила… мать у тебя ужасная, вот и ты сама недалеко от нее ушла. Тот же социальный слой. Как ни доказывай, что ты не такая, но если у тебя сестра-шлюха, то и тебя будут честить продажной девкой, если отец – алкоголик, будут ждать, что ты протянешь руку к бутылке, если…
Предубежденность?
А кто сказал, что, изобретя сотовые телефоны, люди стали свободны от своих предрассудков? Одно с другим никак не связано, и даже в век космических полетов человек останется человеком. Не в лучшем смысле этого слова.
Матильда не хотела быть должна. Если у них с Антоном что и будет, то не по чувству благодарности, а по собственному выбору. Лучше уж с участковым поговорить, они с тетей Варей давние знакомые…
Ждать и отбиваться. Отбиваться и ждать.
Но как же это тяжело! Особенно когда тебе всего восемнадцать лет.
Состояние госпожи заметила даже Ровена.
– Ваша светлость, все ли в порядке?
Малена покачала головой.
– Нет.
И… не удержалась.
– Ровена, скажи, хорошая мать может бросить своего ребенка? Погнаться за мужиком, наплевав на малышку…
– Нет…
Ровена говорила таким тоном, что даже Матильда отвлеклась от своих переживаний. И пристально вгляделась в лицо наемницы.
– Нет, ваша светлость. Это не мать, а мразь.
– Вот и я так же думаю.
– А почему вы спросили?
И что-то такое в голосе Ровены было… у нее то же самое случилось? Малена ненароком угадала?
– Одну мою знакомую мать бросила, когда той было около двух лет, – честно призналась Малена, понимая, что если сейчас соврет, дружбы с Ровеной ей не видать. Никогда. А отношения «начальник – подчиненный» – не совсем то, что требуется в условиях королевского двора.
– И что? – напряглась Ровена.
– Ее воспитывала бабушка. Как могла.
Наемница ощутимо расслабилась.
– Мать появилась недавно и потребовала любви. И, наверное, содержания…
– Гнать ее в шею, – резко высказалась Ровена. – Мало ли, кто кого рожал, кошки каждый год по нескольку раз котятся. И то котят не бросают. А эта… Такие женщины – не матери.
– У нее вроде как еще двое детей…
– Младше вашей знакомой?
– Да.
– Замечательно! – голос Ровены сочился ядом. – Вот и нянька для ее последующих деток!
«Мы примерно так и подумали», – Матильда была согласна.
– И нянька, и наследство там осталось…
– Бедная девочка, – голос Ровены был полон сочувствия. Искреннего. – Она в столице?
– Нет. Но будет.
– Если от меня нужна будет помощь, обращайтесь, ваша светлость. В такой ситуации девочке придется тяжко.
– Я скажу, когда понадобится. Спасибо.
– Не за что.
– Поверь, человеческое участие стоит дороже любого золота…
Разговор постепенно сошел на нет. Девушки подремывали под монотонное покачивание кареты. Молчала даже Матильда. Она устала от переживаний и сейчас смотрела в окно на зеленые поля, деревья, крестьян… Расслаблялась, исцеляя душу.
Как хорошо, что есть на свете зеркала.
Кто бы ни создал их зеркальную пару, чем бы ни пришлось платить – Матильда уже была согласна. И заранее благодарна.
* * *
Граф Ардонский всерьез оказался настроен на союз с Домбрийскими.
На выбранном им постоялом дворе все было обустроено даже для Ровены. Маленькая смежная комнатка, но с хорошей кроватью. И это говорило о многом.
Хочешь мне понравиться? Гладь мою собачку…
Ровена, конечно, была крупнее собачки, но суть от этого не менялась. Граф хотел дружбы, и Малена решила пойти ему навстречу. Может быть, не в плане брака, но хорошие отношения – в наше время очень немало.
В любое время.
Матильда Домашкина
Проблемы начались с утра. А именно – с тети Параши, которая поймала Матильду во дворе дома.
– Мотенька!
– Матильда Германовна. – Мария-Элена мгновенно перехватила управление, благословляя тот момент, когда они решили пораньше пойти в офис.
Дома из рук все валилось, начиная с ванной.
Сначала выпал из рук и разлился гель для душа, а смыть его с пола – задача для сильных духом. Потом Матильда заехала себе тушью в глаз, а под конец еще и чашка разбилась. Девушка плюнула и удрала на работу пораньше, пока квартира цела.
Завтракать?
Чай на работе попить можно, а есть все равно не хотелось. Матильда и Мария-Элена были полностью солидарны в этом вопросе. Стоило им понервничать – и девушки не могли съесть ни кусочка. Спазмом сводило желудок, до рвоты, до желчи…
Съесть что-то?
Один раз Матильду вырвало на выпускных экзаменах.
Пятерку она получила, но экзаменатор сильно обиделся. А не надо было загораживать дверь и говорить, что не допустишь симуляции на экзаменах. Нечего тут списывать…
Экзамен пришлось перенести в другую аудиторию, а экзаменатора – отправить в туалет. Чиститься.
Так что накормить кошку – и на работу. У Беси-то переживаний нет. Никаких! Ее надо кормить, как и всякое порядочное животное, – почаще и побольше, пожалуйста.
Далеко удрать Матильда не успела, перехватили ее на выходе из двора. И сейчас тетя Параша стояла, раскорячившись так, чтобы ее было вдруг не обойти.
– Ишь ты… не доросла до Германовны-то!
– Вы меня остановили, чтобы это сказать?
Ага, как же…
– Что ж ты делаешь-то! Мать гонишь…
Малена вскинула брови.
– Любезнейшая, по какому праву вы лезете в чужие семейные дела?
– Я ж тебя еще вот такусенькой помню!
– Хоть эмбрионом, – отрезала герцогесса. – Что вам угодно?
– Не по-христиански это…
– В своей семье мы разберемся без помощников. У вас есть еще вопросы?
Тетя Паша начала нервничать.
«Нетипичные реакции, – хихикнула Матильда. – Она ж меня и правда знает. Я бы ее давно послала, а тут такие цирлих-манирлих…»
«Плевать», – отрезала набравшаяся от подруги нехороших слов герцогесса.
– Что ж ты мать-то выгнала вчера?
– Я не обязана вам отчетом в своих поступках.
– А я вот сегодня к участковому пойду! Не по-человечески это, чтобы дочь родную-то мать из дома гнала…
– Сделайте одолжение.
– Ишь ты, бескультурница…
– Ваше мнение для меня чрезвычайно ценно, – отрезала Малена.
И уступила управление Матильде.
Девушка ловким движением обогнула толстую тушу.
– Салют!
И помчалась по улице, что тот спринтер.
Тетя Параша посмотрела ей вслед со злобой, пробормотала какие-то ругательства, но этим все и закончилось.
Или началось?
* * *
В офисе Матильду ждал очередной презент от господина Асатиани.
Фиалки и плюшевый кот. Рыжий, со зверской мордой, скорее всего – Гарфилд.
Малена вздохнула, подхватила все добро и отнесла в соседний кабинет. И наткнулась там на Евгению.
– Привет!
– Привет! Какая киса!
– Нужен? Бери!
Положа руку на сердце, от серого, в цвет Беськи, котенка, было бы куда сложнее отказаться. Видимо, котовладельцы чем-то от своих зверей все же заражаются…
– А давай. Не все ж Нинке…
Малена спокойно вручила Жене презент.
– Держи.
– Тебе он совсем не нужен?
– Абсолютно.
– И не нравится он тебе никак?
– Вообще…
Малена не врала, и Женя это видела. Голос был равнодушным, глаза спокойными, руки не перебирали платье…
Ей правда был безразличен Давид.
– Он красивый…
– С удовольствием отдала бы тебе это сокровище.
– Не пойдет… Он с Леркой-то вчера не пошел.
Малена ухмыльнулась. Неожиданно этот факт был приятен. Хотя…
