Kitobni o'qish: «Мой нежный и кусачий змей»
Пролог
Он приближался.
Медленно скользило по камням облитое чешуей тело. Все острее становился тот самый, змеиный запах…
Мужчина выдохнул.
Сегодня, именно сегодня и благодаря ему прекратится тысячелетняя тирания!
Василиск…
Он никогда не видел Змея, но ненавидел его всей душой. И мысленно представлял…
Алая чешуя цвета пролитой змеями крови, громадные желтые глаза, омерзительная змеиная морда…
Сегодня все будет кончено! Наконец-то…
Его люди тоже были готовы.
Вот Тами – лучшая лучница Шарессии, вот Карт – он замечательный пращник, вот два их мага – Арен и Делер, два воина – Тарек и Шалаэт. Все готово, ловушки насторожены, осталось дождаться его.
Василиск замедлился, а потом и вовсе остановился, повернул голову вправо, влево, из пасти выстрелил громадный раздвоенный язык.
Почуял?
Но как он мог? Люди напряглись. Вроде бы все было предусмотрено, амулеты для сокрытия ауры, специальные костюмы, маскирующие их, жидкость, отбивающая запах… что не так?
Что тебя не устраивает, гадина?!
Мужчина переглянулся с Делером, они хотели начать, когда василиск подползет еще поближе, к настороженной ловушке, но, видимо, не получится. Что ж, пусть сначала все идет не по плану, это бывает. Хуже, когда в конце…
Змей явно что-то почуял, желтые глаза смотрели прямо на убежище Шалаэта. Что не предусмотрел воин… Ш-шэ! Конечно же, он целовался с девушкой перед отъездом, а от той за версту несло благовониями. Змей мог учуять, обоняние у этих тварей потрясающее…
Поздно, отменить уже ничего не удастся, слишком многое сегодня сошлось в одной точке…
Людишшшшшки…
Ледяной голос проносится над горной долиной, замораживает внутренности, заставляет кровь медленнее течь по жилам… уничтожает. Еще немного, и эта тварь одним разговором их уничтожит. Слишком он громаден и силен. Человек намного слабее василиска, но у людей есть разум… у василисков – тоже, но люди все равно лучше и умнее.
Далеко для хорошего удара, но выбора нет.
Человек решился.
Если эта тварь отползет подальше или атакует… он не удержит ни людей, ни заклинание. Не успеет.
Василиск… это василиск.
Змеиный царь, что тут еще скажешь?
Больше тридцати метров бронированных мышц, ядовитые клыки, шипы, гребни, окаменяющий взгляд…
Самое страшное не это. Самое страшное – управляющий телом чудовища человеческий разум.
– Бой!!!
Ночь расцветилась огнями взрывов, загрохотала гулом обвалов…
Теперь не сбежит, они специально выбрали эту горную долину. Отсюда выхода нет, когда завалена ложбина. Никуда ты, мерзость, не денешься! Никуда!
Мужчина, подавая пример, первым выскочил из укрытия, и атаковал.
– Огонь!!!
Сколько ни говори про невербалку, но когда вот так выплескиваешь из себя силу, что-то меняется. И больше отдается, и сильнее бьет…
По василиску хлестнула волна огня. Одна, вторая… Это работа Делера, он огневик. Арен, скорее, по воде. Но утопить василиска?
Невозможно, поэтому водник просто устроил еще один обвал, окончательно отрезая гадине путь назад. Но василиск бежать и не собирался.
Гад повыше приподнял голову. Осмотрелся и сосредоточил усилия на мужчине.
На миг…
Только на миг у него закололи пальцы.
– Что, мразь! Не действует?! Бей его!!! БЕЙ!!!
Василиск решил что-то для себя и пополз вперед. Медленно, оглядываясь…
Удар хвостом – отлетает в сторону Тами…
Разворот в другую сторону – и Карт бьется в громадной пасти, истошно крича.
Недолго… кровь стекает на землю, падает перекушенное пополам тело.
А хвост тем временем ищет новую жертву… падает, обливаясь кровью, Арен. Шипы распороли его десятками страшных ран.
Глупые людишшшшки, на кого вы подняли руку?
Всссссе здесссссь осссстанетесссссь!
Мужчина понял это так отчетливо, словно василиск сказал эти слова вслух.
Но нет!
Они живы, они еще поборются…
Он опустил руку на грудь. Туда, где в маленькой керамической ладанке покоилось… нечто. Цена жизни. Цена смерти.
Василиск впервые остановился.
Заколебался?
Испугался?
Нет…
Еще один удар хвостом.
Камни разлетаются в стороны, кричат от боли люди…
На короткий, очень короткий миг василиск оказывается рядом с человеком. И тот понимает, что все. Конец…
Нет уж!
Я умру, но и ты, гад, здесь подохнешь!
И мужчина крепко сжимает руку на ладанке.
– Сдохни, тварь!
Он хотел обойтись без этого, но…
На короткий миг ярко-алая нить соединяет человека и чудовище. И находит свою цель, какую-то точку под несокрушимой броней…
Алая чешуя впервые чернеет от крови василиска. Ядовитой, горячей, тот, на кого попала хоть капля, умрет до конца дня…
Делер не успевает увернуться, скорчился… может, у мага есть шансы? Шалаэт даже дернуться не успевает, его кровь валит с ног мгновенно, разъедает кожу, мясо под ней, оставляет страшные язвы… неизлечимые, добить – милосерднее.
Василиск истошно кричит от боли…
Кто сказал, что змеи немы и умеют лишь шипеть? Кричать они тоже умеют…
Только василиск – не обычная змея. Он все понимает. Он понимает, что его сейчас убьют, и последним усилием…
Нет, не сбрасывает заклинание. Но змеи… такие змеи. Где нельзя пройти, всегда проползти получится. И громадное тело скользит куда-то в темноту, понимая, что это – почти конец…
Глава 1
Лето, деревенский домик-игрушка, сложенный из сосновых бревен, зеленая поляна перед домом, шашлычки, неподалеку курится ароматным дымком банька… картина полного и незамутненного счастья. И тем неприятнее, когда во дворе домика звонко и отчетливо раздается:
– Да пошел ты, козел!
Слова сорвались с губ высокой женщины в синем сарафане.
– Я… да кому ты нужна-то, корова жирная?
«Корова» презрительно посмотрела на мужика, но решила не бодаться. Стряхивай потом с рогов всякое-разное… обошлась презрительным:
– Кому бы ни нужна, а тебе не достанется. – И уже к хозяйке, вежливо: – Извини, Марин. Не хотелось портить вечер, но с этим я больше на одном гектаре не сяду.
Аня отбросила назад косу и встала из-за стола. Решительно и бесповоротно, как айсберг на пути «Титаника».
Мужчина сверкнул ясными очами, но выглядела женщина вовсе не коровой. Скорее, валькирией, а с этими дамами связываться опасно, и он позволил перехватить себя за руку и усадить назад. Вроде бы он и не испугался, его просто удержали, а то бы он тут – ух! По-мужски вопрос решил…
Марина, худенькая брюнетка в стильных очках, чем-то похожая на больную ворону, закивала, и рваная челка заметалась из стороны в сторону.
– Ань… да…
– Все в порядке. – Анна презрительно глянула на сидящего рядом мужчину, повела литым плечиком. – Пойду я, а то завтра вставать рано.
– Да, конечно…
Именинница явно испытала облегчение, понимая, что дальше конфликт не разовьется, и помчалась провожать подругу. Мужичка уже успокаивал ее супруг, нашептывая на ухо что-то утешительное и подливая водки.
Аня улыбнулась подруге уже у калитки:
– Марин, когда ты перестанешь мне всякую шушеру подсовывать?
– На тебя не угодишь! Между прочим, очень выгодный кадр, на фабрике работает, у него такое случилось! Жуть!
Как ни обижена была Анна, но любопытство пересилило обиду. Что такого случилось у бедолаги, что он под столом, на втором часу после знакомства, начал щупать ее коленку? Причем это была уже и не коленка, а намного выше… тоже мне, гинеколог-любитель.
Таких вольностей Аня никому не позволяла, она женщина, а не пепельница, в которую любому стряхнуть не лень. И не надо песен про зажатость, комплексы и здоровые инстинкты. Уважать себя – вот что надо. Любой женщине.
– Он себя в зеркало увидел?
– Нет. – Маришке было неловко, и она болтала втрое больше. Еще бы, подсунуть подруге такую свинью… она отлично знала Аню еще со времен учебы в меде, и знала, что женщина просто так не разозлится. – У него жена нашла себе любовника, привела прямо в родной дом, никого не спросясь… а они с детьми живут, с родителями… ее родителями, правда…
Твою змею!
– Мексика, ах эта Мексика…
– Он дверью хлопнул и ушел. А ведь двадцать пять лет жили…
Анна фыркнула.
– Ну… в жизни всякое бывает.
– Но? – правильно угадала ее настроение подруга.
– Мариш, меня это не касается. Поехала я, ладно? До дома еще пилить и пилить…
– Да у нас тут каких-то сорок километров до города, скоро дома будешь, – махнула рукой Марина, радуясь, что подруга не обиделась. – Ты ведь не пила совсем.
– Потому и не пила, что мне за руль надо.
– А у нас мужчины все перепились… Ань, может, все-таки Сеню с собой прихватишь?
– Кого?
– Ну… Семена. Это вот этот…
Аня посмотрела на подругу, как на идиотку. Да, бывает у Маришки такое, иногда она пробуксовывает на поворотах. Куда она намерена ей впихнуть этого болвана? Аня ж его по дороге в канаву выкинет!
– Козел? Перебьется! На крайняк постелешь ему в сарае, там таким козлам самое место. Откуда он вообще у вас взялся?
– У меня Димка, сама знаешь…
Аня знала. Дима был электриком – золотые руки, из тех, которые могут проложить проводку на века. Даже ввернуть обычную лампочку Димка умудрялся так, что она служила втрое дольше. Любые работы с электрикой, любое дело было ему по плечу. Аня и сама воспользовалась пару раз…
– Вот. У нас же фабрику строят по производству удобрений, Димка там им половину линий монтировал, вот и подружились с Сеней…
– Ну-ну…
– Они недавно переехали, живут в соседнем селе, Сеня теперь вообще в городе…
– Меня это не касается, – проговорила Аня. – Все, бывай…
И уехала.
* * *
Одной на трассе не страшно.
Днем.
А вот поздним вечером, когда фары выхватывают из темноты кусты и деревья самых злодейских очертаний, когда слепят встречные машины, когда просто жутковато…
Машина у Ани была не то чтобы сильно героическая – купила себе по случаю старушку «короллу», которую прозвала «коровкой». «Тойота» красного цвета кряхтела, стонала, но тянула исправно, главное, не забывать баловать ее хорошим маслом и почесывать брюшко на регулярных ТО. Зато девушка умещалась на водительском сиденье, вытягивала ноги и даже не до конца отодвигала кресло.
А это было важно…
Метр семьдесят пять роста, четвертый размер груди, объемные бедра…
Пятьдесят второй размер одежды. Если бы не тонкая талия, которая отлично вмещалась и в сорок шестой…
Аня по этому поводу не комплексовала.
Если так сложилось, что похудеть не удается, грудь и попа видны в любой одежде и «вешалкой» ты не была никогда, даже в детстве… ну и наплюй!
Прокачай талию так, чтобы осы завидовали, нацепи десятисантиметровые каблуки и плюй на всех. С такой высоты – отлично получится прицелиться.
Аня пошла еще дальше. Обладая от природы русыми волосами и большими голубыми глазами, она отрастила косу и одевалась исключительно в джинсы и разных видов свитера. Иногда в платья, но только приталенные, с глубоким вырезом и расклешенной юбкой. Вот в платьях такого фасона Аня выглядела очень сексуально, Сеню можно было понять. Попа слегка маскировалась, а грудь вызывала слюноотделение у всех мужчин, включая импотентов и безнадежно женатых. Юбки Аня забросила в дальний угол, девушку они превращали просто в свиноматку. Мини-юбки и юбки в обтяжку – тем более.
И то сказать…
Есть полные люди, у которых складка на складку наползает.
Есть ширококостные, которым нельзя худеть ниже определенного порога. Если под одеждой у тебя перекатываются мышцы, а не бублики с салом, ты не толстая. Что бы там ни говорили журналы и каналы. У моделей анорексию не долечили, а мы страдаем? Вот еще не хватало!
Человек индивидуален. Ты личность, вот и не подгоняй себя под стандарты. Это как маску на лицо наложить, а потом откромсать все, что из-под нее выбивается. Глупо?
Так что ж вы этим занимаетесь-то?
Так Аня и размышляла, катя на скорости восемьдесят километров по трассе, когда свет фар выхватил из темноты лежащую на обочине фигуру.
Кажется, старик, с седыми волосами… бомж?
Да, наверное…
А если человеку плохо и ему помощь нужна?
«Аня, ты дура!
Нет, ты клиническая кретинка. Которой прилетело по башке клятвой Гиппократа, которую вы, кстати, еще и не давали, как младший медперсонал…»
Тьфу!
Внутренний голос заткнулся, когда Аня свернула на обочину.
Потом достала из-под сиденья газовый ключ и баллончик с перцем и вышла из машины.
Подошла к человеку, наклонилась, настороженно оглядываясь по сторонам…
Опа!
Бомжи, говорите?
А почему не воняет? В свое время, на практике, Аня этого букета нанюхалась. Подвал, помойка, немытое тело, перекисший пот, спиртное и кошачья моча на закуску.
Здесь от человека пахло чем-то… сухие листья?
Непонятно. Не противно, просто непривычно. А впрочем, сейчас столько одеколонов – озвереешь перебирать. Но не бомж, точно…
И волосы… они чистые, просто пылью сверху припорошило…
Аня с усилием перевернула мужчину на спину. Пальцы ощутили мягкость тонкой ткани… бархат?
Да, наверное. Или замша, но очень тонко выделанная…
В любом случае – дорогая вещь.
Мужчине оказалось на вид лет тридцать. Гладкое, почти без морщин лицо, закрытые глаза, тонкие черные брови… и рана в груди.
Кровавая, грязная…
Твою змею!
Аня окончила фельдшерский факультет с отличием, и диплом у нее не был красным по причине скандала с директором. Бывает в жизни всякое такое. Пусть она хоть какая красивая, это не повод хватать ее за грудь, уже тогда выдающуюся!
В итоге тройка за последнее тестирование и пролет с красным дипломом. Ну и черт с ним…
Аня тряхнула головой, отбрасывая все лишние мысли. Некогда.
Мужчина еще дышит. Надо грузить его в машину и рвать когти в больницу, другого выхода тут нет. Хорошо, что он пока без сознания… бутылку, что ли, с водой взять?
Промыть рану, уколоть ему обезболивающее и хоть что-то от столбняка? Ведь в рану и земля набилась, и листья…
– О, смотри-ка, кто тут у нас!
Твою змею!
Рядом с Аней остановился мотоцикл, с которого десантировались два сопляка. Самая опасная порода, кстати говоря. Лет восемнадцать-девятнадцать.
Силушку организм уже набрал, но управляется пока еще из нижнего отдела позвоночника, связь с головным мозгом там образуется намного позже, годам к тридцати, если доживут.
– Какая телка! – протянул второй.
Аня покрепче сжала ключ. Тут главное – ударить как следует. Если повезет – она справится с обоими сопляками, только бы одновременно не бросились… Плохо, что босоножки на каблуках, но не шпилька же, каблук устойчивый. Справится.
– Твои телки тебя в коровнике ждут! Понял, убогий?
Ответ сопляка был вполне предсказуем.
– Ах ты…
Шагнул вперед, даже замахнуться успел, Аня уже почти пнула его в колено, в клочья разнося мениск, но мимо нее вдруг метнулось нечто…
Быстрое, хищное, опасное… у женщины даже корни волос похолодели. Она понимала, что происходит, но не видела движений. Вообще не видела.
Секунда, две – и на асфальте лежат два тела, а из разорванных шей хулиганов выплескивается алая кровь. Яркая, артериальная, алая даже сейчас, в полумраке.
А мужчина, который это натворил, падает навзничь. Нет, ну твою змею!!!
* * *
Темнота.
Боль, холод, опасность…
Я понимаю, что если останусь здесь, то умру, и очень быстро. Только двигаться я пока не могу. Совсем.
Руки не слушаются, голова тоже чумная…
Слышится какой-то странный звук. Скрежет, хлопок…
Шаги, радом со мной останавливается кто-то… враг?
Я собираю силы для последнего броска. Даже если я умру, ты рядом со мной сегодня ляжешь! Я не уйду – один!
Но вместо того, чтобы ударить, меня осторожно переворачивают на спину, что-то говорят…
Надо мной парит женское лицо. Кто это?
Не знаю, ничего не знаю…
Кажется, она хочет мне помочь. От нее веет раздражением и злостью, но это не та злость, с которой убивают. Это злость, с которой что-то делают, что-то неприятное…
Снова шум…
Еще два грубых мужских голоса, в них звучат похоть и злоба. Женщина отвечает, резко и четко…
Она не боится, но опасается…
Зря.
Бояться здесь надо только меня, но не этих двух… от них даже магией не тянет…
Поделом.
На один бросок моих сил хватит, и я его делаю. И падаю рядом с убитыми глупцами, надеясь только, что в следующий раз мне повезет вылупиться в хорошем гнезде.
Кажется, с моим телом что-то делают…
Не знаю…
Темнота опять смыкается над моей головой и затягивает в омут беспамятства. Хорошо бы так и умереть – хоть не больно будет.
* * *
Как Аня затаскивала тяжелое мужское тело в свою машину, как заметала на дороге следы – в буквальном смысле, выехала на асфальт, вернулась с лопатой и щеткой для чистки снега, которую ленилась выкладывать из машины, и постаралась замести все следы, хоть свои, хоть протектора, как оглядывалась по сторонам, молясь, чтобы никто не появился…
Лучше об этом даже не вспоминать, руки у нее так тряслись, что Аня даже по асфальту промахивалась. И до сих пор… машину Аня вела очень осторожно, любой гаишник прослезился бы, увидев столь праведного водителя.
Но Аня полагала, что на сегодня лимит везения исчерпан, и не собиралась нарываться. А то остановят и начнут приставать с неприличными вопросами вроде: а что это вы тут делаете, а? А кто в парне дыру наковырял?
Нашли? Покажете, где нашли?
Ночная трасса не самое оживленное место, особенно если она не федерального значения, а ведет в десяток-другой поселков, загибающихся от бескормицы. Так что просто повезло удрать незамеченной.
Аня не жалела подонков, которые хотели ее не карамельками угостить. Ни минуты. Да и крови она не боялась. А вот отвечать ни за что не хотела.
Да, право- и кривозащитники сейчас заскулят о жестокости, о том, что «несчастные малыши» не хотели ничего плохого, просто побеседовать…
Анна иногда от души желала таким умникам, чтобы им на пути почаще встречались их подзащитные. И выражали свою «благодарность» от всей души. И побольше, побольше…
Может, ее и не убили бы. Но поприставали – наверняка. Поиздевались, постарались бы полапать, могли угнать машину, бросить Аню на ночной трассе, потребовать выкуп «натурой»…
В некоторые моменты фантазия у разных тварей становится воистину безграничной. И не в лучшую сторону для тех, кто окажется в их гнусных лапах.
Кто хочет все это испытать на своей шкуре? Нет желающих?
То-то же…
Человек имеет право остановиться, чтобы оказать помощь другому. Вот стало мужчине плохо, Аня ему помогла. И помогает…
И не надо говорить о провокациях. Мальчики не виноваты, просто не надо короткие платья носить. Или одной по ночам ездить. Или… помогать людям. Вот вам так понадобится остановить кого-то, а он проедет мимо. Потому что твари вроде этих «мотоциклистов» испугали людей до последней грани. Все дрожат за свою шкуру…
А ведь доставалось бы им вот так по заслугам, сто раз бы подумали гады, останавливаться или нет на шоссе рядом с одинокой девушкой, открывать свои поганые рты или быстренько ехать мимо, в кроватки…
И – нет. Родителей этих гадов Аня тоже не жалела.
Это ведь задача отца и матери: объяснить ребенку, что такое хорошо и что такое плохо. А если твое чадушко считает изнасилование хорошим делом…
Чего тут удивляться печальному концу?
Аня медленно, не дай бог нарушить правила и остаться хоть на каких приборах, проехала по улицам города туда, где горел свет.
Приемный покой четвертой больницы.
Так, теперь набрать номер…
– Петька, ты сегодня не на дежурстве?
– Пулеметчица?
– Ага, я…
– Есть такое… заруливай.
– Я с работой.
– Твою змею…
– Петенька, милый… очень надо!
– Ладно, сейчас выйду.
Аня улыбнулась, отключая телефон.
Медколледж – место своеобразное. Для кого-то это возможность выйти замуж (чаще всего за военного), для кого-то получить самую простую специальность медсестрички, которая не даст помереть с голоду, а для кого-то и трамплин.
Не все поступают в вуз с первого раза. Тем более в медицинский. И тут есть свои лазейки, к примеру квоты.
Ты можешь заключить договор с какой-нибудь поликлиникой, они тебе – образование, ты – у них отработать пять лет. Ну, это грубо говоря.
Только вот хорош этот способ для тех, у кого есть папа-мама-квартира-содержание. Медвуз – каторга, впахивать там надо денно и нощно, а жить как? И на что?
Стипендия – это песня из советских времен, сейчас на нее даже комнату в общаге не снимешь. Также якобы бесплатную. Якобы, потому что на деле и за нее платить приходится, только неофициально.
Поэтому ребята поступают хитрее.
Они заканчивают медколледж, потом устраиваются на работу, а уж потом, примерно за полгода-год, освоившись на рабочем месте, находят тех, с кем заключают договор. И идут не обязательно на первый курс. Они же большую часть экзаменов могут сдать, они все это недавно зубрили… Даже если будущие врачи поступают на первый курс, им есть где работать, они уже что-то зарабатывают, с голоду не подохнут.
Петя был именно из таких.
Сам пробивался, работал, зарабатывал…
Сейчас он был одним из лучших хирургов четвертой больницы, счастливо женатым, с красавицей женой и двумя лапочками-дочками. Что еще надо для счастья?
Побольше денег.
Дети – это не просто счастье.
Это еще пеленки, распашонки, подгузники, кроватки, коляски, да, и еще ребенка надо кормить три раза в день, и не сеном с лугов…
Порядок сумм примерно таков.
Коляску можно купить в ценовом диапазоне от двух тысяч. Верхний порог тут не ограничен.
А вот суммы, которые платит государство… чтоб нашим чиновникам такую пенсию платили. Полтора года тебе платят процент от зарплаты.
Ребенка берут в ясли в два года, а то и позже. На неполный день, плюс кроха болеет, кашляет и прочее, требует собой заниматься…
С полутора лет и до трех государство платит любящей маме пятьдесят рублей в месяц.
И – нет. Не тысяч. Просто пятьдесят рублей. Потом «помогать» перестают вообще. Здорово, правда?
Поэтому Петя дневал и ночевал на работе, не стеснялся брать «калымы» и сбивался с ног в поисках приработка. Но как не помочь подруге? Это святое…
Вот и ждал он сейчас у пожарного входа, крутил в пальцах четки, о чем-то думал, дышал ночным воздухом… Аня лихо затормозила почти у его ног. Петя и не подумал подвинуться – знал, что подруга хорошо водит и не лихачит. Без пальцев он не останется.
– Привет, Пулеметчица.
– Привет, Петруха…
Да, вот такая дружба сложилась. Когда тебя зовут Анной и ты этакая богатырша, когда кроме тебя в группе есть еще Вася – тоже бобер-молодец, и когда есть Петя, хрупкий ботаник…
Удивительно будет, если вы не станете персонажами анекдотов.
Ребята оказались не промах.
Они решили подружиться и вместе давать отпор всем юмористам. Так и проходили все три года Анкой, Петькой и Чапаевым. Прикрывали друг друга, поддерживали, делились конспектами и не теряли связи в дальнейшем.
Петька и Чапай потом продолжили учиться, а Аня отправилась работать и помогала друзьям какое-то время. И вместе они жили, и деньгами делились, и пустые макароны на троих трескали – всякое бывало. Поэтому сейчас она не беспокоилась.
Петька ей, конечно, много «приятного» выскажет, но поможет. Всегда.
– Анка, ты во что ввязалась, зараза? – ахнул друг, наблюдая, как из машины появляется окровавленное тело.
– Хрен его знает, Петруха. Но это точно что-то неприятное, – честно ответила Аня. И потащила бессознательную тушку, кряхтя от тяжести.
Петя подхватил мужика за ноги, принимая на себя часть веса.
– Погоди, помогу. Пулеметчица, твою змею…
Привычка поминать змей у них осталась из медколледжа. С того же первого курса, где они поиздевались над преподавателем по патанатомии.
Преподаватель косил под графа Дракулу, предпочитал все черное, мазал гелем каштановые волосы до плеч, кажется, даже глаза подводил…
А вот издеваться над друзьями не стоило. Тогда бы и не увидел он в один прекрасный день в ящике стола симпатичного ужика.
Ребята специально ездили, в другом городе покупали, пятна гуталином замазывали, а он…
Препод так визжал, что бедная змейка чуть разрыв сердца не схлопотала!
Вот с тех пор выражение и прижилось.
* * *
Спустя час Петя вышел из операционной.
– Ань, ну что я тебе могу сказать? Ранили его от души, грудь разворотили малым не до легких, мясо как стесали, ребра все в трещинах, чудом не переломали. Чем его так могли приложить, даже не подозреваю.
– Ты – и не подозреваешь? – искренне удивилась Аня.
Травматолог за пару лет работы столько ран успевает увидеть, что потом классифицирует на лету, но если уж друг в недоумении?
– Есть такое. Если б хоть ожог был… нету. Очнется – спроси. Я всякие раны видел, но чтоб такое? Даже не представляю, кто, что и как. Крови я ему влил, редкостный, кстати, чел попался.
– Почему?
– Группа четвертая, резус отрицательный. Если захочешь от него размножаться – даю добро.
– Иди ты…
У Анны тоже был отрицательный резус, правда, при первой группе крови. Так что в партнерах она поневоле была разборчива и противозачаточные средства сама и покупала и надевала. Береженого Бог бережет, а небереженого беда стережет.
– Долго ему еще лежать?
– Недели две, – прикинул друг.
– У меня вылежит? В домашних условиях?
– Вполне. Рана хоть и жуткая, но жизни не угрожает.
Аня кивнула. Если так – забираем парня с собой домой.
– Петь, ты можешь не сообщать в полицию?
Петя не стал ни ломаться, ни оговариваться.
– Могу. С медсестрами поговорю, в отделении все промолчат, но ты точно уверена? А то свяжешься так, на свою голову. Кто это вообще такой?
Аня вздохнула. Будем признаваться, но не во всем.
– Петь, я его нашла на обочине дороги. Лежал мордой вниз…
– И ты не прошла мимо. Самаритянка, твою змею…
– Мы клятву Гиппократа давали, – обиделась Аня.
– Мы дали, мы и взяли, – философски пожал плечами друг. – Помнишь, что гуру говорил про работу без оплаты?
– Решительно не одобрял. Петь, как ты можешь быть таким меркантильным?
– Легко. Да, я к тебе тут одного человечка направлю, зовут Толик…
– Что с ним?
– Дурак. В спортзале спину так сорвал, что песец с Чукотки любоваться прибежал.
Аня кивнула еще раз. Дело было насквозь знакомым, сорванные спины она видела штук по двадцать в год, как не больше.
– Не в «Лепестке»?
– А то где ж еще?
– Козлы… – охарактеризовала девушка тренеров спортклуба «Лепесток».
– Их кретинизм – твоя удача.
Тут Аня спорить не стала.
Да, классический недуг. Сорванная спина, изуродованный позвоночник и суставы…
И – нет. Это не война, это просто человек покупает абонемент в дорогой спортклуб. А заодно мегакостюм, понтовые кроссовки, и начинает атаковать тренажеры.
Ага…
Дамы, господа, товарищи и граждане, если вы думаете, что, выложив бешеные тысячи за абонемент, вы автоматически станете бессмертными и неуязвимыми – зря. Может, в Москве-Питере это и работает. А вот в провинциальных городках, как правило, нет.
В провинции это место «людей посмотреть, себя показать», а то и продать повыгоднее, пока не обвисла попка-орешек и не появился злобный целлюлит. И тренер там не обязательно профессионал, и не проходил он курс обучения, и не всегда знает, как удачнее стыковать человека с тренажером… да что там!
Иногда у человека и справку-то не требуют о его заболеваниях!
Грибок, дерматит, сифилис – спросят.
А сердце? Почки? Связки-травмы-позвоночник?
Вот еще!
Ты сюда пришел, ты и думай, как целым уйти.
А потом такие герои идут к Ане. И начинают ныть о порванных и потянутых мышцах, покалеченном позвоночнике, убитых суставах… кто во что горазд. И женщина помогала. Действительно помогала, в крайнем случае давая телефон врача, который займется человеком всерьез. Невропатологи, хирурги… да и до операций доходит после особо удачных тренировок. До порванных связок и межпозвоночных грыж.
Сама Аня хирургом не была. Да и высшее медицинское образование не получила. Ане медицина нравилась, но избирательно. Ей нравилось помогать людям и ставить их на ноги.
Ей не нравилось слушать нытье и жалобы.
Откуда у нас половина болезней? Оттуда, от жалости к себе, любимому, и лени. А ты жри меньше, бегай больше, вовремя проходи диспансеризацию и не запускай зубы. И поверь, половина болячек останется в далеком прошлом. А если выкинуть из рациона особо вкусные «майонез-орешки-чипсы-колу-роллтон», вообще будет шикарно. И экономия, и оздоровление.
Нет же!
Скушал вермишельку из химикатов, зажевал таблеточкой, чтобы желудок не болел, заполировал еще одной, чтобы потом вермишелька комом в пузе не встала, и поскакал. А с чего это гастрит подкрался?
А-а, он просто враг. Бывает…
Аня все это понимала. Но если начнешь высказывать больным нечто подобное, вылетишь из профессии в три минуты. Хотя это и чистая правда.
А как быть?
Девушка нашла себя в массаже, которым начала заниматься профессионально после медколледжа. Руки у нее были сильные, массы хватало, навыки она получила на третьем курсе, и решила попробовать. Один клиент, второй…
Сначала Аня работала на имя.
Потом имя работало на нее, а она помогала уже за большие деньги.
Пальцы у нее были чуткие, сильные, болезнь она почти осязала, позвонки на место ставила, а как медик, могла еще дать рекомендации, что делать, чего не делать…
Не прислушались?
Так кто ж вам враг?
Сейчас она брала не больше двух человек в день, курс обходился в бешеную сумму, но люди шли и платили. Знали, что это не конвейер, что их действительно вытаскивают, поздравляли с днем рождения, с Восьмым марта, заваливали подарками…
А вот личная жизнь у Ани не складывалась.
Не из-за внешности. И даже не из-за жилплощади. Бабушка ей оставила небольшую двушку, которую девушка переделала в трешку и где жила спокойно. Правда, аж с двумя котами и кошкой.
По сумме запросов и нежеланию снижать планку.
Человек, который мог понравиться девушке, должен был обладать мозгами, характером, более-менее приличной внешностью, следить за собой, обязательно за зубами, нормально зарабатывать… кстати, Сеня, которого сватала ей Маринка, под внешние признаки подходил. На первый взгляд.
Это найти можно, и даже несложно.
Но чтобы еще любил животных? И не был подлецом? А… еще отрицательный резус-фактор забыли.
Увы, запросов было многовато, а на меньшее Аня и не думала соглашаться. К чему?
Самой себе искать проблемы? А расхлебывать их кому?
Ну уж нет.
Воистину, прославлено в веках имя Омара Хайяма, мудрейшего и достойнейшего. Уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало. И лучше тут не скажешь.
Правда, Аня задумывалась о ребенке, но можно же и ЭКО сделать? Через пару лет?
Петька и Чапай знали о ее проблеме, но в душу не лезли. Пожалуется подруга – решим вопрос. Нет?
Сама разберется, не маленькая. Уж они-то знали, как бесят «доброхоты», лезущие грязными лапами в твою кристально чистую душу.
А вот подруги не успокаивались, сватая то одного, то второго «героя». Не ругалась на них Аня только из-за теории вероятности.
Говорят, если перецеловать тысячу жаб, то одна точно окажется принцем. Не уточняют, сколько ты проползаешь по болотам и сколько заработаешь бородавок в процессе. Но труд – любой! – облагораживает, не так ли? Ползем, подруга…
– Петь, так я его забираю?
Приятель сунул в карман четки, которые вертел все это время. Хорошая штука для тренировки мелкой моторики, очень удобная, и для суставов полезно.
