Kitobni o'qish: «Навсегда»
Навсегда
Глава 1
Знакомство
Необъятные просторы нашей Родины богаты бескрайними степями с разнотравьем и ковылем; полями, засеянными зерновыми; лесами и перелесками. Природа русскому человеку дает силу и вдохновение. Только в России можно выйти на станции и брести по степи, а потом упасть в траву и лежать, глядя в небо, наблюдая за бабочками, пчелами, шмелями. В жару веет разнотравьем от ветерка: сладким – от кустов жасмина и белой акации, чабреца; горьким – от полыни; лимонным – от лимонника и мяты. И ты лежишь, одурманенный запахами и ни о чем не думаешь. А небо сливается с землей, образуя зелено-голубую полосу там, где начинается горизонт, и тебе кажется, что попал в другое измерение, чувствуешь единение с природой. Ощущаешь себя маленькой частичкой мироздания.
Среди широких полей и зеленых лугов раскинулось село Веселое. Название села уходит корнями в глубь веков. В каждом доме у жителей был музыкальный инструмент, а то и несколько. И взрослые, и дети вечерами собирались в самом большом доме Леонтьевых и играли, пели песни. Женщины и девочки пряли, сучили шерсть, пряли и вязали. Люди жили бедно, но весело, без раздоров. Помогали друг другу, чем могли.
Пришли новые времена, село стало меняться. Появились добротные высокие дома, ручной труд заменили машины. Фермеры занялись скотоводством.
Село Веселое раскинулось вдоль лесов Берсеньевского и Грачиного. Речушка Калитовка вытекает из Берсеневского и ныряет в Грачиный. Недалеко расположился районный центр.
На краю деревни стоит дом, в котором поселился мой дедушка. Раньше он жил на севере, но годы брали свое. Стало трудно одному справляться с хозяйством. И он перебрался ближе к детям, в село, где были леса – обязательное условие. Каждое утро дед встречал рассвет на опушке леса. Он собирал грибы и ягоды, заготавливал дубовые веники для бани. Жил дедуля в свое удовольствие. Познакомился с Василием Михайловичем, местным лесником. Они вместе ходили на охоту. А дед с радостью помогал товарищу косить траву на опушке, раскладывать соль для животных, убирать сухостой. Так и жили, пока старость и болезнь не забрала деда Степу.
Бревенчатый дом достался мне от дедушки Степана Николаевича. Это добротный дом, сложенный из толстых бревен. Дома, оказывается, могут переезжать на новые места за хозяевами. Вы спросите: «Как?». Да, очень просто. Дедовы помощники бревна пронумеровали, разобрали, как конструктор. Бревнышко к бревнышку уложили на платформу, и всё отправили к новому месту жительства.
Меня, молодую учительницу, выпускницу педвуза распределили сюда, вернее, я сама попросила. Надо было ухаживать за дедушкой. Я занималась домом и хозяйством. Утром кормила птицу, доила корову, убирала и бежала к детям. В школе была учителем, директором и техничкой.
Малокомплектная начальная школа находилась в центре села. Это теплое здание, сложенное из самана, оштукатуренное и побеленное известкой. Перегородки между классами сделали из столбянки. Сначала установили деревянные столбы от пола до потолка. На них с двух сторон набили рейки, а во внутрь пространства уложили глину. Затем стену выровняли, поштукатурили и побелили. В школе был холл с колоннами и зеркалами. Справа от входа раздевалка для детей, слева – для учителей и персонала. Небольшой коридорчик вел в классные комнаты, учительскую и кабинет директора. Большие светлые окна пропускали свет. А занавески ограждали детей от солнечных зайчиков. Учеников примерно сорок восемь человек. Маленькие непоседы в холодное время года на переменах играли в коридоре.
Молодежь не хотела жить по – старому. Все рвались в город за лучшей жизнью. Работы хватало, и забот было много. В школе надо было следить за порядком, чистотой и теплом в классах. Но я не унывала.
По соседству поселился молодой парнишка, тоже выпускник вуза, Петр Иванович. Он работал на ферме технологом – животноводом. Поначалу Петр сторонился деревенскую молодежь, потом пообвык, мы познакомились. Дед одобрял нашу дружбу. А раз дедушка одобрил, то можно с Петром и в огонь и в воду.
Но скоро дедушки не стало. Похоронить его помогли односельчане. Отпевал Степана Николаевича местный священник. У него здесь приход.
Друг есть друг. Петр не отвернулся от меня, мы даже стали ближе. Появилось общие интересы. Лесник Василий Михайлович частенько захаживал и спрашивал, не нужна ли помощь. Одна голова хорошо, а две лучше. И руки лишними не бывают. Так мы и жили. Достопримечательностей здесь, кроме церкви, нет, поэтому частенько ходили в лес за грибами и ягодами. Дедушка нам в свое время показал, где что растет.
И вот летним утром мы с Петром решили пойти в лес погулять. Может, грибов насобираем. Оделись по – походному. Взяли еды, молока и пошли. Гуляли до обеда. Ничего не нашли. Когда вышли из леса на опушку, поняли, что погода начала меняться. Я подняла голову и посмотрела на небо.
Небо хмурое и ненасытное стояло над нами. Мы не ждали ничего хорошего. Тяжелые свинцовые тучи тянулись с запада на восток. Все говорило о дожде, и не просто дожде, а о ливне с градом. Так потемнело вокруг. Птицы летали низко. Мимо носились стрижи и ласточки, чуть не задевая нас крыльями. Ветер задул сильнее. Молодые деревья гнулись. Верхушки высоких тополей и дубов ложились параллельно земле.
Стихия была в самом разгаре, когда на опушку леса вышла волчица с выводком. Серая волчица напоминала собаку. У нее был густой, довольно длинный и теплый мех. Её крепкое мускулистое тело напряглось, высокие сильные лапы были готовы к прыжку. Вытянутая крупная морда с темными полосками, светлыми щеками, пятнами в области глаз говорила об угрозе. Серо-бурым волчатам было около трех месяцев. Малыши прильнули к матери. Она стояла и смотрела на нас. Мы – на неё. Вдруг она, как собака, прогнула спину. Я посмотрела ей в глаза. А в них был испуг, боль, мольба. Охотница ждала помощи.
Но как же подойти? Что сделать, чтобы не вызвать гнев хищницы? Как помочь? Как подманить? Мой храбрый спутник не растерялся. Он присел на корточки и бросил кусочек хлеба к лапам волчицы. Она стояла, не шевелясь. Потом нагнулась. Понюхала и позвала волчат к еде. Те крадучись стали подходить к хлебу. Обнюхав кусочек, самый смелый волчонок решил чуть – чуть откусить. После этого остальные малыши принялись за еду. Они ели, а мы уходили к дороге и оставляли за собой пищу. Выводок с волчицей шел медленно.
– А что будет, когда еда закончится? – думала я.
Озвучила свою мысль и испугалась еще больше.
– А что будет с нами? – произнесла я тихим дрожащим голосом.
– А ничего не будет. Хлеб съедят и уйдут в лес, – сказал Петя.
Все так и случилось. Малыши наелись, и волчица их увела.
И тут спустился ливень. Секунда, и мы промокли насквозь. Потоки дождя били нас по голове. «И душ принимать не надо, – смеялся Петя. – Бежим.
Село рядом». Мы подбежали к дому. Дверь веранды была открыта. На деревянном полу стояли лужи. Клеенка, слетевшая со стола, валялась в углу.
– Порывы ветра ее открыли, не бойся, – констатировал Петр и побежал к себе домой. Я осторожно зашла, огляделась. Никого не было. Успокоившись, переоделась. Выпив горячего молока с медом и пирогом, закуталась в теплый плед и уснула. Мне приснились волчица и малыши. Ночью, часов в двенадцать, я услышала слабый вой. «Это она, волчица, плачет,– подумала я. Надо утром с Петром пойти в лес и покормить их». С этими мыслями я погрузилась в глубокий сон.
Проснулась от пения петухов. Солнце светило ярко. Умытое утро звало гулять. Справившись с домашними делами, я стала ждать друга. Он пришел, как будто почувствовал, что блинчики готовы, молоко и мед на столе. За таким завтраком нас застал Василий Михайлович, лесник. Мы ему рассказали про волчицу и детенышей. Он сказал: «Это неспроста, чтобы волчица шла к людям. Надо проверить, что случилось». Мы упросили взять нас с собой. Михалыч приказал сварить каши и подготовиться к походу. Лес не любит неорганизованных.
Я сварила кашу, взяла буханку хлеба и молока. Положила сырой картофель, соль, спички, дождевик и старую металлическую мисочку. Петя уже ждал у калитки.
– Ну и долго же ты возишься», – пробурчал он.
– А ты понюхай, какую я кашку сварила. Я ее сдобрила салом и маслом, сама бы съела. Но нельзя. Все лучшее – детям, – засмеялась я.
– Ну, ладно, смотри, вон Василий Михайлович идет. Он ружье прихватил. А мы с тобой безоружные. Давай, хоть палки возьмем.
И мы пошли в сарай искать палки. Если что, ими отбиваться будем. Михайлович нас подождал. И теперь мы, вооруженные палками с запасом еды, пошли гуськом за лесником.
Пройдя проселочную дорогу, Михайлович спросил: «Ну, где вы их встретили?»
– Да, вот, прямо на краю леса, вот здесь, у кустика ирги, – ответил Петька.
– Положите немного каши здесь, около корней и ступайте за мной.
Пройдя вдоль опушки метров двадцать, мы вошли в лес.
– Куда мы идем? – поинтересовалась я.
– Мы идем к логову волчицы, надо понять, почему она вышла к людям и не напала на вас, – ответил дядя Вася.
В лесу было тихо, мы как будто очутились в сказке. Желтые кроны деревьев светились из-за яркого солнца. Они были еще влажные. Я с удовольствием вдыхала, запах мокрых листьев, и прелых иголок под ногами, и земли. Дышала и не могла надышаться. Я ушла немного влево и вдруг какая – то сила остановила меня. Посмотрела перед собой и увидела паутину. Я чуть не попала в неё лицом. На тонких ниточках кое-где еще висели капельки воды, а в середине сидел паук. Лес жил своей жизнью, тихой, размеренной.
– Бр-р-р, – пробормотала я
– Маня, ты где? – позвал Петя.
– Я тут, смотри, что я нашла.
Он подошел, посмотрел, вздохнул, взял за руку и повел к Михайловичу.
Дядя Вася стоял у логова и смотрел.
– Что там такое? – спросила я.
– На входе в нору лежит сухое дерево. Семейству серых охотников туда не попасть.
– Петро, бери с того края, поднимаем, – командовал лесник.
Они взяли дерево и отнесли подальше от норы
– Ты здесь, Машенька, положи каши, – посоветовал лесник.
– Я еще и молока налью, я мисочку специально взяла, – сказала я.
– Ну, делай, как знаешь, разбалуешь их. Не приучай к нашей еде.
Дядя Вася был рад, хотя и делал серьезный вид. Ему нравилось поучать молодых людей. Да и кого ему учить. Он ведь один в лесу работает, напарника нет. И поговорить не с кем
– Все, молодцы. Пойдемте быстрее за мной.
