Голубоватая волна ладана медленно разливалась в воздухе, скрывая иногда все это унижение, надежды и физические страдания. Новые верующие являлись перед алтарехм, моля о милости и заглушая своими криками голоса лежащих на земле людей, которым, казалось, не суждено было встать с земли.
– Пресвятая Богородица! Пресвятая Богородица! Пресвятая Богородица!
Матери обнажали свои безмолочные груди и показывали их Богородице, моля ее ниспослать им молока, а сзади них родственницы держали на руках их худых, почти умирающих и тихо плачущих детей. Замужние женщины просили у Божьей Матери плодовитости, предлагая в дар свадебное платье и украшения.
– Сжалься надо мной, пресвятая Мария, ради Сына, которого ты держишь на руках!
Они молились сперва тихим голосом, со слезами рассказывая о своих страданиях, точно говорили с образом наедине, точно он наклонялся к ним с высоты, чтобы выслушать их жалобы; но постепенно Они доходили до исступления, до безумия. Казалось, что Они хотели вырвать у Богородицы согласие на чудо помощью криков и безумных жестов, напрягая все свои силы, чтобы издать самый громкий и резкий крик, который долетел бы до глубины сердца Божьей Матери.
– Смилостивься надо мною! Смилостивься надо мною!
И они ждали в тревожном молчании, тараща глаза в надежде заметить какую-нибудь перемену в божественном лице, недоступно сиявшем среди колонн алтаря и осыпанном драгоценными каменьями.
Новые потоки фанатиков вытесняли прежних и вытягивались вдоль решетки. Громкие крики и безумные жесты чередовались с принесением даров. По другую сторону решетки, закрывавшей доступ к главному алтарю, монахи принимали жирными и бледными руками монеты и драгоценности. Протягивая руки то в одну, то в другую сторону, они метались, как дикие звери в клетках зверинца. Сзади них церковнослужители держали большие металлические подносы, на которые дары сыпались со звоном. Сбоку, у двери в ризницу, другие священники сидели, нагнувшись, вокруг стола, считая монеты и разглядывая драгоценности, а один из них, костлявый и рыжий, писал гусиным пером в большой книге. Они по очереди отрывались от своих обязанностей и совершали богослужение. Колокольчик звонил тогда, и кадило качалось в воздухе, распространяя в церкви запах ладана. Голубоватые полосы тянулись над тонзурами и исчезали за решеткою. Священный аромат сливался с человеческою вонью.
– Ora pro nobis, Sancta Dei Genitrix.
– Ut digni efficiamur promissionibus Christi.
Иногда в церкви воцарялось неожиданное зловещее молчание, точно буря затихала на несколько мгновений; толпа замирала в тревожном ожидании, и латинские слова ясно звучали в тишине церкви.
– Concede nos famulos tuos…
В главные двери торжественно входила молодая супружеская чета в сопровождении разряженных родственников, сверкая золотыми украшениями, шурша шелковыми одеждами. Здоровая и крепкая молодая напоминала головою королеву диких народов; у нее были густые и близко сдвинутые брови, черные волнистые блестящие волосы, пухлые красные губы: верхняя губа оттенялась черным пушком и была поднята кверху неправильными передними зубами. Ожерелье из золотых бус три раза обвивало ее шею; из ее ушей свешивались на щеки крупные золотые кольца, обвитые филиграновыми цветами; блестящий, как кольчуга, лиф охватывал ее бюст. Она шла с серьезным видом, углубившись в свои мысли, не поднимая глаз; ее усыпанная кольцами рука покоилась на плече мужа. Муж был тоже молод, маленького роста, почти без бороды и страшно бледен; на его лице лежало выражение глубокой печали, точно его точила какая-то скрытая болезнь. Казалось, что эта чета заключала в себе какую-то роковую, первобытную тайну.
Шепот пробежал в толпе. Молодые молчали и не оглядывались по сторонам; родственники, мужчины и женщины, шли за ними следом, образуя цепь и держа друг друга под руки, как в старинных танцах. Какой обет исполняли они? Какую милость испрашивали они у Божьей Матери? Известие шепотом сообщалось друг другу в толпе. Они молились, чтобы молодому супругу была возвращена способность производить потомство, способность, разрушенная в нем может быть колдовством. Девственность молодой супруги была еще нетронута, и кровь не обагрила еще брачного ложа.
Bu va yana 2 ta kitob 399 UZS