Одиночество, боль, чувство долга, смерть глазами ребёнка его матери и деда, очень мрачная , тоскливая история от которой веет какой-то безысходностью, как будто нет больше в конце туннеля света, и тьма рано или поздно поглотит всё и вся....
Книга шикарная… много эмоций… главный герой сначала кажется отрицательным, но читая дальше понимаешь всю глубину эмоций героя и переживаний. Отличная книга
Маркес это всегда круто!Нечего не лежит на поверхности,обо всём надо подумать!
Гарсиа Маркес один из любимых моих авторов, я обожаю его слог. Удивительно, как можно писать о течении событий обычной жизни и так увлекать и вовлекать своим письмом.
С этим малым произведением знакомился второй раз.
Что при первом чтении, что при втором повесть не оставила следы.
Драматичная история в целом достойная и сильная, темы и проблематики такие же.
Метафора с листвой и латиноамериканской гражданской войной, экзистенциальные элементы и размышления о времени, вечности, быстротечности, темы родителей и детей, человека и Родины, дали и близи.
Повесть хорошая, но всё равно отношения с Г.Г.Маркесом не складываются.
Когда вы читаете Маркеса, не пытайтесь разобраться, какой из Аурелиано Буэндиа находится перед вами, всё равно не угадаете и только запутаетесь, потому что душный знойный тропический климат оказывает влияние не только на автора, но и на читателя. Так и веет невыносимым жаром со страниц, что хочется сиесты и спокойствия, женщинам надеть платье, каблуки, взять зонтик в руки, мужчинам — костюм и отполированные ботинки, сесть за стол с канделябрами и отведать прекрасной, пусть и иногда скромной еды. Но джунгли всегда отвоюют отобранное у них место, чтобы распуститься буйным цветом и обильной пышной листвой. Они проникают туда, где живут люди, вытесняя их с расчищенного пространства, чтобы похоронить под своими лозами, укрыть зеленым ковром, не оставив даже следов существования. (даже не знаю, о чем это я, но навеяло)
Я точно знала, что судить о содержании по названию у Маркеса нельзя, это обман и иллюзия, но до последнего момента была уверена в том, что книга действительно про то время года, когда опадает листва... и никогда бы не подумала, что именно палой листвой и опалью будут названы люди, выброшенные и разбросанные по разным городам и селеньям после постоянных революций и смен власти. Там, где опаль сбивалась в кучи, образовался городок Маконда, впоследствии известный всему миру своим любимым сыном полковником Аурелиано Буэндиа, но это будет не скоро, а пока мы оказываемся на похоронах, игнорируемых всем городом, кроме одного единственного человека, его дочери и внука, да и те пришли, потому что их заставил патриарх семейства. Покойник был доктором и очень странным человеком, его ненавидел весь город, но он изменил каждого и никто не остался равнодушным. Любая эмоция бесценна, когда ты выживаешь в стране, в которой нет ни начала ни конца нищете. И не ясно, наступит ли когда-то просвет или всё так и будет прозябать.
Мужчина, женщина и мальчик сидят перед гробом с покойником и думают о своем. На часах 2-30, а в голове каждого крутятся свои мысли. Пробегают года и мы видим, что ничего не изменилось нигде. Есть люди, которые делают то, что должны; есть те, что мелют языками; есть те, для кого общественное мнение важнее всего. Они были и будут, они существуют и живут, некоторые имеют силы вырваться из сонного оцепенения, а другие становятся человеческими обломками и живыми мертвецами там, где нет ни прошлого, ни будущего, есть только здесь и сейчас.
Лет двадцать назад мне в голову пришла светлая мысль приобщиться к высокому творчеству Маркеса и «Сто лет одиночества» мне показались как нельзя лучше подходящими для этой цели. Сказать, что я осталась, мягко говоря, в недоумении - не сказать ничего. Ни смысла не постигла, ни стиля оценить не смогла. И на долгие годы колумбийский магический реалист застрял в моем списке странных авторов, с которыми мне не по пути. Как, впрочем, и с жанром в целом. Но в последнее время меня почему-то мучило странное ощущение, что с Маркесом я, все-таки, погорячилась - просто было не то время, не та книга. В общем, решилась дать автору второй шанс, начав на этот раз если не с самого начала, то, по крайней мере, с первого более-менее крупного произведения. И хотя не все, по-прежнему, гладко, о своем решении я совершенно не жалею, потому что на этот раз Маркес меня очаровал своей странной прозой. Интересное построение изложения - от лица трех разных героев, с внезапными, не сразу заметными переходами от одного рассказчика к другому. Такой прием я уже видела у Генриха Бёлля в его «Бильярде в половине десятого» - один день и история длинною в целую жизнь, уместившаяся в воспоминаниях отца, сына и внука. Правда, Бёлль выдал читателю понятный итог своей истории, представил логичные причинно-следственные связи - настроения, цели и решения его героев предельно ясны. С «Палой листвой» все не так просто. Я так и не поняла, почему полковник оставил в своем доме загадочного доктора. Я так и не знаю имени этого доктора и истинной цели, с которой он приехал в Макондо - что-то искал? от кого-то бежал? или поселение было просто местом, в котором можно тихо прожить жизнь, не хуже многих других? Где истоки зависимости полковника от человека, о котором он толком ничего не знает? Какой смысл в одновременном появлении в селении доктора и Упрямца? Что вообще хотел сказать своей повестью автор? И все же, эта странная история затягивает и поглощает, пусть даже многие вопросы и остаются без ответов. Но, похоже, магический реализм вообще жанр не про ответы, а именно про вопросы, которые надо просто уметь правильно формулировать. А ещё про красоту языка и странные, иногда непостижимые, но всегда завораживающие образы. И мне уже кажется, что я когда-нибудь смогу по-настоящему подружиться с этим загадочным жанром. И, конечно, с творчеством Маркеса.
В рамках перечитывания Маркеса после Васкеса и автобиографии Маркеса. Решила попробовать в порядке написания крупных (относительно) вещей. Первая серьезная проба пера автора, длиной больше рассказа - и даже урезанная им же самим (так, например, монолог Исабели, смотрящей на дождь, вынесен в отдельный рассказ, а сначала входил в эту повесть). Уже нарисовался Макондо (название давно было облюбовано, но никак не обретало плоти); уже упомянут Аурелиано Буэндиа (интересно, что Маркес чуть было не передумал использовать эту фамилию из-за ее рифмы с одной из глагольных форм в испанском); уже кричат выпи (впрочем, как раз рассказ о выпях был написан раньше, но не отказываться же от их использования в дальнейшем); уже намечена та самая атмосфера - но все еще пунктирными штрихами. Думаю продолжить "Полковником", прежде чем перечитывать самое громкое, чтобы сохранить порядок написания. С хронологией опять вышло забавно (привет, инфосфера!) - только закончились события в Васкесовской "Костагуане" - как примерно в то же время перемещаются в воспоминания персонажи "Палой листвы".
- Но если хотите сделать одолжение, присыпьте меня землей, когда я окоченею. Единственное, в чем я нуждаюсь, так это чтобы меня не сожрали стервятники. - ...я достойно похоронил бы вас даже наперекор всему миру.
Складывающиеся весьма странным образом на протяжении вот уже десятка лет отношения мои с творчеством латиноамериканского классика заставили с подозрением и даже опаской отнестись к его очередной книге. А дело в том, что нахожу прелесть и очарование в его книгах Габриэль Гарсиа Маркес - Любовь во время холеры и Габриэль Гарсиа Маркес - Полковнику никто не пишет , но отчего-то до сих пор не могу постичь глубины и красоты другого его, куда более знаменитого и значимого для мировой литературы произведения с таким трагическим заглавием про одиночество... Соответственно, и насчет "Палой листвы" особых ожиданий я не питала, желая проникнуться лишь осенней атмосферой (наивная!) - забвения, светлой грусти, прощания с чем-то важным... Получила же, возможно, прямо противоположное: короткие страницы долгой памяти, удушающего и тяжелого запаха смерти (уж никак не светлого!) и отрицания очевидного...
В небольшой книге Маркеса три рассказчика попеременно поведают нам свое видение одних похорон. Грустная центральная тема книги символична, сюжетообразующа, но думается отчего-то, что далеко не единственная в этой крохотной повести. Смерть действительно полноправной хозяйкой входит в книгу Маркеса уже с первых ее глав, нисколько не церемонясь с читателем, показывая жуткую истину, насколько она, смерть, отвратительна. Можно сколь угодно ее романтизировать, но факт остается фактом: разложение некогда живой плоти выглядит не самым привлекательным для других - пока еще живых - людей образом. Трудно испытывать умиление, глядя на мертвеца, труп, бывший еще вчера твоим соседом или знакомым. К грусти непременно примешивается что-то от брезгливости. Звучит грубовато, но ведь так и есть. Исключение, возможно, составят те, кто умирает в одиночестве близких, родных, но и то далеко не всегда...
В данной же книге у смерти воистину двойной праздник. Перед тем как забыть их навсегда (посторонних, чужих мертвецов) мы все же отдаем им последний долг - чествуем милосердие. Здесь главному герою - а для меня, как ни странно, им является мертвый на протяжении всего действия человек, оживающий на глазах лишь в воспоминаниях рассказчиков, - отказано даже в капле милосердия. Давний грех трудно искупается новыми благочестивыми поступками. Человеческая память не склонна забывать ужасное: предательство и боль. Надежда на справедливость, которой не суждено было осуществиться, отпечатается там намертво, с вечной горечью и обидой. И нет здесь правых и виноватых. Я могла понять людей, которые решили проявить человечность к уже умершему. Но я с такой же степенью понимаю и принимаю тех, других. Это странно объяснить, просто нельзя судить людей исключительно категориями черного и белого...
4/5, Маркес не то чтобы удивил меня в этот раз. Тонкая меланхоличная история, рассказанная им в этой повести, для меня не является столь уж оригинальной и незабываемой: в жизни ведь случается и не такое. Печальный рассказ о том, как каждый для себя делает выбор и что ставит во главу угла - слово, память, доброе дело или что-то еще... Куда важнее всегда оставаться человеком и делать все от тебя зависящее, чтобы и мир становился чуточку лучше. Вот для меня книга латиноамериканского классика именно об этом, хотя ни капли не сомневаюсь, что многие прочитавшие ее найдут в ней и что-то другое. Маркес умеет по-хорошему провоцировать читателя - не только на размышления, но и на сомнения.
Я нежно люблю маркеса. Люблю я нежно маркеса. И так далее с бесконечными перетасовками слов в этом простеньком предложении. Поэтому прощаю ему, если не все, то многое. А тут и прощать-то нечего. Потому что смутно, неясно, туманно, запутанно и загадошно у маркеса не бесит. Во всяком случае лично меня именно здесь не бесит.
Макондо, то самое макондо из "ста лет одиночества", что навсегда-навеки в моем книжном топе. И тут уже налицо тлен опосля вампирской банановой компании. Жара, лен, тлен, мухи и смерть. И семейство буэндиа. Полковник, его жена (первая, а затем вторая), его дочь, его внук. И весьма колоритные горожане со множественными тараканами в головах. И странный доктор, в один день появившийся в доме полковника. То ли доктор он, то ли нет - так и не проясняется. Но больше всего сей чудак любил искушать ослиной травы.
И вот вроде ничего такого и не происходит за долгое время, что длится эта совсем небольшая книга, только доктор все больше теряет акции в глазах населения макондо. Но ему на это пофиг, впрочем, населению, по большому счету, тоже. Но тем не менее, нате вам местного изгоя.
Ну, вот еще муженек полковничьей дочери всколыхнул мертвую заводь. Приехал откуда-то, добился ее руки, сделал ей ребенка, развел на деньги ее отца и навсегда исчез. Ибо не место таким, как он в макондо. И тут только один выход - вон из города или самоизолируйся на многие годы, не высовывая наружу даже кончика носа, как доктор. Который так и остался чужим, несмотря на все сделанное добро и сплошные пожертвования своей репутацией во имя не пойми кого и чего. Думается мне, что он прикрыл многих бесстыжих городских кобелей в ситуации со служанкой полковника. И этого ему тоже не простили вкупе с прочими прегрешениями.
Кому нравится чувствовать себя должником? Кому хочется отдавать долг чести? Человеком слова, которого не пришлось давать, и дела, потому что надо, оказался лишь полковник, которому доктор когда-то спас жизнь и не только. Правда зачем он пристегнул к своим выплатам дочь и внука - непонятно. А может и была в этом своя логика, какая-то непонятная правда. Отдача долга так же, как и самопожертвование - не индульгенция. И кто сказал, что это будет одноразово? Что за это не должен платить весь род? Бесконечно, до самого конца, до исчезновения с лица земли. Своими ста годами одиночества.
Не проще ли, не безопасней ли в таком случае навеки остаться должником? Может быть. Но только не для людей чести. Не для семейства буэндиа.
«Палая листва» kitobiga sharhlar, 55 sharhlar