Kitobni o'qish: «Большая книга сказок для маленьких принцесс»

Shrift:

* * *

Феина Ножка

Давным-давно, далеко-далеко в западной стороне был город под названием Топтенбург. Было в том городе семь ветряных мельниц, королевский дворец, рыночная площадь, тюрьма и всё прочее, что и должно быть в столице королевства. Со всех сторон город окружал лес, да такой древний и дремучий, что ни один житель Топтенбурга не имел представления, насколько далеко он тянется, а учёные люди считали, что лес этот достигает края света.

И для такого суждения имелись веские причины. Во-первых, всем было известно, что лес с незапамятных времён населён феями, и ни один охотник не смел входить в его пределы. Во-вторых, жители Топтенбурга были никудышными путешественниками: ведь у здешних мужчин, женщин и детей были такие большие ступни, что с ними не очень-то удобно было преодолевать большие расстояния. Не могу сказать, в чём тут крылась причина – то ли в местной природе, то ли в самих людях, но большие ступни были там в моде со столь давних времён, что никто и не помнил, с каких именно; и чем знатнее была семья человека, тем больше были у него ступни. Поэтому каждый, кто был хоть чуточку знатнее пастухов и прочих простолюдинов, лелеял надежду увеличить размер ступней за счёт благородства; и настолько они преуспели в этом стремлении, что башмаки уважаемого человека могли запросто заменить корзину.

Был в Топтенбурге и свой собственный король по имени Железноход. Его род был очень старинным и весьма большеногим. Его супруга, королева Железнопятка, была первой красавицей Топтенбурга. Туфельки её королевского величества размером никак не уступали рыбацкой лодке. Шестеро её детей унаследовали, судя по всему, её красоту. И всё шло благополучно, пока на свет не появился седьмой сын.

Долго во дворце никто не мог понять, что случилось, – почему у фрейлин такой изумлённый вид, чем так озабочен король, – пока не прошёл слух, что седьмой ребёнок королевы родился с такими крошечными ступнями, что их можно было сравнить только с ножками фей.

Во дворце собрались все королевские родственники, чтобы разделить горе короля и королевы. А дабы королева расстраивалась поменьше, маленького принца тайно отослали на дальние пастбища, чтобы он рос там среди пастухов. Со всей округи сходились люди посмотреть на маленького принца и выразить сочувствие несчастному ребёнку с такими уродливыми, крошечными ножками.

Король с королевой назвали его четырнадцатью именами сразу, первым из которых было Августин, но простые крестьяне не могли запомнить так много имён и называли его просто – Феина Ножка. При дворе считалось дурным тоном вообще вспоминать о нём. Его никогда не поздравляли с днём рождения и не привозили во дворец даже на Рождество, потому что сам вид его был невыносим для королевы и её фрейлин. Раз в год к нему присылали самого низкого из слуг, чтобы тот узнал, как он поживает, и передал ему охапку ношеной одежды от его старших братьев. А по мере того, как король старел и становился всё более раздражительным, прошёл слушок, будто он вообще подумывает отказаться от сына.

Так и рос Феина Ножка в хижине пастуха Шерстяная Складка. Наверное, деревенский воздух стал причиной того, что мальчик рос таким ладным и цветущим. Все соглашались в том, что мальчик мог бы стать очень красивым, если бы не крошечные ножки, на которых он тем не менее научился ходить, а со временем даже бегать и прыгать, что приводило всех в немалое изумление, поскольку дети в Топтенбурге такими вещами не занимались. Пастухи, однако, недолюбливали Феину Ножку. Старики считали, что он приносит несчастье, а дети отказывались с ним играть. Каждый день его отсылали на какое-нибудь отдалённое глухое пастбище присматривать за больными овцами.

Бедняжка Феина Ножка часто чувствовал себя одиноким и несчастным и не раз мечтал о том, чтобы ножки у него выросли. Лежал он как-то в жаркий летний день в тенёчке на поросшей мхом скале и наблюдал за овцами, пощипывавшими травку вокруг, как вдруг в его шляпу, лежавшую рядом, залетел дрозд, спасавшийся от огромного ястреба. Феина Ножка накрыл дрозда шляпой, криком вспугнул ястреба, и тот улетел.

– А теперь лети, бедный дрозд! – сказал мальчик, поднимая шляпу, но вместо птицы оттуда выскочил маленький человечек в светло-коричневой одёжке. А на вид тому человечку было лет сто.

– Благодарю за убежище, и будь уверен: я отплачу тебе добром. Позови меня, когда тебе придётся нелегко: меня зовут Дрозд-Весельчак.

И человечек исчез в мгновение ока.

Феина Ножка никому не рассказал об этом случае, потому что ножки у человечка были такими же маленькими, как у него самого, а в Топтенбурге это вряд ли пришлось бы кому-нибудь по вкусу.

Наступил Иванов день. В тот вечер все пастухи собрались отметить праздник, а Феина Ножка остался один со своими овцами, так как дети из деревни отказались танцевать с ним вокруг костра. Никогда в жизни мальчик ещё не чувствовал себя так одиноко, но он вспомнил про маленького человечка, собрался с духом и позвал:

– Эй, Дрозд-Весельчак!

– Я здесь, – послышался тоненький голосочек, и перед ним появился тот самый человечек собственной персоной.

– Мне очень одиноко, и никто не хочет со мной играть, потому что у меня такие маленькие ножки, – пожаловался мальчик.

– Тогда пойдём со мной: повеселишься у нас, – сказал человечек. – Мы не обращаем внимания на то, у кого какие ноги. Но только одно условие: никогда и никому не говори о том, что увидишь и услышишь у нас, поскольку у нас не слишком-то тёплые отношения с жителями этой страны с тех пор, как у них вошли в моду большие ноги.

Маленький человечек повёл Феину Ножку в глубь леса по заросшей мхом тропинке мимо старых деревьев, обвитых плющом, пока они не услышали звуки музыки и не вышли на полянку, ярко, будто днём, освещенную луной, а в густой траве одновременно цвели цветы всех времён года. Было здесь множество маленьких мужчин и женщин, некоторые из них были в светло-коричневых одеждах, но гораздо больше – в зелёных. Они танцевали вокруг родника с хрустально-прозрачной водой. А под разросшимися розовыми кустами, разбросанными по всей полянке, за маленькими столиками, уставленными чашками с молоком, блюдцами с мёдом и резными деревянными кувшинами с прозрачным красным вином, сидели весёлые компании. Человечек подвёл Феину Ножку к ближайшему столику, подал ему кувшин и сказал:

– Выпей-ка за здоровье честной компании!

Мальчик никогда ещё не пробовал такого напитка; едва он сделал несколько глотков, как забыл про все свои горести и печали. Феина Ножка был счастлив, как принц, и танцевал с маленькими людьми до тех пор, пока луна не опустилась к горизонту. Тогда Дрозд-Весельчак взял мальчика за руку и повёл его, нигде не останавливаясь, пока тот не оказался на своей соломенной подстилке в углу хижины.

Тем летом маленький человечек приходил к нему каждую ночь и уводил в лес танцевать. Живительно, что Феина Ножка при этом никогда не уставал и не хотел спать, но ещё до конца лета он узнал почему.

Однажды в полнолуние, когда в полях ещё шумели остатки неубранной спелой пшеницы, за ним, как обычно, пришёл Дрозд-Весельчак, и они отправились на цветущую поляну. Веселье было в самом разгаре, и они так спешили присоединиться к танцующим, что Феина Ножка не выпил красного вина из резного кувшинчика. Никогда ещё мальчику не приходилось так тяжко, как сейчас, когда он старался не отставать от всех прочих. Довольно скоро он незаметно отделился от танцующих и прилёг за замшелым дубом, и глаза его сами собой закрылись от усталости.

Когда он проснулся, неподалёку от него беседовали две маленькие дамы в зелёном.

– До чего миленький мальчик! – воскликнула одна из них. – Он достоин быть принцем. Ты только посмотри, какие у него хорошенькие ножки!

– Да, – согласилась другая, рассмеявшись, как могло показаться, язвительно, – они похожи на ножки принцессы Майский Цветок до того, как она окунула их в источник Роста. Её отец разослал во все концы страны гонцов на поиски доктора, который смог бы вернуть их в прежнее состояние, но ей не поможет ничто на свете, кроме воды из источника Красоты, а кроме меня да соловьев, никто не знает, где он находится.

– Об этом и не следует никому знать, – сказала первая маленькая дама. – Ведь тогда туда повалят толпы этих грубых человеческих существ, и вся округа лишится покоя. Но вы, конечно, найдёте возможность сообщить об этом милой принцессе?

– И не подумаю! – ответила сердитая дама. – Её негодный папаша велел срубить мой самый любимый во всём лесу кедр и сделал из него сундук, чтобы хранить в нём свои деньги.

Когда за Феиной Ножкой пришёл Дрозд-Весельчак, мальчик не сказал ему о случайно услышанном разговоре. На следующий день он чувствовал себя таким разбитым, что свалился спать после обеда. Под вечер старый пастух решил посмотреть, как идут дела на пастбище, и, как только он увидел, что Феина Ножка спит, а овцы разбрелись в разные стороны, он стал ругаться самыми нехорошими словами и таким громким голосом, что мальчик проснулся, а пастух погнался за ним так стремительно, насколько ему позволяли огромные ноги. А Феина Ножка убежал в лес и не останавливался, пока не наткнулся на небольшую речушку.

И пошёл он вдоль этой речушки, которая, причудливо извиваясь, уводила его всё дальше и дальше в лесную чащу. И уже с наступлением темноты, изрядно устав, он вышел к зарослям розовых кустов, на ветвях которых распевали тысячи соловьёв. Посреди зарослей из-под земли пробивался чистый родничок, окружённый лилиями, и Феина Ножка присел здесь отдохнуть. Как только он сел, соловьи начали переговариваться между собой.

– Что это за мальчик? – поинтересовался один из них. – Не может быть, чтобы он появился из Топтенбурга – с такими-то маленькими да хорошенькими ножками.

– Нет, – откликнулся другой соловей, – он пришёл из восточной страны. Но как ему удалось найти дорогу?

– До чего ж вы недогадливы! – воскликнул третий соловей. – Он просто шёл вдоль плюща, который стелется по горкам и ложбинкам вдоль берега и кустарника от нижней калитки садика при королевской кухне до самых корней вот этих самых розовых кустов!

Когда они умолкли, Феина Ножка решил, что вполне может пройти вдоль этого плюща и увидеть принцессу Майский Цветок. Путь был неблизким, но он шёл и шёл, не теряя из виду стебель плюща, который вёл его по горкам и ложбинкам вдоль берега и кустарника, из леса, вдоль широкой дороги в большой город к низкой, старой, не открывавшейся семь лет калитке садика при королевской кухне.

Калитка заросла сорняками и мхом, и мальчик перелез через неё. Мимо него пробежал пятнистый олень, и послышался нежный, печальный голос:

– Вернись, вернись, мой олень! Я не могу теперь бегать и играть с тобой, ведь ножки у меня так отяжелели.

Осмотревшись, мальчик увидел прекраснейшую на свете принцессу в белоснежном платьице, с веночком из роз на золотистых волосах. Но передвигалась она медленно, как взрослые жители Топтенбурга, поскольку ступни у неё были не меньше, чем у самых знатных из них. Он сразу же догадался, что это, должно быть, и есть принцесса Майский Цветок.

– Благородная принцесса, – обратился к ней Феина Ножка, неуклюже поклонившись, – прослышал я о вашем несчастье, о том, что ножки у вас сделались большими, но я знаю один источник, который сделает их ещё меньше и изящнее, чем раньше, если ваш батюшка король соблаговолит отпустить вас со мной в сопровождении двух наименее болтливых из ваших служанок и наиболее благоразумного из слуг, поскольку феи и соловьи ужасно обидятся, если об источнике станет известно многим людям.

Услышав это, принцесса стала танцевать от радости, несмотря на свои большие ноги, и повела Феину Ножку к королю и королеве. Король поначалу не поверил, что из этой затеи может получиться что-нибудь путное, поскольку многие знаменитые врачи до этого ничего не смогли сделать, но королева, которая была мудрой женщиной, сказала:

– Я прошу, ваше величество, обратить внимание на то, какие хорошенькие ножки у этого мальчика. Возможно, во всей этой истории есть доля правды.

После недолгих уговоров король уступил. И вот принцесса Майский Цветок в сопровождении двух горничных, умевших держать язык за зубами, одного молчаливого слуги и оленя, который не хотел оставаться один, отправилась в путь. Феиной Ножке пришлось нелегко, так как он шёл впереди и показывал дорогу. Горничным и слуге не очень-то пришлись по душе густые заросли и корни лесных деревьев, но принцесса отважно шла впереди, и наконец они добрались до зарослей из розовых кустов и родничка, окружённого лилиями.

Как только принцесса окунула ножки в воду, они стали уменьшаться, а когда она обмыла их в том источнике три раза, они стали такими же маленькими и изящными, как и у Феиной Ножки.

– Ах, – печально сказал мальчик, – если бы мне удалось найти ещё и источник, который бы сделал большими мои ноги, то батюшка и матушка не отослали бы меня от себя и не оставили бы у пастухов.

– Можешь не расстраиваться, – сказала принцесса Майский Цветок. – Если тебе хочется иметь большие ноги, то в лесу есть один источник, который может тебе в этом помочь. Прошлым летом я обмыла ножки в том источнике, и они стали расти с каждой минутой, и ничто не могло сделать их меньше. А раз ты показал мне источник Красоты, то я покажу тебе источник Роста.

И пошли Феина Ножка с принцессой Майский Цветок, пока в самой глухой чаще не нашли мутный источник. Присел было Феина Ножка, чтобы окунуть ноги в воду, но тут услыхал звуки музыки и понял, что это феи собираются на своей полянке.

«Если ноги у меня вырастут, – подумал мальчик, – то как я буду с ними танцевать?»

Он быстро поднялся, взял принцессу за руку и повёл за собой. За ними пошёл олень, а за оленем – горничные и слуга; и все они шли через лес на звуки музыки, пока не оказались на цветущей лужайке. Дрозд-Весельчак гостеприимно приветствовал их всех, поскольку они были с Феиной Ножкой, и поднёс каждому красного вина.

И танцевали они здесь от заката и до самого утра, но ещё до первых петухов Дрозд-Весельчак благополучно проводил их домой.

Большая радость была во дворце в тот день по поводу того, что ножки у принцессы опять стали маленькими. Король надарил Феиной Ножке кучу красивой одежды и всяких драгоценностей, а со временем Феина Ножка и принцесса Майский Цветок поженились и с тех пор жили счастливо. Когда они посещают Топтенбург, то всегда окунают ноги в источник Роста, иначе королевское семейство могло бы счесть их неучтивыми, но перед возвращением домой они спешат к источнику Красоты. Феи и соловьи стали их большими друзьями; подружились они и с горничными и слугой, поскольку те никому ничего не рассказали, и в зарослях из розовых кустов до сих пор царит мир и спокойствие.

Ученик чародея

Давным-давно, когда ещё колдуны умели делать своё чёрное дело, а ведьмы летали на помеле, жил да был маленький мальчик, который мечтал о приключениях…

Его звали Хью.

Он жил со своей мамой в крошечном домике с напёрсток у каменистой дороги в горах.

Однажды утром Хью ремонтировал оконную раму на кухне. Мама была там же, и Хью увидел, что она открыла шкатулку, в которой хранились их деньги, и достала то, что там лежало, – одну-единственную золотую монетку!

– Вот и всё, что у нас осталось! – грустно промолвила она.

Тогда-то и решил Хью, что он пойдёт искать счастья.

– Только будь осторожен, – сказала ему мать. – Не промокай. Помни, носки должны быть всегда сухими.

Погода была с Хью заодно: ярко светило солнце и весело щебетали птицы, когда Хью поцеловал на прощание свою мать и зашагал по каменистой дороге через горы.

Мальчик шёл и шёл, пока не заметил вдали странника, который шёл ему навстречу.

Поравнявшись со странником, мальчик понял, что тот колдун. Веришь? Колдун. На голове остроконечная шляпа, на ногах туфли с острыми длинными носами, а плащ весь в звёздах. С ним даже был кот. «Вот это приключение», – подумал Хью.

Колдун улыбнулся и протянул Хью руку.

– Какой умный мальчик, – сказал он. – А мне как раз нужен такой умный мальчик в моём колдовстве.

Хью широко раскрыл глаза от удивления.

Колдун же продолжал:

– Будешь работать у меня, и я щедро тебе заплачу, да и научу всякому волшебству в придачу.

Хью ещё больше удивился, услышав эти слова.

– Ведь я – Великий Чародей, и мне нужен ученик.

– А я подумал, что вы колдун, – простодушно сказал Хью.

– Колдун? – резко проговорил Чародей. – Я в тысячу раз могущественнее любого колдуна. Я – ЧАРОДЕЙ!

Забыв о страхе, Хью подошёл к Чародею и протянул руку.

– Ну, тогда я буду Учеником Чародея.

Чародей повёл Хью во дворец, который находился высоко в горах. По дороге Хью совсем подружился с котом.

– Как я рад, что нашёл такого друга, – прошептал Хью, наклонившись к котёнку, потому что глубоко в душе он побаивался Чародея.

Очутившись во дворце, Хью сразу забыл о всех своих страхах, потому что кругом было так интересно.

– Помоги мне творить волшебства, если можешь, – прошептал Чародей на ухо Хью. И он дал мальчику и плащ, и остроконечную шляпу, совсем как у него самого.

Весь день они вместе творили чудеса, так что Хью даже устал.

– До чего же сегодня был славный день, – сказал Хью коту, когда укладывался в постель в отведённой ему комнате в одной из башен дворца. Кот устроился рядом с Хью.

Рано утром следующего дня послышался сильный стук в дверь. Это пришёл Чародей. Он держал в руке длинный свиток, на котором было что-то написано.

– Вот что тебе предстоит сделать до моего возвращения. Я приведу сегодня свою подругу, Ведьму.

Сказав это, Чародей удалился.

Хью быстренько оделся и побежал вниз по извилистым ступенькам. Внизу он выглянул в окошко и увидел, что Чародей и Ведьма уже шагают во дворец и при этом всё время колдуют.

Хью в отчаянии посмотрел на список дел, которые ему предстояло выполнить.

– Мне не удастся с этим справиться до возвращения Чародея! – промолвил он.

Но тут на стол запрыгнул кот и, усевшись на большую книгу в кожаном переплёте, замурлыкал.

– Ты умница! – радостно воскликнул Хью. – Ты мне подсказал, что нужно взять большую волшебную книгу Чародея. И тогда я сумею выполнить всё, что велел Чародей.

Хью осторожно раскрыл большую волшебную книгу и взял в руки волшебную палочку.

– Метла, выбирайся из угла и мети пол! – приказал он. И – о чудо! – метла повиновалась.

– Метла, принеси воды вымыть пол! – ещё раз потребовал Хью. И метла заторопилась и принесла ведро воды и вылила воду на пол.

Потом метла принесла ещё одно ведро воды, потом ещё и ещё. Хью не знал того волшебного слова, по которому волшебство прекращается. Поэтому воды на полу стало слишком много, ему по щиколотку, и он промочил свои носки. Сразу припомнились слова мамы: «Не промокай, сынок, помни: носки должны быть всегда сухими». И ему страшно захотелось назад, домой.

Вот воды стало по колено, а метла всё приносила и приносила ещё.

Вдруг послышался гром. Весь дворец задрожал, и в комнате замелькали искры.

Это вернулся Чародей!

Гневным голосом он произнёс волшебное слово. Метла остановилась, и вся вода исчезла.

Бедный Хью сиротливо стоял посреди комнаты, держа в руках большую волшебную книгу.

– Дай сюда эту книгу, малыш! – сердитым голосом проговорил Чародей.

– Не дам, – ответил Хью и прижал книгу к себе. – Теперь я слышал волшебное слово. Теперь я знаю, что я такой же могущественный, как и вы.

Разгневанные Чародей и Ведьма чего только не перепробовали, чтобы перехитрить Хью! Но им это не удавалось, потому что у Хью была большая волшебная книга и он знал волшебное слово.

Чувствуя свое бессилие, Чародей и Ведьма затопали ногами.

Хью, почуяв неладное, схватил метлу и зашептал заклинание.

Метла подпрыгнула к Чародею и Ведьме и стала их сильно бить.

Как припустились бежать и Чародей, и Ведьма! Куда глаза глядят, подальше от этого дворца. Через поля и горы – и растаяли вдали.

А Хью отправился назад домой к своей любящей маме и прихватил с собой кота.

Он не забыл взять с собой и большую волшебную книгу, помнил и волшебное слово и всегда по-умному распоряжался им.

Они зажили счастливо. И Хью всегда следил за тем, чтобы на нём были сухие носки!

Пинкель и ведьма

Давным-давно жила-была одна вдова, у которой было трое сыновей. Двое старших были уже взрослыми, и к тому времени, когда начинается наш рассказ, они были настолько беспечны и ленивы, что их хозяева объявили им, что не желают их больше держать у себя. И тогда братья вернулись домой к матери и младшему брату, о котором они были не слишком высокого мнения, поскольку он много работал по дому, присматривал за курами и доил корову. Они презрительно прозвали его Пинкелем.

Два молодых бездельника остались бы у домашнего очага до конца своих дней, если бы их матушка не потеряла терпение и не сказала бы в сердцах, что раз уж они не желают ничего делать дома, то пусть ищут работу где-нибудь в другом месте, поскольку она больше не собирается держать их у себя. Но она горько пожалела о своих словах, когда Пинкель сказал ей, что и он уже достаточно взрослый, чтобы тоже отправиться бродить по свету. Вдова пролила немало слёз, расставаясь с младшим сыном, но, убедившись в его твёрдой решимости последовать за братьями, она не стала его удерживать. Итак, в одно прекрасное утро молодые люди в приподнятом настроении отправились в путь, нимало не сомневаясь в том, что найдут себе работу по душе, как только потратятся деньги.

Но после нескольких дней странствий они стали смотреть на мир другими глазами. Никто не испытывал желания взять их, а если кто-то и хотел бы дать им работу, то молодые люди заявляли, что они неспособны делать то, что требовалось крестьянам, мельникам или дровосекам. Младший брат, который был поумнее, с радостью бы согласился на работу, от которой отказывались старшие, но он был очень маленький и щупленький, и ему никто и не предлагал никакой работы. Поэтому они шли от деревни к деревне, питаясь лишь лесными ягодами и орехами и с каждым днём испытывая всё больший голод.

Однажды вечером, сильно устав после многочасового дневного перехода, они вышли к большому озеру, посреди которого был остров. Яркий свет, исходивший от острова, позволял видеть почти как днём, и они заметили лодку, спрятанную в камышах.

– Давайте возьмём эту лодку и доплывём до острова, где должен быть дом, – сказал старший из братьев, – возможно, мы получим там кров и пищу.

Они забрались в лодку и поплыли. Приблизившись к острову, они увидели, что свет исходит от золотого фонаря, висевшего над входом в хижину, а нежный перезвон – от колокольчиков, привязанных к золотым рогам козы, пощипывавшей травку возле домика.

Молодые люди уже предвкушали отдых после утомительного дня и вошли в хижину. Но, увидев уродливую старуху в золотом плаще, освещавшем весь дом, они очень удивились. Братья беспокойно переглянулись, когда она подошла к ним вместе со своей дочерью, поскольку по плащу они поняли, что это была одна известная ведьма.

– Что вам нужно? – спросила она, одновременно подав дочери знак, чтобы та помешала какое-то варево в горшке над очагом.

– Мы устали и проголодались, и нам хотелось бы попросить у вас приюта на ночь, – ответил старший.

– Здесь нельзя, – сказала ведьма, – но вы получите пищу и крышу над головой во дворце на том берегу. Плывите туда, но этого мальчишку оставьте у меня: у меня найдётся работа для него, хотя что-то мне подсказывает – он шустрый и хитрый и доставит мне кучу неприятностей.

– Какой вред может нанести такой маленький мальчик, как я, такой великой волшебнице? – воскликнул Пинкель. – Я вас умоляю: отпустите меня вместе с братьями.

В конце концов ведьма его отпустила, и он последовал в лодку за братьями.

Плыть пришлось дольше, чем они думали, и до дворца они добрались уже под утро.

Теперь, кажется, удача повернулась к ним лицом, поскольку старшие братья получили работу в королевских конюшнях, а Пинкеля приняли в пажи к маленькой принцессе. Пинкель был мальчиком смышлёным и весёлым, и ничто не ускользало от его зоркого взгляда. Король приметил его и стал частенько прибегать к его услугам, чему братья ужасно завидовали.

Так продолжалось некоторое время, и с каждым днём Пинкель пользовался всё большим королевским расположением. Зависть братьев стала уже невыносимой. Смерти они ему не желали, но хотели напомнить, что он всего лишь ребёнок и уступает им не только по возрасту, но и по уму.

Вскоре им представилась такая возможность. Король имел привычку раз в неделю обходить конюшни и смотреть, насколько хорош уход за лошадьми.

Когда он в очередной раз появился в конюшнях, братья постарались попасться ему на глаза. Король похвалил лошадей, находившихся на их попечении, и отметил, что до появления братьев их состояние было куда хуже. Воспользовавшись случаем, молодые люди заговорили о чудесном фонаре, источавшем волшебный свет над хижиной на острове. Король, имевший слабость к собиранию всяких редкостей, попался на их удочку и полюбопытствовал, где он может раздобыть такой замечательный фонарь.

– Пошлите за ним Пинкеля, ваше величество, – сказали братья. – Фонарь этот принадлежит одной старой ведьме, которая, несомненно, получила его каким-то колдовским путём. Но Пинкель – парень языкастый, он уговорит любую женщину, хоть старуху, хоть молодуху.

– Тогда пусть он отправляется сегодня же! – воскликнул король. – Если он принесёт мне фонарь, то станет одним из самых приближённых ко мне людей.

Пинкелю очень понравилась мысль о предстоящем приключении, и он без особых раздумий взял небольшую лодку, стоявшую у берега, и отправился к острову. Приплыл он довольно поздно, почти затемно, но по вкусному запаху догадался, что ведьма готовит ужин. Потихонечку забравшись на крышу дома, он посмотрел вниз и, дождавшись, когда старуха отвернётся, швырнул горсть соли из кармана прямо в горшок с едой.

Едва он это проделал, как ведьма позвала дочь и велела ей снять горшок с огня и переложить жаркое на блюдо, поскольку оно готовилось уже довольно долго, а ведьма проголодалась. Но как только она попробовала то, что стояло перед ней на столе, она отшвырнула ложку и крикнула дочери, что это невозможно есть, что там сплошная соль.

– Пойди к роднику в долине и принеси свежей воды, чтобы я могла приготовить свежий ужин; ведь я просто умираю от голода, – воскликнула ведьма.

– Но, матушка, – ответила девушка, – как я найду источник в темноте? Вы же знаете, что свет фонаря не освещает то место.

– Ладно, – отвечала ведьма, – тогда возьми фонарь с собой, поскольку без ужина мне не обойтись.

Тогда девушка взяла в одну руку ведро, а в другую – фонарь и поспешила к роднику, а за ней пошёл Пинкель, старавшийся держаться подальше от света. Когда она наконец наклонилась, чтобы зачерпнуть воды из источника, Пинкель схватил фонарь, побежал к лодке и постарался поскорее отплыть от берега.

Он отплыл уже довольно далеко от острова, когда ведьма забеспокоилась, что дочери долго нет, вышла из хижины посмотреть, куда та запропастилась. Хижину окружала непроглядная тьма, но что там светится на воде? У ведьмы ёкнуло сердце, когда она поняла, что произошло.

– Это ты, Пинкель? – крикнула она.

– Да, матушка, это я, – ответил Пинкель.

– Неужели ты, негодник, посмел обворовать меня?

– Да, матушка, посмел, – ответил Пинкель, налегая на вёсла, поскольку боялся, что она за ним погонится.

Но на воде ведьма была бессильна, и она вернулась в хижину, всё время яростно повторяя про себя:

– Ну погоди же! Погоди! В следующий раз тебе не удастся так легко отделаться!

Во дворец Пинкель вернулся ещё до восхода солнца. Он вошёл в королевскую спальню и поставил фонарь так, чтобы его лучи падали на кровать. Король тут же проснулся и, увидев ослепительно горящий золотой фонарь, вскочил и радостно обнял Пинкеля.

– Ах, до чего ж ты умён! – воскликнул он. – Какое сокровище ты мне принёс!

Затем он позвал слуг и велел приготовить для Пинкеля комнаты рядом со своими покоями.

Легко догадаться, что братья стали завидовать ещё больше, чем раньше. Через некоторое время они вспомнили, что у ведьмы ещё осталась коза с золотыми рогами, и обрадовались. «Вот на этот-то раз, – подумали они, – старуха будет на страже, и тогда посмотрим, какой он умный. Ведь звон колокольчиков она наверняка услышит».

И вот, когда король в очередной раз посетил конюшни и похвалил их младшего брата, молодые конюхи рассказали ему о другом чуде, оставшемся у ведьмы, – о козе с золотыми рогами.

С этого самого момента король, не смыкая глаз ни днём, ни ночью, стал думать о том, как бы заполучить чудесное животное, и, как и предполагали братья, в конце концов послал за Пинкелем.

– Прослышал я, – сказал он, – что у старой ведьмы на острове есть коза с золотыми рогами, на которых висят колокольчики, издающие чудесную музыку. Я хочу, чтобы эта коза была у меня! Я треть королевства готов отдать тому, кто приведёт мне эту козу!

– Я сам за ней пойду, – ответил Пинкель.

На этот раз Пинкелю гораздо легче удалось подплыть к острову незамеченным, поскольку волшебный фонарь уже не освещал воду своими лучами. Но зато коза спала в самой хижине, и её надо было увести из-под носа старухи. Но как это сделать? Пока Пинкель плыл через озеро, он всё думал и думал, пока у него в голове не созрел один план, хоть он и знал, что осуществить его будет трудновато.

Выбравшись на берег, он первым делом нашёл подходящую деревяшку, а потом спрятался рядом с хижиной, дожидаясь, когда ведьма с дочкой пойдут спать. Затем он прокрался к двери и приладил деревяшку так, чтобы она мешала закрыть дверь. Когда ведьмина дочка, как обычно, пошла закрывать на ночь, дверь не поддалась.

– Эй, что ты там делаешь? – спросила ведьма, пока дочка безуспешно возилась с ручкой.

– Что-то с дверью случилось, – ответила та, – она не закрывается.

– Ладно, оставь, никто здесь не появится, – сказала ведьма, которой очень хотелось спать. Девушка послушалась и тоже улеглась в свою кровать.

Очень скоро они обе захрапели, и Пинкель понял, что пришло его время. Он снял башмаки, на цыпочках прошёл в хижину и достал из кармана лакомства, которые очень нравятся козам. Пока коза ела, он замотал её золотые рога куском ткани, который прихватил с собой, время от времени прислушиваясь, не проснулась ли ведьма, чтобы превратить его в какую-нибудь противную птицу или уродливое животное. Но храп продолжался, и юноша постарался закончить начатое дело как можно скорее.

Замотав тряпкой последний колокольчик, Пинкель достал из кармана ещё одну горсть корма и протянул козе. Та пошла за ним, а он медленно пятился к двери. Оказавшись на улице, Пинкель подхватил козу в охапку и стремглав помчался к тому месту, где спрятал лодку.