Kitobni o'qish: «Иисус. Картины жизни»

Friedrich Zündel

Jesus in Bildern aus seinem Leben

© Маттиас Дрегер, издательство «Райхль», 2015

Предисловие автора

Удивительная помощь Господа нашего Иисуса Христа, Бога Живого, познанная на личном опыте покойным Блюмгардом, познаваемая и ныне другими, с каждым своим проявлением все ярче раскрывала перед нами то, что мы знаем из Библии о земном служении Спасителя. И Его давние дела как бы оживали и приближались к нам, становились все яснее и понятней, обнаруживая свою великую внутреннюю взаимосвязь, как глубоко продуманное деяние во искупление грехов мира, деяние, которое завершится лишь когда будет достигнута эта цель. И нам, осиянным светом Его благодати, поступки Иисуса представлялись истинными обетованиями, означающими: как «вчера» Я, имея власть от Отца, помогал людям, так же буду помогать им «и ныне, и присно, и во веки веков».

И мной овладело глубокое желание воссоздать, прежде всего для себя, образ Иисуса, каким Его открывали мне в свете того опыта евангелисты, добиваясь максимального приближения этого опыта к реальности, путем строгого, беспристрастного изучения Священного Писания. Я тем охотнее предлагаю свой труд великой общине Блюмгарда, что, работая над его биографией, ставил себе скромную задачу – непредвзято и связно изложить собственные мысли.

Истинность исторического образа Иисуса легко нарушается при всякой попытке максимально адаптировать его к современному мышлению, сделав более понятным, приемлемым и назидательным. Стремясь избежать этого, я строго следовал призыву Иисуса: «Покайтесь!» (что означает: измените свои мысли сообразно Моим, а не Мои сообразно вашим), чтобы воссоздать именно тот образ Иисуса, который сложился у Его учеников, сущих «младенцев» – ведь это им Бог открыл истину, утаив ее от мудрых. Посему мой труд не столько назидание, сколько обращение к человеческому разуму. Ведь любое назидание истинно только в том случае, если оно основано на познании Иисуса Христа. Вот почему Павел так страстно желает, чтобы все, кого он не может поучать лично, познали «тайну Бога, Отца и Христа» (Кол 2:2). И моя цель – способствовать такому познанию, освещая фигуру Христа с важнейшей исторической стороны.

Именно поэтому, апеллируя к человеческому разуму, я был вынужден в некоторых местах исправлять лютеровский перевод Библии, что, впрочем, среди нас, теологов, дело обычное. С одной стороны, это не противоречило характеру нашего времени, когда все науки распахивают перед «непосвященными» двери своих лабораторий, позволяя им наблюдать за происходящими в них исследованиями; с другой стороны, следуя манере Лютера, глубоко чтившего Священное Писание, я тем самым с величайшим усердием пытался донести до людей его истинный смысл, сосредоточивая порой внимание на мельчайших деталях. И Лютер был бы несомненно рад, узнав, что мы за прошедшие 350 лет своей титанической работой, пусть незначительно, но все же продвинулись по его пути. Передавая в отдельных местах слова Писания иначе, чем это делал он, я руководствуюсь исключительно изначальным текстом Библии, даже когда на него и не ссылаюсь. Пояснения чисто экзегетического характера, особенно в примечаниях, заимствованы в основном, иногда и по умолчанию, из комментариев фон Гофмана.

«Высветить» образ Иисуса, каким Он предстает перед нами в Евангелиях, я решил в картинах Его жизни, выстраивая свое повествование так, чтобы свет каждой картины освещал и другие. Слово «высветить», присутствующее в заголовке первого издания, было призвано, скорее, показать лишь те узкие рамки, которыми я ограничил свою задачу. Как, к примеру, фотограф открывает нам все прелести резного изделия, рельефа или т. п., ничего к нему не прибавляя, а лишь варьируя светом, так и я всякий раз пытался направить на евангельские картины проясняющий их луч света. Теперь же я исключил из заглавия это слово, поскольку оно не по моей вине понималось иначе.

Не смея претендовать на полноту образа, утешаю себя тем, что любая попытка познать Христа – дело бесконечное, в котором никогда нельзя поставить точку. Я строго придерживаюсь хронологии событий лишь в период от начала земного служения Иисуса до его завершения. Именно этот период и может, по моему разумению, служить прочным основанием для подобного рода исследований. В этом хронологическом порядке и заключен высший духовный смысл. В остальном же я, подобно евангелистам, строгой последовательности событий не придерживался. Что же касается многочисленных результатов, достигнутых иными учеными, исследующими хронологию земной жизни Иисуса, то у меня есть сомнение в их достоверности.

И пусть Тот, Чей образ я освещаю, Своим духом откроет читателю все мои возможные ошибки и неточности, а все то, что сказано мной верно, хотя порой и недостаточно ясно, осветит ярким светом Своей истины! Пусть Он прольет Свой мягкий свет примирения на те фрагменты, где я был неумеренно пылок в своем споре!

Мое единственное желание и, по сути, моя надежда – выразить Ему настоящим трудом свое глубокое почитание.

Винтертур, ноябрь 1884

Ф. Цюндель, пастор

Предисловие к изданию 1922 года

Труды Фридриха Цюнделя при жизни их автора были известны лишь узкому кругу читателей, между тем его книга об Иисусе уже вскоре после выхода в свет была переиздана. Первый и единственный тираж другого труда – «Апостольский век» по сию пору не распродан. Более того, его работы по Новому Завету остались незамеченными и официальной теологией. В знаменитой книге Альберта Швейцера «История исследования жизни Иисуса» (1906) о Цюнделе сказано немного, так же, как и о Вейнельсе – авторе монографии «Иисус в XIX веке». Но именно у Цюнделя можно найти то, чем теология прониклась много позже – это глубоким ощущением реальности послания о Царстве Божьем, достигнув одновременно более адекватного толкования Евангелий, чем опираясь на современные представления об Иисусе. Тем самым он незаметно оказал благодатное воздействие на умы людей. Для кругов, группировавшихся в Бад Болле, Цюндель был образцом реалистичного постижения Библии, чему посвятили свою жизнь и оба Блюмгарда. Исходивший от него мощный импульс восприняли Лоцкий и Мюллер, каждый по-своему. Движение Германа Куттера, освободившееся [от догматического балласта] и освобождающее [от конфессиональной рутины], в своем понимании первоначального христианства восходит именно к Цюнделю. И неудивительно, что сегодня, когда требуется более глубокое постижение Библии, его книги вновь востребованы. В последние годы написанная им биография Блюмгарда обрела тысячи читателей. По собственному признанию ее автора, в ней все то, что происходило в действительности, и уже поэтому она может служить дополнением к его книге об Иисусе. Этим и объясняется ее переиздание.

Устав от «исторического» образа Иисуса, люди устремляются к познанию «мистического мира» Евангелий, и каждый ощутивший в этом потребность непременно обращается к Цюнделю. Он же, несомненно владеющий «сокровенным знанием», отвергает всякий гнозис и призывает обратиться к Библии. Многих из тех, кто с тоской и надеждой взирает на Бад Болль и Меттлинген, «излечивает» эта здравая, реалистичная и потому свидетельствующая о Духе книга; излечивает она и от всяческого подражания Блюмгарду, и от опрометчивого возрождения пятидесятнического движения. Ценность нисколько не устаревших книг Цюнделя, их вновь открывшееся нам значение заключается в том, что автор, оставляя в стороне все личностное и необычное, приходит к познанию Божественного мира, явленного ему в миссии Блюмгарда. Цюндель никогда не считал свое познание этого мира исчерпывающим и всесторонним, и мы издаем книгу об Иисусе в том виде, в каком она была написана, не редактируя те места, где изложены взгляды автора, не совпадающие с нашими. Вдумчивого, понимающего читателя она побудит самостоятельно погрузиться в постижение Библии. Поэтому наше издание повторяет в точности издание 1885 года, без каких-либо изменений в его тексте. Мы лишь опускаем примечания чисто экзегетического характера. Специалист найдет их в комментариях Гофмана, которому следовал Цюндель, почитая этого «великого книжника» за его «микроскопически точное исследование первоначального текста Библии» и его «неприязнь ко всякого рода фантастической мистике». Настоящее издание снабжено подробным указателем библейских имен и источников.

Пусть эта книга послужит тому, для чего и была в свое время написана. Если мы правильно поняли знамение времени, в ней сегодня действительно нуждаются многие, а потому вслед за ней, при всех внешних трудностях, надо бы издать и другую книгу Цюнделя – «Апостольский век».

Георг Мерц¹

Предисловие издателя

Фридрих Цюндель (1827–1891), евангелический пастор, родился в Швейцарии. Его учителем был пастор Иоганн Кристоф Блюмгард² – один из редкостных людей, оставивших заметный след в истории XIX века. Книга Цюнделя об Иисусе явилась неким итогом их многолетнего тесного сотрудничества, совместных размышлений над Священным Писанием, его толкований и общего духовного опыта. В ней своеобразно и с особенной глубиной раскрывается каждодневное служение Иисуса и Его учеников на фоне общественной и религиозной жизни древней Палестины.

Цель настоящего издания – представить русскоязычному читателю в известной степени новое освещение личности Иисуса, Его учения о спасении человечества, которое автор рассматривает под доселе неизвестным углом зрения. Книга предназначена прежде всего для священников и тех, кто изучает теологию, но она может быть полезной и для всех, идущих своим личным духовным путем, которым их ведет собственная жизнь.

Книга написана Цюнделем, но, как уже говорилось, в ее создании сыграл огромную роль Иоганн Кристоф Блюмгард, и потому, представляя ее, необходимо остановиться на нескольких значимых событиях в жизни этого человека, определивших его путь и являющихся важной составляющей его духовного опыта. Важнейшее из них – исцеление в 1843 году одержимой Готтлибин Диттус, прихожанки возглавляемой им Меттлингенской общины. Читая внимательно его отчет об этом в вышестоящую церковную инстанцию³, нельзя не заметить, сколь глубоким было вовлечение – совершенно против его воли! – в демонический мир, представший перед ним как живая реальность. При виде разверзшейся бездны охватывал ужас. Закрыв глаза, он пытался внушить себе, что это всего лишь иллюзия⁴. Позже Блюмгард стал свидетелем того, как после исцеления Готтлибин Диттус и ее сестры Катарины⁵ на его общину излился поток небесных сил, в корне изменивший духовную жизнь прихожан, – свершилось их радикальное «пробуждение». Один за другим приходили они к нему в его рабочий кабинет, чтобы покаяться перед Господом в своих грехах. И так неделю за неделей, месяц за месяцем. «Каждый посетил меня не менее трех раз, иные же, кому не давали покоя даже самые незначительные, но утаенные прежде грехи, приходили рассказать о них по семь, а то и по восемь раз»⁶. И это была не игра словами, это было искреннее, живое переживание собственной греховности, какое и достигает нашего Отца. О том свидетельствуют сопутствующие обстоятельства, запечатленные Блюмгардом в его письмах, – насколько человек вообще способен судить о подобных вещах.

Вскоре после исцеления Диттус и второго, еще более значимого события – единого порыва прихожан Блюмгарда к покаянию, последовало, по словам Цюнделя, «третье, не менее прекрасное и предвещавшее нечто великое и значимое – чудеса. К их постижению Блюмгард пришел не сам – ему это, как и положено, было даровано свыше. В трех случившихся одно за другим знаковых событиях видится мощное и благодатное воздействие руки Всевышнего, но одновременно и трудноуловимая Божественная логика. Для самого Блюмгарда это было откровением, чуть ли не словом Божьим, которое прозвучало в нем с необычайной силой и было уверенно воспринято как пророчество. Разумеется, между вторым и третьим событиями, равно как между первым и вторым, не было четкой временной границы, и третье органически вырастало из второго»⁷.

Цюндель познакомился с Блюмгардом, жившим тогда в Меттлингене, в 1845 году, вскоре после того, как поступил в инженерную школу⁸ в Штуттгарте. Со временем их отношения переросли в дружбу, которая длилась всю жизнь. Это естественно привело его к занятиям теологией. В итоге он стал пастором и написал три своих главных произведения: биографию Блюмгарда, книги «Иисус в картинах Его жизни» и «Апостольский век».

Нам сегодня нелегко составить правильное представление о том, что значила для Цюнделя и его формирования эта дружба с Блюмгардом. Будучи студентом инженерной школы в Штуттгарте, молодой Цюндель вечером в субботу отправлялся пешком в Меттлинген, чтобы, проделав восьмичасовой путь, поспеть к утренней службе в тамошней церкви и послушать Блюмгарда. Затем, после обеда в пасторском доме, в ночь на понедельник, он отправлялся домой и успевал к началу занятий в инженерной школе. Блюмгард, к тому времени выстоявший и победивший в борьбе (по его выражению – «в схватке») с силами тьмы, стал признанным лидером своих прихожан, испытавших единый небывалый порыв к пробуждению. Именно здесь, в это время и в этом месте, для пробудившейся к новой жизни общины открылись Небеса, став в сердцах прихожан повседневной реальностью.

Вооруженные ценным опытом участия в этом движении – в пробуждении меттлингенской общины, став свидетелями проявлений Божьей воли и необычайных событий, имевших место и в Бад Болле, Блюмгард и Цюндель посвятили свою жизнь осмыслению всего, что повествует Священное Писание о жизни Иисуса и о времени апостолов, сопоставляя происшедшее тогда с тем, что постигли они на собственном опыте.

Познать веру как нечто реальное, воплощаемое собственной жизнью во всех сферах нашего бытия, способствовать тому, чтобы она стала такой же реальной и для ближнего – во здравии, болезни, противостоянии демоническому миру, – вот к чему стремился Блюмгард, ради чего он жил. И Цюндель во всем этом следовал за ним. Они познавали и осмысливали Божественность Иисуса как современную, очевидную, живую, исполненную созидательных сил реальность, постоянно проявляющуюся в повседневной жизни, несмотря ни на что.

Своим примером, своим служением и литературными трудами они оказали, незаметно и неожиданно, благодатное влияние на выдающихся теологов XX века – мыслителей ХХ века, а через них на умы многих других людей, занимающихся теологией. Карл Барт, в частности, пишет: «Следует помнить, что именно Фридрих Цюндель, биограф Блюмгарда, пожалуй, ближайший из его друзей, преодолев робость перед авторитетом бесконечно почитаемого им учителя, передал воспринятое от него в виде глубочайших теологических размышлений (я имею в виду известные книги Цюнделя об Иисусе и об апостольском веке)»⁹. В другой работе Барта говорится: «По мнению Блюмгарда, сведение христианства к частному делу каждого означает его «недопонимание», ибо спасение каждого неразрывно связано с сокровеннейшим содержанием всей человеческой истории, с победой, свершившейся в искупительной смерти Христа и в Его Воскресении»¹⁰.

Вглядываясь в жизнь и дела тех великих пасторов, мы узнаем в них истинных людей Божьих, для которых Иисус не некий абстрактный образ, как обычно Его воспринимают после смерти и Воскресения, а живая реальность, и в Его имени жизнь человека обретает новый, вечный смысл и во многом, хотя и не во всем, может быть исправлена. «Блюмгард, – пишет Цюндель, – (ту же мысль мы встречаем и в его книге об Иисусе) был и остался бедняком, взывавшим к Богу за все человечество. Он совершенно не понимал тех, кто утешает себя словами: «Слава Богу, что я такой (или мы такие), что это у меня (или у нас) есть», да еще ставит себе это в заслугу».

Подробнее о становлении Цюнделя, о его внутреннем отношении к Блюмгарду можно узнать из предисловия Георга Метца к книге Цюнделя «Из времен апостольских».

В сборнике своих работ¹¹ о Блюмгарде Отто Брудер метко замечает: «Что отличало Блюмгарда от других современных ему теологов, почему его слово вновь стало сегодня таким веским и важным, коренится в его восприятии Библии.

Засвидетельствованные в Библии и открывшиеся ему «реалии» – проявление славы Божьей на Земле, победа Христа, власть Господа Всевышнего, сила прощения грехов, – все это Блюмгард воспринимал не как достояние истории, не как опыт прежних времен, важный разве что для жизни потусторонней. Через слово Писания, которое услышано и в которое уверовали люди, Бог и теперь, в каждое мгновение, открывается нам в Иисусе Христе как могущественный Бог-победитель, желающий, чтобы мы постигли Его еще полнее, чем Он открылся нам сегодня».

Такая позиция Блюмгарда означает для Евангелической Церкви нечто новое, чего не знала ее история последних четырех веков, когда библейские события, о которых рассказали пророки и апостолы, воспринимались людьми как некие религиозные факты, не имеющие отношения к нашему повседневному опыту и значащие что-то для спасения отдельной души. Для Блюмгарда же слово Библии стало свидетельством великих деяний Бога Живого, которые не закончились вместе с теми временами, когда создавалась Библия, а по-прежнему творятся Им и скоро откроются нам, которые и сегодня все активнее вторгаются в само существо Земли, созидая мир, избавленный от всякого греха и тьмы, мир, где люди станут единой общиной, ожидающей прихода Господа нашего Иисуса Христа и предоставившей себя в Его распоряжение для спасения человечества».

Книги Блюмгарда и Цюнделя обращены в первую очередь к теологам, они, по словам Карла Барта, – своего рода повторный «запрос» к современной теологии, не давшей ответа на прежде «посланный в ее адрес документ». Вот что он пишет об этих двух великих теологах в своей работе, посвященной данной теме (1920): «Некоторые из нас давно задаются вопросом: как это могло случиться, что тогда, примерно 30 лет назад, духовный мир отца и сына Блюмгардов и их друзей не был замечен современниками? Между тем из книг Фридриха Цюнделя они могли бы почерпнуть много такого, что избавило бы современную теологию от окольных и ложных путей, которыми она шла все эти годы. Нужно было только прислушаться к тому, что говорили эти теологи»¹².

Имя Иоанна Кристофа Блюмгарда и тем более Фридриха Цюнделя в России, даже в соответствующих теологических кругах, почти неизвестно. Мы надеемся, что перевод их трудов на русский язык восполнит этот пробел и даст новый импульс к диалогу между православной и западными Церквами. В трудах этих теологов читатель найдет глубокое осмысление жизни Иисуса и апостолов, которое побуждает внимательнее задуматься о собственной душе, оно способствует привнесению Иисусовой любви в повседневную жизнь. Произведения Цюнделя и Блюмгарда адресованы теологам и духовным наставникам, но и пытливые миряне могут почерпнуть в них для себя много полезного.

Возникает вопрос: в чем же отличие современных людей, называющих себя христианами, от прихожан первых христианских общин? Внешне, в материальном отношении, их сегодняшняя жизнь комфортней и приятней, чем во времена апостолов. Однако остались прежними зависть, недоброжелательство, злоба, жадность, невежество, равнодушие. Они и сейчас, как и тогда, лишают людей любви к ближнему. Но к тем искушениям, порокам и слабостям прибавились новые, на первый взгляд, безобидные, и потому более коварные и опасные. Мы, люди современные, живем рассеянно, не умеем сосредоточиться на себе, чему в значительной степени способствуют электронные средства массовой информации, интернет, телевидение. Навязывая нам свой безразмерный контент, они нас «развлекают», даже «образовывают и информируют», но в действительности делают нас именно «рассеянными», не способными сосредоточиться на своей внутренней, полной глубочайшего смысла жизни, неумолимо ставящей перед нами вопрос: «Для чего, зачем мы живем?». Но сегодня от него все отмахиваются, стараются забыть, и он, изгнанный из нашей души, как бы исчезает, однако на деле остается, как во все времена, средоточием жизни человека, ее центром, ибо такова природа этого вопроса. Из-за постоянной спешки и суеты, которые завладели западным миром, многие перестали ощущать в себе этот центр, и, утратив его, живут словно не в себе самих, а где-то рядом, став, по выражению Ф. М. Хюбнера, «лишь наполовину обитаемыми».

Книга, которую мы представляем, может в корне изменить жизнь человека. Она не просто расширяет наши теологические познания, она призывает нас осознать самих себя, чтобы стать в определенном смысле людьми сознательными. Автор дает читателям представление о повседневной земной жизни Иисуса, ярко высвечивая многие ее стороны, раскрывая ее внутренние взаимосвязи, и тем побуждает к решению стоящих перед ними жизненных задач.

Стремясь глубже погрузиться в духовный мир, проникнуться представлением о любви, не знающей границ, читатель уже через несколько недель может почувствовать происшедшую с ним перемену, которая даст всей его жизни новое направление и привнесет в нее более глубокий смысл.

Книгу Цюнделя об Иисусе нельзя просто «прочитать», ее нужно прочувствовать, осмыслить и пережить вместе с автором. Пусть она сопровождает читателя на его жизненном пути, и однажды он, возможно, ощутит на себе воздействие ее живительных сил, наполняющих и оплодотворяющих его собственное бытие.

Любек, январь 2014 г.

Маттиас Дрегер