Kitobni o'qish: «Мапингуари – демон сельвы»

Shrift:

Часть первая

1

Вам когда-нибудь доводилось бывать в экваториальных лесах Южной Америки? У них множество названий. Кто-то говорит, что это джунгли. Кто-то считает, что их следует называть «сельва». Третьи вообще не заморачиваются и предпочитают меткие словечки, вроде – «заросли», «чаща», «тропики», «непроходимые места», и утверждают, что «туда лучше не соваться». Так вот, все они в чем-то правы. Особенно последние. Если вы не хотите внезапно обнаружить, что человек – это вовсе не царь зверей, а еще у вас нет желания ловить под ногами змей, снимать с лица пауков, убегать от крокодилов и вытаскивать из штанов какого-нибудь мелкого грызуна, вы не собираетесь проводить под проливным дождем по пять-шесть часов в сутки, то никогда не суйтесь в леса Амазонии. И слушайтесь советов таких, как я, глупых неудачников, отправившихся невесть куда на свой страх и риск.

На самом деле я не подозревал, что окажусь по колено в вязкой грязи в диких непроходимых зарослях, без связи и транспорта, голодный, промокший и злой. Никто бы в здравом уме не согласился оказаться на моем месте. Я бы и сам не согласился, если бы знал неделю назад, во что выльется невинный звонок старого приятеля.

Вообще, не доверяйте звонкам старых приятелей…

Звонил Мишка Дикань, в простонародье – Дик, искатель приключений, неисправимый романтик и доверчивый простофиля (о чем я узнал несколько позднее). В нем успешно сочетались модельная внешность широкоплечего блондина с лучезарной улыбкой, храбрость и безрассудность, а еще искренняя детская наивность, из-за которой Дик постоянно влипал в неприятности. Было у Мишки такое свойство – оказываться в эпицентре самых невероятных событий. Как будто где-то у него запрятан магнит, притягивающий все необычное, странное и удивительное. В современном мире, когда жизнь человека, порой, ограничивается стандартным набором «работа-дом-работа», Мишкино свойство смотрелось дико. Еще бы! У Мишки скопилось миллион историй о том, как он, не раздумывая, менял теплую постель в уютной квартире на земляной пол холодной палатки где-нибудь на краю света. Или как он охотился на китов в небольшой лодке в океане. Или как заблудился в лабиринте пирамиды в Египте, или как ел червяков в одной из провинций Китая, потому что не мог купить себе еды… Кто сейчас во всей Москве способен рассказать о таком? Кто вообще рискнет променять свой образ жизни на подобные приключения? А Дик мог. Свойство у него такое. Характер. Душа.

Впрочем, я, как старый Мишкин приятель, давно ко всему привык и не удивлялся.

– Здравствуй, добрый человек, – весело сказал Дик в трубку. – Как погода в Москве? Слякотно, дождливо, безобразно?

– Плюс тридцать, – ответил я. Стояла середина лета. Жаркий июль вступил в свои права. Люди купались в фонтанах, солнце палило нещадно, и загореть можно было ничуть не хуже, чем на каком-нибудь курорте.

– Духотень! – констатировал Дик, посмеиваясь сквозь треск далеких помех. – Не хочешь вырваться на недельку за город? Природа, культурный отдых, экзотика. Расширишь кругозор, а?

Мы с Диком дружили уже лет десять. Я точно знал, что его «за город» и «культурный отдых» означали очередную поездку за тридевять земель в поисках приключений. Расстояние между Москвой и, скажем, Бангкоком – это для Дика не расстояние. Так, пол-локтя на карте. Да и не любил он культурных отдыхов. Простая вечеринка с шашлыками наводила на Дика смертную тоску. Если в компании не прыгали с парашюта, не катались на квадроциклах по бездорожью, не спускались с водопадов, то на такие вечеринки Дик предпочитал не заглядывать. Этому человеку вообще были чужды спокойные времяпровождения. Он вешался на стенку от скуки, если поблизости просто слушали музыку и пили кофе. Дику непременно надо было ввязаться в какую-нибудь авантюру.

«На том свете отдохнем» – это его любимая поговорка. Поэтому я с сомнением переспросил:

– Ты про отдых серьезно?

– Ну, не совсем, – кашлянул Дик. – И не совсем за городом. Ты же понимаешь, что я не просто так звоню. Дело есть. На миллион. Аннушка не даст соврать!

Аннушка – это невеста Дика, а еще дочь известного английского миллионера. На самом деле ее звали Анна Вэствейч. Год назад они познакомились в Таиланде, влипли в небольшое приключение (впутав, заодно, и меня), вследствие чего едва не разбежались, помирились и вот теперь колесили по свету вместе. К слову, Анна ни слова не понимала по-русски, а Дик чрезвычайно плохо говорил по-английски. Как они общались друг с другом – загадка. Разве что в ход шел пресловутый «язык любви».

– Рассказывай, – буркнул я.

На часах было десять утра, и до обеда я оказался совершенно свободен. Так почему бы не выслушать старого приятеля? Тем более за его счет. Я как раз стоял перед зеркалом, держа в правой руке зубную щетку, щекой придавил сотовый к плечу и собрался чистить зубы.

– …так вот, – продолжал Дик. – Я уже второй месяц отдыхаю в Южной Америке. Отличные места, знаешь ли. Сельва, горы красивые, туманы, парилочка такая, как в бане… но природа, брат! Природа великолепная! Я такой природы никогда в жизни не видел! Нет, вру, в Бразилии был один раз, но дальше этого Рио-де-Жанейро не совался. А тут сунулся! Так сунулся, что аж дух захватывает. Мы с Аннушкой и с палатками, в общем, мотаемся тут, изучаем дикую природу. Всякие, там, попугаи, обезьяны, ленивцы, крокодилы. Паука видел с два моих кулака! Страшный, зараза! А Анечка не испугалась даже. Палкой его потыкала промеж глаз, да и все. Что у тебя там шумит?

– Вода, – отозвался я и сплюнул зубную пасту. – У нас утро. Зубы чищу.

– А у нас час ночи. Прохладненько. Туман вокруг стелется. Зима же сейчас в Перу, знаешь? Не то что у вас.

– Рассказывай, что за дело на миллион?

Я слишком хорошо знал Дика. Он мог бродить вокруг да около целый час.

– В общем, Фил, дружище, гуляли мы, гуляли, и тут я услышал историю про обезьяну де Луа. Знаешь такую? Какой-то примат, вроде бы без хвоста, с тридцатью двумя зубами, как у людей, и еще ходил на задних лапах?

– Его видели единственный раз в двадцатых годах прошлого века.

– И еще раз сто в последнее время в лесах Перу! – Дик выдержал торжественную паузу, потом вкрадчиво, с интонациями рыболова, делающего подсечку, спросил: – Не хотите с Глебом смотаться ко мне и посмотреть на дивную редкую обезьянку вживую?..

Дик знал, чертяка, наши слабости.

Дело вот в чем: мы с братом уже много лет увлекаемся криптозоологией. Это такая наука (многие, правда, со мной поспорят), которая занимается поиском и изучением животных и птиц, считающихся давно вымершими или вообще никогда не существовавшими. Снежный человек, к примеру, типичный криптид, то есть существование его вроде как толком не доказано. Или чупакабра. А еще существуют морской змей, кракен, бигфут, андский волк, медведь нанди, единорог и эта самая обезьяна де Луа. Перечень криптидов постоянно растет. Сейчас, в век Интернета, любой энтузиаст может на коленке написать статью о выдуманном животном, заделать фотографии и выложить в Сеть. А народ чему только ни верит! Вот и приходится постоянно отделять зерна от плевел – подлинники от подделок, выискивать правды и полуправды, пополнять коллекцию слухов, фактов, догадок. Найти что-то действительно ценное очень сложно. В девяноста девяти случаях из ста полученная информация оказывается пшиком – выдумкой, подделкой, суеверием, страхом… Нам везло всего несколько раз. Глеб, например, обнаружил редкую бабочку в Австрии, а я открыл новый вид червей. Самая большая удача – гигантский морской змей, которого нашли в прошлом году в Таиланде. Это был воистину древний криптид-монстр, невесть как выживший в болотах Тая. Правда, когда я и Дик оказались с ним практически один на один, выяснилось, что я не очень-то готов вступать в схватку с разъяренным доисторическим чудовищем. Эта история наделала много шума, поэтому я не буду вдаваться в подробности. Достаточно посерфить в Интернете и почитать.

– Ну, так как? – вкрадчиво осведомился Дик, источая елейное масло каждым произнесенным словом.

Я почесал затылок, совсем забыв, что у меня в руке зубная щетка.

– А доказательства сбросишь?

– Есть свидетельства десятка очевидцев, из перуанцев, следы зубов и когтей.

– А сама-то обезьяна попалась?

– Надо приехать и поймать, камрад! Я о чем и толкую. С ней тут связываться никто не хочет. Суеверный народ! А я, как услышал и расспросил, сразу о вас с Глебом подумал. Он же рвется в путешествия, твой старичок-то, а?

Глеб, которому скоро должен был стукнуть сорок первый год, вряд ли бы обрадовался подобному сравнению. С тех пор, как он женился, путешествовать становилось все сложнее. Семья, дети, другие цели, все дела. Жизнь иногда затягивает…

– Я с ним пообщаюсь. Сбрось все, что у тебя есть, идет? Глянем, идентифицируем.

– Ехать надо! – настаивал Дик. – Хочешь, я тебе десяток свидетелей притащу? Прямо к трапу самолета, а? В аэропорт привезу! На своих двоих! Не упускай этот шанс, дружище! Верно тебе говорю!

В прошлом году Дик собственноручно убил гигантского змея. Он не хотел этого делать, но обстоятельства вынудили. С тех пор он (подсознательно, что ли?) чувствовал свою вину передо мной – я-то собирался оставить змея в живых – и то и дело пытался затащить меня на поиски какого-то очередного криптида.

– В общем, лови на почту кучу писем, подумай и решайся. Отказов не принимаю, сам знаешь!

Он повесил трубку, а я, наконец, нормально умылся.

С Диком всегда так. Налетает, как ураган, стремительно и без возможности укрыться, а затем так же стремительно исчезает, оставляя после себя хаос и разрушения в головах.

Заинтриговал ведь…

2

Скажу честно. Я отношусь к тому типу людей, которые легко поддаются убеждениям. После звонка Дика я готов был тут же собрать вещи и мчаться в аэропорт. Однажды я уже поверил Дику и в результате собственными глазами видел гигантского змея, в чьей огромной зубастой пасти мог уместиться средних размеров человек, да еще и место бы осталось. Только срочные дела удержали меня от безумной поездки в Южную Америку в тот же день. Правда, я тогда не знал, во что все это выльется…

В голове, конечно же, целый день крутились мысли о таинственной обезьяне де Луа. Я припомнил все, что о ней знал, освежил в памяти информацию.

На эту обезьяну наткнулся в начале двадцатого века швейцарский геолог (догадайтесь, как его могли звать?), путешествующий по Южной Америке в составе небольшой исследовательской группы. Ученым было не до приключений. Голод, воинственные индейцы и болезни изрядно их подкосили. Люди искали прибежища и двигались в сторону больших городов. На берегу реки они наткнулись на двух странных обезьян. Это были прямоходящие на задних лапах приматы, без хвостов и с куцей шерстью. Увидев людей, обезьяны начали вести себя агрессивно, в результате чего путешественники попросту выстрелили залпом из мелкокалиберных винтовок. Тут не до разговоров было, лишь бы выжить. Одна из обезьян погибла на месте, а вторая попросту удрала. В общем, ученые подивились находке, изучили тушу убитого зверя, обнаружили, что у нее в пасти тридцать два зуба, а не тридцать шесть, как у американских обезьян, да еще и ростом она была почти под два метра. Затем ее сфотографировали и потащили с собой. Уберечь тушу исследователи не смогли, довезти до Европы – тоже. Даже кости и череп потеряли во время шторма. В те времена с доставкой вообще были проблемы. Единственным доказательством существования прямоходящей обезьяны стала размытая фотография, по которой сложно разобрать, подделка это или реально существующее животное. Я видел эту фотографию много раз, она и сейчас свободно плавает в Интернете. Ученый подпер мертвую обезьяну палкой и придал ей позу, чтобы примат более походил на человека, что ли. В результате, сидящая обезьяна, как по мне, смотрится неестественно и странно.

Само собой, за сто лет слухов разрослось великое множество, возникли местные легенды и мифы. Обезьяну де Луа много раз видели и много же раз ловили, но на данный момент результат был один – никакой похожей обезьяны никто так общественности и не показал.

Дик же прислал на почту действительно целый ворох фотографий. Среди вполне стандартных отпечатков обезьяньих лап и следов когтей на стволах деревьев попался любопытный слепок зубов на куске застывшей глины. Я переслал его Глебу и тут же ему позвонил.

– Видел? – спросил я.

– Зубы, – хмуро отозвался Глеб. В жаркое субботнее утро у него были процедуры: правильный отец возил сыновей в бассейн на гимнастику, а сам целый час сидел на лавочке у раздевалки и наблюдал, как веселая орава малышей плескается в воде. Из трубки доносились детские визги, плеск, звон и бог знает какие еще звуки.

– Это не просто зубы, – ответил я и вкратце пересказал Глебу историю Дика.

Глеб хоть и увлекался криптозоологией не меньше моего, но строил из себя примерного семьянина, любящего мужа и делового человека. Это особенно проявилось после свадьбы. Его жена Юля вела все наши дела в бизнесе, а поэтому Глебу приходилось соответствовать. Он даже носил галстуки. А еще позиционировал себя как учитель и наставник для младшего брата. Глеб мог сколько угодно хотеть отправиться в путешествие в Южную Америку, но для начала он должен был воззвать к моему здравому смыслу.

– Это же обезьяны! – сказал Глеб, когда я закончил рассказ. – Их в Перу как грязи. Куда ни плюнь – везде какой-нибудь вид. С чего Дик решил, что это вообще примат де Луа? Кто вообще видел хотя бы одно доказательство? Так, миф сплошной.

– Но зубы-то, зубы. Ты подсчитал? Тридцать два. Характерные клыки…

– Анализировать надо, – сказал Глеб. – Может, у тамошних обезьян у всех по тридцать два зуба. Кто знает?

– Плюнуть на все и поехать – вот мое решение. Палатки, природа, поиски криптидов, а? Когда мы в последний раз выбирались? Ты же целый год меня уговаривал.

Глеб вздохнул:

– Я трижды отпрашивался у жены. Она трижды отпускала. А твои поездки срывались. В итоге я ей должен три семейных путешествия до Нового года, причем за то, что никуда не поехал. Типичная женская логика. Как-то дороговато, не находишь?

Все три поездки срывались по моей вине. Сначала мы собирались умчаться в Германию, откуда пришли слухи о волке-оборотне. Я почти собрал людей для поездки, но в последний момент решил, что оборотни, все же, это слишком фантастично, чтобы быть реальностью. Затем весной я собирался отправиться в Монголию, чтобы разыскать гигантского червя, но передумал, поскольку в Монголии ветрено и холодно. А третья поездка даже упоминания не стоит. Так, баловство в Индии намечалось…

– Давай так, – медленно произнес я, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать. – Мы пока Юле ни о чем не говорим. Подготовь документы, я подберу еще пару человек, закажу оборудование, и за пару дней сообщим. Как тебе идея?

– Юля с меня живьем шкуру спустит, – заметил Глеб. – Если уж ехать, то надо придумать железное основание!

– Давай ее с нами возьмем!

Жена Глеба терпеть не могла дикой природы, палаток и еду из котелка, приготовленную на костре.

– Шутишь? Она и с тебя шкуру снимет заодно, для коллекции. Да и потом, никаких доказательств, никакой теории, фактов, а только звонок Дика из Перу!

– Дик уже несколько раз оказывался прав относительно редких животных. Он же бродит в таких местах, куда нормальный человек вообще никогда не заглядывает. Опыт имеется.

– А если поездка окажется бессмысленной? – сомневался Глеб. – Я не могу так вот все бросить и умотать среди лета. У меня планы, дача, автомобиль…

– Ты автомобиль купил?

– На день рождения.

– У тебя день рождения через полторы недели!

– Я заранее. Скидки были. Акция. Ну и…

– Поздравляю, – сказал я. – Но это же не основание. Ты сам хотел путешествовать, да? А теперь находишь разные отговорки. Я же могу и без тебя поехать. Позвоню кому-нибудь из криптообщества, соберу команду за пару дней – и полетим. Без тебя.

Кто-то звонко рассмеялся в трубке. Похоже, занятия в бассейне закончились. Глеб тяжело вздохнул, а потом торопливо закончил:

– В общем, ты это, придумай, что сказать Юле. Я-то не против, сам понимаешь. Но пока как-то сомнительно. Может, что сам скажу, но это вряд ли. Она меня как облупленного знает. Тут даже новое авто не поможет.

– Подумаю, подумаю.

– И в гости заглядывай! – позвал напоследок Глеб и отключился.

3

Повод заглянуть в гости возник через пару дней. Сам Глеб предложил забежать, поскольку у него было «какое-то важное и интересное заявление».

К тому моменту я еще несколько раз связывался с Диком и просил его собрать по возможности как можно больше доказательств. В душе не угасал зародившийся огонек азарта. Именно он не давал мне утихомириться последние пятнадцать лет. Азарт, желание подобраться как можно ближе к неизведанному, заставляли меня раз за разом отправляться в путешествия: часто в скучные, еще чаще в бесполезные, нудные, холодные, грязные, однобокие, безрезультатные… но, как бы то ни было, азарт не отпускал. Это удивительное ощущение, когда в далекой поездке раз за разом ожидаешь, что вот-вот увидишь то, чего никто и никогда до тебя не видел. Именно поэтому, наверное, я хотел получить от Дика еще доказательств. Мне нужен был повод, чтобы сорваться с места, покинуть душную летнюю Москву, раскинуть палатку среди тумана сельвы, разжечь костер и отправиться на поиски очередного криптида.

Дик, правда, ничего толкового не прислал. На одном фото был запечатлен грязный обезьяний череп, но идентифицировать его ни я, ни Глеб не смогли. В друзьях у Глеба ходило множество знакомых антропологов. Фото перекочевало к ним, но результатов пока еще не было. Отправляясь в гости к Глебу, я ожидал, что, возможно, с этим и связано его приглашение. Чтобы торжественно объявить, что мифическая обезьяна найдена. Вполне может быть.

На пороге меня встретила Юля. Была она одета в махровый розовый халат и с полотенцем на голове. Часы показывали шесть вечера, на улице жарило так, что плавился асфальт, и увидеть на лестничной площадке человека в халате было более чем удивительно. Здесь отлично подошел бы купальник.

Стоит отдать моему старшему брату должное – жену он нашел красивую. В тридцать пять Юля выглядела лет на семь моложе. Была она высокой и стройной, постоянно держала себя в тонусе, даже несмотря на рождение двух детей. Я не знаток женских хитростей, но когда женщина выглядит привлекательно даже в халате и с полотенцем на голове – это огромный плюс!

– Входи, раз пришел, – добродушно сказала Юля и посторонилась, впуская меня внутрь. – На самом деле, уже стол накрыт. Я тут на полминутки в ванную забежала, думала, успею.

– Это я просто раньше пришел.

В коридор из комнаты выскочили два племянника – Вовка и Тошка – а следом за ними собака по кличке Шульц. Ее породы я не знал. Собака была небольшой, лохматой и ужасно добродушной.

– Фил! Фил пришел! – вопил младший Тошка, которому в этом году исполнилось семь. – Папа! Там Фил наконец пришел! Можно мне теперь мороженое?

Десятилетний Вовка серьезно протянул руку для рукопожатия. Он старался казаться взрослым и деловым.

– Как дела на школьном фронте? – подмигнул я, пожимая тонкую детскую ладошку.

– Троечник со стажем, – вздохнула Юля. – Литературу не хочет учить. Не знаю, что с ним делать. Только математику кое-как да историю.

– И еще физкультуру! – парировал Вовка. – Я знаешь сколько раз подтягиваюсь? Тринадцать, вот!

– Но литературу учить тоже надо, – заметил я.

Шульц крутился под ногами, виляя хвостом, тихо поскуливал, всем своим видом показывая, как он рад всех нас видеть и вообще.

Я разулся, прошел в зал, где за столом, в кресле у аквариума сидел Глеб. Квартирка у брата была большая, трехкомнатная, да еще и с кухней на пятнадцать квадратов. Глеб рассуждал так: если есть деньги, то их надо вкладывать в недвижимость. Может случиться инфляция, нефть подешевеет, кризис какой-нибудь, а жилье будет дорогим всегда. Потому что жилье, как хлеб и гробы, это неизменный атрибут нашей жизни. В чем-то я его понимал. Мы родились и выросли в небогатой семье. Глеб с родителями несколько лет вообще прожил в коммуналке и хорошо запомнил широкие темные коридоры, крохотную кухоньку, заставленную шкафами, плитами и раковинами, шумных соседей и особенно, с его слов, тонкую полоску желтого света, которая каждую ночь прокрадывалась сквозь щель в фанерной стене, отделяющей их комнату от комнаты дяди Егора. Потом нашим родителям дали однушку на краю Москвы, и жили, в общем-то, не бедно, но не сильно-то и выделялись. Мне уже довелось учиться в школе, где богатые дети сильно отличались от небогатых, где по наличию хорошего телефона или дорогой одежды можно было легко определить, кто, как и чем в семье зарабатывает. Два скромных инженера с завода не могли позволить купить своим детям дорогую игровую приставку, когда на них пошла дикая мода, но зато самостоятельно собрали чуть ли не на коленке цветной телевизор, который стоял на кухне и показывал множество зарубежных каналов.

Одним словом, Глеб, как большинство россиян, стремился к роскоши и богатству, но в силу ума не переусердствовал и имел нормальный вкус, на дорогие вещи не бросался, деньгами не сорил. Разве что подумывал купить еще одну квартиру, детям.

– А, Фил, вот и ты! – приветствовал Глеб, поднимаясь из кресла.

Мой брат в сорок один с хвостиком выглядел довольно свежо и молодо. Разве что на макушке начала образовываться небольшая плешь, или, как сам Глеб ее называл, – «озеро в лесу».

– Несу горячее! – предупредила из коридора Юля.

Стол был уже накрыт. Блестели столовые приборы, стоял фарфоровый чайничек, из которого вился струйкой дымок, из корзинки выглядывали спелыми красными боками яблоки, а еще бананы, киви, мандарины (летом-то?). Отдельно в вазочке лежали конфеты. А еще я увидел тарелку с салатом, дольки хлеба, графинчик с коньяком (Глеб предпочитал хороший дорогой коньяк, по рюмке в день, для здоровья), блюдечко с селедкой в масле и, как и в любой уважающей себя семье, еще одно блюдечко с нарезанной дольками редькой.

Глеб виновато развел руками, шепнул:

– Ты так редко забегаешь, что Юля тут подготовилась, как на праздник. Будто президента в гости ждем.

Мне стало даже как-то неловко. Я шепнул в ответ:

– А просто чаю с конфетами можно?

– Хрен тебе. Обидится. Там картофель с соусом, курица в духовке и яблочный пирог на десерт. Не отвертишься. Она же любит готовить, а поводов мало… Так что терпи!

Ну а что оставалось делать?

– И вообще, – продолжал шептать Глеб, делая таинственные глаза. – Твоя задача сейчас во всем со мной соглашаться.

– Что?

– Все, что скажу, – это правда для Юльки. Только соглашайся и ничему не удивляйся, идет?

Я удивленно кивнул. Никогда не замечал за Глебом способности к конспирации.

Мальчишки с собакой крутились под ногами. За десять следующих минут я выслушал множество историй о школе, улице, драках, планах на жизнь, о том, кто в кого влюблен, кто с кем не дружит, какой папа молодец и какая мама умница, о домашних заданиях, литературе, математике, новом фильме о трансформерах и старом мультфильме про Звездные войны – в общем, все то, что можно услышать от двух шумных и болтливых детей.

Юля тем временем сменила халат на легкое платье, сняла с головы полотенце и расчесала длинные золотистые волосы.

– А ты почему все время один приходишь? – спросила она, занося в зал блюдо с ароматно пахнущим мясом. – Пора бы уже кого найти. Вроде парень без вредных привычек, симпатичный. Не такой, конечно, как брат…

Я неопределенно пожал плечами:

– Да, так, пока все сложно…

На самом деле отношения у меня развивались, причем стремительно. Была одна девушка – Настя, – в которую мне довелось влюбиться с головой много лет назад. Пару раз мы едва не начинали серьезно встречаться, однажды даже почти две недели прожили вместе, а потом у нее вдруг появился другой молодой человек, а я все никак не мог собраться и рассказать о своих чувствах. Миниатюрная рыженькая Настя даже в двадцать восемь выглядела на двадцать. Находясь рядом с ней, я частенько не мог оторвать от нее взгляда. Четыре месяца назад Настя позвала меня в кафе, где рассказала, что порвала с парнем и теперь находится в полном смятении чувств. Надо сказать, что темперамент у Насти был боевой. Смятение чувств – это ее нормальное состояние. Настя могла вешаться на шею от счастья и тут же начинать реветь от горя. Она могла влюбиться и возненавидеть одновременно. Думаете, со всеми женщинами так? А если прибавить ко всему вышесказанному, что Настя заканчивала физмат и знала в совершенстве пять европейских и два азиатских языка? Не говорю уже о сотне различных диалектов? Как в ней сочетались истинно женские начала и тяга к знаниям – ума не приложу. В общем-то, тогда, в кафе, я безо всякой задней мысли, расстроенный ее чувствами, взял да и признался в любви. Вот так, без предупреждения. Настя смутилась еще больше, но не убежала и не отказала. С тех пор наши отношения развивались бурно, стремительно и непонятно как. Вместе мы не жили, но постоянно стремились проводить время вместе. Целовались и спали – это само собой, – но дальше романтических отношений дело как-то не заходило. Оба боялись сделать следующий шаг. Я неловко намекал, что Настя, в принципе, может жить у меня, но она то ли не понимала намеков, то ли делала вид, что не понимает. Вдобавок недавно Настя уехала за Полярный круг, где в компании молодых энтузиастов искала новые виды мха…

Юля внесла картофель в соусе, торжественно поставила блюдо в центр стола.

– Жениться тебе надо, Фил, – сказала она. – Может, чаще забегать будешь. А теперь давайте ужинать.

Жениться… об этом я пока как-то и не задумывался.

Ужин длился около часа. Глеб налил по рюмке коньяка. Выпили. Заели горячей рассыпчатой и очень вкусной картошкой и мясом. Отдельно я положил себе капустный салат с горошком. Вовка с Тошиком, сидящие наравне со взрослыми (разве что на специальных стульях, чтобы не выглядывать из-под стола), старательно изображали, что умеют аккуратно есть, и всячески подтверждали, что они уже не такие маленькие, как кажутся. Правда, Тошик все время пытался покормить крутящегося под ногами слюнявого косматого Шульца.

Под хруст шинкованной капусты Глеб вдруг произнес:

– В общем, я же не просто так Фила пригласил. Пора бы и к делу перейти.

– Можно подумать, я не догадалась, – улыбнулась Юля, потом потрепала Вовку по голове и обратилась к детям: – Малышня, вы наелись? Дуйте за мороженым, а потом в свою комнату. Идет?

– Мороженое! – завопил Тошка.

Мальчишек словно ветром сдуло. Где-то за стенкой раздалась возня и вопли: «Хочу с изюмом! С изюмом хочу!»

– Итак, что вы задумали? – Она знала нас как облупленных.

– Юль, ну почему сразу задумали? – вскинул руки Глеб. Иногда он превращался из сорокалетнего мужика в ребенка. – Тут дело одно подвернулось, очень перспективное. Смотри!

Глеб потянулся за планшетом, что-то в нем включил, повернул экраном в нашу сторону. На планшете в браузере я различил множество зелени, какие-то огоньки и большие буквы, интерактивно складывающиеся в слова.

– Конференция разработчиков IT в Перу? – прочитала Юля недоверчиво. – Это что?

– Это, Юль, приглашение, – отозвался Глеб. – Нас с Филом приглашают как представителей России на конференцию. Поделиться историей успеха, так сказать. Почетно, между прочим. Знаково.

Тут, наверное, стоит снова провести некое отступление, чтобы объяснить. Дело в том, что несколько лет назад Глеб разработал приложение для телефонов. Идея была моя, а воплощение – его. Юля же, как настоящая современная бизнес-леди, взяла на себя маркетинг и продвижение. Мы основали небольшую фирму, открыли офис и в результате за первый год заработали столько, что теперь можно было вообще не работать. Наверное, нам повезло, мы попали в первую волну популярности и патриотизма, но и программка, что греха таить, была достаточно удобная. На вырученную прибыль мы занялись разработкой других приложений, обросли торговыми связями и вполне могли написать книгу об истории успеха в отдельно взятой стране.

– Официальное приглашение от профсоюза разработчиков, – продолжал говорить Глеб. – Нам полностью оплачивают дорогу и недельное проживание. Нужно будет провести десяток лекций перед разработчиками других стран. Поделиться, так сказать, опытом, посветить лицом и все такое. Патриотизм, сама понимаешь.

– А я с вами, стало быть, не поеду? – нахмурилась Юля.

Глеб налил коньяка.

– Приглашение для двоих разработчиков… – сказал он нетвердо. – Да и сама понимаешь, ты же у нас директор, маркетолог, главный по продажам. Тебе за компанией следить надо, за детьми и делами. Ну, куда ты на неделю в Перу? Это же конец света! Девять часов разницы во времени! Все равно, что во Владивосток смотаться!

Я настороженно молчал. В этот момент гениальность плана Глеба была мне ясна. Вот только я никогда не умел играть в «Мафию» и очень боялся, что неверным словом или движением раскрою перед Юлей все карты.

Глеб залпом выпил, потянулся к кругляшу белой редьки и с хрустом ею заел благородный напиток. Кажется, он вжился в роль на сто процентов.

– Я даже Филу до этого не говорил! Хотел торжественный момент сообразить, ну?

– Это очень неожиданно, – выдавил я из себя. – И почетно.

Юля перевела взгляд на меня, потом на Глеба. Взяла планшет, полистала страницы, почитала, отложила.

– Что-то вы, ребята, задумали, – сказала она вполголоса. – Давно тебе это приглашение прилетело?

– Вчера.

– И ты молчал?

– Торжественный момент же хотел…

– Глеб, я с тобой не первый год в одной лодке. Чтобы ты – и промолчал?

Она снова смерила взглядом нас обоих. Я даже капусту перестал жевать.

– Рассказывайте, что задумали. Живо.

– Ничего мы такого не задумали, Юль! Вот всегда ты так. Чуть что – сразу задумали! Нам, может быть, честь такая оказана, а ты… Это, может, один раз в жизни бывает! Не просто так, а от России, понимаешь! Гордость страны и все такое! А ты вечно подозреваешь. И потом, когда я вообще тебе что-то не говорил? Разве я обманывал тебя? Скажи?

Тут Юля сдалась. Или сделала вид, что сдалась.

– О жене мог бы подумать, приглашение выбить, – сказала она, вяло махнув рукой, и откинулась на спинке стула. – Я вот тоже была бы не против слетать в Перу.

– Давай мы тебе билет купим? – подмигнул Глеб, залихватски насаживая на вилку несколько кусочков редьки. – С детьми что-нибудь придумаем, я не знаю, к маме нашей отвезем. Твоя же что?.. Отдыхает где-то?

Это был удар ниже пояса. Юля терпеть не могла нашу маму. Классическая ситуация: свекровь и невестка никак не могли найти общий язык. Не сказать, чтобы наша мама была совсем уж плохой, но очень любила поучать молодых девиц (пусть и имеющих двоих детей и давно вышедших из возраста нравоучений).