Kitobni o'qish: «Хан Батый и десантники. Книга 6. Могущество. Альтернативная история с попаданцами»

Часть 1

Я остаюсь за главного в Воронеже

14 мая. 1246 г. Понедельник. Сегодня корабль «Варяг» привёз рязанское войско, идущее в поход для сбора дани с Европы. Мы решили в этом году не посылать слишком большую армию. Всего, из Рязани, Маргелово, Пронска, Коломны и Мурома прибыли 1200 бойцов. Впервые в походе участвуют драгуны из Мурома и Коломны. Пока лишь по 150 человек. От Воронежа и Аскольда всего 500. Казаки обещают 360. То есть всех, чуть больше 2000, не считая обслуживающего персонала и матросов.

Пойдут «Варяг», «Воронеж», «Ока» и только что спущенный на воду, корабль проекта «Аскольд» – «Пронск». «Синоп» отправили в Гармене на постоянное пребывание, а доставкой туристов, будет заниматься новый дредноут «Океан». Как мы договорились с Тепловым, на этот раз, в поход отправляется он. Я остаюсь, так сказать, на хозяйстве. Ну а остальные, это Судейкин, Забуиров и Семёнов. По Архонту на каждый корабль.

На будущее, корабелам заказан пассажирский лайнер, специально для перевозки пассажиров в Гармене или в круиз. Есть задумка, устроить круиз для наших трудящихся, но это конечно в будущем. Сейчас корабелы заняты строительством нового корабля из серии кораблей «Варяг». Он будет третьим из этого проекта. Как водится, собрались на совещание. Рассматривали вопросы о размере дани, которую будем взваливать на страны Европы и на какие именно страны.

Вычеркнули из списка данников Испанию, так как мы хотим оставить в Барселоне 150 рабочих, для добычи селитры, пока мы прокатимся до Юрьева. Венецию тоже пока отставили, слишком сильна, как и Генуя, а вот французов решили озадачить. Единовременно заберём 100-200 кг золота, а на следующий год выставим требование на 200 кг. У Англии возьмём тоже 100 кг золота и 200 на следующий год. Столько же у Антверпена и Ганзы. У Датчан 30 кг, шведов 25 кг, с тевтонов 40 кг, с Гранады 25 кг.

Наведаемся на обратном пути в Египет, там будем действовать по обстоятельствам. Рассмотрели один очень неприятный инцидент. В Маргелово, в цехе по чеканке денег, выявлена группа расхитителей. Взяты с поличным 16 человек. При обыске, у них изъяли около 6 тысяч золотых и 11 тысяч серебряных монет, на общую сумму более 40 тысяч рублей. Всех виновных приговорили к каторжной работе ассенизаторами на 5 лет. С этого момента ввели пропускную систему, через охрану – в голом виде, с переодеванием в рабочую одежду, непосредственно в цехе. Выход, таким же порядком – голыми. Вот тут я и выложил своё предложение о чеканке алюминиевых денег.

Идея понравилась всем. Кстати, выяснилось, что на руках у населения имеются несколько десятков мисок, ложек, прихваченных из столовых. А также, у всех юнкеров и драгун, котелки из алюминия. Приняли решение, заменить все котелки на медные, а у населения изъять алюминиевую посуду, даже предложив за неё деньги. Все ложки заменить на деревянные. Как только все алюминиевые предметы окажутся у нас на руках, начинать чеканить монету и очень малыми порциями, впрыскивать в оборот, чтобы не вызвать дефолта. Тут же поступили предложения о форме и размере монет и их номинала. Пока оставили этот вопрос открытым, до полного собрания металла в наших руках и предположили начинать чеканку, примерно через полгода.

Деньги будут безусловно обязательны к приёму и обеспечены материальными ценностями в полной мере. Также, рассмотрели предложение о введении определённой единой формы одежды для армии и отказа членов совета от воинских званий. Предложили всем членам совета десяти, попросту перейти на эполеты с одной большой звездой, без обозначения звания. Называться, как «Господин верховный советник».

Поскольку появились офицеры, имеющие звания подполковника и майора, а кое кто уже заслуживал звания полковника. До каких же пор нам повышать свои звания? Все согласились, хотя и с сожалением. Для всех офицеров на плечах кирасы, разместить воинские знаки соответствующих званий. В качестве головного убора предложили шлём римского легионера с плюмажем, типа щётки, разного цвета. Для младших офицеров, до капитана включительно, красного цвета, старших офицеров –жёлтого, а для нас лично, пурпурного.

На лбу с обязательной звездой. Для рядового и сержантского состава – без плюмажа, гладкий. Под кирасу, вполне можно одевать кольчугу, как и сзади шлёма, бармицу для защиты шеи. Количество, привезённых нами из походов, комплектов доспехов и вооружения, уже вполне достаточно для экипировки почти 8-ми тысяч воинов. Ну а в мирное время, у всех наших подчинённых, остаётся обычная форма, только для нас самих, вместо погон, будут пришиты эполеты без знаков различия. Пока эта форма была надета на легионеров и, частично, матросов и драгун. В следующем году, все мы будем одеты по форме. Речь не идёт о солдатах срочной службы, которых мы будем одевать в доспехи самых различных, разбитых нами, противников и собственного изготовления.

15 мая. Вторник. После завтрака, я провожал наше воинство в поход. Пока загрузились и уточнили, всё ли взяли с собой, пробило 11 часов. Поход начался. Мне ещё необходимо было закончить посевную кампанию и разобраться с хозяйственными вопросами. Надо было ещё придумать причину, по которой жители города должны были бы вернуть на склады алюминиевые миски, ложки, кружки и котелки.

В течении полугода, следовало изготовить медные котелки и деревянные ложки, взамен сдаваемых. Многие жители, умыкнули миски и ложки со столовой, позарившись на их лёгкость и прочность. Мы вначале даже и не обращали внимания на этот факт. А с одной ложки вполне можно начеканить 5-6 монет. Я поставил задачу по изъятию у населения алюминиевой посуды перед Терей и попытался его убедить в том, что есть из этих мисок вредно для здоровья. Ещё одной задачей для меня, оставалось, раз в 10 дней наведываться в Тану, чтобы забирать оттуда невольников, которые всё-таки, каким-то путём, продолжали туда поступать, хотя и в гораздо меньших количествах.

Зато у меня была теперь возможность, видеться с Молвитой. Имя её мне не очень нравилось, и я долго ломал себе голову, как лучше её называть, немного короче, пока не остановился на Молли, на американский лад. Ей это новое имя тоже понравилось. Оставшись в городе, я мог видеться с Молли каждый день, хотя я не наглел и ночевал у ней раз в три дня. Кстати, обе жены вновь признались мне, что они в положении.

15 июня. Пятница. Полностью закончены посевные работы. Дети отпущены на каникулы, взрослые приступили к трудовой деятельности, юнкера, студенты и академия продолжили учёбу. Я занимался преподаванием до 16 часов, с перерывом на обед. Наблюдал за производственной деятельностью наших предприятий, проводил совещания с руководством городских служб. Только что закончили переезд со второго этажа штаба, расквартированных там юнкеров, в новое помещение. Второй этаж переоборудовали аналогично третьему, в котором проживали все руководители.

Теперь, на этаже расположились 8 квартир. Четыре четырёхкомнатные и четыре трёхкомнатные. Мы несколько изменили условия проживания. Теплов и я, получили по 3 квартиры, в которых проживали по одной из наших жён. Мы ночевали по очереди в одной из них, по своему выбору. На Молвите, я ещё не женился, но это было уже делом решённым. Ей предоставили 3-х комнатную квартиру. Отдельную квартиру получил Алёшка –начальник КБ, до этих пор проживающий в квартире у брата, Арзамаса.

Ну а остальные продолжили жить по-прежнему. Появились три свободные квартиры, в которых временно разместились 4 няни для моих 8 родных и двух усыновлённых детей, а также Катерина –служанка Молвиты. У Теплова имелось всего 5 детей, с которыми его 3 жены справлялись самостоятельно. В случае необходимости, любой из нас мог переночевать в своём кабинете. Раз в две недели, приходил «Океан», привозя партию отпускников из Гармене и тут же отправлялся обратно с новой партией. На обратном пути, корабль обязательно посещал Тану, где выкупал русских невольников, которых становилось всё меньше и обычно бывало от 15 до 30 человек.

Каждую смену, в отпуск выезжали примерно 160-190 семей, общим числом до 1000 человек, максимально. Сюда прибывали трудящиеся и из Маргелово, Аскольда и Шахтёрска, а однажды, это случилось с 1 по 5 июня, съездил и сам князь Ингвар с десятком бояр, с семьями, слугами и малой дружиной в 150 человек. В эту смену никого больше не принимали. Так сказать, спецобслуживание. Я ездил с князем и Молвитой, чтобы оказать ему честь и показать все достопримечательности.

Сложно, конечно, было, чтобы обслужить дорогих гостей по высшему классу и не ударить в грязь лицом. Князю не понравилось, что приходилось отдыхать в равных условиях с остальными людьми, но тут уж ничего нельзя было изменить. Дом отдыха создавался для всех отдыхающих, без различия званий и титулов. Хотя, имелись на подобный случай 10 номеров повышенной комфортности, которые занял князь со своим семейством. Сам он и его бояре даже не пытались купаться и только дважды посетили баню, а остальные дни парились в тёплых кафтанах, просиживая в своих номерах и распивая алкогольные напитки.

Едва вытерпев 5 дней, князь потребовал увезти его обратно, что и было сделано на корабле «Синоп», который сейчас был приписан на постоянное дежурство к дому отдыха. Его пребывание в доме отдыха, ознаменовалось ужасным беспорядком, оставленным после его отъезда, мусором, поломками кое-какой мебели. Я был очень рад, что князю такой отдых не понравился и, надеюсь, что он больше сюда не приедет.

Приезд князя поломал весь график посещений, сдвинув его на неделю. Целых три дня ушло на приведение дома отдыха в порядок. Но, затем, всё встало на прежние рельсы, и мы продолжили регулярный отдых. Для каждой смены был предусмотрен день посещения Синопа. Люди могли погулять по городу, купить что-нибудь на местном базаре. Экскурсия продолжалась в течении дня. Меня всё время тянуло в КБ, где Алексей с умными ребятами, которых было 18 человек, работали над усовершенствованием имеющихся и изобретением новых, машин и аппаратов.

Я подсказал им идею паротурбинного двигателя, где вал вращает не кривошипный механизм, а сам пар под давлением, поступающий на лопатки турбины. В этом двигателе можно отказаться от поршней и цилиндров, занимающих большой объём. Ребята с энтузиазмом взялись воплощать эту идею в жизнь. Кстати, очень скоро должно было закончиться строительство здания, в котором должны были разместиться конструкторы КБ и проектировщики отдела капитального строительства и архитектуры города, поскольку помещений на первом этаже штаба им уже было недостаточно.

Переводились в отдельные помещения суд, отдел кадров, сельскохозяйственный отдел, оставляя на первом этаже штаба, кабинеты для меня, Тери, Теплова и главбуха Леонида, а также кассу. Остальные помещения займут дежурный по городу с помощниками и караулом. Организовали в городе отделение милиции, начальником которой стал Арзамас и которая, одновременно выполняла функции контрразведки, силами независимого отдела. В милицию принимали на работу отслуживших срочную службу мужчин, в возрасте до 35 лет.

По вечерам, в выходные дни, в клубе города играл оркестр и устраивались танцы. Танцевали вальс, которому научил Теплов. Для желающих, в помещении 3-го этажа промышленного здания ткацкой фабрики, проводились богослужения с отцом Никодимом. Настоящего попа у нас не было, но никто в этом не усматривал беды.

Однако, доходили слухи, что в епархии очень недовольны существующим положением дел, но не могут ничего поделать, так как Воронеж не входит в состав епархии и даже княжества, как и Аскольд, в котором проповедовал отец Варфоломей, освобождённый из неволи около 3-х лет назад, но всё ещё не прошедший рукоположения. У нас появилась небольшая мусульманская община из числа турок, булгар, буртасов.

Остальные поклонялись кому хотели. Мы никому не запрещали верить в своих богов, лишь бы эта религия не мешала жить и работать другим. В полную силу работали курсы ликбеза для всё прибывавших, новых, освобождённых из рабства невольников. В ликвидации неграмотности, мы видели самый главный фактор существования нашего нового общества, и эта задача выполнялась неукоснительно. От ушедших в поход, не поступало никаких известий. Но я нисколько не сомневался, что поход пройдёт удачно.

Июнь –Август 1246 г. До самого начала уборки урожая, жизнь в городе шла без особых проблем. В конце июля начали косить озимые культуры. В начале августа работы продолжались и на освобождённых землях началась распашка земель под пар и новые посевы. Урожайность превысила местами 80 центнеров с гектара, а в среднем составила 52-55 центнеров. К работе привлекли многих горожан, так как последствия переселения большинства крестьянских семей в Прибалтику, всё ещё сказывались.

В середине июля я предпринял поход по итальянским колониям Причерноморья, вызволив до 300 невольников. А Тана выдала с апреля по август 264 невольника. Население Воронежа выросло до уровня конца 1244 года и составило, с учётом выехавших в поход, 7675 взрослых и 5742 детей, но опять же большинство из которых ещё не достигли 6-летнего возраста. Население города имело средний возраст 26 лет. Людей, старше 45 лет, можно было пересчитать по пальцам. К августу, корабелы спустили на воду новый корабль проекта «Аскольд», названный «Азов»

. Этот корабль начал ходить между Воронежем и Шахтёрском, доставляя уголь в Придонские города и даже, порой, до Таны. Основной задачей корабелов оставался корабль серии «Варяг», который они запланировали выдать к следующему сезону. Отдельно, очень медленно, проводилась постройка океанического лайнера «Посейдон», также тримарана, но крупнее «Варяга» и оснащаемого мощными паровыми двигателями, двумя поршневыми и одним турбо-паровым. При длине корпуса гондол в 120 метров, необходимы были металлические корпуса, поскольку длинный деревянный корпус, мог элементарно переломиться на волне, пополам.

На этом корабле паруса не планировались. Между тем, имеющиеся у нас твёрдосплавные токарные резцы, износились окончательно, а обрабатываемая сталь достигла настолько высокого качества, что быстрорежущая сталь не брала её. И тогда, недолго думая, я распорядился применить к токарным резцам, имеющиеся у нас алмазы. Были у нас несколько не обработанных. Вот их то и заточили под вставки к державкам. После этого, дело пошло гораздо лучше.

Полученный при шлифовке алмазный порошок, я приказал собрать и хранить до тех пор, пока не придумаем, как его спаять и тоже изготовить из порошка резцы. У нас, кроме, более 40 необработанных алмазов, имелись более 500 перстней и сотни других предметов с бриллиантами. Чем лежать без дела, пусть послужат на общую пользу! К сентябрю необходимо было набрать 4 взвода юнкеров на первый курс. Вторым курсом становились всего 2 взвода, а два других выпускались. В прошлом году мы взяли в обучение всего 50 человек, так как сами несли слишком большую нагрузку.

Но теперь у нас произойдёт выпуск из академии 50-ти человек, из числа которых можно будет набрать достаточно преподавателей и командиров для новобранцев. В прошлом году мы освободили из плена 59 мальчиков в возрасте 15-16 лет, которых мы, вкупе с 25-ю старшими кадетами и 12 своими детьми, примем в юнкера. К сожалению, их будет всего 96 человек, но мы не возьмём других со стороны, так как эти, хотя бы, выучились грамоте. Зато набираем кадетов на новый учебный год, в количестве 150 человек, в основном из местных и освобождённых из плена. Наконец, получил известие по рации, что наши войска возвращаются из похода и прибывают в Воронеж 28 августа, после трёх с половиной месяцев отсутствия.

Сбор дани

29 августа. Вторник. Вчерашний день был заполнен хлопотами по приёму прибывших из похода. Рязанские войска остались ночевать, чтобы сегодня поделить все трофеи. По предварительным данным, из похода не вернулись, сложив головы в Европе 29 казаков, 18 драгун из Мурома, Коломны и Пронска. Также погибли 5 наших солдат и четверо легионеров из Маргелово. Все остальные были здоровы. Сегодня, после завтрака, началась сортировка и делёж добычи. А руководители похода собрались на совещании в кабинете Терентия. Судейкин вкратце подвёл итоги похода, о котором мне позже, во всех подробностях, рассказал Теплов. Так что я привожу рассказ последнего.

Выйдя из Воронежа и подхватив в устье Хопра казаков, эскадра отправилась к Константинополю, где набрали продуктов и питьевой воды, взяли переводчиков с французского, немецкого, испанского и английского языков. Кстати, Судейкин вёз ответ хана Батыя, на письмо короля Арагона, графа Барселоны. Мы также взялись передать письма от Батыя королям Англии, Франции, Бургундии, Швеции, дожу Венеции, графу Фландрскому, герцогу Аквитанскому, великому магистру Тевтонского ордена. Однако, первым делом, мы направились в Барселону, чтобы оставить там 200 рабочих для добычи селитры.

С алькальдом Барселоны Гарсия де Карденас, мы встретились, как старые друзья. Со времени нашего знакомства прошло 3 года, но тот, всё ещё занимал свой пост. После переговоров и вручения ему письма для короля Хайме I, он разрешил нашим людям заниматься добычей селитры. Договорились о цене на последнюю. Алькальду было даже неудобно торговаться за никому не нужный минерал, но мы сами предложили ему по 10 золотых за тонну. Он согласился, договорившись, за отдельную плату, кормить рабочих. После соблюдения всех формальностей и приличий, мы отбыли, направляясь в Марсель, принадлежавший Бургундии.

Город был большой, с населением почти в 60 тысяч человек. Он очень разбогател во время крестовых походов, выполняя роль отправной точки крестоносцев. И сейчас, в нём готовился очередной, седьмой поход, который состоится в 1249 году. Этот поход должен будет возглавить король Франции Людовик IX, Святой. Поход будет иметь печальный конец, крестоносцев разобьют, а самого короля возьмут в плен. Как обычно, мы вошли в гавань широким фронтом и перегородили порт, имея справа от себя замок Иф, в котором будет. через 600 лет, сидеть граф Монте Кристо, а слева, выдающийся мыс. Ширина гавани была около 3-х км и наши корабли, находились друг от друга в 3-х кабельтовых, и от берегов столько же.

До стоянки судов у причала мы не доплыли метров 800. В первую очередь, к нам подошла шлюпка с начальником порта, которому мы объяснили, что прибыли для получения дани для хана Батыя и имеем письмо к Карлу Анжуйскому, с требованием подчиниться. Начальник порта, принял письмо в свои руки, но, как нам показалось, он взял его недостаточно уважительно, о чём ему было тут же сообщено. Мы потребовали, чтобы он встал на колени и поцеловал письмо благоговейно. Под строгие взгляды окружающих, тот подчинился и совершил все продиктованные действия.

Мы передали ему на словах, что со следующего года, на королевство возлагается обязанность выплаты десятины, а сейчас мы возьмём всего лишь 500 кг золота или 5 тонн серебра, деньгами или слитками. Начальник порта ошалел от нашей наглости, но был вынужден поклониться и отбыть обратно. Кстати, за время нашего прибытия, в гавань сунулись было 2 корабля, но, почувствовав опасность, развернулись и отплыли подальше, ожидая дальнейших действий. Из гавани попытались пройти, между нами, 4 корабля, но были обстреляны предупредительными выстрелами.

Трое вернулись, а четвёртый попытался налечь на вёсла и проскользнуть, но получил связку ядер на цепях по мачтам, которые свалили бизань со всеми парусами, заставив торопыгу вернуться обратно. Выстрелы привлекли внимание в порту и там началось копошение и перебежки. Из форта замка Иф, в нашу сторону выпустили несколько камней, которые не долетели до «Варяга» всего на сотню метров. В ответ в ту сторону послали 12 ядер и 4 мины, которые подавили катапульту. Сколько там погибло людей, мы не увидели. Через два часа ожидания, к нам вновь вышла шлюпка. На этот раз на корабль прибыл некто, более величественный, чем предыдущий начальник порта.

Начался торг и выгадывание времени. Мы приказали начать выплату дани через час, иначе мы начинаем обстрел города. В порту стояли 7 военных кораблей, но даже их внешнее сравнение, сразу давало понять, что им с нами не совладать. Городские власти поняли, что посылка гонца в Тулон и в другие города за помощью, бесполезна, помощь не успеет. Попытка сесть в оборону, приведёт к потере 7 военных нефов и почти 30 купеческих кораблей, стоящих в порту. Короче, через час, нам повезли дань.

Золота привезли 300 кг, а остальное выдали серебром -2 тонны. Более половины полученного, оказалось в слитках. Мы заявили, что на следующий год мы прибудем в мае и они должны приготовить к этому времени 700 кг золота или, по курсу, серебром. Отплыли мы уже в темноте. Следующим пунктом была Малага, самый крупный порт Гранадского эмирата, всего 7 лет назад потерявший самостоятельность. Город имел почти 100 тысяч населения. Но что он может против нас?

Однако, попытка сопротивления, имела место. В порту на нас напали 17 военных кораблей, 7 из которых были уничтожены сразу, а остальные выкинули белый флаг. Мы предъявили городу ультиматум – выдать 100 кг золота. Получив золото, отправились далее. Следующим пунктом был Лиссабон, затем Руан, Плимут, Антверпен, Гамбург, Стокгольм, Щецин и Гданьск. Отпор получили только в Щецине от поляков герцога Поморского Штеттинского.

Однако поляки получили достойный приём и выплатили 20 000 золотых. По прибытию в Гданьск, оповестили местные власти, что хотим помочь князю Святополку Померанскому, который изнемогал в борьбе против тевтонов, руководимых ландмейстером Поппо фон Остерна, его союзником князем Куявским Казимиром и братьями Святополка, Самбором и Ратибором. Весной этого года, Папа Римский провозгласил 4-й крестовый поход против пруссов и русов, захвативших Юрьев и Пернов. В этот поход, с большой охотой, отправились австрийские рыцари, горевшие желанием отомстить нам за грабёж Вены.

В первую очередь они должны были разобраться с пруссами, боровшимися с тевтонским орденом, в союзе с князем Святополком. Всего два месяца назад, Святослав потерпел жестокое поражение от крестоносцев и отступал к своей столице Гданьску, имея намерение запереться в ней и вступить в переговоры с противником. Он потерял в битве более 1500 убитыми, 2000 пленными и около 3000 ранеными, которых пришлось оставить противнику, вместе с обозом и награбленным крестоносцами добром.

В его войске оставалось едва 3 тысячи человек против 9 тысяч союзников, мазовшан и австрийцев. Мы пришли вовремя и поспешили на юг. Всего в 19 км от Гданьска мы встретили, бредущих в пыли, отступающих воинов Святополка. Сам князь со свитой ехали на конях впереди войска и остановились, увидев идущую навстречу колонну. Однако, впереди нас скакали его, окрылённые радостью, рыцари, оставленные в Гданьске для руководства обороной. Князь недоверчиво выслушал своих подданных и всмотрелся на подъехавших к нему Судейкина, Теплова и двух десятков драгун.

Судейкин представился, как князь Переяславский. Однако Святополк, узнав, что нас всего полторы тысячи, предложил вернуться в Гданьск и там, за стенами, держать оборону. Его армия устала и потеряла уверенность к победе, к тому же врагов втрое больше. Однако Судейкин предложил свой вариант. Святополк и его войско идут в город, а мы встретим врага на этом месте. Святополк сделал глаза круглыми, видимо приняв Судейкина за ненормального.

– Вы что, в самом деле хотите сразиться с противником, число которых в 10 раз больше вашего войска?

– Да, несомненно! Некоторое время князь пытался нас переубедить, но не смог.

Тогда он предложил: – Всё, что я могу, так это оставить вам 2000 пруссов, которым уже всё равно, так как тевтоны, оставив здесь отряд осаждающих, возьмутся за разорение окружающих земель, в том числе и деревень этих людей.

Судейкин согласился и князь, отдав последние распоряжения, продолжил путь к Гданьску. К Судейкину подъехали трое пруссов, командиров оставшихся отдельных племён. Судейкин велел им отойти в сторону города на километр и встать там лагерем, не заботясь о нас. Пруссы тоже посчитали нас сумасшедшими и долго препирались между собой, видимо решая, схватиться ли им с тевтонами или разбежаться по своим деревням. Наконец они приняли решение и отойдя от нас на километр, взобрались на небольшой холм, чтобы следить за битвой. А мы быстро начали строиться.

На конях прибыли 120 человек. 50 драгун и 70 казаков. Остальные шли пешком и всё ещё продолжали прибывать. По словам пруссов, крестоносцы отстали на 7-8 км и первые их конные разъезды появятся в виду через час. Так оно и случилось. С нами приехали ЗИЛ 131, две САУ и БМД. Мы сейчас стояли на дороге, ведущей к Гданьску. От дороги в обе стороны тянулись поля на 2-3 км, а далее стоял лес. справа от нас располагалась деревня, с очень интригующим названием –Русия.

Значит эта битва будет называться битвой при Русии. В центре нашего построения, прямо на дороге, мы поставили БМД. В 50 метрах, в обе стороны, по САУ. Между САУ и БМД встали по 100 драгун, в две шеренги. Ещё через 100 метров вправо, ЗИЛ, на лугу, среди высокой травы. Слева 120 кавалеристов. Между кавалеристами и САУ ещё 200 драгун в 2 шеренги. Справа между САУ и ЗИЛом также 200 драгун. А по краям, по 300 легионеров, всего лишь в одну шеренгу с автоматами и карабинами. Выходило, в целый километр. 100 драгун и 300 казаков, стояли сзади, в резерве.

Всем разрешили сесть на своих местах. Вскоре, впереди показались верховые. Это была разведка крестоносцев. Никто не поднялся, и мы все сидели и ждали. В течении часа, в километре впереди, начали скапливаться отряды противника. Нас можно было легко пересчитать. Полторы тысячи в первой линии и 2000 сзади, на холме. Совершенно нелепая форма подготовки строя к бою. Наверное, фон Остерна и князь Куявский подивились и посчитали нас самоубийцами. Не дожидаясь подхода всех войск, они приняли решение атаковать нас одной лишь кавалерией, которой у них насчитывалось 3 тысячи.

Пехоту, которая только начала подходить, оставили стоять на месте, предложив лишь полюбоваться на наш разгром. Кавалерия выстроилась в 6 линий по всему фронту, почти по нашей ширине, слегка забирая в обхват, на 50-70 метров. Подали команду нашим войскам вставать и строиться. Стрелки поставили щиты на землю и опёрли на них свои ружья, приготовившись стрелять. Со стороны противника послышалась команда –«вперёд!». Кавалерия пришла в движение, постепенно разгоняясь. Рыцари выставили вперёд свои копья. Зрелище не для слабонервных, когда на тебя скачут закованные в латы, тяжёлые всадники, где каждый, почти равен танку.

За полкилометра до встречи, забухали миномёты, посылая мины в гущу наступающих. САУ и БМД начали стрелять из пушек, а с расстояния в 300 метров заговорили ружья и пулемёты. Последний рыцарь упал, сражённый пулей, за 50 метров до нашей линии. Уже за 150 метров до нас, все рыцари валялись на земле, часто приваленные конями и пытались выкарабкаться из чудовищной кучи. Кони, потерявшие хозяев, скакали в разные стороны. С момента подачи команды крестоносцам «вперёд!», прошло 3 минуты. Пехотинцы противника, с ужасом наблюдали картину всеобщего разгрома.

САУ, БМД, ЗИЛ ринулись вперёд, на пехоту, а за ними 120 кавалеристов, на расстоянии сотни метров. На поверженных кавалеристов двинулись все, тысяча драгун и легионеров, убивая тех, кто пытался махать мечом или бежать, а сзади 400 казаков и драгун добивали раненых и сгоняли в толпу, сдавшихся в плен. Пехота крестоносцев, ломанулась бежать назад, сталкиваясь с подходившими войсками, создавая неразбериху. Их преследовали машины, поливая свинцом из пулемётов и засыпая снарядами. 120 всадников кололи убегающих пиками и рубили мечами, стараясь не обгонять машины.

Однако, машинам приходилось тормозить, чтобы не обгонять удирающих. Командиры кричали, пытаясь остановить толпу и обратить её вспять, но пулемёты, замолкшие на пару минут, чтобы перезарядиться, вновь открыли огонь. Кое-где, враг успевал сформировать группы отпора, но медленно идущие машины, рассеивали их пулемётами, пока, наконец, люди не ринулись в разные стороны. Две тысячи пруссов, наблюдавших за сражением, пришли в раж и тоже кинулись следом за убегающим противником. Примерно 500 из них, на конях, опередили пеших и погнались за удирающими. Битва превратилась в бойню. Пять пулемётов на машинах, выпустили по 5 лент и прекратили стрельбу, чтобы заменить стволы.

Пехота противника сдавалась пачками, но очень многие, догадавшиеся, достигли леса и скрылись в нём. Пешие пруссы, рассыпавшись в цепи, шли следом, вылавливая одиночек и группы, никому не давая пощады. Через полчаса, машины встретили вражеский обоз, который бросили возницы, выпрягая лошадей и удирая на них. Преследовать их не стали. Вскоре прискакали казаки с драгунами и спешившись, прихватили повозки, частью без лошадей. Следом подошли 600 драгун с юнкерами и легионерами. Чтобы не мучиться с безлошадным обозом, решили всем собраться в этом месте. Через два часа к обозу подогнали пленных, около 3-х тысяч.

Их согнали в толпу и велели сесть на землю. Всех, 360 казаков и ещё 500 драгун и легионеров, послали раздевать убитых. Становилось темно, когда прибыли пруссы, нагруженные добычей с убитых. Решили укладываться спать, но сначала развели костры и стали готовить еду. Казаки, как обычно, ловили коней и гнали к обозу. По предварительным оценкам, не менее 2-х тысяч крестоносцев убежали, убито было до 4-х тысяч. В Гданьск послали сотню пруссов с докладом о разгроме крестоносцев. После ужина, в котором участвовали и пруссы, и пленные, улеглись спать, выставив караулы.

Подъём произвели в 6 часов утра. Позавтракали в 7 часов и начали разбор. К месту боя выслали 1000 пленных, под надзором 500 драгун и казаков. Убитых раздевали до исподнего, и обыскивали, забирая всё ценное, доспехи и оружие. Пленные рыли ров и стаскивали к нему раздетых убитых. Около 9 часов утра, прискакал князь Святополк со свитой. Они проехались по полю боя, рассматривая убитых. Среди них, Святополк обнаружил одного из своих братьев, Ратибора, а также, самого ландмейстера ордена фон Остерна. Второй брат Святополка и князь Куявский, нашлись среди пленных.

На поле боя оставались лежать около 1000 убитых коней. Ведь очень часто, потеряв седока, конь продолжал мчаться вперёд, угрожая опрокинуть и растоптать строй и тогда приходилось стрелять в них. А в целом, расход патронов оказался слишком велик. Расстреляли более 60 тысяч патронов, из которых только пятая часть были самодельными. Такое количество патронов мы ещё не тратили, со времён сражения с войском Гуюк хана, под селом Шилово.