Kitobni o'qish: «Любимые женщины Леонида Гайдая»
Часть первая
Женщины Гайдая: до «Золотой эпохи»
В жизни великого комедиографа Леонида Гайдая было всего три главные женщины: мама, жена и дочь. Однако в жизни кинематографической у великого режиссера женщин было куда больше – около ста. Эти женщины – актрисы, которых он снимал в своих фильмах в главных, второстепенных и эпизодических ролях. Именно о них и пойдет речь в книге, которую читатель держит в своих руках. О подавляющем большинстве этих женщин сегодня почти никто не вспоминает, а это несправедливо. Без них не было бы и великого кинематографа Леонида Гайдая, его искрометных комедий, которые знает и любит каждый. Женщины, снимавшиеся у Гайдая, достойны того, чтобы их имена были не только названы – практически все до одного, но и рассказаны их биографии, в которых так много всего перемешано – от смешного до трагического.
Три главные женщины Гайдая
В жизни великого комедиографа было всего три главные женщины: мама, жена и дочь. Маму Леонида Гайдая звали Мария Ивановна, она была дочерью ссыльного, которого в начале ХХ века царские власти отправили в Сибирь. Там девушка встретила своего будущего мужа – каторжанина Иова Исидоровича Гайдая, за которого вышла замуж и родила ему троих детей, причем сплошь одних мальчиков: Александра, Августа и Леонида.
Маму свою будущий комедиограф очень любил, поскольку она была женщиной мягкой и никогда не препятствовала, а наоборот, всячески поощряла тягу своих детей к искусству. Во многом благодаря ее стараниям Леонид Гайдай в качестве своей будущей профессии избрал актерско-режиссерскую стезю. Именно там он встретил вторую главную женщину в своей жизни – будущую супругу. Впрочем, его женой могла стать совсем другая женщина, с которой судьба свела его в родном Иркутске. Но скажем прямо: случись подобное, и трудно сказать, как бы потом сложилась судьба Гайдая – вполне вероятно, он мог бы и не стать тем великим режиссером, каким стал. Но поскольку речь в нашей книге идет о женщинах великого комедиографа, то умолчать об этой героине мы никак не можем.
Эта история случилась вскоре после того, как, вернувшись в 1943 году с фронта по ранению (Гайдай подорвался на мине и получил вторую группу инвалидности), он поступил в театральную студию при Иркутском областном драмтеатре. Там он и влюбился в актрису Валентину Архангельскую, которая тогда была замужем за своим коллегой Александром Галичем (впоследствии он станет знаменитым бардом). Вот как об этом вспоминает дочь Валентины:
«В три года меня привезли из Москвы погостить к маме в Иркутск. Мама пропадала на репетициях целыми днями, и моей нянькой стал мамин кавалер – актер Леонид Гайдай, еще совсем молоденький. Я звала его Ленечкой, вертела им как хотела. Фингал под глазом, например, посажу, а Ленечка дрожит: что скажет Валентина? «Не бойся, я тебя не выдам!» – утешала я его. В театре Гайдай был без году неделя, а мама-то – столичная прима. Ленечка влюбился в нее сильно, но безнадежно: как на мужчину мама на него внимания не обращала, ведь она была старше на два года. Из-за этого Ленечка долго не женился…»
Свою вторую главную женщину в жизни – первую и единственную жену – Гайдай встретил в Москве, когда учился уже во ВГИКе. Это была его однокурсница, но с другого отделения – актерского, Нина Гребешкова.
Будущие режиссеры ставили отрывки, используя будущих актеров в качестве «подопытных кроликов». Одним из таких «кроликов» и стала для Гайдая Гребешкова – он взял ее на одну из ролей в свой отрывок из бальзаковского «Отца Горио». Да еще на какую – сыграть женщину-вамп! А Гребешкова никогда таковой не была, только Гайдай увидел ее в этом образе.
Роман между ними начался случайно. Нина как-то подошла к Леониду и возмутилась: почему, составляя график репетиций, он всегда ставил ее последней? «А в чем дело?» – удивился Гайдай. «Я каждый раз ухожу домой в 12 ночи», – ответила девушка. «А разве тебя никто не провожает?» – «Никто». – «Тогда это буду делать я!» – сказал Гайдай и стал регулярно провожать девушку до дома. Гребешкова жила на Арбате, а ВГИК располагался рядом с ВДНХ, поэтому часто, чтобы не ждать транспорт, они добирались до Арбата пешком. Из-за этого Гайдай не всегда успевал на последнюю электричку (он жил в общежитии в Подмосковье) и порой ночевал на вокзале. Нина узнала об этом случайно: заметила, что на Леониде несвежая рубашка, и предложила ее постирать. Вот тут он и сознался, что уже неделю не может попасть домой и ночует на вокзале. С тех пор Гребешкова старалась, чтобы их прогулки не затягивались…
Вспоминает Нина Гребешкова: «Однажды Леня с таким свойственным только ему чувством юмора говорит: «Ну что мы с тобой все ходим и ходим, давай поженимся!» И я это восприняла как очередную шутку. «Да ты что, Леня, – говорю, – ты такой длинный (рост Гайдая был 1 метр 84 сантиметра. – Ф. Р.), а я такая маленькая (у нее – 1 метр 50 сантиметров. – Ф. Р.). Будем как Пат и Паташонок!» А он мне: «Ну знаешь, Нинок, большую женщину я не подниму, а маленькую буду всю жизнь на руках носить!» Предложения руки и сердца были и до Гайдая. Но «да» я ответила только ему. Помню, как сообщила маме, что выхожу замуж. За кого? За Гайдая. Она его знала. У нас бывали все сокурсники, в том числе и он. Мама спросила: «Почему за Гайдая? Ты что, не видишь у него недостатков?» – «Они есть у каждого», – ответила я. «Если ты сможешь всю жизнь мириться с его недостатками, то выходи. Но если ты собираешься его перевоспитывать, напрасно потеряешь время». Мама была очень мудрая…»
Свадьба была у нас в коммуналке на Арбате 1 ноября 1953 года. Сели, поели, покричали «Горько!». Жить было негде. Родители поставили шкаф – отгородили нас (комната была 23 метра). И мы жили за шкафом: по одну сторону мы с Леней, по другую – мама с отцом, а за шторкой братья спали: подставляли к маленькому дивану скамейку, и получался большой диван…»
Заметим, что Гребешкова не стала брать фамилию мужа, оставив себе девичью. Естественно, Гайдай был расстроен, но поделать ничего не смог – невеста была непреклонна. Весомым аргументом в ее устах было то, что по фамилии Гайдай на афишах трудно было понять, о ком идет речь – о мужчине или женщине. Гребешкова на тот момент была уже более или менее узнаваемой актрисой, снявшись в трех фильмах: «Смелые люди» (1950; подруга Нади), «Спортивная честь» (1951; подруга Тони), «Честь товарища» (1953; Галя Богачева).
В коммунальных условиях, в которых жили молодожены, думать о потомстве было глупо: дома все время кто-то присутствовал. Но родители Гребешковой оказались мудрыми людьми. Как только молодые сыграли свадьбу, их стали почаще оставлять наедине. Мама обычно говорила дочери: «Ниночка, вот там картошку я приготовила. А мы пойдем, в картишки перекинемся». Домой супруги возвращались поздно – в одиннадцать-двенадцать ночи. В итоге Гребешкова вскоре забеременела. Она узнала об этом, когда была на съемках в Алма-Ате. Еле дождалась конца экспедиции. А как только вернулась, сразу поделилась радостной вестью с мужем: «Леня, я привезла тебе подарок. У нас будет ребенок». Так в жизни Гайдая в 1958 году появилась третья главная женщина – дочь Оксана.
Вспоминает Нина Гребешкова: «Нашу Оксанку Леня безумно любил и очень ею гордился, но больше детей не хотел. Считал, что главное – это работа. Все остальное – приложение. У него было два дома – «Мосфильм» и наша квартира. Если меня приглашали сниматься в другой город, Леонид Иович, не задумываясь, говорил: «Поезжай». Меня даже обижало, что он так запросто меня отпускает…»
О скромности Гайдая в кинематографическом мире ходили настоящие легенды: именно из-за нее, например, не смогла получить хоть какого-нибудь звания его жена. И это притом, что Гайдай был… председателем тарификационной комиссии. Впрочем, именно поэтому и не получила. Когда однажды Театр киноактера, где она работала, отправил в комиссию список очередных кандидатов на звания (там была и фамилия Гребешковой), Гайдай оставил всех, а свою жену из списка вычеркнул. Супруге же он потом объяснил: «Нинок, все же знают, что ты моя жена. Неудобно…»
Именно по причине своей врожденной скромности Гайдай никогда не стремился к тому, чтобы его жена играла в его картинах главные роли – ей там доставались почти сплошь одни эпизоды. Ей, конечно, порой было обидно (ведь многие режиссеры поступали обратным образом – намеренно задействовали своих жен в главных ролях, делая им карьеру), но перечить своему мужу она не могла, по причине… собственной скромности. Так что, несмотря на свою фантастическую популярность, это была семья в высшей степени скромная, что для кинематографического мира являлось большой редкостью.
По словам Н. Гребешковой: «Леня был страшно ревнивым человеком. А вот я его никогда не ревновала. А ведь Леня очень любил красивых женщин. Не то чтобы он бросался на них, но он любовался ими…»
Если посмотреть на фильмографию Гайдая, то можно заметить, что в его фильмах снималось очень много красивых актрис. А если взять исполнительниц главных ролей, то они и вовсе сплошь все красавицы. Однако нельзя сказать, что многие из них, снявшись у Гайдая, затем стали настоящими звездами. Их судьбы сложились по-разному: для кого-то сотрудничество с великим комедиографом стало счастливым билетом в мир большого кинематографа, а для кого-то этот билет можно назвать одноразовым. Впрочем, то же самое можно сказать вообще про всех актрис, в разные годы снимавшихся у Гайдая. Именно об их судьбах и пойдет речь в нашем дальнейшем повествовании.
«Долгий путь», или Первые женщины режиссера Гайдая
Свою карьеру в кинематографе Гайдай начинал сразу в двух ипостасях: как ассистент режиссера и актер. Случилось это в 1954 году, когда он оказался включен в мосфильмовский проект «Ляна» режиссера Бориса Барнета. Гайдай занимался подбором актеров, а также исполнил одну из ролей – приятеля жениха главной героини по имени Алексей. Судя по всему, именно Гайдай нашел актрису на роль Ляны – Кюнну Игнатову (она была наполовину саха (якутка), наполовину русская – отсюда и столь редкое для русского слуха имя). Поскольку именно этой актрисе суждено будет вскоре стать «первой женщиной режиссера Гайдая» (сыграть главную роль в его режиссерском дебюте), расскажем о ней более подробно.
Игнатова родилась 26 сентября 1935 года в Москве, в семье балерины и академика. При крещении ей дали имя Галина, однако официально она была записана как Кюнна, что в переводе с якутского значит солнечная. Однако в случае с Игнатовой это имя так и не сыграло – назвать ее творческую карьеру яркой, солнечной нельзя: слишком много в ней было разного рода «туч». И как итог – ранняя смерть.
Кюнна Игнатова летом 1953 года, окончив десятилетку, поступила в театральное училище имени Щукина на курс Цецилии Мансуровой (чуть позже курс примет другой педагог – Иосиф Рапопорт). Уже спустя год после поступления в училище Игнатова оказалась в «Ляне». Как мы уже отмечали, ее выудил среди других претенденток Гайдай, а утверждал на роль сам Барнет, который тоже знал толк в красивых женщинах. В итоге Игнатова стала Ленуцей или Ляной – девушкой из молдавского села, которая вместе с друзьями (среди них был и Алексей в исполнении Гайдая) приезжала на смотр художественной самодеятельности в Кишиневе.
Скажем прямо, фильм не стал открытием, однако нам важно другое: именно он свел Гайдая и Игнатову, чтобы уже спустя два года они снова встретились на одной съемочной площадке. Причем на этот раз Гайдай выступал в роли главного режиссера, а Игнатова снова была исполнительницей главной роли. Речь идет о фильме «Долгий путь», который стал режиссерским дебютом Гайдая.
Впрочем, у режиссерского пульта Гайдай оказался не один – помогал ему более опытный коллега Валентин Невзоров. Он был почти на пять лет старше Гайдая и с 1951 года служил режиссером в Малом театре. Вдвоем они и снимали «Долгий путь», который был экранизацией двух сибирских рассказов писателя В. Г. Короленко: «Ат-Даван» и «Чудная».
Новая встреча Гайдая и Игнатовой вполне могла породить в кинематографической среде слухи об их романе. Но был ли такой? Если и был, то скорее платонический, учитывая то, что Гайдаю очень нравились красивые женщины. А Игнатова именно такой и была, чем и тронула сердце режиссера. Ведь свою жену он очень любил, но считал ее внешность вполне заурядной, если не более. Послушаем саму Нину Гребешкову:
«Как-то шью я себе на Новый год новое платье – красное, с золотыми бантиками. У платья глубокое декольте, туфли к платью замечательные, на шпильке. Чувствую, что ничего. Ну просто очень ничего! А он не видит. Как червь сидит, грызет свои книжки. Я захожу во всем параде, принимаю позу и спрашиваю:
– Ну как?
Он так задумчиво смотрит… И говорит без всякого восторга:
– Хорошо.
– Нет, ты скажи: нравится тебе?
– Нинок, ты должна понять, что ты некрасивая.
– А… Как же так? Зачем ты тогда на мне женился? Я должна быть для тебя самая красивая. Тем более у меня новое платье!
– Ты знаешь, Нинок, надо всегда оставаться самой собой. У тебя столько достоинств…»
Итак, Гайдай взял Игнатову на главную роль, чтобы любоваться ею на расстоянии. А актриса взяла да и… закрутила роман с другим участником съемок. Кто-то из читателей наверняка подумает об актере Яковлеве, с которым Игнатова играла в кадре любовь. Но это не так. Игнатова «зароманила» с другим исполнителем, причем игравшим отрицательную роль, – Владимиром Белокуровым (статский советник Латкин).
Он был старше Игнатовой на 31 год (ему на тот момент шел 52-й год) и считался признанной звездой советского кинематографа. Слава пришла к нему в 1941 году после роли Валерия Чкалова в одноименном фильме. Спустя десять лет Белокуров был удостоен Сталинской премии за участие в фильме «Жуковский». Он также преподавал во ВГИКе (именно на его курсе училась Нина Гребешкова), был ведущим актером МХАТа. Короче, когда между ним и Игнатовой вспыхнул роман, многие посчитали, что со стороны актрисы это могли быть чисто меркантильные интересы: дескать, молодая актриса ищет протекции у именитого мэтра. Однако эта протекция (если она действительно была) нисколько не сказалась на судьбе киноактрисы Игнатовой. После главной роли в «Долгом пути» (фильм вышел на широкий экран в декабре 1956 года) актриса до начала 60-х снялась еще в четырех фильмах, однако главная роль у нее случилась лишь однажды: в «Повести о молодоженах» (1959; роль бывшей воспитанницы детского дома Шуры Кулик). Все остальные роли были второплановые: «Борец и клоун» (1957; Эстерина Труцци), «И снова утро» (1960; журналист Елена Рябинина), «Планета бурь» (1961; член экипажа космического корабля «Вега» Маша Иванова).
Если и говорить о протекции Белокурова по отношению к Игнатовой, то это коснулось только ее театральной карьеры. Да и там назвать эту протекцию успешной трудно. Судите сами. После нескольких лет неофициальных отношений мэтр и актриса наконец поженились (в 1961 году), после чего Игнатова ушла из Московского театра драмы и комедии и перешла во МХАТ, к мужу. Тут же получила роль Калитиной в «Дворянском гнезде». Чуть позже сыграла еще несколько крупных ролей: Катя в «Точке опоры», Варя в «Бронепоезде 14–69», Молоко, Насморк и Мать в «Синей птице». Но ни одна из этих ролей так и не сделала Кюнну Игнатову звездой. А потом она и вовсе перешла на исполнение эпизодических ролей, самой известной из которых была горничная в «Трех сестрах» (актриса играла ее на протяжении 25 лет!).
С 1967 года Игнатова возобновила свои отношения с большим кинематографом (с фильма «Война под крышами», где сыграла роль связной), однако и там ничего выдающегося не сыграла. В период с 1968 по 1983 год актриса снялась в трех фильмах и двух фильмах-спектаклях, исполнив там либо роли второго плана, либо эпизоды.
Отметим, что к тому времени ее «крестного отца» в кинематографе Бориса Барнета (снявшего «Ляну») уже не было в живых (он покончил с собой в 1965 году), поэтому ожидать от него помощи было невозможно. Однако был жив и вполне успешен Леонид Гайдай. Однако и в его фильмах ни разу не нашлось места для Кюнны Игнатовой (пусть даже в эпизодах). Спрашивается, почему? Объяснений может быть несколько. Во-первых, Игнатова не числилась в штате «Мосфильма», где работал Гайдай, а была актрисой МХАТа. Во-вторых, фактурно она плохо вписывалась в комедии Гайдая. Наконец, в-третьих – вполне могло быть нечто такое в отношениях Гайдая и Игнатовой, что мешало их творческим взаимоотношениям.
Еще в начале 70-х Кюнна рассталась с Белокуровым (в 1973 году он скончается) и вышла замуж за молодого актера того же МХАТа Александра Дика, который был младше ее на 14 лет. В 1987 году, во время скандального разделения МХАТа, супруги приняли решение принять сторону Татьяны Дорониной и остались в МХАТ имени М. Горького. Там у Игнатовой была одна заметная роль: фрау Вельмерских в спектакле «Возчик Геншель». Однако царствовать в этой роли актрисе долго не пришлось: спектакль очень быстро был снят из репертуара. Судя по всему, именно это снятие ускорило трагическую развязку.
18 февраля 1988 года Игнатова должна была играть в «Трех сестрах». Однако к назначенному времени в театр не явилась, чего с ней никогда не происходило. Обеспокоенные коллеги приехали к ней домой, но на звонки в дверь никто не отвечал. Тогда было решено вскрыть жилище актрисы с посторонней помощью. Когда коллеги вошли в квартиру, они застали Игнатову лежащей на полу без сознания. У нее случился инсульт. Актрису доставили в больницу, где спустя два дня она и скончалась, так и не придя в сознание. Свой последний приют Игнатова нашла на участке № 11 Введенского кладбища в Москве. На момент смерти актрисе было всего 52 года.
Возвращаясь к режиссерскому дебюту Гайдая – фильму «Долгий путь», отметим, что в нем на полтора десятка актеров-мужчин были задействованы всего две актрисы. Про одну мы уже рассказали. Второй была Екатерина Мазурова, которая исполнила небольшую роль матери главной героини.
Мазурова родилась 18 ноября 1900 года в Иваново-Вознесенске (Владимирская губерния, Российская империя) в семье рабочих. Ее юные годы прошли в старинном городе Шуя, где Мазурова стала работать на суконно-шляпной фабрике. После революции она заняла должность заведующей библиотекой при Союзе текстильщиков. Однако ее мечтой было стать актрисой, поэтому в читальном зале библиотеки она устроила сцену и организовала любительский театральный кружок. А когда ее назначили заведующей рабочим клубом, она продолжила свои театральные опыты уже там. С помощью привлеченного режиссера Н. Борисовой в клубе была поставлена революционная пьеса «Ледоход». Чуть позже (в мае 1920 года) Борисова создала театральную студию, куда в качестве актрисы была приглашена и Мазурова. После этого актриса сменила еще несколько трупп: играла в театрах Кинешмы, Иванова, Ярославля, пока в 30-е годы не добралась до Москвы.
Когда осенью 1941 года многие театральные коллективы были срочно эвакуированы из Москвы, Мазурова осталась в осажденной столице и играла в любительских и профессиональных спектаклях для защитников города. Здесь же она встретила и День Победы.
В 1947 году Мазурова отправилась работать в Германию, где играла в труппе Первого драматического театра войсковой части в Лейпциге. В 1951 году вернулась на родину и устроилась в труппу Московского театра драмы и комедии на Таганке, где, как мы помним, чуть позже будет играть и Кюнна Игнатова.
На театральной сцене Мазурова проработает до 1953 года, после чего, пережив два инфаркта, уйдет в большой кинематограф, став штатной актрисой «Мосфильма». Ее первой ролью будет женщина в церкви в «Анне на шее», а второй – та самая мама Раи Федосеевой в гайдаевском «Долгом пути». После чего роли у нее будут следовать одна за другой, причем весьма колоритные в фильмах режиссеров с разных киностудий. Назову лишь некоторые из этих работ: жена Ивана Савича Марья Федоровна в «Дело было в Пенькове», Серафима в «Доме, в котором я живу», Анастасия Борисовна, тетя Настя в «Когда деревья были большими», бабушка Кости Иночкина в «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен», жена Половцева в «Зигзаге удачи», мама Трошкина в «Джентльменах удачи», соседка Нестора Петровича баба Маня в «Большой перемене». Как видим, амплуа у Мазуровой было разносторонним – она могла играть как серьезные роли, так и комедийные. Учитывая это, весьма странным выглядит тот факт, что эту замечательную актрису Гайдай тоже ни разу больше не привлекал к участию в своих фильмах. Хотя в отличие от Кюнны Игнатовой жаловаться на свою творческую судьбу Мазуровой было бы грех: она снималась весьма активно, переиграв за 23 года киношной карьеры (1953–1976) не один десяток киноролей (всего их у нее 34). Пусть и небольшие, но все же. И из жизни она ушла в весьма преклонном возрасте – в октябре 1995 года, не дожив трех недель до своего 95-летия. Похоронили ее на том же кладбище, что и ее кинематографическую дочь Кюнну Игнатову, – на Введенском в Москве.
