Kitobni o'qish: «Гора Тяньдэншань»

Издание осуществлено при поддержке Гуансийского университета национальностей

Ответственный редактор А. А. Родионов (СПбГУ)

© Fan Yiping, 2018

All rights reserved.

© Митькина Е. И., перевод, 2018

© Издательский Дом «Гиперион», 2018

* * *

Глава 1
Очарование подозреваемой Лун Мин

Посвящается тем, кого любили и кто испытывал любовные мучения

Офицер полиции Вэй Цзюньхун полагал, что заключение о естественных причинах смерти крупного коммерсанта Линь Вэйвэня было неверным. Его убили – случайно или преднамеренно. Более того, в этом можно заподозрить директрису начальной школы Лун Мин, хоть у нее и есть доказательства, что в момент смерти Линь Вэйвэня ее не было на месте преступления.

Начальник управления Нун Гао неспешно выпустил изо рта струйку дыма, затянулся и снова выдохнул. Его рот напоминал трубу, через которую выходит дым от сырых дров. Презрительный взгляд был скрыт завесой струящегося дыма и не достигал Вэй Цзюньхуна, зато голос начальника был слышен всем.

– То есть ты хочешь сказать, что Лун Мин обладает способностью убивать на расстоянии или силой мысли? Ты фильм «Начало»¹ пересмотрел, что ли? Сколько раз ты его смотрел?

Все присутствующие, кроме Вэй Цзюньхуна, насмешливо улыбнулись, словно единомышленники начальника, мгновенно и четко реагируя на его слова.

– Я не это имел в виду, – ответил Вэй Цзюньхун. Молодой полицейский докладывал стоя: у него еще не было соответствующего статуса и опыта, чтобы сидя отчитываться перед лицом начальства и старших товарищей. – Я имел в виду… Я даже не знаю, как сказать… «Начало» я смотрел три раза, но полагаю, к данному делу это не имеет…

– Выпусти ее из-под стражи!

Приказ начальника Нун Гао был решительным и бесповоротным.

Когда Лун Мин вышла из полицейского участка уезда Цзинлинь, солнце уже клонилось к закату, и красный диск над вершиной горы напоминал жемчужину на ладони. Его лучи в этот момент были особенно яркие, режущие глаза подобно последней вспышке электрической лампочки перед тем, как перегореть. Заходящее солнце освещало только половину полицейского участка, где, словно цветок подсолнуха, обращенного к солнцу, стояла Лун Мин. На темной и прохладной половине, куда солнечные лучи не могли дотянуться, сидели или стояли остальные люди. Здание полицейского участка уезда Цзинлинь, перестроенное из бывшей резиденции местного главы администрации, в этот момент четко делилось на черное и белое – словно символ Инь-Ян².

Вэй Цзюньхун шел за Лун Мин, будто телохранитель какой-нибудь телезвезды или политика, оберегая эту изящную, строгую и красивую директрису начальной школы. Он предупредил ее о ступеньках, потом подсказал, что нужно идти направо, да еще и рукой указал, куда именно.

Лун Мин, увидев ворота участка, остановилась и, не поворачивая головы, произнесла:

– Я сама дойду.

– Я вас провожу, – настоял Вэй Цзюньхун.

Лун Мин повернулась и посмотрела на этого высокого и мужественного полицейского.

– Если вы делаете это из-за чувства вины, что подозревали и несправедливо обвиняли меня, то не стоит.

– Мой начальник велел вас проводить, – ответил Вэй Цзюньхун.

Старая полицейская машина под управлением Вэй Цзюньхуна медленно ехала по дороге в Налян, на которой велись работы по ее расширению; пыль и вечерний ветер волнами врывались в машину. Вэй Цзюньхун несколько раз закрывал окно, но потом был вынужден снова его открывать, потому что кондиционер сломался. Он никак не мог выбрать между прохладой и чистотой: выберешь прохладу – будешь глотать пыль, выберешь чистоту – умрешь от духоты.

Молчавшая всю дорогу Лун Мин, глядя на возню Вэй Цзюньхуна с окном, не выдержала:

– Пусть будет открыто.

Он взглянул на покрытую пылью Лун Мин:

– Простите.

Лун Мин не ответила, снова погрузившись в молчание.

– Начальник участка велел мне вас проводить, а хорошую машину не выделил, – пошутил Вэй Цзюньхун, пытаясь разрядить атмосферу. – Судя по всему, он считает, что я не заслуживаю хорошей машины. Как говорится, только хороший конь достоин лучшего седла, видимо, конь из меня никудышный. – Договорив, он внезапно расхохотался над своей же шуткой.

Лун Мин посмотрела на него как на идиота или душевнобольного.

Старая полицейская машина продолжала ехать на юг, до Наляна оставалось еще около пяти километров.

Вдруг Лун Мин попросила:

– Можете остановиться?

Вэй Цзюньхун выполнил ее просьбу.

Она вышла из машины и пошла к склону у обочины. Внизу протекала горная река, которая в лучах заходящего солнца была похожа на огромного удава. Лун Мин спустилась вниз и начала умываться в реке и причесываться. Вэй Цзюньхун не видел, как она это делала, он лишь смутно различал ее покачивающийся силуэт вдали и слышал грохот реки. Он мог только представлять, как она причесывается и умывается, и пришел к выводу, что Лун Мин – женщина, которая любит и ценит чистоту и красоту, поэтому перед прибытием хотела привести себя в порядок, чтобы выглядеть как всегда хорошо.

И действительно, вернувшаяся в машину Лун Мин выглядела посвежевшей, Вэй Цзюньхун даже уловил запах чистоты: ветер донес до него аромат ее тела, в котором уже не было примеси пыли. Глядя в сумерках на женственные очертания ее фигуры, он представлял, насколько она прекрасна.

Последние пять километров Вэй Цзюньхун больше не открывал окно, он не мог допустить, чтобы в салон ворвалась пыль и запачкала чистую Лун Мин. Сейчас он понял, что Лун Мин просила его открыть окно для того, чтобы ему было прохладно.

Пять километров пронеслись быстро, показался Налян. Огни этого приграничного городка напоминали мерцание угля в разгар суровой зимы. Полицейская машина въехала в город, привлекая внимание тех, кто был в этот час на улице, и даже те, кто сидел дома, тоже вышли посмотреть. Они внимательно следили за машиной, возмущенно и беспомощно, словно наблюдали за хищником, который спускается с гор, чтобы напасть на людей и домашний скот, но при этом охраняется государством. Вчера они видели, как эта машина, подобно тигру, который уносит в зубах ягненка, увезла их любимую директрису начальной школы, и сейчас у них был такой же взгляд, как и вчера, – они подумали, что хищник не наелся и прибыл за новой жертвой. Но когда люди заметили, что в машине сидит их любимая директриса, выражение их глаз изменилось, они засияли от радости. Полицейский сначала увез директрису Лун, потом привез обратно, а это значит, что она невиновна и никого не убивала. Разве она может убить человека? Разве это возможно? Ведь она – очень добрый человек. Настолько добрая, что ей даже зарплаты не надо, она отдает ее нуждающимся ученикам. Настолько добрая, что в свои двадцать девять лет не вышла замуж, потому что посвятила себя заботе о тесной разваливающейся школе.

На улице образовался затор. Все больше и больше людей выходило на дорогу, они окружили полицейскую машину, которая двигалась медленнее коровы. Отношение людей изменилось, теперь эта машина была боевым конем, вернувшимся с триумфом, ее следовало оберегать, но на самом деле они приветствовали свою прекрасную и добрую директрису Лун Мин. Стоявшие ближе остальных люди дотрагивались руками до капота и окон автомобиля, выражая свою заботу и внимание. Все окна были залеплены их большими и маленькими ладонями, которые, словно влажные полотенца, вытерли пыль.

Вэй Цзюньхуну пришлось открыть окно, чтобы люди увидели Лун Мин. По их горячему порыву он уже понял, что воле народа нельзя идти наперекор. Некоторым удалось увидеть директрису; их глаза, как вспыхивающие лампочки, излучали наполненное радостью сияние. Вероятно, потому что они увидели, что лицо ее свежо, как персик, она так же прекрасна и улыбается, как раньше, и одежда такая же чистая и аккуратная. Это значит, что ее не мучили и не пытали в полицейском участке, не выбивали признание силой, она – невиновна.

Чтобы жители Наляна окончательно поверили и в знак приветствия, Лун Мин вытянула правую руку из машины. Она свободно, словно светящейся палочкой, махала рукой, на которой не было наручников; люди наперебой стали хватать ее за руку, пожимать ее, не в силах отпустить.

Вэй Цзюньхун впервые увидел такое почтение и любовь, которые жители Наляна испытывали к Лун Мин. Он радовался, что открыл окно, и еще больше радовался, что разрешил Лун Мин выйти и привести себя в порядок у горной реки. Иначе горожане, увидев директрису со спутавшимися от ветра волосами, покрытую пылью и с неопрятной одеждой, точно перевернули бы или даже разбили его машину. Вэй Цзюньхун поначалу полагал, что Лун Мин расчесывалась и умывалась просто для того, чтобы поддержать свою красоту, не понимая, что она делала это ради него и его старой полицейской машины, стараясь избежать агрессии и порчи имущества со стороны жителей города, которые четко знали, кого они любят, а кого ненавидят.

Вэй Цзюньхун невольно бросил примирительный взгляд на Лун Мин. До этого он смотрел на нее либо с подозрением и презрением, либо агрессивно и даже зло – какая бы она ни была красавица, он все равно относился к ней именно так.

Смерть богача Линь Вэйвэня, возможно, – сейчас можно было сказать лишь слово «возможно», – имела какое-то отношение к красавице Лун Мин.

За десять дней до этого, а именно двадцать шестого июня в десять часов утра, председатель правления корпорации «Фэйлун» (что означает «Летящий дракон») Линь Вэйвэнь был обнаружен мертвым в номере 1101 отеля «Меконг» уездного города Цзинлинь.

После сообщения о страшной находке Вэй Цзюньхун и замначальника уездного полицейского управления, а по совместительству начальник угрозыска Хуан Инъу сразу же прибыли в отель.

В номере 1101 Вэй Цзюньхун впервые увидел Линь Вэйвэня не по телевизору. Крупнейший застройщик и благотворитель уезда Цзинлинь сейчас предстал взору полицейского лежащим на животе на кровати в одних трусах, как простой, заурядный человек. Эти трусы, отливающие золотом, обтягивали его ягодицы – не большие и не маленькие, – словно не до конца снятая с двух концов кожура банана. Оказалось, что Линь Вэйвэнь был лысым! А в телевизоре у него была шевелюра. Вэй Цзюньхун сразу нашел на прикроватной тумбочке аккуратно лежащий парик. Этот мужчина, голова и волосы которого лежали сейчас далеко друг от друга, был похож на разделенные части символа Инь-Ян. После того как были сделаны все необходимые фотографии, Вэй Цзюньхун руками в перчатках перевернул тело, и все присутствующие увидели лицо погибшего – оно было мертвенно-бледным со все еще открытыми глазами. Выпученные глазные яблоки напоминали два снаряда, застрявших в стволе пушки, и это означало, что перед смертью он испытывал ужасные мучения. Скорее всего, эта агония длилась недолго, все кончилось быстро, иначе вся постель была бы смята, настольная лампа, чашки и телефон были бы опрокинуты или упали бы на пол, и, возможно, у Линь Вэйвэня даже был бы шанс позвать на помощь. Мобильник лежал в изголовье кровати, в пяти сантиметрах от вытянутой левой руки погибшего, это говорило о том, что он пытался позвать на помощь, но не смог. Смерть не захотела слишком его мучить и мгновенно разрушила его надежду на спасение. На теле не было никаких шрамов или рубцов, не считая родинки размером с серебряный юань³, значит, он умер не из-за травмы, а вот из-за чего именно – это можно будет узнать лишь после вскрытия.

Заключение пришло через двадцать четыре часа: у погибшего случился обширный инфаркт миокарда вследствие коронарного тромбоза; исключены такие факторы неестественной смерти, как самоубийство, убийство, отравление, анафилактический шок, механические повреждения. Это была внезапная кардиогенная смерть. Время смерти – примерно за десять часов до вскрытия, то есть в два часа ночи двадцать шестого июня.

Родственники Линь Вэйвэня не хотели принимать такое заключение экспертизы. Они уже прибыли в уездный город и хором устроили скандал в гостинице, в которой остановились, метали громы и молнии, не веря, что их любимый и родной человек умер от естественных причин, и утверждали, что его убили. Начальник угрозыска Хуан Инъу и судмедэксперт, выдавший заключение, Лань Нин не знали, плакать им или смеяться, они испытывали такую же неловкость и беспомощность, какую испытывает учитель перед нагловатым учеником, получившим ноль баллов за экзаменационную работу.

Вэй Цзюньхун бесстрашно выступил вперед, чтобы помочь начальнику и коллеге выйти из затруднительного положения. Он обратился к родственникам погибшего:

– Я бы тоже хотел, чтобы это оказалось убийство, потому что за раскрытие преступления мне дали бы знак отличия. Особенно когда дело касается такого важного человека, как директор Линь. Если бы это было убийство и я бы раскрыл дело, то весь коллектив получил бы награду второй степени, а я лично – как минимум третьей. Но наши чувства и интуиция не должны заслонять науку. Сейчас наши технологии экспертизы и анализа патологических процессов находятся на самом передовом уровне. Как только что сказал судмедэксперт Лань, были исследованы биохимические данные путем измерения соответствующих показателей гибели клеток сердечной мышцы – кардиомиоцитов, и это лучший способ среди диагностических методов определения внезапной кардиогенной смерти. Сейчас в мире нет другого метода, который превосходил бы этот. Таким образом, показатели гибели кардиомиоцитов соответствуют показателям при внезапной кардиогенной смерти. Принять этот научный вывод – единственное разумное решение. Мы все считаем, что смерть начальника Линя случилась слишком внезапно, и это очень печально. Он был счастливой и спасительной звездой нашего уезда, и сейчас, когда эта звезда упала с небосклона, все жители нашего уезда скорбят вместе с вами. Пожалуйста, примите наши соболезнования и примиритесь с его уходом.

Произнося последнюю фразу, Вэй Цзюньхун подошел к родственникам и каждому пожал руку, будто какой-то уверенный в себе начальник.

Сын Линь Вэйвэня, которому было двадцать с небольшим лет, глядя на этого «начальника», ненамного старше его самого, примирительно спросил:

– А вы?..

– Вэй Цзюньхун.

– Начальник угрозыска Хуан Инъу вышел вперед и сказал:

– Это лучший полицейский в управлении уезда Цзинлинь. Он с отличием окончил Академию уголовного процесса и следствия Народного университета общественной безопасности КНР.

– Это дополнение было очень кстати. Родственники Линь Вэйвэня переглянулись и успокоились, больше не протестуя. Они вроде бы смирились с тем, что их родственник умер естественной смертью. Потом они отправились заниматься похоронами и, возможно, решать дела с наследством. Ведь Линь Вэйвэнь уже умер, его назад не вернуть, но после него осталось многомиллионное состояние, которым следовало распорядиться и распределить, а это дело трудное и щекотливое.

– Эксперт Линь Нин пригласил Вэй Цзюньхуна выпить вместе в уличной закусочной, чтобы поблагодарить за помощь в затруднительной ситуации с родственниками Линь Вэйвэня. Его благодарственные слова вместе с вином стакан за стаканом вливались в его собственный желудок и желудок Вэй Цзюньхуна.

– После третьего стакана Вэй Цзюньхун сказал:

– Достаточно. Это пустяк, зачем так долго благодарить? – Пристально посмотрев на Лань Нина, он сказал: – А вот у меня есть вопрос.

– Спрашивай.

– Могут еще какие-то факторы вызвать внезапную кардиогенную смерть, кроме проблем с миокардом?

– Могут! Например, усталость или лекарственные препараты.

– Линь Вэйвэнь не похож на человека, который мог умереть от усталости. Не может быть и речи о чрезмерном распутстве. На кровати не замечено присутствия женщины, не было следов спермы, и в желудке не был отмечен алкоголь.

– Внезапную кардиогенную смерть могут вызвать несколько лекарств, я знаю пять типов. Первый – это сердечные гликозиды. В китайской медицине они используются при лечении застойной сердечной недостаточности, наджелудочковой недостаточности, мерцательной аритмии – фибрилляции и трепетания предсердий. Но у этих лекарств серьезные побочные и токсические эффекты. Если пациент примет слишком большую дозу, то у него разовьется отравление препаратами наперстянки⁴, а затем появятся симптомы нарушения ритма сердца, атриовентрикулярной блокады или застойной сердечной недостаточности. Если вовремя не оказать первую помощь, люди с отравлением препаратами наперстянки могут умереть от мерцания желудочков. Второй тип – антиаритмические препараты. Они оказывают разные физиологические действия, могут эффективно отрегулировать сердечный ритм, убрать симптомы аритмии. Но если больной с нарушением сердечного ритма будет принимать такие лекарства ненадлежащим способом, то это вызовет кардиопатию и даже внезапную смерть. Третий тип – противоастматические препараты, которые разным фармакологическим действием могут эффективно смягчить симптомы астмы. Но если их принимать неправильно, то симптомы астмы не только не ослабнут, но и возможно проявление иных заболеваний, и пациент даже может умереть. Четвертый тип – препараты для коррекции водно-электролитного баланса. Они применяются для восполнения электролитов в организме человека и широко используются для лечения нарушений водно-электролитного баланса и его последствий. Если же больной с нарушением электролитного баланса примет чрезмерную дозу, то не только не вылечит уже имеющуюся болезнь, но и навредит функциям сердца, что может привести к смерти. Пятый тип – это антидепрессанты. Они блокируют нейронную передачу и эффективно ослабляют симптомы депрессии у больных. Но у таких лекарств очень сильные побочные эффекты: при приеме слишком большой дозы могут возникнуть брадикардия или снижение артериального давления, что вызывает синдром кардиогенной ишемии мозга и приводит к смерти.

Тонкие губы и язык Лань Нина, словно кухонный нож в руках нарезающего овощи повара, выдали эту речь на одном дыхании – слова сыпались как равномерные и точные удары ножа.

Вэй Цзюньхун сосредоточенно слушал, а потом выдохнул:

– Значит, Линь Вэйвэнь…

– Невозможно определить, – перебил Лань Нин. – Если он за три дня до смерти принимал эти лекарства, любое из них, то ни экспертиза, ни химанализ ничего не выявят.

– Значит, если бы он принял любое из этих лекарств за три дня, то оно могло привести к смерти?

– Да, если их принимать неправильно. – Лань Нин посмотрел на Вэй Цзюньхуна и внезапно как будто оцепенел. – Ты подозреваешь, что Линь Вэйвэня убили?

Вэй Цзюньхун не ответил. Он достал кошелек и подозвал официанта, чтобы расплатиться.

Лань Нин протянул руку с четками из дерева алоэ и перехватил кошелек Вэй Цзюньхуна:

– Мы же договорились, что это я вас приглашаю.

– В следующий раз, – ответил тот.

Список звонков и эсэмэсок в мобильном телефоне Линь Вэйвэня, словно гора шифровок, ждали, когда Вэй Цзюньхун их разберет и расшифрует.

Постепенно он выделил один номер, или, можно сказать, одного человека – Лун Мин.

Поначалу он не знал, что это Лун Мин, так как в списке контактов не было ее имени. Разбирая номера, Вэй Цзюньхун заметил, что один номер – 1315551**33 – повторяется чаще других, а эсэмэски с этого номера приходят странные, непонятного содержания. В списке контактов этот номер хранился под именем Сяо Янь, но после тщательной проверки оказалось, что настоящим владельцем номера была Лун Мин.

Почему Линь Вэйвэнь замаскировал Лун Мин вымышленным именем? Это было ласковое прозвище⁵, которое он ей дал? Если так, то это говорит о том, что их отношения были особенными, необычными. Затем Вэй Цзюньхун прочитал их недавнюю переписку:

Линь Вэйвэнь: Уже спишь? (2015.6.18 00:23)

Сяо Янь: Нет. (2015.6.18 00:25)

Линь Вэйвэнь: А что делаешь?

Сяо Янь: Готовлюсь к урокам.

Линь Вэйвэнь: Сто раз уже тебе говорил, что директор школы может не проводить занятия лично.

Сяо Янь: А я сто раз говорила, что не надо мне про это твердить.

Линь Вэйвэнь: Я думаю о тебе.

Сяо Янь: Ты думаешь о моих учениках.

Линь Вэйвэнь: И о них тоже. Помнишь план, о котором я тебе говорил? В ближайшее время он будет реализован. Ты готова?

Сяо Янь: Оставь меня в покое и оставь в покое моих учеников, прошу тебя и предупреждаю.

Линь Вэйвэнь: Предупреждения бесполезны.

Сяо Янь: Есть время? (2015.6.20 12:31)

Линь Вэйвэнь: Это смотря для кого. Для тебя – есть. (2015.6.20 12:32)

Сяо Янь: Давай встретимся. (2015.6.20 12:32)

Линь Вэйвэнь: Окей.

…

Вэй Цзюньхун распечатал эсэмэски Линь Вэйвэня и Лун Мин и отдал их замначальника уездного полицейского управления и по совместительству начальнику угрозыска Хуан Инъу. Тот прочитал, выслушал умозаключения Вэй Цзюньхуна, почесал уже лысый, несмотря на то что ему еще не было и сорока, череп и произнес:

– Значит, значит…

– Я прошу разрешения допросить Лун Мин и провести расследование.

– Цзюньхун, – по-дружески сказал Хуан Инъу, – твои выводы и предположение довольно правдоподобны, а просьба – разумна. Однако сам посмотри: выдано ясное и четкое заключение о смерти Линь Вэйвэня по естественным причинам, и родственники его приняли. И у тебя тогда не было возражений. К тому же тело уже кремировали и провели панихиду. А ты сейчас постфактум выдвигаешь такое предположение. Тебе не кажется, что ты просто создаешь трудности на пустом месте?

– Замначальника Хуан, вы же знаете мой характер, – ответил Вэй Цзюньхун.

– Я знаю, – сказал Хуан, глядя не в глаза, а на его торс. – Прежде всего ты – человек с богатой фантазией. Во-вторых, ты – рассудительный человек, умеющий логически мыслить. И самое главное, ты – полицейский, который хочет проявить себя и добиться большого успеха. Ты – выпускник Народного университета общественной безопасности КНР, в нашем уезде Цзинлинь работаешь уже четыре года и до сих пор не сталкивался с каким-либо серьезным делом. Ты волнуешься из-за этого, я все понимаю. Линь Вэйвэнь – большой человек, он умер. – Хуан Инъу снова почесал свой гладкий и круглый череп. – Если ты подозреваешь, что его убили, то я тоже не могу выступать против этого, чтобы ты не подумал, что я глуп и некомпетентен. Так?

В тот день, когда Вэй Цзюньхун отправился в Налян за Лун Мин, а точнее вчера, шел сильный дождь. Он со своей коллегой Лу Яньэ на старой полицейской машине пробирались сквозь бурю; когда они прибыли в Налян, разгул стихии все еще продолжался. Плотный занавес дождя скрывал все предметы, и даже включенные фары не спасали. Вэй Цзюньхуну пришлось включить полицейские огни и сирену, чтобы хоть как-то продвигаться вперед, не опасаясь, что он кого-нибудь собьет или врежется в здание. Однако это вызвало дополнительную проблему: из-за включенной полицейской мигалки люди подумали, что полицейские приехали кого-то арестовывать. Вэй Цзюньхун с напарницей не собирались арестовывать Лун Мин, а всего лишь хотели отвезти ее на допрос или, можно сказать по-другому, попросить помочь следствию. Но жители Наляна так не считали. Раз приехали с мигалкой и сиреной, значит, точно арестовывать, собака ведь тоже без причины не лает. В городе действительно было кого арестовывать, за кем же приехали полицейские?

Жители городка и подумать не могли, что полиция приехала за директрисой начальной школы Лун Мин, за хорошим человеком Лун Мин. При свете молний и под грохот грома на глазах у многих людей ее посадили в полицейскую машину, словно прекрасную птицу в клетку, и увезли.

Лун Мин проводили в комнату для допросов, больше никаких действий для ее ареста не предпринималось, она могла выпить чаю или сходить в туалет – как будто ученика вызвали в кабинет учителя для разговора. Волнуется он или спокоен, зависит от его личных психологических качеств, а вот будет отношение к нему мягким или суровым – это уже зависит от учителя.

Вэй Цзюньхун вел себя словно бесстрастный и суровый учитель, хотя он был хорош собой, а рядом сидела улыбающаяся девушка-полицейский, которая должна была вести запись. Целью холодного взгляда и вступительной речи Вэй Цзюньхуна было вызвать страх:

– Лун Мин, «проявлять великодушие по отношению к тем, кто осознал свою вину, и строго наказывать тех, кто не признается в своей вине» – эту статью закона вы, должно быть, знаете с детства, я хочу вам напомнить ее и особо подчеркнуть, – начал Вэй Цзюньхун.

– Да, я знаю.

– В каких отношениях вы состояли с Линь Вэйвэнем? – решил он сразу перейти к делу и говорить без обиняков.

– А какие вы хотите, чтобы у нас были отношения? – ответила она вопросом на вопрос.

– Вы знаете, что Линь Вэйвэнь умер?

– Знаю.

– А как вы об этом узнали?

– Сначала до меня дошли слухи, а потом отдел образования прислал уведомление. Линь Вэйвэнь оказывал материальную помощь нашей школе, и мы послали венок.

– Вы были на панихиде?

– Нет.

– Почему?

– Потому что в школе сейчас проходят итоговые экзамены.

Вэй Цзюньхун посмотрел на спокойно отвечавшую ему Лун Мин и замолчал. Он взглянул на экран, на который выводилась запись, сделанная Лу Яньэ, потер ногти большим пальцем и внезапно спросил:

– Почему Линь Вэйвэнь звал вас Сяо Янь?

На лице Лун Мин не было ни замешательства, ни паники, она спокойно ответила:

– Потому что я похожа на его старую любовь, которую звали Сяо Янь.

Сердце Вэй Цзюньхуна вздрогнуло, словно поплавок у рыбака, он тут же задал следующий вопрос:

– Значит, и вы состояли с Линь Вэйвэнем в любовной связи?

– Нет.

– Сяо Янь – бывшая любовница Линь Вэйвэня, вас он называл ее именем, он отождествлял вас с ней. Разве это не любовная связь?

– Значит, он выдавал желаемое за действительное.

– Когда вы в последний раз виделись с Линь Вэйвэнем?

– Полмесяца назад, но в какой конкретно день, я не помню. – Лун Мин сначала опустила голову, потом подняла ее в раздумьях. – Двадцатого июня, да, во второй половине дня, должно быть ближе к вечеру, после семи часов.

– Где вы встретились? И с какой целью?

– В отеле «Меконг», – прямо ответила она. – Я пришла просить его оставить в покое моих учеников.

– А что у него было с вашими учениками?

Лун Мин слегка заколебалась:

– Он использовал их, чтобы торговать наркотиками.

Вэй Цзюньхун оторопел. Даже обычно доброе и мягкое лицо Лу Яньэ напряглось.

– У меня нет неопровержимых доказательств, – продолжила Лун Мин, – но то, что он использовал моих учеников, угрожал им, заставлял незаконно пересекать границу для провоза контрабанды – это факт. Я подозреваю, что он торговал наркотиками, потому что большая часть тех учеников, кого он использовал, стали наркоманами.

– Почему вы не обратились в полицию?

Лун Мин посмотрела Вэй Цзюньхуну в глаза:

– Потому что я считаю, что если бы вы, полицейские, строго соблюдали законы, то не стали бы смотреть сквозь пальцы на преступления Линь Вэйвэня.

– Вы хотите сказать, что мы, полицейские, потворствовали и покрывали преступления Линь Вэйвэня?

– Нет, просто моя жизнь и жизнь моих учеников была под угрозой. Это значит, что если бы я посмела обратиться в полицию, то я, мои ученики и их семьи могли бы оказаться в беде. Если бы Линь Вэйвэнь не умер, я бы не осмелилась так открыто разговаривать с вами, полицейскими.

Вэй Цзюньхун мгновенно уставился на нее, как будто пытаясь определить, правду ли она говорит.

Он почесал подбородок:

– В итоге, когда вы встретились с Линь Вэйвэнем, ваши просьбы и предупреждения оказались бесполезны, так?

– Верно.

– Поэтому у вас появилось желание убить его, что вы потом и осуществили?

– Нет, – спокойно ответила Лун Мин, – у меня не было возможности его убить.

Вэй Цзюньхун пристально посмотрел на нее:

– То есть вы бы хотели убить Линь Вэйвэня, просто у вас не было возможности? Вы признаете, что у вас был мотив убийства.

– Я желала его смерти, но его смерть не имеет ко мне никакого отношения, – сказала Лун Мин.

– Где вы были с двадцать пятого по двадцать шестое июня?

– В школе.

– Все время?

– Все время.

– Кто может это подтвердить?

– Триста с лишним учеников и учителей.

Она говорила твердо и уверенно, наверняка в момент смерти Линь Вэйвэня ее не было на месте преступления, подумал Вэй Цзюньхун.

– Во время вашей последней встречи вы давали Линь Вэйвэню лекарства? Что это были за препараты?

Лун Мин посмотрела на Вэй Цзюньхуна, в ее глазах наконец-то промелькнул испуг:

– Что вы сказали?

– Во время вашей последней встречи вы давали Линь Вэйвэню лекарства? Что это были за препараты?

– Я с ним просто разговаривала, возможно, некоторые слова были слишком резкими, ядовитыми – это можно считать препаратом?

Вэй Цзюньхун онемел, словно учитель, который спрашивал ученика, а тот внезапно сам бросил ему вызов, и ничего не придумать в ответ…

После долгого молчания Вэй Цзюньхун задал новый вопрос:

– Кто ваш соучастник?

– Какой соучастник?

– Лун Мин! – неожиданно резко сказал Вэй Цзюньхун. – Вы были инициатором убийства Линь Вэйвэня, наверняка у вас есть сообщники! Сколько их? Кто они?

Лун Мин без страха посмотрела на Вэй Цзюньхуна:

– Господин полицейский, можете меня пытать, но я вам вот что скажу: даже если вы меня изобьете так, что живого места не останется, я все равно не признаю, что убила человека. Я никого не убивала.

Естественно, Вэй Цзюньхун не собирался ее пытать. Из-за своей глупости и беспомощности он оказался в таком положении, что не мог ее тронуть, оставалось лишь в рамках закона допрашивать ее и вести поединок умов. Самое большее, что он мог сделать, – это вымотать ее, не давать ей спать, включить свет поярче, выключить кондиционер, чтобы она устала, чтобы ей было душно и она занервничала. А он повторял бы одни и те же вопросы по кругу, а потом вдруг задал бы новый вопрос, и она от усталости, сама не понимая этого, ответила бы по-другому; или в ее показаниях обнаружились бы прорехи.

Допрос продолжался до двух часов ночи, никакого прогресса не было, или, можно сказать, по-прежнему не было прорыва. Лун Мин так и не признавала, что она убила Линь Вэйвэня. Спокойно и неторопливо, со знанием дела и аргументированно она опровергала нападки оппонента, словно политик, на которого вылили ушат грязи, а он все равно знает цену своим словам и не меняет своего мнения.

Вэй Цзюньхуну пришлось остановить допрос и дать Лун Мин отдохнуть. В комнате для допросов стояла кровать, которая, как и остальные предметы, была застелена особым образом – обернута плотной пузырчатой пленкой; даже на стенах, дверях и окнах был слой резины, чтобы допрашиваемый или подозреваемый не могли убить себя.

Вэй Цзюньхун и его коллега Лу Яньэ вышли из комнаты и заперли ее снаружи. На самом деле они сами уже были измотаны: у Вэй Цзюньхуна закрывались глаза, его разбирала зевота сильнее и больше, чем кого бы то ни было, а Лу Яньэ, хотя и держалась благодаря тому, что выпила много крепкого чая, зато постоянно ходила в туалет. Эту битву они проиграли. Им не удалось вымотать директрису, которая сидела в комнате для допросов по-прежнему с ясной головой. Как она натренировалась не спать всю ночь?