Kitobni o'qish: «Альманах «Истоки». Выпуск 15»

Обложка и графическое оформление

Ирины Егоровой-Нерли

Рисунки

Светланы Ринго и Фёдора Славоросова

Тексты некоторых авторов даются в авторской редакции

История «Истоков»

Мила Михайлова о презентации альманаха

«ИСТОКИ» – АЛЬМАНАХ С ИСТОРИЕЙ

О презентации четырнадцатого номера «Истоков» в ЦДЛ 21 сентября 2022 г.

В ЦДЛ состоялась презентация очередного номера «Истоков», одного из старейших литературных альманахов.

«Истоки» – это альманах, как теперь говорят, с историей. Когда-то, в середине 70-х годов прошлого века, он зародился в недрах издательства «Молодая гвардия» как издание для молодых, и долгое время придерживался этой концепции. Потом, правда, предоставил свои страницы и авторам более основательного возраста.

Прародительницей издания стала редактор «Молодой гвардии» Галина Вячеславовна Рой, которая долгие годы была и главным редактором альманаха, вплоть до самой своей смерти в мае 2007 года.

После её ухода в мир иной руководство изданием взял на себя один из авторов «Истоков» – Александр Такмаков (Серафимов). Конечно, от тех, молодогвардейских «Истоков», теперь мало что осталось, но, тем не менее, связь времен и поколений имеется. Она и в названии рубрик, которые, по большей части, остались прежними, и в оформлении альманаха. Правда, тираж сейчас не тот, какой когда-то был: 50 тысяч экземпляров, а весьма скромный, едва доходящий до 100, но, тем не менее, он есть.

На небольшой тираж посетовал автор «Истоков» Виктор Коллегорский, выступивший на вечере. Когда-то, во годы оны, он печатался в издании с очень большим тиражом, но времена меняются, ситуации тоже. На это можно сказать только одно, что у многих литературных изданий сейчас вообще нет никакого тиража, они существуют только в Сети, в электронном варианте, и если что случись, то не будет ни издания, ни опубликованных там материалов. А тут, всё-таки, настоящее, бумажное издание, которое можно не только подержать в руках, полистать, но и сохранить для потомков.

Мероприятие вела Ирина Антонова, не только многолетний автор «Истоков», член редколлегии, но и, с недавних пор, первый заместитель главного редактора альманаха.

Вечер открыл музыкальной импровизацией на рояле Николай Иодловский. Затем выступила художник-оформитель «Истоков», член редколлегии Ирина Егорова-Нерли. В номере у неё эссе о Максимилиане Волошине, приуроченное к памятной дате, как раз об этом Ирина и рассказала. Затем выступили давние авторы «Истоков» Владимир Пустовитовский, Наталья Божор, Инна Варварица, Нина Трегубова, а также литературовед Алла Шарапова.

В номере напечатан целый блок материалов к 90-летию поэта-диссидента Юрия Влодова (1932–2009), автора всем известного двустишия «Прошла зима. Настало лето. Спасибо Партии за это!». Представлена большая подборка его стихов из книг «Портреты» и «Люди и боги». Ещё фрагменты из книги Бориса Шапиро «Когда было тогда» с воспоминаниями о Влодове. Также эссе вдовы Влодова поэтессы Людмилы Осокиной о творчестве Юрия Влодова. Она выступила на вечере и прочла часть стихотворений из этой подборки. Вот одно из них:

 
Живуч и оголтел,
В тисках своих помет —
Растлитель душ и тел —
Божественный поэт…
Растленною строкой
Уже ушёл в гранит —
И каменной рукой
Нетленное гранит.
 

Людмилой Осокиной также была задана на вечере тема кошек. Она спела под гитару две песни о кошках на свои стихи: «Чёрная кошка» и «А кошки мягкие такие…».

Тему продолжила стихами про котов новый автор «Истоков» Екатерина Богданова. В номере у нее целая подборка на кошачью тематику под названием «Полнота бытия в коте»:

 
Не верь котам
Они поели дважды,
В то время, как хозяин голодал,
Пока мечтал, что как-нибудь однажды
Он за картошкой спустится в подвал.
 

Впервые в «Истоках» была представлена и, так называемая, визуальная поэзия в своеобразных «кварах» председателя Московского союза литераторов Валерия Галечьяна. Он вышел к микрофону и прочитал, а также показал всем, опубликованные квары. Правда, посетовал на то, что их надо бы смотреть в цвете, они задумывались именно в цветном варианте. Но так тоже ничего.

Из почти новых авторов выступил Андрей Ивонин, интересный поэт, зав. постановочной частью театра «Эрмитаж».

 
В начале было слово…
Впрочем, нет,
Еще до слова музыка звучала.
Неведомо откуда лился свет,
Вот он-то и предшествовал началу…
 

Из совсем новых авторов выступила Валерия Исмиева со своими утончёнными, сложными стихами:

 
Ты лежишь на моей ладони, почти зеро,
капля скользкой материи, немой язык,
лодка, танцующая очертания берегов,
дрожь, заменяющая и жест, и крик.
 

(стих «Улитка»)

На вечер заскочил и Евгений Лесин, он выступил с проникновенным стихотворением об алко-россиянине.

В номере у него цикл иронической прозы, а также нашумевшее в Сети стихотворение «Приходил матёрый газослесарь».

Юрий Тубольцев, известный в Сети поэт-афорист, завершил вечер своими афоризмами.

Традиция и современностъ

Ирина Егорова-Нерли

Бескрайние дали А. Н. Островского и неприступне вершины Р. Гамзатова
Эссе

 
На высоте – какие дали!
А небо выше всех границ…
Мы высоко летать мечтали,
Приоткрывая путь страниц.
 

Сколько бы ни дерзала душа человеческая, не искала ответы на вечные вопросы несовершенства мира сего – вдруг, будто растворяя недуг лукавства и житейского умысла, прорывается росток из зерна Премудрости бесконечной и даёт нам всходы силы горячего сердца и самозабвенной воли к неизведанному и непредсказуемому… Как усталая после долгой ночи робкая зорька шевелит ещё слабыми лучами тихие небеса, так и зреющая для нас МОЩЬ ОТКРЫТИЯ СЛОВА НАБИРАЕТ СВЕТ, чтоб приучить нас к возможности думать и не теряться в случайных сквозняках мирского своеволия.

Можно ли не удивляться, но в 2023 году совпали две круглые даты русской литературы: двухсотлетие Александра Николаевича Островского (1823–1886) и столетие Расула Гамзатова (1923–2003). Их годы рождения разделяет 100 лет! – целый век истории нашей страны, но грандиозное по охвату творчество, новаторский взгляд на культурную традицию предков, всемирное значение их произведений стирает границы, установленные временем, и делает их вечно живыми классиками. Основатель русского театра, драматург А.Н. Островский и советский аварский поэт и мыслитель Р. Гамзатов! Их масштаб в нашей литературе неоспорим. ИХ ПОДВИГ КАК ПОДВИЖНИКОВ СЛОВА оценён потомками. Это подтверждают и мои стихи, посвящённые Гамзатову:

 
Рукой коснусь до облаков,
Платком покрою лоб и косы —
В краю нетающих снегов
Стихи звучат привычней прозы.
Они взлетают высоко,
Как птицы, покоряют дали,
И возвращаются легко
В дни жаркой страсти и печали.
И звук волною плеч плывёт,
И вздох, как эхо междометий,
А жизнь танцует и поёт
Под стук умолкнувших столетий.
Жизнь горячит, источник бьёт —
Спешит дыханье за словами…
И снова молодость зовёт,
Взмахнув орлиными крылами!
 

По истоку своего таланта – Гамзатов и Островский близки друг другу и едины внутренней связью с обычаями и устоями жизни центральной России и многонационального Дагестана. Чтобы выразить главное, начну с их ярких биографий и созданных произведений.

Автор «3аписок замоскворецкого жителя» Александр Николаевич Островский родился в Москве 12 апреля 1823 года. По настоянию его батюшки – известного книгочея, занимавшегося судебной практикой (в молодости окончившего Московскую духовную Академию!), вначале он получил профессию юриста и несколько лет проработал в московских судах. Будто бы испытывая на прочность литературный дар, судьба направила его в гущу правовых отношений и нравов России того времени, выворачивая наизнанку перед молодым человеком все виды пороков купеческой и мещанской среды, все испытания «тёмного царства».

Обличительные пьесы Островского «Несостоятельный должник», «Свои люди – сочтёмся», «Бедность не порок», «Доходное место» и другие, конечно, стали образным отражением его большого опыта. Даже увольнение со службы и неусыпный надзор полиции (запрет Николая I на постановку пьес в театре) не смогли охладить его творческий запал и лишить его радости писательского труда. «Не будь я в этом аду, не написать бы мне и «Доходное место», – восклицал драматург, оценивая свой жизненный путь. И действительно: «Драма была для самого поэта горячею и честною исповедью гражданина, у которого много накипело на душе…» Об этом позднее вспоминал критик Аполлон Григорьев, постоянно поддерживающий Островского добрым словом. И мне сейчас нетрудно представить, что Александр Николаевич чувствовал тогда:

 
«Ведь есть и хорошее что-то», —
Мы шепчем, устав от борьбы…
У чувств неземная природа,
Но выводы черни грубы.
От связей – великие связи,
От наглости наглость растёт,
От хамства лютуют проказы,
Корысть от корысти цветёт.
Запуталась правда в лукавстве,
И стыд не очистил умы,
И подлость у подлости в рабстве,
Сума – у тяжёлой сумы.
Сапог не годится без пары,
Героем не быть без судьбы…
Без торга скудеют базары,
А сердце мертво без любви.
 

Да, на протяжении многих лет душевной заботой Островского был театр!

Эта влюблённость двигала его замыслы и заставляла писать новые произведения. Его мастерская – костромское имение Щелыково – спасает от волнений и возвращает его к жизни не один раз. Даже после смерти Агафьи Ивановны (1867 год) и потери своих детей он находит силы вступить во второй брак (1869 год) и создать крепкую семью. Влюблённости, ранящие его чувствительную душу, не оставляли его до конца дней. Так и Любовь Косицкая-Никулина – одна из актрис театра – осталась его музой, сердечной тайной и вдохновляла его на творчество.

А ведь были ещё и благословение Н.В. Гоголя, и поощрительное мнение князя Владимира Одоевского, «надёжное плечо» А.С. Хомякова, искреннее участие Н.А. Некрасова, напутствие Л.Н. Толстого, пророческие статьи Н.А. Добролюбова и Д.И. Писарева. Были и путешествия на русское Поволжье по инициативе Морского министерства (1857–1858 гг.) для описания жизни, быта и промыслов населения, обитающего по берегам Волги; словарь волжского говора стал результатом этих экспедиций. Колоритный, «узорчатый» русский язык героев Островского – почва, питающая народными пословицами и поговорками живое повествование его пьес. Интонация народной речи, как мне кажется, свободно переливается в песни и романсы, поэтому – вспоминая произведения Островского – я ощущаю, как слова в моих стихах ложатся на бумагу, напевно передавая грусть ожидания и сладость надежды:

 
Романсы в малых городишках
Порой захочется запеть —
Как будто с грусти схватит лишку
Тот, кто грехи не смог стерпеть.
В его руках не струны плачут,
Но оживает тайный зов!
Когда любовь в слова не прячут —
Она для чувств не ищет слов.
Романс, как молодость, ласкает,
Томящей нежностью влечёт,
Но только зрелость понимает
Бесценный жар и снов полёт.
От каждой чёрточки смущенья
Хмельной кураж и вздрог руки;
Кто помнит чары обольщенья —
Открыт для пламенной тоски…
А счастье слаще уговоров,
Страстей и принятых удобств.
И только ревность жаждет споров,
Как самолюбие, притворств.
Но есть порыв – сообщник смелый
Для тех, кто верностью силён…
Кто сочинил романс напевный —
Тот сам страдал и был влюблён!
 

«Горячее сердце», «Сердце не камень», «Без вины виноватые», «Снегурочка», «Бесприданница», «Гроза»… Сколько искреннего чувства, протестующей романтики в названиях пьес и драм Островского! Его купеческая Москва середины девятнадцатого века, лесная костромская тишь вокруг усадьбы Щелыково, его Волга, перетекающая в синь и уплывающая за горизонт, невероятные дали и просторы России – вся притягательная ПОДЛИННОСТЬ ЕГО СЛОВА соизмерима с первобытной, древней сутью Дагестана Расула Гамзатова. Наверное, и мне в стихах привычнее говорить о нашем аварском поэте, подарившем нам эпос родной земли:

 
Я слышу в имени Расул
Печали оклик журавлиный,
Иных веков мотив старинный
Каспийских волн призывный гул.
Когда – Гамзатов! – говорю:
Скакун бесстрашный в горы мчится,
И буйный ветер в дом стучится —
Орёл приветствует зарю.
Так честь и мужества порыв
Навеки правят Дагестаном,
И горца речь далёким странам
Ответит: «Чем дух предков жив!»
Зурна, как речка по камням,
Перемывает прожитое…
И вечным кажется простое,
Как миг, подаренный векам.
 

Итак – в горном ауле Цада, где в непогоду отару овец накрывают летящие облака, 8 сентября 1923 года в семье сказителя Гамзата Цадаса родился Расул Гамзатов. Будущий поэт был рано замечен и заботливо опекаем обществом. Его путь к вершине поэзии – это тропа дагестанского самородка и всей русской литературы, которую он знал и любил. Оттого в лучах солнца, как стойкая метафора величия человеческого духа, у меня перед глазами возникает горная пристань, уходящая в лазурное небо…

Но жизнь идёт своим чередом! Окончив Литературный институт имени А.М. Горького, молодой Расул полностью вошёл в русло современной поэзии тех лет. Одна за другой рождались его поэмы и выходили сборники стихов» «Песни гор», «Год моего рождения», «В горах моё сердце», «Родина горца», «Горянка», «Две шали», «Письмена»… Даже в маленьких стихотворениях несколькими строчками он лепит свои восьмистишия и живописные афоризмы. Освоение наследия русской и мировой классики, как и дружеское покровительство Самуила Маршака и Александра Твардовского поставили Расула в один ряд с Ч. Айтматовым, В. Солоухиным, К. Симоновым, К. Кулиевым и другими писателями и поэтами. Лира Гамзатова, минуя пропасти и пороги, то затихает в доброй иронии, то по-граждански борется и негодует, требуя истины:

 
Другое омрачает мой покой,
Покуда жив, я буду опасаться
Того, что клетки совести людской
Вдруг в раковую ткань переродятся…
 

Тревога не оставляет поэта, а голос совести заставляет создавать «ковёр» – его поэтическое откровение – новаторскую книгу «Мой Дагестан». В этой книге Расул Гамзатов сравнивал народы Дагестана с горными ручьями, которые стремятся слиться в один поток и текут каждый по себе – напоминают цветы в узком ущелье, что склоняются друг к другу, но не могут обняться. Но, как поэт и провидец, Расул нашёл в Дербенте, подобно Петру I, своё «маленькое окно, открытое на великий мир океана» – заявил о значении Дагестана в мировой культуре. Строки поэта только подтверждают кропотливую работу души над образами родной земли:

 
Я, как малохольный хожу фольклорист,
По нашему бедному краю,
И каждое редкое слово, как лист,
В гербарий души подшиваю.
 

Жизненный опыт Расула – целая эпоха страны. Как депутат Верховного Совета СССР и член Президиума он прошёл через верхний эшелон власти и остался горцем, не изменившим самому себе. Шутки Гамзатова всегда удивляли острой формой и незлым юмором: «Опера стала эстрадой, балет стал лезгинкой!» И через 20 лет после ухода Расула его мысли современны и востребованы!

Стремительно менялось время! «Только безмозглый камень лежит, не меняясь», – говорил Расул. Но и, сохраняя старые обычаи, думая о судьбе женщин, – Гамзатов воплотил благородство и трудолюбие характера в поэме «Горянка», где до величественного обелиска вырос образ его родной матери:

 
Может статься, лишь затем дарован
Мне судьбою некий жизни срок,
Чтобы я тебя возвеличил словом.
Шаль тебе соткал из нежных строк,
Ты такой при жизни не носила.
Видишь, как нарядна и светла!
Не твою ли песенную силу,
Мама, сыну ты передала?
Я хочу, чтоб в эту шаль, чаруя,
Все цветы весенние вошли.
Эту шаль – о мама! – подарю я
В честь тебя
Всем матерям земли.
 

Память у Р. Гамзатова была благодарной, доброты и дружелюбия хватало на всех, кто встречался на его пути:

 
Люди, я прошу вас, ради Бога,
Не стесняйтесь доброты своей.
На земле друзей не так уж много,
Опасайтесь потерять друзей.
 

Неповторима улыбка Гамзатова – улыбка Дагестана, открытого для хороших людей, а мучительная боль поэта – это негодование горца против завладевшей людьми страстью к накопительству, отбросившему назад исторические традиции Дагестана.

Этот культ денег также связывал и вызывающе подавлял разумную и размеренную по Домострою жизнь России XIX века – быт и нравы героев А.Н. Островского. В 90-е годы XX века Гамзатов понимал и с горечью видел неизбежное расслоение, опасные рубежи тщеславия и потерю вековых обычаев, сохранявших его «КОНСТИТУЦИЮ ДАГЕСТАНЦА» (1997 год). Отсюда и его весомые строки, вмещающие в себя свод правил и нравственных законов Дагестана.

Это ли не тот – прорывающийся сквозь словесную ткань языка – подстрочник драм и пьес Островского, по праву ставшего родоначальником русского театра. Будто отвечая на его личные вопросы, гроза – как действо природы (Глас Божий) – откликается на отчаянный поступок Катерины во имя любви, достоинства человека и понимания таинственней женской души. Если Р. Гамзатов восклицает, что любовь лишает разума, то Островский показывает нам, как сильное чувство становится трагедией для любящего, разрушающего условные цепи принятого миропорядка. Бунт Катерины в драме «Гроза» – это порыв выбраться из заточения: ведь она была выдана против воли.

А пьеса Островского «Без вины виноватые»? Это ли не диагноз обществу, строящему семейный очаг по расчёту – материальной выгоде?..

А.Н. Островский царит в воздухе московской жизни, будто нашёптывая мне стихи, которые я пишу в двадцать первом веке:

 
Мы в нашем сердце виноваты,
Когда безумно влюблены
И платим горечью утраты
За романтические сны.
А сердце в юности порхает
И ворожит, как лунный луч, —
Оно ещё не понимает,
Как выпад зла обидой жгуч.
Как бес куражится в гордыне,
И хватко царствует корысть,
А нежность чувств, как хрупкий иней,
Что по весне пора забыть.
Беда ли в том, что жаждут света
Те, кто горяч в мечте своей…
Так сердце чуткостью раздето
И беззащитно для людей.
Островский – так – и сам посредник
Оживших в слове вечных тайн…
Кто виноват – прошёл, как пленник,
Свой возвышающий обман!
 

А какую цену платит Лариса (героиня пьесы «Бесприданица») за чудо любви? Может ли бесприданница быть любимой и счастливой? – быть не вещью, а человеком? Что изменилось за 200 лет?.. Театр перестал быть театром – вскрытые противоречия жизни оживают и в моих стихах:

 
Бесприданницы нашего века
Также бродят вдоль Волги-реки —
Среди мелких людей человека
Ждут расчёту ума вопреки.
В мире всё покупают за деньги —
Сила денег надёжна в миру!
Но без риска любви мы навеки
Лишь, как пешки, кончаем игру.
Пьеса жизни горька без восторга,
В праве чувств дорогая цена!
Кто остался на линии торга —
Выпил чашу страданий до дна.
Кто о правде высокой вздыхает —
Видит даль и свои берега:
Нам приданое сердце вручает,
Чтоб мечта побеждала века…
 

Время «бешеных денег» всё же уйдёт в небытие! Так мог предполагать А.Н. Островский, но свою точку отсчёта в жизни он нашёл ещё в детстве, в скромном родительском доме на Малой Ордынке, где с середины 80-х годов XX века открыл двери его Дом-музей, Здесь – из разных уголков страны собирались, оседали и строились старообрядцы, сочувствующие простому люду и свято хранившие заветы старины. Всех принимала Москва, а купечество сделало эти милые нам улицы, перекрёстки и храмы народным достоянием, памятниками зодчества и православной веры. Даже и татарская слобода не нарушала это старорусское единство, а красиво вписалась в колокольный перезвон и торговый гул ярмарок, гуляний и площадей:

 
Здесь во дни студенческой бравады
Иль от свечки, тающей в окне —
Снова просит предок бородатый
Помолчать с душой наедине…
 

Мои праделы в конце девятнадцатого века тоже облюбовали Замоскворечье: (Голиков переулок, Большая Татарская и др. улицы). Семья моего деда, известного московского географа Н.И. Егорова, многие годы прожила вблизи Дома-музея А.Н. Островского на Пятницкой улице, где молодожёнами поселились и мои родители, не догадываясь, что в двадцать первом веке их дом – старинный особняк с окаменевшими львами – станет офисом «Альфа-банка». Кажется, и сейчас присутствие Островского на Малой Ордынке не вызывает сомнений.

Как и славный московский драматург, Р. Гамзатов знал ЦЕНУ СЛОВУ – понимал свою ОТВЕСТВЕННОСТЬ ЗА ПИСАТЕЛЬСКИЙ ТРУД. Известно, что Расул Гамзатов обдумывал своё завещание. Его душа жила в послании к большой дагестанской семье, где все жители республики были для него соседями и родственниками. Но завещание великого аварца, конечно, было обращено ко всем россиянам, так как голос поэта громко и настойчиво озвучил ИСТИНЫ БЫТИЯ, необходимые в смутные времена, чтобы государство и общество существовали для каждого человека нашей страны.

АДАТЫ ГАМЗАТОВА (правила жизни) – и есть его Дагестан! И если инстинкт человека – сохранение жизни, то цель правильной жизни – это «СПРАВЕДЛИВОСТЬ В ОБЩЕСТВЕ», ведь быть отважным – это, прежде всего, ЖИТЬ В СОГЛАСИИ СО СВОЕЙ СОВЕСТЬЮ…», а подняться и одолеть неприступную высоту поэту помогли преданность Дагестану, мудрость его отца Гамзата Цадаса, вера и любовь Патимат Гамзатовой (именно Патимат Саидовна создала Музей изобразительных искусств в Дагестане).

После смерти дорогой и нежно любимой супруги Патимат Расул Гамзатов стал белым от седых волос, обрамляющих его строгое в безграничной печали лицо. Таким он и остался в памяти друзей, поэтов и единомышленников, а так подходящее ему определение «Гигант» будто и сейчас держит нерушимый пьедестал его вершины – МИССИИ ПОЭТА ДАГЕСТАНА. На приёме у В.В. Путина в 1999 году Расул заметил: «Раньше религия была отделена от государства. Сейчас от государства отделена поэзия!» Литературу он сравнивал с виноградной лозой и понимал назначение поэта в России.

А почему одна из лучших, любимых всеми народами нашей страны песня «Журавли» была написана именно Расулом Гамзатовым? Вдохновенье – неуправляемо, непредсказуемо, но я не верю в случайность! Грустный, запомнившийся при беглом взгляде в коридорах Международного союза писателей, образ Гамзатова время от времени возникал в моей памяти, будто требуя найти жизненный след и моего деда Алексея Никитовича Зайцева, погибшего под Москвой в декабре 1941 года.

 
Ночей и дней всё нарастает бег,
В путь млечный перейдёт тропа земная,
Что завещать мне людям, белый снег,
Что завещать им, лошадь вороная?
 

Каждая строфа Гамзатова обращена к будущим поколениям, а своим последним пристанищем Расул считал гору Тарки-Тау: место возле памятника «БЕЛЫЕ ЖУРАВЛИ». Там установлена гранитная стела в его честь – знак на его вершине, но главным его памятником остались стихи, живущие в песнях и книгах! Так и сам Расул Гамзатов стал СИМВОЛОМ ДАГЕСТАНА. И разве супруга Расула Патимат – властительница семейного очага и подвижница в культурном утверждении традиций Дагестана – не та же вершина, обретающая женские черты и сквозь чадру снежного покрова посылающая нам блеск горячих глаз?.. «Так есть мечта – своя вершина, а до неё снегов простор: опять в ручьях поёт долина и в облаках вершин дозор», – пишу я в ответ Расулу Гамзатову в год его столетнего юбилея.

Не так ли и Снегурочка А.Н. Островского – волшебный мираж той самой красоты или скрытого по смыслу притяжения, та загадка неодолимого по своей полноте чувства, которое ведёт, увлекая за собой и даже издалека напоминает нам о чудесах мира земного, подаренного людям Всевышним, чтобы по личному помыслу житейского они не судили о божественном промысле Творца.

Сознавая свой писательский долг, А.Н. Островский повторял, что его задача – служить драматическому искусству: быть его «и Академией, и меценатом, и защитой». В августе 1884 года он писал в «Автобиографической записке»: «Я задыхаюсь и задохнусь без хорошего театра, как рыба без воды! Ясные дни мои прошли, но уж очень долго тянется ночь; хоть бы под конец-то жизни зарю увидеть, и то бы радость великая».

Даль, которая управляла А.Н. Островским – это, конечно, жизнь для родного искусства и СОЗДАНИЕ РУССКОГО ТЕАТРА, достойного России по своему всемирному значению. Таким памятником стал Малый Театр – Дом А.Н. Островского во все времена.

Островский и Гамзатов стали кудесниками народной мудрости, живущей в сознании людей и порой требующей своего воплощения. РАСУЛ ГАМЗАТОВ УВИДЕЛ СВОЮ ВЕРШИНУ и дошёл до неё бесстрашием влюблённого сердца, АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ОСТРОВСКИЙ РАЗГЛЯДЕЛ СВОЮ ДАЛЬ, говорил с миром на русском языке Замоскворечья и Поволжья, оставляя нам в наследство веру в талант и призвание человека, устремлённого в бескрайность мечты, которую губит грубая реальность мирского уклада.

Они сходятся там, за горизонтом творческой вселенной, где даль достигает вершины, а вершина открывает новые дали.

13.06.2023

PS:

Издательство «Известия» ещё в 1974 году выпустило том избранных стихов и поэм Р. Гамзатова, перешагнувшего свой 50-летний юбилей. Привожу слова составителя подарочного издания Вал. Гольцева о верных помощниках и первооткрывателях (переводчиках!) всеми нами любимых стихов Расула Газматовича: «Говоря о поэтической работе Расула Гамзатова следует отметить и заслуги постоянных переводчиков его стихов – поэтов Наума Гребнева и Якова Козловского. Это известные мастера перевода. Они полюбили Дагестан, полюбили его поэзию и много сделали, чтобы она стала известна в мире».