Kitobni o'qish: «Принц Лакронии»

Часть I. Принц и Колдун из серой башни

Считалочка

Принц надел костюм из чёрного бархата и погляделся в любимое зеркало – старое, с тёмными пятнами, в толстой кованой раме. По указу Принца его притащили из кладовой – ему нравились антикварные вещицы, которые жили задолго до него и будут жить после. Если б они умели говорить или писать, то переплюнули бы всех этих скучных философов, вместе взятых. Особенно зеркала! Сколько людей смотрелись в них, не скрывая ни самодовольства, ни разочарования. Может, даже беседовали с отражением, доверяя самое сокровенное!

Принц досадливо поморщился, по привычке ощупывая подбородок. Действительно, никто на свете, кроме этого зеркала, не догадывался о том, как сильно он мечтал увидеть в отражении не робкий намёк на усы, а настоящую, окладистую бороду, как у отца. Возможно, кто-то из предков тоже страдал по этому поводу, и зеркалу просто смешны терзанья очередного нетерпеливца.

Принц собрал чёрные волосы в «хвостик» – так он себе нравился гораздо больше, но Королева разрешала делать такую причёску только на время занятий верховой ездой и фехтованием. Как назло, дворцовый этикет предписывал юношам королевской крови носить волосы до плеч, и, хотя он ни разу не уступил просьбам матери завить их на бигуди, в детстве его часто принимали за девочку из-за миловидности. Принц неохотно распустил волосы и в качестве компенсации нахмурил тёмные брови, чтобы добавить им объёма, а лицу – суровости. Рассмеялся над собой, подмигнул зеркалу и покинул опочивальню.

Сегодня он проснулся позже обычного, и до урока географии оставалось меньше четверти часа. А это значило, что позавтракать он не успеет. Конечно, если он опоздает даже на час, старый учитель Дрюм и виду не подаст, расшаркается как обычно. Но в этом году у Принца состоялся не самый приятный разговор с дедом, по итогам которого он торжественно пообещал больше не пропускать уроки и не опаздывать.

Принц вздохнул: заниматься географией на голодный желудок ещё тягостней, чем кататься на страусе после сытного обеда. Но деваться некуда, и он поплёлся в классную комнату.

Войдя, он даже зажмурился – комната была полна света, лившегося из шести высоких стрельчатых окон. Возле гигантской карты, написанной придворными художниками, дремал, облокотясь о кафедру, старый учитель Дрюм. Принц прошёл за свой учебный стол, заваленный перьями для письма, пресс-папье разной формы, бумагой, учебниками, приборами для черчения. Дрюму он запретил наводить на нём порядок, о чём иногда жалел.

Принц громко кашлянул, и учитель, смешно икнув, проснулся и отвесил его высочеству низкий поклон. Принц кивнул, давая понять, что готов к занятиям. Учитель быстро собрался с мыслями и взял в руки указку. Его съёжившаяся фигура вызывала у Принца невольное желание расправить и без того прямые плечи. Принц даже не пытался расслышать его рассказ о географическом положении Лакронского королевства. Обречённый голос учителя звучал где-то далеко. Длинная указка в скрюченных пальцах неприятно скребла по карте. А Принц складывал листочки треугольниками, чтобы получилось так же ровно и аккуратно, как сложены листочки из старого сундука в кладовке.

– Итак, на востоке наше королевство омывается Комельским морем, на западе граница проходит по Лакронским горам, богатым полезными ископаемыми, в частности драгоценными камнями. Это граница с Беницией, королевством великого Апола, вашего дедушки. – Учитель неожиданно повысил голос, и Принц от удивления его расслышал.

– А что на юге? – тут же перебил он Дрюма.

Учитель ещё больше съёжился и тихо ответил:

– Южные территории временно оккупированы. На севере…

– Временно что? – переспросил Принц.

Учитель Дрюм опустил свои густые брови так низко, что стало совсем не видно его выцветших близоруких глаз, и пробормотал:

– Мы рассмотрим эту тему на уроке истории.

Затем вскинул брови высоко на лоб и продолжил занудную лекцию:

– Итак, на севере Дремучий лес образует ещё одну естественную границу и, так сказать, заслон от внешних врагов…

Принц поленился настаивать и вернулся мыслями в кладовку, к своим сокровищам из старого сундука.

– Учитель, давно забываю спросить, как переводится «моя любы с тобою выну»? Галиматья какая-то…

Дрюм прервал повествование и по-птичьи склонил голову набок.

– Ваше высочество читает книги на древнем языке? – с робкой надеждой спросил он.

– Конечно, нет! Так как это переводится?

– «Моя любовь всегда с тобой», – важно ответил учитель.

Принц кивнул.

– Ну, довольно про географию, – объявил он. – Расскажите что-нибудь героическое.

Учитель, вздохнув, повиновался. Наверное, о скорых каникулах он мечтал ничуть не меньше Принца.

– Хорошо. Я расскажу о героическом путешествии короля Мегреля на Мурельские острова. Их гряда рассыпана в Великом восточном море…

Принц сто раз слышал историю своего дяди, но она по-прежнему пленяла его воображение.

После урока Принц помчался завтракать. Эх, давно он не испытывал голода, а зря: когда голоден, еда кажется гораздо вкуснее!

Родители уже спустились в трапезную к обеду, оттуда доносился запах любимого Королём чесночного соуса. Лакей открыл дверь, и Принц поспешил к столу.

Окна трапезной выходили на другую сторону, и прямой свет попадал сюда лишь на закате. Поэтому ужинать в лучах заходящего солнца тут было очень уютно, а вот обеды в полумраке Принц не жаловал: обычно он не успевал нагулять аппетит после позднего завтрака и подолгу ковырял остывающие блюда, мысленно критикуя росписи на стенах – сцены охоты и разделки дичи отбивали аппетит напрочь. «Но если проголодаться, – снова отметил про себя Принц, – до освещения и бездарных росписей уже и дела нет». А вообще трапезная хороша поздней осенью и зимой, когда разжигают камин.

– Добрый день, ваши величества! – поприветствовал Принц родителей.

Они, как обычно, сидели по разные концы длинного стола: Король, высокий и крепкий, восседал на массивном кресле под стать ему и с аппетитом вкушал бараньи рёбрышки. Губы его лоснились от жира, а большие, чуть навыкате глаза уже присматривались к горшку с жаркое.

Королева не смотрела в его сторону, чтоб не видеть, как он ест. А музыкант за её спиной, уныло перебирающий струны арфы, заглушал присущие нормальной трапезе звуки.

Хотя монархи были ровесниками, Королева, невысокая и тоненькая, выглядела значительно моложе супруга. Всё в ней было в высшей степени изящно: точёные черты лица, идеально уложенные чёрные локоны, в меру роскошное платье цвета слоновой кости и жемчужные украшенья – ни дать ни взять ожившая фарфоровая статуэтка. Перед ней стояла хрустальная вазочка с порезанными фруктами, из которой не насытился бы и котёнок. Двузубой вилочкой она аккуратно отправляла кусочки в рот. Потом неторопливо жевала, глядя на стоящий рядом букет роз.

Принц уселся на своё место посередине и, не дождавшись помощи слуги, пододвинул к себе блюдо с любимыми сырными профитролями и принялся уплетать их один за другим. Немного заморив червячка, он указал слуге на блюдо с лепестками ветчины, уложенными на кусочках подрумяненного хлеба.

В этот момент дверь трапезной широко распахнулась, и перед монаршей семьёй предстал взбудораженный Главный блюститель. «Опять новый дорожный костюм, – отметил про себя Принц, – и сафьяновые сапоги по последней моде, с широкими отворотами». Он только собирался заказать себе такие, а этот модник опять его опередил.

Отдышавшись, блюститель пригладил пышные усы. Арфа замолкла. Королева, отложив вилочку, подняла на гостя взволнованный взгляд:

– Не медли, где отец?

Блюститель выдержал паузу, изображая сожаление, и покачал головой.

– Секретарь доложил, что его величество покинул королевство на неопределённый срок с целью дальнего путешествия.

– И что, он не велел ничего мне передать?

Блюститель снова сокрушённо покачал головой.

– Невероятно. Как это понимать? – Королева отодвинула свои фрукты.

– Что ты так волнуешься, дорогая? Он же заядлый путешественник, – попытался успокоить её Король, невозмутимо приступивший к жарко́му. Принц перехватил адресованный ему полный досады взгляд Королевы.

– Он что, пропустит мой день рождения? – опомнился Принц. Вот что действительно досадно: самые ценные подарки он всегда получал именно от деда.

Но мать как будто его не слышала и снова обратилась к блюстителю:

– Куда он отправился?

– Он никому не сказал, но в порту уверяют, что его корабль отбыл на восток.

Королева закрыла глаза в отчаянии, причины которого знал только блюститель – он, очевидно, гордился своей ролью доверенного лица.

После завтрака, совмещённого с обедом, Принц отправился гулять. За дворцом раскинулась старая роща с тропинками и укромными местами, с мощными вязами, разлапистыми платанами и вековыми дубами. Дубы он считал своими друзьями – их толстые ветви начинались достаточно низко и идеально подходили для лазанья до самых верхушек, с которых хотелось бесконечно смотреть, как ветер колышет зелёное лиственное поле. До сих пор Король успешно противостоял стремлению Королевы облагородить этот остров дикой природы, и Принц всячески поддерживал его в этом.

А вот и платан с домиком – самое высокое дерево в королевской роще. По гладкому стволу было невозможно добраться до веток, но к десятому дню рождения внука дед Апол сотворил одно из своих чудес: на коре платана выросли небольшие выступы, а почти на самой верхушке Принц обнаружил маленький домик, который показался ему в сто раз уютнее его опочивальни. Здесь помещались мягкая подушка, плед и даже шкафчик со съестными запасами. Каким же упоительным было его уединение в этом «скворечнике», как называла домик Королева. Сколько переживаний и терзаний затихали именно здесь. Единственный недостаток – Принц не знал, кого бы пригласить сюда в гости.

Забравшись на платан, он взял подзорную трубу и навёл её на дворец. Сегодня ему повезло: дети из прислуги как раз затеяли игру на заднем дворе. Принц недолго выдержал наблюдение издалека. Спустившись, он пробежался по роще и, миновав сад, спрятался за ближайшим кустом.

Юная повариха Лили, худенькая девочка с русыми кудряшками и большими, тёмными глазами, бойко выкрикивала слова считалки:

Раз два три четыре пять!

Приходи, колдун, играть!

Первого ты не простишь!

И второму отомстишь!

Третий пустится в бега!

Ждёт четвёртого война!

Пятого утащишь!

Ты теперь водящий!

Водить выпало её старшему брату Робину, дети с визгом бросились от него врассыпную. Принц выскочил из укрытия:

– Что это вы, лодыри, тут делаете? Разве сегодня выходной?

Дети смутились, девочки сделали реверансы, малыши спрятались за теми, кто постарше.

– Мы только что закончили приготовление пирогов к чаю. Нам дали пятнадцать минут на отдых, – попыталась оправдаться Лили.

– Чувствую, вы не сильно утрудились, раз носитесь тут как сумасшедшие. Кстати, – обернулся Принц, уходя, – профитроли сегодня получились отвратительные.

С удовлетворением заметив, что после его слов большие глаза Лили заблестели от слёз, он удалился.

День открытий

Принц перевернулся на другой бок, натянул одеяло повыше, но, увы, спать больше не хотелось. Сквозь гардины, тёмные, с золотыми вензелями, просвечивало солнце, и оно поднялось уже высоко. Опять что-то смутное и неприятное скопилось в груди – верный признак того, что снился дурной сон. Но что именно, Принц никогда не мог вспомнить. Как же это надоело! Зачем этот сон вечно портит ему утреннее настроение? И почему лекари не смогли помочь? Бездари! Один, правда, осмелился рекомендовать больше физических нагрузок и тут же отправился выполнять свою рекомендацию на рудниках. Может, не стоит просить няню рассказывать страшные сказки на ночь? Но нет, без сказок он вообще не уснёт. Так и будет ворочаться с боку на бок до самой зари.

«Завтра у меня день рожденья, тринадцатилетие», – попробовал ободрить себя Принц. Но ничего не вышло. Что радостного мог ему принести этот день? Все возможные желания давно исполнены, а невозможные таковыми и останутся. Два года назад он послал лучшего сыщика за плащом-невидимкой – так и шастает где-то по лесам и горам, ведь без плаща Принц велел ему не возвращаться. Небось плащ тоже прибрал Колдун, чтоб ему провалиться. Хотя без него в этом королевстве не осталось бы вообще ничего интересного.

Стоило Принцу вспомнить о Колдуне, как смутное и неприятное обрело очертания. Значит, он и снился.

Принц распутал длинную ночную рубаху, нехотя спустил ноги с кровати и позвонил в колокольчик, стоявший на прикроватной тумбе. Не успел он придумать, что бы попросить на завтрак, как показалась няня – в своём неизменном белом чепце и, как всегда, в хорошем настроении.

– Доброе утро, ваше высочество.

– Не такое уж и доброе, ваше нянчество, – буркнул Принц.

– Что стряслось, ваше высочество? Опять не ту ножку первой свесили?

– Нет, сны дурные замучили.

– Дурные сны снятся тем, кто слишком долго спит.

Няня подкатила к кровати столик для умывания и принялась расчёсывать ему волосы.

– Ай, – вскрикнул Принц.

– Простите, ваше высочество.

– Расскажи мне о Колдуне.

– Мы же только вчера рассказывали.

– Нет, не сказку, а правду.

– Правду? – удивилась няня. – Да кто ж её знает… Тем более, я приехала сюда вместе с вашей матерью и живу здесь немногим дольше вас.

– Ты слышала детскую считалочку? О чём она? Кто эти пятеро?

Няня призадумалась, очевидно, решая, стоит ли рассказывать Принцу.

– Это же просто детская считалочка, – сказала она, ещё не приняв решение.

– Не злите меня, ваше нянчество.

Няня вздохнула.

– Насколько мне известно из истории Лакронского королевства, – начала она очень серьёзно и даже печально, – первый это младший брат Колдуна, которому отец при смерти завещал королевство, хотя трон должен был перейти к первенцу – принцу Арбену.

– А почему он завещал младшему?

– Не знаю… Может, просто больше любил…

– И что дальше?

– А дальше принц Арбен, затаив смертельную обиду, покинул королевство и много лет странствовал в поисках учителей чёрной магии. Он вернулся в завещанный ему зимний дворец, когда королевством уже правил его племянник, ваш дедушка по отцу. Собрал небольшое войско из добровольцев – преступников и мятежников, вооружил их колдовским оружием и отвоевал территории до реки. Учредил на них жестокий порядок. Далее трон перешёл к вашему дяде Мегрелю. Он с детства боялся Колдуна, а став королём, и вовсе сходил с ума от страха. В конце концов он бросил королевство и отправился в путешествие, и вашему отцу пришлось вступить на трон. К счастью для него, он уже был женат на вашей матери, и король Апол…

– Постой, ты хочешь сказать, что Колдун – мой прадед?

– Не по прямой линии…

– Вот это да! Прадед – великий тёмный маг, дед – великий белый маг… Это, – Принц не мог подобрать слово, – впечатляет. Постой, а пятый это, значит, я?

Няня улыбнулась.

– Какое счастье, что вы унаследовали не только мамину красоту, но и ум, – умилилась она.

– И меня, значит, утащит, – продолжал Принц, не обращая внимания на комплимент.

– Я ему утащу, – погрозила кулаком няня. – Нет, милый мой, Королева этого не допустит.

Принц отодвинул столик так резко, что стакан с дубовой веточкой для чистки зубов чуть не упал. Соскочив с кровати, он принялся мерить шагами свою комнату. Няня тем временем не без труда раздвигала тяжёлые шторы.

– Я не понимаю, – возмущался Принц, – почему учитель Дрюм пятый год рассказывает мне о каких-то заморских царях, живших сотни лет назад, и ни словом не обмолвился о том, как мой прадедушка стал одним из могущественных тёмных магов?

Няня молчала.

– Я последний в этой считалке, что это значит?

Няня снова не ответила. Принц, страшно взбудораженный, остановился.

– Принеси мне чёрный костюм.

– Королева велела вам одеваться самостоятельно, – напомнила няня и покатила столик к выходу. – Чего изволите на завтрак?

– Пока не знаю. Родители ещё на веранде?

– Возможно.

– Хорошо. Для начала принеси какао. Только проследи, чтоб сиропа и сливок положили в меру.

Одевшись, Принц отправился на летнюю веранду, где королевская семья обычно завтракала в это время года. Веранда располагалась на третьем этаже дворца. Учитывая, что сам дворец стоял на возвышении, вид с неё открывался потрясающий: за королевским садом с фонтанами, клумбами и лабиринтами из кустов блестел пруд. Белая щебёночная дорога от парадного крыльца вела к большим кованым воротам и за ними переходила в мощёную Главную дорогу, которая пересекала город и упиралась в Лакронские горы. Слева далеко-далеко синело Комельское море.

Да и сама веранда, полукруглая, с мраморным полом и резной балюстрадой была чудо как хороша. Здесь в больших керамических горшках, украшенных перламутром, цвели любимые Королевой белые розы.

– Ваше величество, – услышал он у входа на веранду голос Королевы, – завтра Патрису исполняется тринадцать лет, а он страшно избалован и совершенно не готов вникать в дела государства.

Из сада доносилось разноголосое щебетанье, которое едва не заглушало мамин вкрадчивый голос. Зато отца не перекричала бы и воронья стая.

– Разве? Нормальный парень, по-моему. Я тебе говорил, что на той неделе он подтянулся пятнадцать раз подряд? Скоро меня догонит.

– Причём тут подтягивания? – сдержанно уточнила Королева.

– Ты права. Впрочем, я тоже был не готов. Ничего, потихоньку разобрался, что к чему.

– На это «потихоньку» ушёл почти год, за который Колдун чуть не отвоевал у вас главное богатство королевства, – напомнила Королева. – И если б вы не были женаты на…

– То я довёл бы дело до победы, – перебил Король.

Королева обречённо вздохнула, как она часто вздыхала во время не столь уж частых разговоров с мужем.

– Но ни я, ни отец не вечны, – сказала Королева, подавив раздражение. – В отличие от Колдуна.

– Разве? Ты ни капли не изменилась за эти пятнадцать лет, – заметил Король и рассмеялся над своей шуткой громоподобным смехом.

И снова недовольный вздох.

– Но, – решил уступить Король, – я могу не дарить Патрису алмазный меч, если ты считаешь, что я его балую.

– Это ничего не изменит. Пора начать знакомить его с настоящей жизнью.

– И где ж, по-твоему, настоящая жизнь?

– У одной из наших поварих сын ровесник Патриса, и они немного похожи внешне: оба высокие, тёмные, наш стройный, тот худенький… Я думаю поменять их на время местами.

– Ты предлагаешь послать наследного принца жарить котлеты и мыть посуду? – снова рассмеялся Король. – Уж лучше отправить его в армию.

– Я хочу, чтоб он был рядом, – объяснила Королева. – Всего на месяц, но я уверена, что он многому научится.

– Ты умная женщина, дорогая, поступай, как знаешь.

Король отодвинул свой дубовый стул, поцеловал Королеву в лоб и вышел. Когда он скрылся в коридоре, Принц ворвался на веранду. Внутри всё клокотало от негодования. Мама вздумала отправить его на кухню! Это неслыханно!

– Мама! Я всё слышал! Что вы задумали?

– Подслушивать ниже королевского достоинства, мой милый мальчик, – ответила Королева, прикладывая ко лбу салфетку.

– Мама! Объясните, пожалуйста.

Королева встала, не доев десерт, и начала поправлять кусты роз.

– Слышишь, как благоухают розы?

– Ещё бы! Голова кружится.

– Это радует! Твой отец, кроме запаха жареного мяса, вообще ничего не воспринимает. Это очень редкий сорт, с самым нежным фруктовым ароматом. Сейчас, когда солнечные лучи согрели лепестки, воздух ещё влажен, а Король доел свою отбивную с чесноком, можно насладиться им…

– Мне тоже больше нравится запах отбивной, – перебил Принц.

– Патрис, перемирие с Колдуном заключено на тринадцать лет, и ты родился именно в этот день, то есть завтра его срок истечёт.

– И что? Я пока только принц. Зачем меня утаскивать?

– Утаскивать?

– Я всё знаю! – с вызовом бросил Принц.

– Что ж, тем лучше, – на удивленье спокойно сказала Королева. – Месть – смысл его жизни. И завтрашнего дня он прождал долгих тринадцать лет.

У Принца перехватило дыхание, и он опустился в огромный стул Короля.

– Не пугайся, – обернулась к нему Королева, хотя и её голос показался Принцу взволнованным, – нам просто нужно его перехитрить. Ты на время поменяешься местами с сыном поварихи. Пусть все думают, что он это ты, а ты это он. Мы будем охранять его и, возможно, сможем схватить похитителя.

– А я?

– Ты будешь поварёнком, поживёшь в комнате с его мамой и сестрой, они простые, но обидеть тебя не посмеют. Работы у них много, будет тяжело, но ты справишься.

– А что случится, если Колдун узнает, что украл не принца?

– Я бы на его месте схватила зелье бессмертия, – Королева взяла со стола недопитый Королём бокал вина, – и шварк!

Принц с удивлением и страхом наблюдал, как красное пятно растекалось по белоснежному мраморному полу.

– Хотел бы я увидеть его лицо в этот момент!

– Патрис, я однажды видела его лицо и дорого бы отдала, чтобы больше не видеть его никогда, – ответила Королева.

– Если он такой ужасный и мощный, почему же он не трогал нас всё это время? – не понимал Принц.

– Потому что твой дед король Апол не уступает ему в силе. Или не уступал. Я не знаю, чего Колдун достиг за эти годы. Без дела он точно не сидел. За эту передышку он получил ковёр-самолёт и, надо полагать, добрался на нём до самых тёмных мест.

– Как же дед мог бросить нас в такой момент?

– Думаю, на то были веские причины, – вздохнула Королева. – И надеюсь, он вот-вот вернётся. А пока лучше спрятаться. Сегодня в восемь вечера я буду ждать тебя в комнате напротив кладовой. Пообедаешь один – я не успею.

И скользящей походкой, шурша пышным платьем, она покинула веранду, оставив Принца в полной растерянности.

Он подошёл к балюстраде и с тревогой вгляделся в серую башню за Лакронскими горами. На востоке их гряда была довольно высокой, а ближе к морю – низкой, что и позволило Колдуну построить возвышающуюся над ними башню. Она всегда казалась такой далёкой и таинственной. У Колдуна из няниных сказок имелась волшебная подзорная труба, с помощью которой можно увидеть всё что угодно, – на любом расстоянии и даже сквозь стены, и единственное средство ускользнуть – плащ-невидимка, о котором и мечтал Принц. А ещё в башне томились пленённые принцессы, которых спасали бравые воины, а Колдун по ночам вылетал из неё на ковре-самолёте. Но если отбросить сказки, то башня казалась вовсе необитаемой, и Принц совершенно не мог вообразить, что ему в реальности грозит оказаться там пленником. Эти два мира – сказочный и настоящий – не желали пересекаться.

За спиной кто-то вскрикнул: это няня принесла какао и увидела красное пятно на полу.

– Это всего лишь вино, ваше пугливое нянчество, – снисходительно объяснил Принц, сам напуганный её криком.

Няня тут же извлекла из передника тряпку и принялась за уборку.

– Что будете кушать, ваше высочество?

– Ничего.

Принц сделал глоток какао, поморщился и оставил его на столе.

Какие, спрашивается, уроки, если вечером ему предстоит стать сыном кухарки! С другой стороны, сегодня у него любимая верховая езда и кто знает, когда снова доведётся оседлать Удалого.

Езду преподавал Главный блюститель, в некотором смысле кумир Принца. Он неподражаемо держался в седле, виртуозно дрался на шпагах, одевался изысканнее всех придворных, а главное – был воспитанником короля Апола, который даже подарил ему одну из своих волшебных штук – большие морские ракушки, через которые можно переговариваться на очень приличных расстояниях. Принц тоже мечтал о таких. Когда он был маленьким, блюститель ещё позволял ему в них поиграть, но в последние годы отказывал под разными предлогами.

А сегодня сам Принц держался таинственно. Ведь перехитрить Колдуна тоже дело нешуточное.

– О чём задумались, ваше высочество? – не удержался блюститель, когда Принц нарочно пропустил препятствие.

Принц лишь отмахнулся. И, вернувшись, выполнил прекрасный прыжок.

– Чудесно, – похвалил блюститель. – По сравнению с вами кузнечик просто бегемот.

При этом он потянул себя за кончик и без того длинного носа. Принц помнил совет дедушки не доверять людям, которые трогают нос во время разговора. Но у блюстителя это, видимо, просто привычка.

Урок окончен, аппетит уже разыгрался, а до обеда ещё целый час. «Искупаться в пруду, прокатиться на лодке, полазить в роще или погонять на страусе?» – размышлял Принц, слоняясь по дворцу.

Дойдя до парадной залы, он по-новому взглянул на портреты своих предков. Остановился у портрета дяди Мегреля – красивого, статного, гордого.

Тут его и застала няня.

– Может, все-таки позавтракаете, ваше высочество?

– Не буду я ничего! Начинаю привыкать к голодной жизни, – важно ответил Принц, хотя живот сразу заурчал в знак протеста.

Няня расстроилась, но явно не сдалась.

– Вот так дядя, а? – указал Принц на портрет. – Я же всегда им восхищался: бросил трон и все богатства ради увлекательных путешествий! А оказалось, просто сбежал, жалкий трус.

– Не судите, ваше высочество. Коли не были на его месте.

Принц хмыкнул и перешёл к другому портрету – прекрасной королевы со счастливой улыбкой и оригинальной короной на голове.

– А это кто? Какая-нибудь прабабка? Я видел в кладовой другой её портрет, узнал лишь по короне – до чего ж тоскливый! Кстати, я смогу ходить туда в свободное время?

– Нет, – вздохнула няня, – вы можете ходить только туда, куда ходят остальные дети.

– Так я их позову в кладовую!

– С какой стати, – почти шёпотом возразила няня, – поварёнок позовёт детей в королевскую кладовую?

Принц насупился.

– Ваше высочество! – с мольбой в голосе повторила свою попытку няня. – Королева просила накормить вас…

– Так и быть, пообедаю! Только неси быстрее, мне надо успеть посидеть в кладовой.

Принц направился в трапезную, а няня побежала на кухню. По дороге он столкнулся со спешащим куда-то отцом.

– Ваше величество! – Принц придержал отца за локоть.

– Здравствуй, дорогой! Прости, я спешу.

– Отец, вы разве не знаете? Я сегодня уйду в другую семью, – напомнил Принц.

– О, как матушка шустро переходит от слов к делу, – улыбнулся Король. – Что ж, думаю, она долго без тебя не выдержит.

Он снова попытался уйти, но Принц не отпускал его руку.

– Я узнал, что дядя Мегрель на самом деле сбежал от Колдуна. А вам не страшно было вступать на трон?

Король почему-то рассмеялся.

– Честно – не помню. Я был так счастлив, что король Апол отдал мне в жёны свою дочь…

– Ну а потом, после войны, вам не хотелось всё бросить, как брат? Вот перемирие заканчивается…

– Да, время летит, – Король стал серьёзнее и задумался. – Понимаешь, дорогой, даже если ты сказочно богат, женат на самой красивой принцессе, находишься в полной безопасности, но не можешь себя уважать, то грош цена всем этим благам.

– А что значит – уважать себя? Я вот очень себя уважаю.

Король снова повеселел.

– Покоптишься у печей – будешь уважать ещё больше! И не забывай про отжимания!

Он хлопнул Принца по плечу и поспешил уйти, пока тот не задал очередной каверзный вопрос.

Принц остался в недоумении: жаль, что отец вечно спешит по своим королевским делам, будто разбирать очередную тяжбу своих взбалмошных подданных важнее, чем растолковать сыну, в чём заключается это самоуважение. С другой стороны, Принц почувствовал, что, хотя точного смысла он не понял, отцовские слова отозвались у него где-то глубоко и живо. И какое счастье, что его отец – король Анри, а не Мегрель.

После обеда Принц отправился в кладовую. Расстаться на месяц с любимой комнатой казалось ему главной несправедливостью во всей этой истории с подменой.

В кладовой хранились те вещи, которые не поднималась рука выбросить, но ни в музей, ни куда-либо ещё они не годились. Окна тут были наглухо закрыты ставнями – свет проникал через небольшие сердечки, вырезанные в них. Этого света не хватало, и Принц зажигал старые свечи. Так что здесь пахло воском, пылью и стариной. И конечно, тайной. Если лучшие портреты его предков украшали стены парадной залы, то в кладовой можно было найти менее удачные варианты. Вот, например, одна из его прабабушек – в глазах такая тоска, что плакать хочется. Конечно, такому портрету не место в зале, где все портреты улыбаются прибывшим гостям. Ещё одна картина – на ней изображён мужчина на скале – может, это прадед-скалолаз? Он стоит на горе, с торжествующим взглядом покорителя вершин. Кстати, а его-то почему запрятали сюда? Вот чьи-то шпаги, кинжалы, вазы – подарки заморских гостей. Теперь, узнав непростую историю своего рода, Принц огляделся в поисках того, что могло пролить на неё больше света… Но откуда ж он мог знать, кому принадлежат те или иные вещи. Сюда всё складывали как придётся, и Принц, роясь в поисках чего-то интересного, привёл кладовку в полнейший беспорядок.

В дальнем углу, куда только он и мог пробраться, стоял любимый сундук – с тяжеленной крышкой и замком. Ключа Принц не нашёл. И ему понадобился не один месяц, чтобы его взломать. Там оказались детские вещи: рубашка на малыша, деревянные солдатики, шпага – сейчас Принц взял её и провёл рукой по гравировке «Моя любы с тобою выну». Значит, «моя любовь всегда с тобой» – как романтично! А он-то не мог взять в толк, кого откуда надо вынуть. Принц положил шпагу обратно и достал стопку сложенных треугольниками листочков. Аккуратно развернул их и начал читать стихи неизвестного ему автора – наверняка молодого, не слишком умелого, но пылкого, ранимого, искреннего. Как обычно, они растрогали его до слёз, и Принц поспешно отирал со щёк солёные капельки, чтоб не упали и на без того ветхие листочки.

Неожиданно заскрипела дверь, и вошла Королева – в платье простолюдинки, с няниным чепчиком на голове. Кажется, она стеснялась своего вида. Принц, узнав мать, прыснул со смеху.

– Я же велела быть в восемь в комнате напротив, – строго сказала она.

– Уже восемь? – не поверил своим ушам Принц.

– Пойдём, надо подготовиться.

И она отвела его в небольшую гостевую спальню, давно пустующую, с мебелью, обтянутой серым сукном.

Королева протянула Принцу одежду – рубаху и штаны, а из-под стула на него глядела пара деревянных башмаков.

– Что, и башмаки эти ужасные надевать? – скривился Принц.

Королева кивнула.

Принц переоделся в широкую рубаху и штаны, поёжился.

– Колется, – пожаловался он. – И штаны падают.

Королева вздохнула.

– На, подвяжи верёвкой.

Принц подвязал, и живот зачесался ещё сильнее. Стянув сукно с напольного зеркала, он оглядел себя в новом образе.

– И что, разве я похож на поварёнка?

Королева достала из кармана фартука ножницы.

– Повернись ко мне и наклони голову.

Принц всё понял. Ему стоило огромных усилий скрыть своё ликование. Он, тяжело вздохнув, склонился, и чёрные локоны посыпались на пол. Убрав ножницы, мать вынула из того же кармана пузырёк с маслом и намазала Принцу волосы. Она хотела уложить их назад, но некоторые чересчур укороченные пряди не слушались и торчали в стороны.