Kitobni o'qish: «Костя в школе. 5-8»

Shrift:

И снова здрасьте! Меня по-прежнему зовут Костя, и я перешёл в 9-й класс. В этой части мемуаров я расскажу о том, что приключилось со мной с 5-го по 8-й класс, а 9-й – объединю потом со старшей школой. Так будет логичней и равномерней. (А если честно, то меня просто настигло вдохновение, а против вдохновения не попрёшь.)

Маруся выросла

Для 1-го сентября 2019 года подходит единственное слово – катастрофа.

Погода стояла чудесная, настоящее лето. Папа посадил меня на автобус, а сам поехал на работу. Мне не терпелось увидеть Никиту, Вергилию и, конечно, Марусю. Даже по Клещикам успел соскучиться. Новые предметы, новые учителя… Может, новые ученики. А смартфон, подаренный на день рожденья, приятно оттягивал карман.

Помню, как ворвался, запыхавшийся и счастливый, во двор школы, выглядываю одноклассников. И вдруг вижу её, рядом с Натальей Сергеевной… И они одного роста. Наталья Сергеевна, конечно, не самая высокая, но всё-таки! Я моргаю, не желая верить глазам, но Маруся уже улыбается, машет рукой… У меня всё внутри оборвалось: за лето она вымахала так, что стала выше меня. А ещё повзрослела года на три из-за новой стрижки – каре.

Я кивнул ей в знак приветствия, она перестала улыбаться и смутилась. Завидев Клещиков, я отправился к ним. Братцы обняли меня как родные. Они тоже выросли, но разница между нами осталась примерно той же. Пришёл серьёзный Никита. Перспектива девяти месяцев учёбы, как обычно, не вызывала у него энтузиазма. Вергилия впорхнула через калитку, обнялась с Марусей и к нам. Всё такая же маленькая, тоненькая и в длинной пёстрой юбке.

– Что это все такие невесёлые? – нахмурилась она. – Вы чего?

– А чему радоваться-то? – пробурчал Никита.

– Встрече! – воскликнула Вергилия.

– Мы очень рады, – заверил я её.

Начали собираться по классам, я боялся оказаться рядом с Марусей. Я уже успел разглядеть, что никаких каблуков у неё в помине нет, а ещё она сутулится пуще прежнего. Значит, выпрямившись, станет на полголовы выше меня. Как дальше жить – вообще не ясно. Маруся выглядела расстроенной – ещё бы: рыцарь превратился в какого-то шпингалета – любая на её месте взгрустнула бы.

Первого сентября мы познакомились с новым классным руководителем – Игорем Ивановичем, учителем русского и литературы. Он нам сразу понравился – добрый, спокойный, иногда весёлый. Мне он показался немного старомодным: то ли из-за стрижки – «шапки» вьющихся волос, то ли из-за того, что носил футболку под рубашку.

Маруся потихоньку взяла себя в руки, погрузилась в учёбу, да и Матвей тут как тут: заметил, что мы не общаемся, и подсидел Таньку, когда та на урок опоздала.

Я тоже пытался собраться, но я же не Маруся – я погружался лишь в размышления о несправедливости своей судьбы. Отвлекла меня не учёба, а новенькая девочка, Алиса. Это была натуральная кукла – миниатюрная, с большими голубыми глазами и густой светлой чёлкой. В первую неделю она каждый день надевала новое платье, а в остальном вела себя очень скромно. Мне кажется, все мальчики класса, не сговариваясь, решили добиться её расположения. Клещики то и дело затевали перед её носом армрестлинг, Никита вызывался к доске на алгебре, а я много шутил, пусть и не всегда удачно, но Алиса благосклонно смеялась. И вообще мне казалось, что каким-то непостижимым образом я побеждаю в этом забеге. Я приободрился и даже начал по-дружески общаться с Марусей.

Мама заметила, что я повеселел, и порадовалась за меня.

– Я уж испугалась, что Маруся всё-таки перевелась в другую школу, – такой ты был хмурый.

– Я бы сообщил. Но нет, никуда не делась.

Мама сощурилась – ей явно не понравился мой насмешливый тон.

– А ещё у нас новенькая появилась, Алиса, – поделился я.

Мама нахмурилась.

– Ты что хочешь сказать – Маруся тебя больше не интересует?

– Мы хорошие друзья, – пожал я плечами.

– У неё новый друг?

– Да нет, старый – Матвей.

– Давай выкладывай с самого начала, – потребовала мама.

– Да нечего выкладывать. Просто она выросла.

– В каком смысле – выросла? – не поняла мама.

– В самом прямом. Обогнала меня на полголовы.

– И что?

– И всё.

Хоть я упорно отводил глаза, мама догадалась о моих страданиях.

– Это нормально, – сказала она. – Девочки раньше вытягиваются. Потом мальчики догоняют. Я вообще в пятом классе была самой высокой, а в одиннадцатом – почти самой мелкой.

– Ты видела её папу? – уточнил я.

– Папа высокий, а мама моего роста.

– Она в папу, – заявил я.

– Ох, Кость, – покачала головой мама. – Никто не знает, какими вы вырастете. Ни за что не поверю, что Маруся перестала с тобой общаться из-за этого.

– Она расстроилась, – с уверенностью сообщил я.

– Сомневаюсь. А дальше что? Ты переключился на новенькую?

Я неопределённо поднял брови.

– А если бы не рост?

– Мам, ты так говоришь, как будто это ерунда какая-то, – возмутился я.

– Именно.

– Я так не считаю. Я не могу смотреть на неё снизу вверх, понимаешь?

– И откуда у тебя такие бзики… – Мама с досадой махнула рукой, прям как бабаня, и убежала на кухню, откуда донеслись шкварчащие звуки.

В общем, маме не удалось заронить во мне и зёрнышка сомнения в том, что новые обстоятельства положили конец нашей истории. Надеялся ли я в будущем догнать Марусю? Да, конечно. Каждое утро, когда я просыпался раньше мамы, я вставал спиной к стене и клал на голову тот самый, триумфальный томик Пушкина. Но за месяц он поднялся максимум на пять миллиметров. Приходя из школы, я подолгу висел на турнике и подтягивался, отчего ладони обзавелись жёсткими мозолями, а руки – нехилыми бицепсами. А ещё я частенько переедал, вспоминая бабанину присказку из раннего детства: «Надо хорошо кушать, чтобы хорошо расти». И всё равно меня грызли чувство бессилия, обида на судьбу, ревность, временами отчаяние. Я уже сам начал подумывать о переходе в другую школу. С Никитой только не хотелось расставаться.

В конце сентября я застал Вергилию плачущей в раздевалке после уроков. Хотя у меня не было ни сил, ни охоты утешать её из-за очередного пустяка, я всё-таки к ней обратился:

– Эй, ты чего? Обидел кто?

Она помотала головой.

– Вот что вы все в ней нашли, а?

– В ком? – уточнил я, хотя сразу догадался.

– В Алиске этой. Кукла куклой.

– Ну да, она маленькая, – подтвердил я.

– А я что, большая? – заплакала ещё пуще Вергилия.

Но тут же примолкла и подняла на меня покрасневшие от слёз глаза.

– Погоди, так это всё потому, что Маруся выросла, да?

Я промолчал.

– Из-за этого дурацкого роста ты променял её на куклу?

– Матвей высокий и умный, так что ей же лучше, – ответил я.

Вергилия разозлилась ни на шутку. Я раньше и не видел её в ярости.

– Разлюбить девушку из-за высокого роста – на это способны только мужчины! – возмущалась она.

– Да никого я не разлюбливал! – вырвалось у меня.

– Тогда что ж ты делаешь?! Зачем сердце ей разбиваешь?

– Вечно ты преувеличиваешь, Вергилия!

– Ни капельки! Я же вижу, как ей плохо. Ни с того ни с сего такое предательство!

Я похолодел, не в силах понять: я совершил непоправимое или ещё поправимое.

– Я ей расскажу, что ты просто дурак, а не предатель, – заявила Вергилия.

– Не смей ей ничего передавать! – предупредил я.

– Слушай, у неё же день рождения скоро, – вспомнила Вергилия, – сразу после дня учителя.

(«А ведь я забыл», – подумал я с горечью.)

– И что?

– Подари что-нибудь. Особенное.

Особенное! Я и неособенное придумать не могу – мама обычно выбирает книжки на свой вкус. Но я согласился, что это в любом случае проще, чем объяснять причины своего поведения.

– Мам, посоветуй, что подарить Марусе на день рожденья, – попросил я за ужином.

Мне хотелось показать ей, что она поспешила с выводами на мой счёт. Мама улыбнулась совершенно счастливой улыбкой.

– Я уж боялась, что ты забыл, – сказала она. – Я думала об этом. Книжек мы уже много дарили, хочется что-то особенное. – Я икнул. – Может, браслетик? Она носит украшения?

– Да вроде нет.

– Не хочешь написать стихи?

– Нет. Надо уметь вовремя остановиться, – философски заметил я.

– Может, смастеришь что-нибудь?

– Что, например?

– Подумаю.

– Слушай! – вдруг просветлела мама, а я автоматически напрягся. – Подари ей цветы!

– Что?!

– Небольшой букет.

– Зачем ей цветы? Завянут и всё, ещё в школе.

– А мы в корзиночке возьмём, – нашлась мама, – они долго не вянут.

– И что, при всех дарить цветы?

Мамино воодушевление напрягало всё больше. Я знал, что она теперь будет давить, пока не додавит.

– Да, при всех. Это многозначительный жест, это свидетельство смелости, решимости, свободы от чужого мнения.

– Не хочу я значительных жестов, – застонал я. – И у меня нет ни смелости, ни свободы. Я просто хочу сделать приятный подарок.

– Хорошо. – Мама села напротив. – Реши сначала для себя – что ты хочешь сказать своим подарком: что вы остаётесь добрыми друзьями, что ещё не всё кончено или что ещё ничего не кончено?

Я вылупил на маму глаза. Папа, подслушивавший из ванны, не выдержал:

– Что ты насела? Парню десять лет.

– Одиннадцать, – поправила мама.

– Не суть. Дарить девочке цветы в шестом классе – это явно перебор!

(На сей раз мама не стала его поправлять.)

– Нет, не перебор! – сказала она. – Потом это уже будет само собой, будет много букетов, а этот, самый первый, на всю жизнь запомнится.

Папа пришёл, качая головой.

– Я даже представить себе не могу, чтобы я при всём классе подарил девочке цветы!

– Вот именно, – вскочила мама. – Только это ты!

– Это я, – подтвердил папа. – А он чем лучше?

– Он лучше тем, что пораньше твоего разобрался в девушках!

Папа даже рот открыл.

– Пойдём, Кость, – обратился он ко мне. – Когда мамочка входит в раж, с ней бесполезно спорить.

– Иди-иди, Кость, – подхватила мама. – Папочка научит, что, когда нечего возразить, надо говорить: «С тобой бесполезно спорить».

Я удалился вслед за папой.

– А ты как думаешь, что ей подарить? – спросил я, чтобы сгладить неловкость.

– А почему надо что-то дарить? Я ничего в школе девочкам не дарил, – ответил папа.

Я не счёл нужным настаивать.

Началась праздничная неделя. Подарки, поздравления, концерты… Маруся по-прежнему сидела с Матвеем и на меня не смотрела, хоть я и перестал подкатывать к Алисе. Но, видимо, сработал метод Пушкина, и Алиса стала сама подходить ко мне с вопросами. И что я мог поделать? Я отвечал. Дарить в такой ситуации цветы Марусе казалось сколь бредовым, столь и невыполнимым. «Подарю ей вкусную шоколадку», – решил я. И тут же в памяти всплыл мамин вопрос: «Что ты хочешь сказать своим подарком?» Что же скажет шоколадка? «Ничего хорошего», – ответил я сам себе. Что же делать? Не понятно.

– Ну что, придумал подарок? – справилась Вергилия.

– Нет ещё. Может, цветы? – обронил я невзначай.

Вергилины глаза расширились и исполнились восхищения.

– Гениально!

– Думаешь, это нормально вообще? – спросил я. – Мы же почти не общаемся.

– Только не передумай. Это то что надо!

– Меня засмеют!

– Нашёл о чём волноваться! У него, может, судьба решается, а он на каких-то Клещиков оглядывается. Пора бы уже повзрослеть.

Мне на секунду показалось, что Вергилия сейчас снимет маску и окажется моей мамой.

Вергилина поддержка не добавила мне ни решимости, ни свободы. Я мгновенно вспотевал при одной мысли о букете. А букеты, как назло, были в школе повсюду. Я их люто возненавидел. Почему я сразу не отказался дарить цветы? С чего вдруг понадеялся, что, раз мама больше не поднимает эту тему, значит, передумала? Да, я замечал за собой такую слабость – верить в то, во что хочется. В общем, мама сбе́гала за букетом прямо утром 7-го октября, отрезав мне все пути к отступлению. Последняя надежда была на папу, но между мной и мамой он сделал выбор в пользу мамы – не захотел с ней ссориться и лишь сочувственно похлопал меня по плечу.

И я пошёл в школу с небольшой корзиночкой цветов наперевес. Не выбрасывать же её – дорогая небось. И в набитый рюкзак не запихнуть. «Поверь, ты мне потом миллион раз спасибо скажешь», – напутствовала мама. Хорошо хоть не сказала, что никто не подарит такого подарка, но это и ежу понятно. Не понятно, как я на это согласился.

Вот и школа. Я спрятал корзинку под мышкой, насколько это было возможно. В раздевалке Маруси не оказалось, но её пальто висело, поэтому я поспешил в класс. Вдруг она там ещё одна или с Вергилией?

– Куликов, опять праздник? – донеслось из-за спины.

Сердце ушло в пятки. Это Клещики нагнали меня на нашем этаже.

– Мама попросила Наталью Сергеевну отдельно поздравить, – объяснил я.

– А-а. Вот и она. – И Венька широко улыбнулся кому-то.

Я обернулся – и правда, с другой стороны к нам приближалась Наталья Сергеевна.

– Привет, ребятки, – поприветствовала она нас.

– Это вам, – протянул я корзинку. – С прошедшим днём учителя.

– Какая прелесть! – изумилась Наталья Сергеевна. – Но не стоило.

Она была очень растрогана – это единственное, что утешало.

Я вошёл в класс совершенно уничтоженный. Маруся подняла на меня взгляд, в котором я прочёл последнюю надежду. Надежду, которую я только что трусливо обманул.

– С днём рожденья, – промямлил я.

– Спасибо, – сказала она и тут же опустила глаза.

Ребята потихоньку подходили. Пришёл и Матвей. Я будто увидел кошмарный сон, когда он вытащил из рюкзака коробочку, внутри которой что-то блеснуло.

– Смотри-ка, – пихнул меня локтем Никита, – во даёт.

Я промолчал.

На перемене Маруся угощала всех конфетами и пирожными. Я незаметно выскользнул из класса и слонялся по коридорам. Вергилия меня нашла да как зашипит:

– Это что значит? Ты что делаешь?

– Всё, Вергилия, – сказал я трагически. – Не судьба – сама видишь.

– Да не нужен ей этот чокер, она даже не надела! Сбегай за цветами, тут лавка прямо за углом.

«О нет, – пронеслось у меня в голове, – я уже смирился, успокоился. Дома папа поддержит».

– У меня только сто рублей, – отмахнулся я.

– У меня двести, – не отставала Вергилия. – Этого на розу хватит, но мы сейчас ещё настреляем.

Вергилия не пренебрегла возможностью обратиться к Никите, у которого обнаружились ещё двести рублей. Но до конца перемены я бы уже не успел, а следующая была короткая. На алгебре меня вызвали к доске, и я, глядя на сверкающий на Марусиной шее кулон, получил первую двойку в триместре.

На длинной перемене Вергилия сопроводила меня к выходу, забрала у меня рюкзак, отвлекла охранницу, и я бросился в цветочную лавку. Так разогнался, что проскочил мимо и успел обрадоваться, что лавки больше нет. Но на обратном пути страшные буквы Ц В Е Т Ы убили эту последнюю радость.

– Здравствуйте! – поздоровалась со мной продавщица. – Желаете букетик?

– Желаю, – ответил я.

– Для девушки или учительницы?

– Как пойдёт, – усмехнулся я.

Продавщица удивлённо подняла чёрные-пречёрные брови.

Я осматривал тесный, душный закуток, где запах сигарет причудливо смешивался с цветочными ароматами, и голова кружилась то ли от запахов, то ли от диких цифр на корзиночках типа той, что я подарил Наталье Сергеевне. Наконец взгляд зацепился за алые розы. Они стоили двести рублей. Значит, на три не хватало.

– Отличные розы, – заметив мой интерес, сказала продавщица. – Сегодня привезли, понюхайте.

Я понюхал и невольно сделал такие жалостные глаза, что продавщице, казалось, пришлось побороться с желанием отдать мне их задаром.

– Отдам за пятьсот, – сказала она.

– Спасибо, – поблагодарил я от всего сердца.

Я вбежал в школу со звонком. «Сейчас же естествознание», – вспомнил я с ужасом. Училка была пожилая и строгая, если не сказать вредная. Я стоял у входа в кабинет, протягивал вспотевшую руку к двери, но не решался постучать.

«Надо было вручить корзинку перед уроками, и уже всё было бы позади. Нет, я не пойду на урок и вручу потом».

– А где Куликов? – слышу недовольный голос Галины Петровны. – Портфель здесь, а сам?

– Я тут, – говорю я, войдя в класс. – Извините за опоздание, можно войти?

– А что у тебя за спиной?

Я вытаскиваю свои алые розы, в голове происходит окончательное помутнение, я молчу и не двигаюсь с места.

– Какой сегодня праздник? – приходит на помощь Галина Петровна.

– День рожденья Маруси Скворцовой, – рапортую я довольно бодро, хотя в глазах уже всё плывёт.

– Ну так вручайте и не задерживайте урок, – велит Галина Петровна.

Я смотрю на размытые лица одноклассников: вижу Никиту с разинутым от удивления ртом, Клещиков, на губах которых застыло синхронное «wow», Вергилию со слезами в уголках глаз. Вижу раздосадованного Матвея и сердитую Алису. Только вот Маруси не вижу.

– Кость, я тут, – слышу знакомый голос где-то совсем рядом.

Она сидит за первой партой, у которой я и стою со своими розами.

Я кладу цветы на её стол, слышу тихое «спасибо» и молча следую за свою парту. Даже достаю нужный учебник и тетрадь. «Итак, три состояния вещества: твёрдое, жидкое, газообразное…» Вижу Марусины уши, которые приблизились по цвету к моим розам, и даже как будто слышу стук её сердца. Возможно, Вергилия не преувеличила: я определённо чувствую судьбоносность момента. Меня охватывает трепет перед его значимостью. И будущие насмешки Клещиков совершенно блекнут на этом фоне. И вот звенит звонок, и я снова не знаю, как быть. Как двигаться дальше по выбранному пути. Об этом я ведь совершенно не думал. Мне самому до последнего не верилось, что я это сделаю. Когда же закончится этот день?! Я долго собираю портфель в надежде, что Маруся уйдёт раньше меня. Но она тоже копается в рюкзаке. Сейчас мы останемся одни, и я потеряю сознание.

Венька, проходя мимо, хлопает меня по плечу.

– Ну ты… – он качает головой, не в силах подобрать слова. – Очуметь. Я б так не смог. Вот честно.

Я увязываюсь за ними.

– Счастливого дня рожденья, – говорю я тихо, проходя мимо первой парты. И успеваю украдкой заглянуть в серые глаза.

Вергилия догоняет меня на улице.

– Постой, Куликов! Представляешь, – рассказывает она, запыхавшись, – Маруся меня спросила: «Это ты подсказала?» А я: «Он сам, честное слово!» Она такая счастливая теперь! Молодец!

– Спасибо, – улыбнулся я впервые за этот день.

Когда я вернулся домой, мне не верилось, что с корзинкой цветов я выходил сегодня утром, а не месяц назад – такой длиннющий день получился.

– Ну как? – робко спросила мама.

– Вручил, всё хорошо, – ответил я, в бессилии рухнув на банкетку.

– Ну слава Богу! – выдохнула мама. – А то я весь день переживаю насчёт того, что дарить цветы в 5-м классе – это перебор.

Вергилия

Одним из последствий того судьбоносного дня стало непреодолимое желание помочь Вергилии. Подумать только – четыре года безответной любви! Это ж свихнуться можно. А ещё ужасно обидно: Вергилия – отличная девчонка, упустит Никита своё счастье, потом будет мне пенять, что я ему вовремя глаза не открыл! Но теперь-то я понимаю: мне просто хотелось устроить так, чтоб все вокруг были счастливы.

Взялся я за дело лихо.

– Смотри-ка, – говорил я Никитке, – какая у Вергилия сегодня оригинальная причёска.

Никита переводил недоумённый взгляд с Вергилиной оригинальной причёски на меня и обратно, и я торопился сменить тему. Но через какое-то время я снова не выдерживал:

– Ты не слышал её последнее стихотворение? Всё-таки она очень талантлива. Я сначала тоже думал, что она просто с мамы пример берёт…

– А я ничего не думал, – перебивал меня Никита. – Что вообще с тобой такое? Шутишь с Алисой, даришь цветы Марусе, нахваливаешь Вергилию… Ты что – этот, как его – Донжуан?

И Никитка рассмеялся над собственной шуткой.

– С Алисой я больше не шучу, а Вергилия моя лучшая подруга, – огорошил я Никитку. – Мы могли бы и втроём дружить. Вот я и обращаю твоё внимание. Чем она тебе не нравится?

– Ты опять что-то придумал, – с подозрением сощурился Никита. – Я знаю, когда ты начинаешь мутить.

Пришлось искать другой заход. И я решил рискнуть. Вызвал на разговор Матвея.

– Слушай, – сказал я ему, краснея и потея, – дело есть, такое… Забыл слово. Типа тонкое.

– Деликатное, – подсказал Матвей.

– Точно, – подтвердил я. – Ты ведь знаешь Вергилию…

Матвей удивлённо поднял брови.

– Она с первого класса влюблена в одного мальчика из нашего класса. И я хочу помочь ей. И думаю, что если ты… если кто-нибудь… покажет… в общем, приударит за ней, то он обратит внимание.

Уф, самое сложное позади.

– А я тут при чём? – не понял Матвей.

– Ну вот я решил попросить именно тебя, потому что ты, мне кажется, не станешь над ней смеяться. Ты понимаешь, что она отличная девчонка. Возможно, однажды и тебе понадобится её или моя помощь. Стих сочинить, например.

– И что я должен делать? – усмехнулся Матвей.

– Ну как с Марусей, – обрадовался я и прикусил язык. – Ну я имею в виду – сядешь рядом и просто пообщаетесь. У вас много общего, кстати.

– А в кого она влюбилась?

– Секрет, – ответил я. – Но если всё пойдёт по плану, ты и сам догадаешься.

Судя по всему, мне удалось пробудить в Матвее если не сочувствие, то любопытство. И уже на следующем уроке он подсел к Вергилии. Я потирал руки, возомнив себя величайшим тактиком, стратегом, дипломатом и устроителем человеческих судеб. Расчёт оправдался на 100%: им явно не составило труда найти общие темы. Галина Петровна даже пару раз сделала им замечание за болтовню.

– Смотри-ка, – Никитка пихнул меня локтем, – Матвей к Вергилии сел. С Марусей не задалось, так он за следующую взялся.

– А тебе-то что?

– А вдруг он назло Марусе? А Вергилия вон уши развесила.

Я изобразил тревогу.

– Хм, не думал об этом. Но мне кажется, он не такой.

– А по-твоему, он ни с того ни с сего заинтересовался Вергилией?

– Почему нет? Она хорошая девчонка. И, кстати, круто выглядит сегодня.

Никита посмотрел на меня как на умалишённого.

После уроков я догнал Вергилию и рассказал о своём мега-плане. Теперь, когда уже всё шло как по маслу, она бы не стала отказываться.

– Ну ты, Кость, даёшь! Вот не ожидала! – исполнилась благодарности Вергилия. – И что, помогает?

– Ещё как! – заверил я.

На следующий день в глазах Вергилии от печали и след простыл. Она заливалась смехом! Мне даже показалось, что я ослышался. Так как вообще не помнил, чтобы Вергилия смеялась. А после уроков я задержал Никиту в классе, и мы увидели, что Матвей её провожает.

– Слушай, ты вроде говорил, что это твоя лучшая подруга? – с упрёком напомнил Никита.

– Ну да.

Я ликовал: гениальный план сработал – Никитка клюнул. Я уже представлял, как они будут хором благодарить меня на свадьбе.

– Ну он же явно назло Марусе!

– Вообще нет.

– Я с ним поговорю.

– Да брось! Всё в порядке.

– Вот увидишь.

Но ещё пару дней не находилось подходящего момента. Или просто Никите не хватало решимости, и он всё давил мне на совесть и подбивал поговорить с Матвеем.

– Да не буду я с ним говорить! – отвечал я. – Я уверен, что он влюбился. Ты только посмотри на них.

Никитка качал головой. Я подумал было, что он уже отказался от своей благородной идеи, но тут мы остались втроём в физкультурной раздевалке, и Никита, видимо, решил, что это знак.

– Слушай, – сказал он Матвею, – а ты чего к Вергилии привязался?

– А твоё какое дело? – закономерно отреагировал Матвей.

– Мы с ней пятый год учимся и в обиду не дадим, – довольно угрожающе сообщил Никита.

И тут Матвея осенило. Он молча перевёл взгляд с Никитки на меня и, кажется, поник.

– В общем, ты меня понял, – заключил Никитка, став вылитым Колей, и вышел такой же крутой походкой, как у старшего брата.

– Так что? – обратился ко мне Матвей. – Миссия выполнена? Я больше не нужен?

– Ну, зачем так сразу… – промямлил я. – Хорошо бы закрепить.

– Сам и закрепи, – сказал Матвей и тоже вышел.

На физре он был очень зол, обыграл нас в баскетбол с разгромным счётом. После урока я поспешил осчастливить Вергилию пересказом всей разборки.

– Вергилия, – сказал я, – всё идёт по плану.

Вергилия подняла на меня обеспокоенный взгляд.

– Не совсем, Кость. – И она виновато улыбнулась. – Кажется, я влюбилась в Матвея.

Я так и сел.

– Да, – продолжила Вергилия, – я поняла, что зря зациклилась на Никите. Мы ж совсем друг другу не подходим, а с Матвеем у нас столько общего! Представляешь, он прочёл весь мой сборник, и ему понравились мои любимые стихи… Как теперь быть? Ты скажи ему, что забираешь свою просьбу и Вергилия поняла, что это глупая затея и что она влюбилась не в того, в кого думала… Или как-то так… Не знаю, как лучше.

– Он уже сам решил, что миссия окончена, – сообщил я упавшим голосом. – Потому что Никитос с ним говорил, грозил…

– Что ж мне так не везёт! – всплеснула руками Вергилия. И я понятия не имел, как её утешить.

На следующий день Матвей отсел от неё, и Вергилия сидела все уроки с отрешённым взглядом.

– Во-от, – шепнул мне довольный собой Никита, – я тебе говорил! Стоило пригрозить, и он сразу отстал. А она теперь слёзы льёт. «Он не такой, он не такой», – передразнил меня Никита.

– Всё не совсем так, – ответил я.

– Учись признавать свои ошибки, – посоветовал Никита.

И я не стал спорить.

После урока Никита неожиданно для меня подсел к Вергилии и, видимо, попытался развеселить её, как умел. Я даже понадеялся было на воскресение прежних чувств (всё-таки четыре года не шутка), но Вергилия лишь мотала головой. Я глянул на Матвея – тот смотрел на них, стиснув зубы. Я подошёл к нему:

– Слушай, она ведь из-за тебя плакала, а не из-за него.

– Отвали, Куликов, – жёстко попросил Матвей.

– А из-за чего ей тогда плакать? – не внял я.

– Не знаю и знать не хочу, – ответил Матвей. – Последний раз по-хорошему прошу – отвали.

Настаивать было бесполезно, и я отвалил. Что теперь делать, я не представлял. Вместо всеобщего счастья – одни разбитые сердца.

Маруся в тот день догнала меня после уроков:

– Кость, постой, не знаешь, что с Вергилией? Она мне не стала рассказывать, но, может, ты в курсе?

Я недолго колебался.

– Долгая история. Ты не спешишь?

Маруся покачала головой. И мы свернули в сторону её дома. Это был самый длинный наш разговор в этом учебном году, а, может, и вообще самый длинный. «Как же же хорошо, – думал я, – что есть на свете человек, который всё поймёт как надо, не осудит, не посмеётся, посоветует…» И я пересказал Марусе всю историю.

– Да-а, – серьёзно протянула она, – неувязочка вышла. Вот поэтому мне никогда не нравились такие спектакли.

– Ты никогда их и не устраивала, – усмехнулся я.

– Ну, на день рожденья, – смутилась Маруся.

– Что на день рожденья? – заинтересовался я.

– Я назло тебе надела кулон от Матвея, а потом чуть сквозь пол не провалилась, когда ты стоял у доски, уставившись на него, – она покраснела и договорила совсем тихо: – Я тогда думала, что теперь уж точно всё.

«Что ж, откровенность на откровенность», – решил я.

– Я тоже так думал. Но Вергилия убедила меня сходить за цветами, а изначально идея – мамина, – признался я. – Я шёл в школу с букетом, но вручил его Наталье Сергеевне.

– Правда? – рассмеялась Маруся.

Я кивнул.

Маруся помолчала, набираясь смелости.

– А что вообще произошло? Тогда ещё, первого сентября.

Хм, к таким откровенностям я, кажется, ещё не был готов и промолчал.

– Так что? – не отставала Маруся. – Что случилось за лето?

– Ты выросла, – трагически сказал я.

– В каком смысле? – не поняла Маруся.

– Ну как ты не понимаешь? – рассердился я. – Меня напрягло то, что ты стала выше меня.

– Разве я выше тебя? – Маруся смерила меня взглядом.

– Мне что, рядом встать? – уточнил я довольно грубо, а самого в очередной раз прошибло по́том.

– Но ты же ещё вырастешь!

– И ты ещё вырастешь!

Мы снова шли молча.

– Так что с Матвеем-то делать? – Я решил, что рост мы достаточно обсудили.

– Не знаю, – ответила Маруся. – Наверное, нужно время.

Мы уже дошли до самого её дома.

– Представляешь, розы ещё держатся! – поделилась Маруся.

– Я очень рад, – сказал я. – Ну, пока.

Время шло, Вергилия продолжала сидеть одна и много сочинять. Видимо, Матвей оказался не худшим подспорьем для творческого процесса.

Я прочёл в лежащей на её столе тетради:

Я ошиблась, так бывает…

А со мною и подавно.

Наказанье принимаю,

На прощенье уповая.

Но тот, для кого была оставлена эта тетрадь, не задержался у неё.

– Покажи ему, – посоветовал я Вергилии.

– Бесполезно, – отмахнулась она.

– Странный тип – разве он не видит, что Никита ни при чём?

– Видит. Ну и что из этого? Я ему уже не интересна, – вздохнула Вергилия с глазами на мокром месте.

– Вот только не выдумывай! – сказал я строго.

– Слушай, Кость, у меня скоро турнир по бальным танцам. Ты не хочешь прийти с Марусей? Она говорит, ты её никуда не приглашаешь…

– Так и говорит? – не поверил я.

– Ну-у… Я спросила, приглашаешь ли ты её куда-нибудь. Она сказала, что нет. С сожаленьем сказала, – добавила Вергилия.

– Мы и так каждый день видимся. Зачем мне её куда-то приглашать?

Вергилия укоризненно покачала головой.

– Но на турнир я готов, – сказал я. – Можно ведь и ещё кое-кого позвать? – Кажется, я раскусил Вергилину задумку. – Да? Я в чатик напишу, типа: «Кто хочет поддержать Вергилию…» Только скинь мне время, место, всё такое.

– От школы пятнадцать минут пешком, – обрадовала Вергилия.

– Вход свободный?

– Абсолютно.

– Супер.

В результате болельщиков собралось человек десять, включая нас с Марусей, Никиту (я его даже не уговаривал), Матвея (ура!) и Клещиков с Алисой.

Мама Вергилии встретила нас у школы и проводила до самого зала. Она села в первом ряду, а мы забрались повыше. Братцы взяли Алису в натуральные клещи, сев по обе стороны от неё. Мы с Марусей оказались в следующем ряду над ними, Матвей рядом с Марусей, Никита – рядом со мной. Я с удовлетворением отметил, что наши с Марусей плечи на одном уровне. Значит, это ноги у неё так выросли и должны уже остановиться.

Наконец ведущие что-то огласили, и в зал вышли около восьми пар. Клещики захлопали и засвистели как сумасшедшие. Они же не только футболисты, но и футбольные фанаты, ходят с отцом на настоящие матчи. Ведущая, стройная дама в вечернем платье, сделала им замечание.

Я тем временем разглядел Вергилию – у неё была высокая причёска, красное платье и золотые туфли на каблуках. Она тепло нам улыбнулась. Я уже хотел по старой привычке сказать Никите что-то вроде: «Посмотри, какая Вергилия сегодня красивая», но вовремя спохватился. Партнёр её мне сразу не понравился – чересчур серьёзный. Будто не танцевать сейчас будет, а штангу тягать.

Заиграла музыка, начался первый танец.

– О! Вальс! – обрадовался Сенька. – Это мы умеем!

– Батман тандю, – со знанием дела шептал Венька в одно ухо Алисе.

– Рондежам, – комментировал Сенька в другое.

Я старался не упустить Вергилию из виду. Мне показалось, что она танцует легче других, не выгибает чересчур спину и вообще очень грациозна.

Клещики опять не сдержались и засвистели, когда судьи объявили оценки и у Вергилии оказались самые высокие.

Никита осилил только первый танец, а затем углубился в телефон. Матвей же смотрел безотрывно. Потом был какой-то латинский танец, и я чуть со стыда не сгорел, когда Вергилин партнёр начал активно вихлять попой. Она была и то посдержанней и вообще затмевала его по всем статьям. Их пара снова получила самые высокие оценки, хоть и с небольшим отрывом. Клещики радовались так, будто их любимый «Спартак» забивает голы в финале чемпионата.

Yosh cheklamasi:
12+
Litresda chiqarilgan sana:
05 yanvar 2023
Yozilgan sana:
2022
Hajm:
150 Sahifa 1 tasvir
Mualliflik huquqi egasi:
Автор
Yuklab olish formati:
Matn
Средний рейтинг 4,8 на основе 4 оценок
Matn, audio format mavjud
Средний рейтинг 5 на основе 12 оценок
Matn, audio format mavjud
Средний рейтинг 4,4 на основе 19 оценок
Matn
Средний рейтинг 5 на основе 2 оценок
Matn
Средний рейтинг 4 на основе 2 оценок
Matn
Средний рейтинг 4,6 на основе 7 оценок
Matn
Средний рейтинг 2,8 на основе 5 оценок
Matn, audio format mavjud
Средний рейтинг 5 на основе 2 оценок
Matn
Средний рейтинг 4,5 на основе 92 оценок
Matn
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Audio
Средний рейтинг 5 на основе 1 оценок
Matn
Средний рейтинг 5 на основе 3 оценок
Matn
Средний рейтинг 5 на основе 4 оценок
Matn
Средний рейтинг 4 на основе 1 оценок
Matn
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Matn
Средний рейтинг 3,5 на основе 2 оценок
Matn
Средний рейтинг 3 на основе 2 оценок
Matn
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Matn
Средний рейтинг 4,8 на основе 4 оценок