Kitobni o'qish: «Проклятие чёрного единорога»

Shrift:

Иллюстрации Е. Преображенской

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Первая картина
Волшебный мир

ИНТЕРЛЮДИЯ

Единый Предвечный Источник Жизни есть всему отец и всему мать. Он образ и мелодия, строитель и нерушимая основа миров. Он искра, породившая пламя, и пища для развития живой души.

Нижние пласты демонических миров, срединные и божественные царства омываются изначальными водами Единого Источника, как древо наполняется соками от корней и до самой кроны. Любое явление, каждое существо пропитано этой силой, лишь в разном ее качестве.

Словно родительский взор, полный любви к своему детищу, ласкают изначальные воды все то, что покрывают собой, что наполняют и частью чего являются Сами.

Однако в бесконечной жажде расширения появились вселенные столь далекие от Источника, что даже любящий взгляд Его был не в силах достичь их. Что же души, воплощенные в этих мирах?

Они подобны растениям, заброшенным в бескрайние пески и вечную ночь. Здесь каждое живое создание вынуждено искать для себя пищу либо погибнуть. И, найдя эту пищу, оно видоизменяется под стать ей…

Пролог. Ход королевы

Облака за высокими окнами замка налились болезненной чернотой. По небу пробежали алые отблески. Загрохотало. Опалив пики гор, закатные краски отразились в бледно-зеленых глазах женщины. Сидящая за письменным столом, она замерла, будто завороженная, глядя на бушующую стихию.

На одно драгоценное мгновение женщина позволила себе погрузиться в прошлое: вспомнить то время, когда магия, что теперь сотрясала сферу их мира, служила созиданию. На самую крохотную долю мига ей представился лес, где трава была нежнее шелка, поляна, поросшая синими васильками и красными маками, а посреди поляны – большой бревенчатый дом. Их дом, где они так любили друг друга.

Но прошлое осталось в прошлом. А будущее, далекое будущее, приближалось с неотвратимой быстротой. Приведенное в действие заклятие набирало силу. Следовало поторопиться и чародейке.

Время – слишком старый зверь, чтобы любить шалости. Оно не станет ждать – привычно сомкнет невидимые челюсти. И как знать, по какую сторону окажется замешкавшийся игрок: здесь, там или… посредине, разорванный клыками? В библиотеке, стоящей у перекрестка миров, были возможны любые варианты, в том числе и те, которые нельзя себе даже представить.

– В недоброе время ты покидаешь нас, Джива… – донесся с порога библиотеки тихий мужской голос.

– Время не бывает добрым или злым, – не оборачиваясь, ответила девушка.

– Я слышал, вопреки нашим традициям и закону Совет все же дал тебе разрешение уйти, – напряженно вымолвил незваный гость. – Но я прошу, подумай еще раз… Твои эксперименты со временем слишком опасны и, как знать, не безнадежны ли? Ты нужна здесь… Ты нужна мне… Опомнись, пока не поздно, хранительница!

– Поздно, уже поздно, – грустно улыбнулась Джива. – В этом мире мне нечего хранить… Я отреклась от своего предназначения, от традиций и закона ради более важной задачи. Отныне мой долг – исследовать.

Голос мужчины, некогда такой родной, уже не волновал ее сердце, как это было раньше. Но, когда исследовательница взглянула на картину, которая висела над письменным столом, в груди у нее защемило. Сколько счастья им было дано… когда-то.

Ее родители, изображенные на портрете, улыбались. У женщины волосы были цвета ночной синевы; у мужчины – белые, точно снег; а у трех дочерей, которых любовно обнимали мать и отец, переливались белым, рыжим и золотым огнем.

– Мы не пустили Врага в этот мир, но его появление стало важным знаком, – добавила исследовательница. – Я предвижу, что бой с ним не закончен…

Мужчина приблизился к ней, сжав кулаки.

– Моя королева Джива – горда и непреклонна, как всегда, – с неприкрытой горечью бросил он. – Я изучил исследования, которые ты предоставила Совету хранителей. Это лишь предположения. Обрывки текстов, что вы с Белой отыскали, – пустые слова…

– Пустые слова о Творце, об Источнике Силы, найденные в мире, не помнящем даже о богах – это чудо, – тихо ответила Джива. – Душа, написавшая их, может знать и другие ответы.

– Это просто буквы на бумаге! – разозлился мужчина. – И все же ты отрекаешься от предназначения, данного тебе по рождению! Ради чего? Чтобы исследовать один из умирающих миров и его жалкое население – людей?

– «Они подобны растениям, заброшенным в бескрайние пески и вечную ночь, – ответила королева словами из найденной рукописи. – Здесь каждое живое создание вынуждено искать для себя пищу либо погибнуть. И, найдя эту пищу, оно видоизменяется под стать ей… Ни старшие и ни средние расы, ни устрашающие демоны, ни даже всесильные боги не могут выжить вдали от Единого Источника, – повторила она заученные наизусть слова. – В этой бесплодной пустыне способны существовать лишь люди». Неужели тебе неинтересно, почему?..

– «Не слыша мелодии Единого Источника, люди замкнулись в узких границах своего восприятия, – зло процитировал в ответ мужчина. – Они стали способны к изучению лишь материальной грани бытия. Не ведая истинной любви, они превознесли свой разум как наивысшую ценность! Не зная богов и других форм жизни, они возомнили себя венцом эволюции, а свои первичные потребности поставили во главу, – он понизил голос. – Гордыня, рожденная видовым и чувственным однообразием, поразила их души самой опасной болезнью из всех. И проклятие смерти пронеслось по планете, подобно буре».

– «Но среди бесплодных песков порой рождаются цветы дивной красоты – необычайные личности! – парировала Джива. – Чем ближе их сфера подходила к гибельному порогу, тем реже расцветали они, но тем ярче проявлялся их дар…»

– И какой тебе прок от их дара? – прорычал мужчина. – Ради чего ты готова покинуть свой дом, своих родных и прервать род хранителей, наш род?

При этих словах женщина резко обернулась, взглянув в лицо собеседника. Его глаза, как и ее, полыхали бледным зеленым огнем. Глаза – вот и все, что осталось от прежнего облика. Звериная гримаса исказила его некогда красивые черты лица.

– Наш род, – повторила Джива. – Наш род уже прерван. Та душа, что дала мне жизнь и должна была стать моей дочерью, покинула нашу вселенную… Она и многие другие дети нашего мира пропали или ушли в поисках ответов. И я, – в ее негромком голосе сквозила холодная ярость, – не имея возможности продолжить наш род, продолжу их дело. Я использую силу их дара, найду оружие против Врага! – Повисла напряженная тишина. – Разговор окончен. Прощай… мой король Зарон.

Не дожидаясь ответа и более не обращая внимания на супруга, Джива вернулась к тексту, в «пустых словах» которого нашла единственную надежду.

Зарон исчез, не сказав ни слова. Его грозное волшебство вновь сотрясло и небеса, и твердь земную. На этот раз громыхнуло так близко, что стены библиотеки дрогнули. Если бы не древесные корни, густой сетью опутавшие замок снаружи, он мог бы, пожалуй, и вовсе рассыпаться.

От удара жалобно звякнули стрелки напольных часов. Их маятник закачался из стороны в сторону, будто желая ускорить и без того неотвратимый ход времени. Несколько свитков, подпрыгнув, упали со стола на пол. Джива нагнулась, чтобы поднять рукописи, попутно пробежав по ним глазами.

«Люди… Что же питает их дух и поддерживает силы? Что зажигает огонь в их сердцах и вдохновляет умы? Каково предназначение человека в великом замысле Создателя? И могут ли ответы на эти вопросы помочь в борьбе с нашим общим Врагом?»

Бывшая хранительница отложила свитки, оставив в руках один. Его она утаила от Совета. Если бы ее братья и сестры узнали о судьбе, что постигла автора рукописей, они никогда бы не позволили ей уйти следом за ним.

«По той же причине, что боги и демоны не способны выжить в пустынных, лишенных силы вселенных, закрыты их двери и для нас, – было начертано на нем неровным торопливым почерком. – Лишь один из миров пустил нас внутрь. Почему именно он? Нам уже не узнать. Здесь нет неба… Здесь нет солнца…»

Джива поднесла бумагу к свече, а когда пламя охватило звенящие отчаянием строки, небрежно бросила догорать на каменные плиты пола.

Ее предшественники допустили ошибку, следуя прямым путем. Но была и иная дорога. Сокрытая даже от тех, чьим крыльям подвластны туманы междумирий. Она оказалась доступна любому созданию, которое способно мыслить. И мечтать.

Королева Джива нашла этот путь. И первая ступившая на него помощница Белая уже ждала на другом конце. Теперь если они не сумеют использовать дар людей, то хотя бы помогут вернуться исследователям. Пусть для этого и придется пожертвовать собой.

1. Последний единорог

Случается, что единороги меняют окрас с жемчужно-белого на пепельно-черный. Проявляется он как седина у людей: кто-то седеет постепенно, другой – внезапно и скоротечно.
Однако имеется в этом явлении один пренеприятный момент: черные единороги представляют собой смертельную угрозу. Держаться от этих зверей нужно как можно дальше всем без исключения, будь то невинная дева, рыцарь без страха и упрека или случайный путник.
Век единорогов так долог, что ходят легенды, будто сами собой они умереть не способны, но погибают от ужасающего страдания – такого сильного горя, в котором любое создание Единого не может поддерживать в себе силы жизни. Вместо животворящего света обреченный единорог начинает излучать силу смерти, заражая этой страшной хворью и все вокруг.
Если таковое явление происходит в плодородной долине, она мгновенно превращается в пустыню, озера – в болота, леса загнивают на корню, животные засыпают вечным сном.
Человек храбрый и благородный может противостоять проклятию черного единорога, но лишь непродолжительное время. И это время настоятельно рекомендуют использовать для того, чтобы покончить с мучениями несчастного зверя. Во-первых, из сострадания. Во-вторых, рог единорога чрезвычайно ценится магами, чародеями и колдунами.
Профессор Клифф’Арх, «История редких животных»

«– Воин в белом плаще устало упал на колени. Верный меч не подвел его в бою, и прочные латы защитили от рокового удара. Рыцарь без страха и упрека, к которому приблизился черный единорог, остался жив. Он был жив, а все вокруг – мертво.

Глядя на простирающиеся до горизонта опустелые земли, воин вспоминал свои родные края. Где-то там, в стране за горами и долами, уже набухали почки и просыпались ручьи, наполняя теплый ветер ароматом весны. Где-то там, но только не здесь – под серым небом про́клятого королевства.

В сумраке туманов виднелись зачахшие деревья, что когда-то были густыми лесами. Остатки строений на месте великих городов топорщились, словно гнилые зубы.

Рыцарь безвольно коснулся ладонью груди, где он носил защитный знак: монетку с круглым отверстием по центру. Амулет, подаренный его возлюбленной девой, помог в неравном бою. Герой одержал победу над обезумевшим зверем, что нес погибель всем и каждому.

А вместе с тем, как единорога покинула жизнь, исчезло и его проклятие смерти. И хотя на иссохших деревьях уже никогда не появится листва, отныне здесь поселится надежда. Всесильное время излечит эти земли. Но способно ли время излечить душу?

Рыцарь застыл на коленях, прижимая руку к груди и глядя на поверженного врага. Он смотрел, как мухи кружатся над мертвым единорогом, ползают по его поблекшей шерсти, забираются в ноздри и остекленевшие глаза.

Отныне мухи стали символом надежды. А последний единорог погиб».

Девочка лет тринадцати грустно вздохнула и поставила точку в своих записях. Ее взгляд упал на мертвую собаку, лежащую неподалеку в темном переулке. Морда животного была прикрыта тряпкой, живот впал, шерсть на хвосте стала тусклой. Псина была гораздо крупнее, чем те, которых выращивали в питомниках. Неужели это свободная дворняга? Настоящее чудо!

Бродячих собак, а также кошек, крыс, птиц и бездомных людей этот город не видел уже сотни лет. И лишь от мух все никак не удавалось избавиться даже в самом сердце человеческой цивилизации. Насекомые кружились, жужжали и танцевали над трупом, как им только вздумается.

Задний двор интерната, куда девочка иногда сбегала, не отличался чистотой. Он был плотно окружен лесом из многоэтажных башен. Здания отражались в зеркальном куполе неба, что не знало ни дня, ни ночи, создавая мнимую бесконечность. Но, несмотря на гущу домов, город выглядел почти вымершим.

Лет сто назад, когда людей рождалось много, было решено, что массовое скопление горожан неблагоприятно влияет на их здоровье. Тогда ученые рассчитали необходимые размеры личного пространства, а инженеры создали конструкции невероятной высоты. Однако запланированного роста рождаемости не случилось, и вскоре верхние этажи башен опустели.

Сегодня на улице было тихо. Только искусственный ветерок шелестел пластиковыми обертками и бутылками, гоняя их по узким переулкам. Вскоре он сменил направление, и, уловив неприятный запах, идущий от падали, девочка поспешно встала. Спрятав в карманах свои драгоценные сокровища – блокнот и карандаш с радужным ластиком на конце, – она забралась обратно в окно интерната.

Если снаружи повсюду валялся мусор, то внутри здания царила чистота и пахло цветами. Зеркальные окна отражали ухоженные внутренние помещения, улыбчивые лица учителей, воспитанников и врачей. Это был необычный интернат. Его воспитанники не только жили и учились здесь, но и проходили лечение.

Девочка незамеченной пробралась в подсобное помещение, в котором она устроила тайник. Уборщики запирали дверь на замок, но ключами заведовали не только они.

– Опаздываешь, – с укором произнес охранник, мужчина высокий и статный, словно рыцарь из сказки. – По расписанию у тебя занятие физкультурой.

– Спасибо, что прикрываешь, Дружовский, – поблагодарила девочка.

Она сняла с себя верхнюю одежду и, аккуратно сложив, спрятала ее в шкаф с противопожарным оборудованием.

– Друговский я, – поправил охранник.

– Это ты для остальных «другой», а для меня ты «друг», – важно заявила девочка.

Мужчина смущенно улыбнулся и попытался почесать затылок, но темные волосы были надежно схвачены гелем.

– Будь осторожнее, главная медсестра за тобой наблюдает, – предупредил он, а затем добавил уже тише: – Дженн… Не забудь, ты обещала мне… ну, роль в своей сказке, помнишь?

– Я уже написала, о мой герой без страха и упрека, – весело сообщила ему девочка.

Она никогда не смеялась, а улыбалась крайне редко. Но, услышав имя «Дженн», так и засияла от радости. Об этом придуманном имени и ее сказке знал только Друговский. Он был, пожалуй, единственным другом Василисы в целом мире.

В спортивном зале было малолюдно: у большинства детей к занятиям имелись противопоказания по здоровью. Только два мальчика и сам учитель тихо общались, сидя на ковриках в дальнем конце помещения.

Несколько устаревших тренажеров и снарядов, гири и штанги стояли вдоль стен – каждый строго на своем месте. Девочка неторопливо размялась и взяла со стойки спортивную саблю. Заметив свою лучшую ученицу, пожилой инструктор оставил разговоры и пошел надевать защитный костюм.

Очень редко его воспитанники интересовались такими устаревшими дисциплинами, как фехтование, и успехи девочки не могли не радовать пожилого учителя. Этот вид спорта не зря остался среди допустимых дисциплин. Когда-то фехтование называли «быстрыми шахматами». Оно было полезно – как для развития силы и реакции тела, так и для мышления и логики.

Инструктор знал Василису уже несколько лет – с тех самых пор, когда ее поместили в клинику-интернат. Сейчас она была тихой, застенчивой, а порой и весьма милой, но в тот день рычала, кусалась и царапалась, словно бешеная. Подобных случаев в своей практике тренер никогда не встречал. Чаще всего дети испытывали сложности с обучением или в общении друг с другом.

Какие могут быть причины для болезней в идеально продуманном обществе? Повод для расстройства мог выдумать разве что несформированный мозг ребенка. Именно поэтому детям ни в коем случае нельзя было знать о том, каким был этот мир, когда деревья росли прямо из земли, а в озерах, морях и реках можно было купаться.

Любые носители информации о тех временах уничтожались. Где девочке удалось найти книги со сказками, неизвестно. Как пояснили ее родители, их-то она и начиталась.

В сказках помимо абсурдных сюжетов о любви и приключениях описывались также безопасное солнце, голубое небо и свежий ветер, которых уже давно не существовало. Ясно, почему психика ребенка дала сбой.

2. Давным-давно

– Васька, спой нам! – кричали дети.

– Пой! Пой!

Аккуратно причесанные, одетые в чистые костюмчики, они толпились у помоек позади школы. Уборщики здесь появлялись строго по расписанию, и в распоряжении у детей было достаточно времени на то, что им запрещалось делать в учебном заведении. Они бегали, кричали и играли в свои особенные детские игры.

– Ты, эта… пятерышница! – хохотали мальчишки.

Один из них, высокий, худой, с большим ртом и выпученными глазами, выйдя вперед, растормошил светлые волосы «пятерышницы». Девочка отпрянула, в ее глазах блеснули слезы.

– Вот теперь ты похожа на одну из этих, – заявил мальчик, – из тех, что продают свои песни.

– И еще кое-что продают, – ехидно добавила какая-то старшеклассница.

– Но нам ты споешь бесплатно! – крикнул другой школьник.

– Пой! Пой! – подхватил детский хор.

– Отпустите меня, – взмолилась Василиса. – Пожалуйста, отпустите…

– Пой! Пой! – голосили дети, все плотнее обступая девочку.

– Пой, Васька! – кричал мальчик с большим ртом.

– Пой! – вопили дети.

– Пустите меня!

– Пой, Васька! Пой!

– Нет!

– Пой! Пой!

И девочка закричала. Она закрыла глаза, стиснула кулачки и завизжала так громко, что у нее самой заложило уши.

Толпа детей загоготала и рассыпалась. Довольные тем, что добились желаемого, они отправились по своим классам. А растрепанная и заплаканная Василиса до конца уроков отсиживалась в пыльном углу под лестницей. С последним звонком она самой первой выбегала из школы, но шла не домой, а в свое секретное убежище.

Родители девочки возвращались с работы поздно. Им незачем было следить за дочкой-отличницей. Никто не заставлял Василису делать уроки или общаться со сверстниками. И однажды, гуляя в одиночестве по одному из опустелых районов города, она нашла хранилище бумажных книг – самую настоящую библиотеку.

Старое здание пряталось за брошенной стройкой и было частично переделано под свалку для производственных отходов. Невзирая на опасности, любопытная Василиса сумела найти лазейку и пробралась в хранилище. Внутри целые этажи, коридоры и комнаты были усыпаны листами с текстами и картинами. Журналы, газеты, карты, измятые и порванные, таинственно шуршали под ногами ковром из пыли и клочков бумаги.

Кое-где в библиотеке сохранились деревянная мебель, покрытая морщинками растрескавшегося лака, и светильники с абажурами из разноцветных стеклышек. В одной из верхних комнат нашлись даже старинные напольные часы с циферблатом и маятником. После нескольких попыток Василисе удалось завести механизм, и ее тайное царство наполнилось волшебной музыкой.

Слушая тихое уверенное тиканье часов, девочка с упоением читала книги о ведьмах и рыцарях, о феях и крокодилах, о пиратах и даже о кенгуру. Но одной из ее любимых сказок стала история о принцессе и драконе.

Принцесса была так прекрасна, что не могла и шагу ступить без своей охраны. Она ни разу не выходила за пределы замка, поэтому ничего не знала, не умела, да к тому же была страшно капризной и вздорной. И все же, когда пришло время, очередь из женихов к ней выстроилась от соседнего королевства! Да только суженых принцесса так и не увидела, потому что в одно прекрасное утро ее похитил дракон…

Что произошло дальше – неизвестно: страниц в этой книге, как и во многих других, недоставало. Однако Василисе хватало и собственного ума, чтобы понять, как повезло принцессе сбежать из замка!

Сквозь мутный пластик окон она с грустью смотрела на пустые улицы и осиротевшие башни многоэтажных домов, оплетенные черными нитями проводов и похожие одна на другую. Девочка воображала, будто бы это башни замков, увитые зеленью, а по дорогам бродят диковинные существа, свободно гуляют кошки и собаки.

И глубоко в душе она мечтала однажды увидеть в настоящем синем небе настоящего живого дракона… Конечно же, Василиса не считала себя такой же красивой, как принцесса. Пусть дракон прилетит за кем-то другим, а она просто посмотрит на него!

Но потом девочка нашла другую сказку и поняла, что принцессы бывают разными. А некоторые из них даже могут стать самыми настоящими героями!

Книга стояла на нижней полке одного из завалившихся набок стеллажей и словно дожидалась своего часа. «Королева-воительница Дженна» – гласил заголовок над иллюстрацией.

По-видимому, на картинке была изображена главная героиня романа. Но все, что от нее осталось, – это женская фигура в вытертых доспехах на фоне поблекшего пейзажа. Верхняя часть обложки с именем автора, лицом королевы и воздетым к небу оружием была кем-то отгрызена. По крайней мере, так решила Василиса.

Не хватало в книге и доброй части последних страниц, однако так было даже лучше. Ну кому нужен конец истории, если она хороша́?

Девочка много раз перечитывала приключения королевы-воительницы. Мир, окружавший героиню, был полон тайн и загадок. Василиса могла лишь примерно представить себе, что такое опушка леса, горы и долы, полнолуние и ночь, эльфы и сиды.

Девочка читала, и в ее воображении стройные фигуры в развевающихся белых одеждах кружились вокруг пылающих костров. Чарующие девы и юноши – вечно юные дети леса – пели о красоте своего мира. Этот мир с его чудесами, танцами и песнями защищала королева-воительница Дженна.

Читая про ее приключения, девочка, разумеется, представляла себя главной героиней. С тех пор она звала себя Дженной и никак иначе, словно была уверена, что неизвестный автор написал книгу именно о ней.

Под тиканье старинных часов маленькая «Дженна» изучала и другие книги. Ей попадались страницы из энциклопедий, в которых рассказывалось о грибах и ягодах, чем ель отличается от сосны, почему вода и небо были голубыми – и еще много-много всего интересного! В школе этого не проходили; там даже простые разговоры о старом мире были запрещены.

Ко всему прочему, в библиотеке девочка могла петь. Новые песни она не очень любила и чаще напевала старые, найденные в книгах. Мелодии к ним девочка сочиняла сама. И как она пела! Ни у кого в ее классе не было такого прекрасного голоса. Уроки музыки в школе допускались в общеобразовательных целях, но усердствовать на них считалось неприличным.

Учителя часто говорили, что изобразительством, сочинительством, пением и танцами занимаются самые бесполезные члены общества – артисты, которые плохо решают уравнения и годятся только для того, чтобы развлекать людей. Некоторые школьники с удовольствием повторяли эти слова, издеваясь над маленькой Василисой…

Но слезы и обиды оставались в школе, а по вечерам девочка возвращалась домой настоящим героем, сильной и смелой королевой-воительницей. Проскользнув в свою комнату, Дженна принималась за создание собственных сказок. По ее замыслу, каждая новая история дополняла сборник рассказов из старинной библиотеки.

Но однажды родители обнаружили тайное увлечение дочери, и тогда случилась беда. Больше уже не было ни глупых одноклассников, ни любимых уроков пения, ни драгоценной свалки макулатуры. Все, что осталось девочке, – это слабость, уколы и капельницы, белые стены, люди в белых одеждах и сладкий цветочный запах ароматизаторов.

Когда Василиса наконец поднялась с кровати, ей сообщили, что родителей она больше не увидит, а ее домом стала клиника-интернат. С тех самых пор жизнь девочки переменилась, подчиненная общему ритму и строгим правилам.

Возможно, Василиса зачахла бы от тоски, если бы не уроки физкультуры. Имелась в интернате и своя библиотека – разумеется, с безопасной и одобренной литературой, – где можно было проводить свободное от учебы и обязанностей время. С головой уходя в чтение, девочка забывала обо всех печалях.

Но вот в один прекрасный день произошло настоящее чудо! Опустив руку в карман своего халата, Василиса обнаружила блокнот и карандаш с радужным ластиком на конце. В душе девочки вновь забрезжила надежда на лучшее. Она принялась писать свои истории воодушевленнее, чем когда бы то ни было.

И королева Дженна продолжила приключения.