Kitobni o'qish: «Рассказ об опоздавшем чуде»

Моей семье и всем лицам, приравненным к ней.

В конце моего четвёртого курса в Петербург пришла сомнительная, неласковая, неустойчивая, но всё же весна. Находясь в помещении, петербуржец ,безусловно, радовался появляющемуся солнцу и наметившимся тёплым перспективам. Призрачные надежды на соответствие погоды общепринятому понятию «весна» рассеивались после выхода на улицу. Город из года в год пытался выйти из зимы как ни в чём не бывало. Он снова и снова ожидал пробуждения, но каждый раз Ростральные колоны, гранит набережных и дворы-колодцы напоминали о местонахождении, давая понять, что культурная столица удерживает своих жителей, влюблённых и покорившихся очарованию, отнюдь не климатом.

В дни этого самого студенчества, большее количество времени проходившего в серых декорациях, на одной из кафедр терапии медицинского университета N преподавал замечательный Профессор.

Думаю, что каждый его слушатель под тем или иным углом видел в его, несомненно, интересной и умудренной опытом персоне черты, схожие с чертами личного дедушки.

Моего дедушку я знаю отлично, он здравствует и ныне. Для меня он неутомимый, моложавый для своих без малого 73-х лет, но не молодящийся человек; отзывчивый, лишенный малейшей лености, находящийся в прекрасной физической форме мужчина. Он тоже, как и упомянутый выше доктор медицинских наук, принадлежит к представителям интеллигентной профессии. Дедушка посвятил жизнь инженерии и вышел на пенсию лишь в 71 год. Он родился в небогатой семье. Пятеро братьев и сестёр были младше его.  Он часто рассказывал мне, маленькой, о своём детстве, которое проходило в пределах Краснодарского края. Истории звучали, как рассказы о межконтинентальных круизах, как о посещении других планет, перелеты на которые были непростыми, и только случайность позволяла не замерзнуть на переправочных станциях и не сбиться с пути домой на просторах Вселенной. Слушая их, я всегда боялась его перебить, так как интуитивно чувствовала, что возможность поделиться своими воспоминаниями для него- шанс вернуться в далекое детство, встретиться с давно ушедшими людьми, вдохнуть воздух родных мест.

***

Мой учитель уделял максимум сил укреплению морально-нравственного в нас, был неуёмным эрудитом, рассказывал абсолютно очаровательные байки. Их целью он видел развитие и умножение ассоциативных связей для лучшего усвоения материала. Профессорская манера говорить тоже вызывали у меня умиление и трепет: он был в точности моим дедушкой в моменты увлеченного повествования.

Люди именно этого поколения, воспитанные на радости от Победы в Великой войне, на патриотизме, на вере в будущее и выросшие с осознанием принадлежности к народу-победителю, становятся особенно счастливыми, мысленно воскрешая своё наполовину голодное, бедное отрочество. Они радовались всему, чему только может быть рад человек.  Справившийся, уцелевший,  получивший жизнь благодаря духовной силе и непобедимому мужеству своих родителей.

Так здорово разделять с человеком радость, когда он погружается в мир своих безоблачных воспоминаний, излучает простое человеческое счастье, настраивая всё вокруг на мирный лад.

Важно, что детские воспоминания не хранят злобы и апатии, но маскируют самые ужасные обстоятельства произвольными и не всегда логичными объяснениями произошедшего.

***

Я шла к Профессору на занятие не только за рассказами о болезнях, но за горящим огоньком в глазах старика, за его смехом над курьёзностью жизненных ситуаций. Он обладал умением доказывать, что казуистика в нашей жизни не так уж и редка.

Он часто возвращался к воспоминаниям о своём детстве, об учебе в математической гимназии, которая находилась и находится в центре Санкт-Петербурга около Певческого моста. Его облик и манера говорить были очень дружелюбными, а мечтательность и лелеемая память о собственных молодых годах располагали к нему нас, психологически еще наполовину пребывавших в прекрасной поре детства.

Одной из его любимых присказок был состоящий из игры слов важный закон медицины: «Редкое встречается редко. Частое- часто». Думаю, что недостаток внимания, уделяемого людьми необыденным вещам, был для него основным человеческим порок. Залогом его успешности в профессии, уважения коллег, любви пациентов и объяснением находчивости были желание и способность иметь в виду, казалось бы, невозможные вещи.

В очередную учебную субботу Профессор, снова вспомнив выше упомянутую поговорку, радостно сообщил о том, что, по его скромному мнению, всем давно пора признать, что чудо не относится к разряду «редких вещей». Чудо оно, конечно же, весьма распространённое, «частое» явление, парировал он. В противном случае человечество не имеет ни малейшего шанса на счастье и успех в научных исканиях.