Kitobni o'qish: «Первоклассники и ж-ж-ж»

Shrift:

Иллюстрации Елены Смешливой

Главный редактор Л. Богомаз

Руководитель проекта Л. Богомаз

Корректор З. Скобелкина

Компьютерная верстка О. Макаренко

Дизайн макета и обложки О. Макаренко, Е. Смешливая

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

⁂

Дальше и дальше

– Как поживаешь, Барсук? – спрашивал себя Барсук по утрам, глядя в осколок зеркала.

– Очень хорошо! – отвечал себе Барсук и поглаживал серое брюшко.

Барсук и впрямь поживал хорошо. Без лишней скромности он считал, что у него самая уютная и большая нора в лесу. Каждый, кто приходил в гости к Барсуку, не мог сдержать свиста (если в нору залетал дрозд), ф-ф-фырка (если забегал ёж) или р-р-рыка (если голову в нору просовывал медведь) зависти.

Завидовать и правда было чему.

Начнём с того, что Барсук был настоящим лесным аристократом. Нора ему досталась от очень благородных родителей-барсуков, а тем от их очень-очень благородных родителей-барсуков, а тем, в свою очередь, от их невероятно благородных родителей-барсуков, которые в те далекие незапамятные времена и выкопали эту нору.

Во-вторых, нора была у Барсука просторная, с длинными коридорами и несколькими комнатами. В комнатах хранилось множество важных и нужных вещей. В маленькой круглой комнате стоял выструганный из пенька резной стул, которому было без малого сто лет. Сидели на нём ещё основатели барсучиной династии! Правда, теперь стул был настолько ветхий, что спинка его рассохлась, а ножки погнулись. Там же на полках хранились прозрачные цветные стёклышки – фамильные драгоценности. В маленькой квадратной комнате были полезные вещи. Например, ведро без ручки, большой синий сапог или дырявая соломенная шляпа. И ещё поломанные часы с деревянной кукушкой. В большой круглой комнате было пусто и только висел осколок зеркала, в который каждый день смотрелся Барсук. В большой квадратной комнате расположилась барсучиная спальня: с мягкой кроватью и тёплой периной.

И, конечно, все завидовали благородной внешности Барсука. Полоски на его морде были исключительно ровные, кипельно-белые и внешности Барсука придавали величия и достоинства.

Больше всего Барсук любил степенно прогуливаться по лесу и раздавать ценные советы другим зверям.

Зайцу он советовал никуда не торопиться.

– Ты, Заяц, слишком много суетишься. Сядь, посиди на пеньке, подумай о жизни.

Волку рекомендовал заняться физкультурой.

– Ты, Волк, сутулишься сильно, тебе надо зарядку делать. Следить за здоровьем нужно!

Больше всего Барсук переживал за нехозяйственную Белку:

– Ты, Белка, кедровые орехи неправильно прячешь. Ты их закапываешь где ни попадя, а потом найти не можешь. Закапывай только под ёлками. Так не потеряешь.

Иногда звери прислушивались к советам Барсука. Заяц на минуту застывал в попытке никуда не бежать. Волк начинал размахивать лапами и приседать. А Белка послушно прятала орехи под ёлкой. Правда, длилось это недолго. Совсем скоро Заяц быстро-быстро упрыгивал в чащу, Волк ссутулившись садился на опавшую листву и начинал в задумчивости подвывать, а Белка принималась разбрасывать орехи по всему лесу.

Как-то раз Барсук неспеша шел по лесной тропинке. Внезапно вдалеке раздался непривычный шум.

– Бах!

– Бум!

– И-и-и-и-и-и!

– Бам!

– Уауауау!

Остановился Барсук. Что такое, думает. Вдруг слышит пение:

Лес большой ты и зелёный,
Мы поём без передышки,
Днём и ночью: вязы, клёны,
Сосны, ели, пихты, шишки!

Вышел с опушки оркестр бродячих музыкантов! Хорьки в бубны бьют. Ежи на дудках играют. Выпь подвывает. В центре солист-енот заливается:

Лес прохладный и тенистый,
Мухоморы и опята,
Эй, лиса, паук и птица,
Запевай смелей, ребята!

Окружили музыканты Барсука, прыгают, поют, стучат, гремят, свистят. Хотел было Барсук прогнать всех – всё-таки несерьёзно это выглядит. Да что-то остановило. Запрыгало сердце, и почему-то стало весело. Не заметил сам, как начал пританцовывать. А Енот продолжает:

Заплетается тропинка,
Убегает далеко,
И всё дальше, дальше, дальше
Мы уходим, нам легко.

Попрыгали вокруг Барсука музыканты и дальше пошли. Барсук постоял немного, посмотрел им вслед. Сказал для приличия:

– Ерунда какая!

И пошёл дальше. Но короткий хвост его пританцовывал весь день.

Вечером, когда Барсук уже собирался ложиться спать, внутри у него снова заиграла бродячая музыка, и ему вдруг нестерпимо захотелось подышать ночным летним воздухом. Вышел Барсук, присел на брёвнышке. Смотрит – напротив глаза светятся. Пригляделся, а это Енот-певец на пенёчке сидит, на гитарке с тремя струнами поигрывает.

– Добрый вечер! – сказал Барсук.

– Добрый вечер! – ответил Енот.

– А чем это ты тут занят?

– Я наблюдаю за большим миром, созерцая звёздное небо.

– Хм, – задумался Барсук. – А что такое большой мир?

– Большой мир – это то, что над лесом. Большой мир – это то, что за лесом.

– Ты хочешь сказать, что лес где-то заканчивается?

– Конечно!

– Какая глупость! – рассердился Барсук. – Лес не может закончиться!

– Но… – начал Енот, но не успел ничего сказать. Барсук вскочил и в расстроенных чувствах утопал к себе в нору.

Прибежал Барсук домой, дверью хлопнул. Смотрит в осколок зеркала – сам себя не узнаёт. Глаза сверкают, уши ходуном ходят, ноздри раздуваются. Как это – лес где-то заканчивается!