Что мне сказать тебе, Мария-Анна

ни друг, он просто служил некой своей внутренней идее верности и эта идея была для него превыше всего на свете. Но с другой стороны Марию-Анну слегка страшила такая преданность какому-то эфемерному образу или символу. Что если однажды что-нибудь щелкнет в голове этого непонятного варвара и он станет приверженцем какой-то другой идеи, которая уже не будет требовать от него абсолютной верности своей королеве. И она с тоской понимала, что даже и ему она не решиться верить до конца. Это угнетало её. Но, так или иначе, она считала, что сейчас Ольмерик это лучшее что у неё есть. – Скажите, лейтенант, есть ли на свете что-нибудь такое что могло бы заставить вас предать меня? –