Kitobni o'qish: «Две великие победы русского флота. Наварин и Синоп»
Предисловие
Два военно-исторических труда «Наварин» и «Синоп», представленные в данной книге, написаны выдающимся российским военным, политическим и церковным деятелем Евгением Васильевичем Богдановичем.
Е.В. Богданович родился в Николаеве в семье полковника, участника Отечественной войны 1812 года. По отцу он принадлежал к старинному дворянскому роду Херсонской губернии, по матери (урожденной Альбрант) – к сподвижникам основателя Одессы герцога Ришелье. Два брата Е.В. Богдановича – Орест и Виктор – участвовали в обороне Севастополя в 1854–1855 гг. и погибли, еще один – Лев, за храбрость прозванный абреками «чертом», геройски погиб в Чечне.
Е.В. Богданович свою службу начал в 1843 году гардемарином на Черноморском флоте. В 1846 году сдал экзамен и получил чин мичмана.
Дальнейшая морская карьера была прервана морской болезнью. Богдановича укачивало даже на небольшой волне. Поэтому в 1851 году он был вынужден оставить службу на флоте, был переаттестован в чин прапорщика и назначен адъютантом при новороссийском генерал-губернаторе. Однако военно-морская служба наложила отпечаток на всю дальнейшую жизнь Е.В. Богдановича. Будучи в преклонных годах, он любил рассказывать о своем знакомстве с адмиралом П.С. Нахимовым. В изложении публициста Л.А. Тихомирова это выглядело так: «Молодой гардемарин Богданович ухаживал за какой-то барышней и однажды провожал ее куда-то. Было жарко, и он взял на руки ее накидку (не знаю, какие тогда носили). Так он шел со своей дамой, чувствуя себя на седьмом небе… Вдруг на повороте угла на них наталкивается адмирал Нахимов… Богданович растерялся и неловко стал во фрунт с руками, окутанными накидкой. Адмирал грозно взглянул на него: «Гардемарин! Дрянь-с…» «Дрянь» – это было его излюбленное ругательное слово. Тогда к отданию чести относились очень строго, и Нахимов, не ограничиваясь «дрянью», отправил его под арест».
Е.В. Богданович оказался прекрасным администратором и организатором. Поэтому его карьера в Министерстве внутренних дел была на редкость успешной.
Е.В. Богданович внес значительный вклад в организацию пожарных команд по всей России, «взаимного от огня страхования», водопроводов и т. д. Начиная с 1861 года, по предложению министра внутренних дел П.А. Валуева, он исследовал положение пожарной и страховой части в пятнадцати губерниях. Организовал общественные пожарные команды. Первым провел в России принцип взаимного страхования от огня, успешно занимался устройством водопроводов на частные средства, основал школу брандмейстеров, всероссийское общество взаимопомощи пожарных «Голубой Крест», которое работало с императорским Российским пожарным обществом. Будучи уже в преклонном возрасте, Е.В. Богданович стал почетным членом общества «Голубого Креста», председателем Всероссийского общества взаимопомощи пожарным деятелям, дававшего страховые премии при несчастных случаях.
Е.В. Богдановичу принадлежала идея строительства целого ряда железных дорог. Так, при его содействии была сооружена казенная Екатерининская железная дорога, соединившая Криворожское месторождение железных руд с Донецком. При этом Е.В. Богданович организовал строительство моста через Днепр в Екатеринославе. В 1866 году он выступил с инициативой постройки железной дороги от Перми до Тюмени, «могущей впоследствии быть проложенною до китайской границы и получить важное стратегическое и международное коммерческое значение». Фактически Е.В. Богданович явился зачинателем создания будущего Транссиба. Любопытная деталь – жители городов, через которые прошла железная дорога, непременно избирали Е.В. Богдановича своим почетным гражданином. Кроме этого, его имя было увековечено в названии одной из узловых станций под Екатеринбургом – «Богданович».
Являясь чиновником Министерства внутренних дел, Е.В. Богданович на протяжении ряда лет занимался изучением революционных организаций в России. При этом зачастую он действовал по собственной инициативе. Так, бывая по поручениям в командировках, Е.В. Богданович, по его словам, смог изучить «многое в общественной и частной жизни населения». Когда в 1874 году он объехал ряд губерний по вопросу об устройстве речной полиции, то по возвращении представил министру внутренних дел генерал-адъютанту А.Е. Тимашеву особую записку о признаках политического брожения. Обстоятельнейший доклад «О настроении умов в некоторых слоях населения» он представил в 1880 году в Верховную распорядительную комиссию. Записка аналогичного содержания «О положении рабочих и других слоев населения, об их политическом настроении и о мерах борьбы с этим» была составлена Е.В. Богдановичем для обер-прокурора Синода К.П. Победоносцева. Среди конкретных мер, которые предлагал Богданович для профилактики увлечения рабочих и крестьян революционными учениями, значилось выделение средств для развития в деревне кустарных промыслов, расширения «полезных отраслей промышленности» и открытия общественных работ.
Однако в своей деятельности Е.В. Богданович не всегда был успешен. Так, в 1887 году он впал в немилость императора Александра III и был уволен со службы. Сам Е.В. Богданович объяснял свою отставку «интригами из Берлина» и неприятием его деятельности среди ряда чиновников Министерства иностранных дел. Возможно, на его отставке сказался тот факт, что Е.В. Богданович по своим политическим предпочтениям был ярко выраженным франкофилом и германофобом. Недругов у Е.В. Богдановича всегда хватало.
Однако отставка длилась недолго, и уже в 1888 году Е.В. Богданович был возвращен на службу, произведен в тайные советники и назначен членом совета министра внутренних дел. В последние шесть лет правления он пребывал в несомненном фаворе у Александра III, который регулярно награждал его орденами и ежегодно отмечал высочайшей благодарностью публицистическую деятельность Е.В. Богдановича.
Свою государственную службу Е.В. Богданович закончил в чине генерала от инфантерии, кавалером орденов Святой Анны 2-й степени, Святого Александра Невского, Белого орла и многих других, почетным гражданином многих губернских городов, являлся почетным членом лейб-гвардии стрелкового Императорской Фамилии полка.
Однако наиболее широкую известность Е.В. Богданович получил не за свои служебные успехи, а за свою общественную и журналистскую деятельность. Перу Е.В. Богдановича принадлежат книги: «Наварин». «Синоп», «Гвардия Русского Царя на Софийской дороге», «Стрелки Императорской Фамилии», «Россия на Дальнем Востоке», сборник проповедей «Кафедра Исаакиевского собора» и т. д. Бесплатные брошюры Е.В. Богдановича «для войск и народа» и статьи, посвященные различным памятным датам, историческим событиям, расходились по всей стране. Особые экземпляры выделялись для императора, министров, других высокопоставленных деятелей. Кроме того, он наладил издание художественных буклетов на религиозные и исторические сюжеты для распространения в простом народе. Брошюры Е.В. Богдановича выступали в качестве противовеса революционной пропаганде. За несколько лет вышли «десятки миллионов книжек, картин и листов для бесплатной раздачи по поводу важнейших событий». Так, в сентябре 1902 года, в ответ на распространение прокламаций на Николаевской железной дороге, 15 000 экземпляров брошюр генерала были розданы железнодорожникам. Энтузиазм генерала в деле налаживания издания брошюр и картин поражает и сегодня. К примеру, летом 1911 года, будучи практически слепым, Е.В. Богданович совершил поездку в Киев, где организовал заготовку огромного количества литературы для раздачи народу во время пребывания императора на торжествах в Киеве.
Патриотическая подвижническая деятельность Е.В. Богдановича подвергалась ожесточенной критике со стороны либеральной интеллигенции. К примеру, известный юрист-либерал А.Ф. Кони писал о Богдановиче так: «Это был знаменитый полковник Богданович… издатель елейно-холопских брошюр, которыми впоследствии, вымогая себе субсидии от правительства, он усердно и широко отравлял самосознание русского народа».
Е.В. Богданович был глубоко верующим человеком. Именно поэтому в 1878 году его избрали старостой Исаакиевского собора. 4 июня 1880 года, в день открытия памятника А.С. Пушкину в Москве, Е.В. Богданович организовал в Исаакиевском соборе панихиду по поэту, которая имела большой общественный резонанс. Тогда же Е.В. Богданович, под эгидой «Кафедры Исаакиевского собора», совместно с отцом Иоанном Кронштадтским, организовал издание патриотических и монархических брошюр для пропаганды монархических идей в армии, на флоте и в системе образования. Верным другом и помощником мужу была и супруга Александра Викторовна (в девичестве Бутковская), организовавшая у себя дома весьма влиятельный светский салон, где собирались политические и военные деятели с правыми монархическими взглядами. Этот салон просуществовал тридцать лет.
Вот описание «завтраков» у Богдановичей, изложенное Л.А. Тихомировым в его позднейших воспоминаниях: «Желающие посетить генерала должны были являться к завтраку. Иногда приглашали на обед. <…> Но все, признанные в качестве «знакомых», могли без всяких церемоний являться к завтраку. К этому времени Евгений Васильевич уже обязан был являться в роли радушного хозяина, точно так же, как и Александра Викторовна, встречать гостей. Гости обычно сходились в гостиную, где в кресле восседал Богданович». По словам публициста Л.А. Тихомирова, в салоне было принято представлять гостей друг другу, чтобы кто-нибудь из присутствующих не мог сказать нелицеприятные слова в адрес незнакомых ему посетителей. Не допускалось также критиковать деятельность начальника Е.В. Богдановича, бывшего министром внутренних дел. Генерал В.Ф. Джунковский вспоминал: «У него (Е.В. Богдановича. – В.Ш.) всегда за столом были накрыты четыре-пять приборов для гостей. Это все знали. Завтрак бывал всегда очень скромный, бутылки белого и красного вина стояли на столе. За столом, несмотря на свою слепоту, он удивительно хорошо ориентировался, указывал всем места, поддерживал общий разговор, беспокоился, достаточно ли все едят, был на редкость радушный хозяин».
Е.В. Богдановичу пришлось пережить и трагическую смерть сына. В 1905 году его сын, тамбовский вице-губернатор Николай Евгеньевич Богданович, был убит террористом-революционером. От перенесенного горя Е.В. Богданович ослеп, но своей активной подвижнической деятельности не прекратил.
По своим политическим убеждениям Е.В. Богданович был православно-монархическим консерватором. По словам Л.А. Тихомирова, «вообще в политике он (Е.В. Богданович. – В.Ш.) был очень прост: нужен Царь, заботящийся о народе; народ честный, трудолюбивый, религиозный, любящий Царя; нужен порядок, нужно уважать власть; но нужно также заботиться о благе народа… Богданович любил царей той преданной, безграничной любовью, какую уже перестали понимать новые поколения моего времени. Но это не было холопство. В царе он любил свой идеал, и когда носитель идеала начинал его позорить, это причиняло жестокие муки старому генералу, он с этим не мирился и шел на протест и борьбу».
В 1913 году, по случаю празднования 300-летия Дома Романовых, Е.В. Богданович написал проект манифеста, краткое содержание которого он изложил в письме к императору Николаю II следующими словами: «Зачем тут дума, амнистия, патриаршество, конституция? Царь призывает на свой народ Божие благословение, и в дом каждого верноподданного – радость и веселие: и довольно, – и подпись, – и ура, всенародное ура за нашего Государя».
14 января 1909 года Е.В. Богдановичу, за его многолетнюю плодотворную деятельность на благо России, было назначено «тайное пособие». Председатель Совета министров России П.А. Столыпин писал Е.В. Богдановичу в письме 15.01.1909 г. по этому поводу: «…Во внимание к долголетней отлично-усердной службе, взамен аренды, пожизненное негласное пособие по 2000 рублей в год».
Евгений Васильевич Богданович умер в Ялте в 1914 году и был похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. Могила его, к сожалению, до настоящего времени не сохранилась. Святой праведный Иоанн Кронштадтский назвал Е.В. Богдановича «сеятелем доброго слова».
* * *
Одной из основных книг, написанных Е.В. Богдановичем, является фундаментальное историческое исследование «Наварин». Этот труд давно стал классическим, и без ссылок на него не обходится ни одна историческая публикация о подвигах русских моряков 1827 года на Средиземном море. Безусловно, что написание Е.В. Богдановичем «Наварина», и другой его книги – «Синоп» – было вызвано ностальгией автора по службе на Черноморском флоте, по юности, проведенной на палубах парусных кораблей, памятью о героях Наварина и Синопа, которых Е.В. Богданович помнил по совместной службе.
В 1827 году между Россией, Англией и Францией была подписана Лондонская конвенция 1827 года, согласно которой Греции предоставлялась полная автономия, однако Турецкая империя отказалась признавать конвенцию. Одновременно султан послал в Грецию карательную армию и флот Ибрагим-паши, который начал истребление греков. В целях противодействия турецкому геноциду в Средиземное море была послана эскадра Балтийского флота под командованием контр-адмирала Л.П. Гейдена. Одновременно против карательных действий турок выступили Англия и Франция. Однако Константинополь продолжил уничтожение греческого населения Пелопоннеса.
В том же 1827 году соединенная международная эскадра России, Великобритании и Франции (всего 1276 орудий) под командованием старшего в чине английского вице-адмирала Эдварда Кодрингтона подошла к Наваринской бухте, где находился турецко-египетский флот Ибрагим-бея (всего до 2200 орудий). Турецкому командующему был выдвинут совместный ультиматум о прекращении зверств и уходе из Греции, на что последовал отказ. После этого вице-адмирал Э. Кондрингтон, контр-адмирал Л.П. Гейден и контр-адмирал А. де Реньи приняли решение зайти в Наваринскую бухту и добиться от турок выполнения своих требований.
Турецко-египетский флот расположился под берегом полумесяцем, что позволяло держать под огнем всю гавань, а фланги упирались в береговые батареи. При этом турецкие суда стояли в несколько линий. Кроме этого впереди было выставлено 6 брандеров. Союзники уступали по числу орудийных стволов, хотя превосходили турок по калибрам орудий, а также в боевой выучке личного состава.
В 13 часов 8 (20) октября 1827 года соединенная эскадра приблизилась к входу Наваринской гавани двумя колоннами. Первая колонна состояла из английских и французских кораблей, вторая – из российских. После того, как первая колонна миновала крепостные батареи и встала на якорь в бухте, российская колонна с впереди идущим флагманским кораблем Л.П. Гейдена «Азов» подошла к входу гавани. В это время Кондрингтон послал парламентера, чтобы добиться от капитана, стоявшего вблизи турецкого брандера, отойти подальше от союзных кораблей. Однако выстрелом с брандера английский офицер был убит. Спустя некоторое время с одного из египетских корветов раздался первый выстрел в сторону французского фрегата.
Общая перестрелка началось после того, как турки убили второго парламентера, посланного на флагманский корабль младшего турецкого флагмана Мухаррем-бея. Сложнее всего пришлось нашей эскадре, которая заходила в Наваринскую бухту и становилась на якорь согласно определенной заранее диспозиции уже непосредственно под турецкими залпами. Но, несмотря на это, маневрирование в тесной бухте и постановка на якорь с одновременным ведением огня были нашими моряками проделаны безукоризненно.
Из описания сражения историка В.Б. Броневского: «Российской эскадре предстояли еще большие трудности: ей надлежало вступить в сражение со всеми невыгодами, каких не имели ни английская, ни французская эскадры. Едва передовой наш корабль «Азов» успел миновать крепость, как началось сражение. Тесное пространство, по коему долженствовала проходить наша эскадра, обстреливалось перекрестно и по всем направлениям более, нежели 1500 орудиями; легкий ветер, дувший во все время сражения между Югом и Востоком, наносил весь дым от выстрелов сражающихся на левом фланге кораблей и с крепости прямо на ту часть залива, где русским кораблям надлежало ложиться на якорь. В непроницаемом мраке дыма, окруженный всеми ужасами граф Л.П. Гейден должен был вести эскадру свою в самую глубину гавани, так сказать, почти ощупью. Необоримое мужество русских подвергнуто тут было жестокому испытанию: но достойный их предводитель в эту решительную минуту оказал самое спасительное хладнокровие, распорядительность и храбрость…«Азов», не доходя до середины гавани, скрылся в дыму, и все окружающие его предметы оделись совершенным мраком. Российские корабли, осыпаемые ядрами и картечью, один за другим в строгом порядке и в глубоком молчании шли вперед, не отвечая неприятелю ни одним выстрелом».
Сражение быстро сделалось всеобщим и продолжалось около 4 часов, закончилось лишь с полным уничтожением турецко-египетского флота. Наиболее решительно и искусно действовала русская эскадра под командованием контр-адмирала Л.П. Гейдена. Именно она приняла на себя главный удар противника и уничтожила большую часть его судов, разгромив весь центр и правый фланг турецкого флота. Один из историков этого сражения писал о входе «Азова» в Наваринскую бухту следующим образом: «По причине ужасного дыма «Азов» прошел несколько далее за центр, отчего между ним и последним английским кораблем («Альбионом») осталось четыре фрегата и столько же корветов, никем не занятые. По сей причине «Азов» и «Альбион», более других подверженные атаке превосходящих сил, долженствовали и претерпеть более; но искусство и опытность капитана Лазарева, управлявшего движениями «Азова» с хладнокровием и мужеством примерным, доставило нашему адмиральскому флагу еще большую славу… Подавляемый превосходством числа судов сей («Азов») как разъяренный лев, окруженный ловцами, растерзав одного врага, обращался на истребление второго…»
В разгар Наваринского сражения линейный корабль «Гангут» уничтожил атаковавший его турецкий брандер. Неожиданно на месте затонувшего судна в волнах появилась икона! Когда ее достали и рассмотрели, оказалось, что это образ Пресвятой Богородицы Одигитрии, которая стала корабельной иконой «Гангута». Впоследствии икона была передана на броненосец «Гангут». В июне 1897 года броненосец наскочил на подводную скалу у Транзундского рейда. Пробоина была огромной, и спасти корабль было невозможно. В первую очередь с гибнущего броненосца свезли шлюпкой драгоценную икону. «Гангут» затонул, но при этом не погиб ни один из членов его команды. Как говорили впоследствии на Балтийском флоте, людей спасла именно икона Богородицы Одигитрии, как когда-то она спасла при Наварине от пылающего брандера и команду первого «Гангута».
Есть сведения, что в 1915 году икона была вручена экипажу новейшего линкора-дредноута «Гангут». После 1917 года следы ее теряются. Однако давно известно, что просиявшие иконы никогда не пропадают, а в определенное свыше время они вновь предстают пред людьми, чтобы спасать, утешать и вдохновлять. И как знать, быть может, пройдет совсем немного времени, и наваринская святыня вновь обретет свое заслуженное место на одном из российских кораблей!
Из хроники сражения: «В жару битвы палубы наших кораблей представляли зрелище одинаково ужасное: без мундиров, с завязанными или заткнутыми ушами, дабы совсем не оглохнуть, те люди, которые за несколько часов (до боя) казались кроткими и добрыми, теперь казались бешенными. С диким взором, с растворенными устами, не замечая никакой опасности, они бросались и опрометью бежали туда, куда приказывали. Храбрейшие возвышали голос; им охотно и стремительно повиновались, и никто не узнал бы робкого. Тяжелораненые и умирающие, одни лежали смирно, другие ползли на перевязку, не произнося ни одного жалобного стона. Вскоре крикливое «ура!» подменилось отчаянным молчанием, и тут-то каждый, можно сказать, работал за четверых, и силы по мере утомления… Томимые жаром, жаждой и усталостью матросы окачивались морской водою (коею в осторожность от пожара палубы наливаются), прикладывались к ядрам или держали свинцовые пули во рту, и тем освежали горящие губы и запекшийся язык. В таком положении ничто не устрашало их; большой ужас возбуждал большую храбрость: каждый взрыв сопровождался радостным «ура», даже раненые на кубрике провозглашали сей символ славянской храбрости…»
Потери турецко-египетского флота составили более 60 судов, несколько тысяч человек убитыми и ранеными. Союзники не потеряли ни одного корабля. Потери убитыми и ранеными составили около 600 человек. После сражения союзнический флот оставался в Наваринской бухте до 26 октября, устраняя повреждения и погребая погибших.
В сражении особенно отличился флагманский корабль русской эскадры «Азов» под командованием капитана 1-го ранга М.П. Лазарева, уничтоживший 5 турецких судов, в том числе и флагманский фрегат, а кроме этого, выручивший из тяжелой ситуации английский флагманский линейный корабль «Азия».
При этом «Азов» получил 153 попадания, из них 7 ниже ватерлинии. За небывалое мужество в сражении по указу императора Николая I «Азов» впервые в истории российского флота был награжден особым Георгиевским Андреевским флагом. Любопытно, что на «Азове» во время сражения находились сразу три будущих выдающихся российских флотоводца, герои Синопа и Севастопольской обороны 1854–1855 годов: лейтенант П.С. Нахимов, мичман В.А. Корнилов, гардемарин В.И. Истомин. При этом за храбрость, проявленную во время Наваринского сражения, П.С. Нахимов был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. Кроме этого, он получил французский орден Почетного легиона, английский орден Бани и греческий орден Спасителя.
Наваринская победа стала началом фактического освобождения Греции от многовекового турецкого ига и первым реальным шагом к обретению государственной независимости. При этом Наваринское сражение и уничтожение турецкого флота дали существенное преимущество России не только перед Турцией, так как оно значительно ослабило морские силы Турции в преддверие Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, но дало и серьезные политические преимущества перед Англией. «Я посылаю Кондрингтону орденскую ленту, хотя он достоин веревки!» – сказал английский король Георг IV, получив известие о Наварине. Эта фраза лучше всего характеризуют итоги Наваринского сражения с точки зрения британской политики.
Память о Наваринском сражении, обеспечившем обретение Грецией независимости от Турции, сохраняется как в Греции, так и в России. Наверное, самым известным памятником Наваринскому сражению является памятник трем адмиралам (трем навархам), установленный на центральной площади греческого города Пилос (Наварин) греками в память о героях Наваринского сражения. На памятнике изображены барельефы трех командующих союзной эскадрой – Кодрингтона, Гейдена и де Реньи, а также надпись: «Благодарная Греция. 1827–1927».
На прикрывающем вход в Наваринскую бухту острове Сфактерия установлено сразу несколько памятников героям Наваринского сражения. Это, прежде всего, мраморная плита с надписью: «Памяти павших в Наваринском сражении 8/20 октября 1827 и погребенных поблизости. Поставлен в 1872 г. Начальником отряда СЕВ (свиты его величества) контр-адмиралом И.И. Бутаковым, командиром, офицерами и командою клипера «Жемчуг». Плита была установлена на средства королевы Греции (великой княжны) Ольги Константиновны.
В советские времена рядом с плитой появилась стела, завершающаяся символическим светильником, с гербом СССР и якорем: «Русским героям, погибшим в Наваринской битве, от Советского посольства. 20 октября 1960 г.».
В 1992 году на средства морского историко-культурного общества «Петрофлот» была изготовлена памятная доска. На ней выгравированы имена погибших русских моряков, найденные в Центральном государственном архиве ВМФ. 24 октября 1992 года памятная доска была освящена в церкви Казанской Божьей Матери в Коломенском и передана посольству Греции для установки в Пилосе.
В 1995 году на острове Сфактерия появилась еще одна памятная плита с надписью: «Вечная память русским морякам, павшим в Наваринском сражении 8/20 октября 1827 г. …» А в 1997 году российское посольство установило на острове Сфактерия небольшую деревянную часовню.
Ежегодно 20 октября в Пилосе проходят торжества в честь Наваринского сражения, в которых традиционно принимает участие корабль Черноморского флота РФ. Российские моряки участвуют в традиционном параде в честь героев Наварина, возлагают цветы к их памятникам.
Именем командующего российской эскадрой в Наваринском сражении контр-адмирала Л.П. Гейдена назван атолл в архипелаге Маршалловых островов, отмель в Бристольском заливе Берингова моря и гора на Камчатке. В Севастополе и Николаеве есть Наваринские улицы. А в Агаповском районе Челябинской области имя Наварина носит сельский поселок, бывший некогда казачьим редутом.
В 1848 году И.К. Айвазовский пишет картину «Наваринский бой». В центре полотна художник запечатлел эпизод, когда изрядно поврежденный российский флагман «Азов» берет на абордаж турецкое судно. Наступательный порыв «Азова» и обреченность турецкого судна не оставляет у зрителя никаких сомнений в исходе боя.
В честь победы русского оружия был вскоре после сражения был назван захваченный в плен 20-пушечный турецкий фрегат «Нессабиз Сабах» («Восточная звезда»). Первым командиром был назначен отличившийся в Наваринском сражении лейтенант П.С. Нахимов. Впоследствии корвет участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов.
После окончания войны корвет ушел на Балтику. Ежегодно находился в плаваниях. В 1853 году корвет «Наварин» был направлен на Дальний Восток для крейсирования в Охотском море. Однако был сильно поврежден во время штормов в Северном море и Атлантике. Ремонт старого судна был признан нецелесообразным, и «Наварин» был списан из состава флота.
В 1896 году в состав Балтийского флота вступил эскадренный броненосец «Наварин». В 1896–1896 годах корабль совершил плавание в Средиземное море, где принял участие в составе международной эскадры в блокаде острова Крит для предотвращения угрозы греко-турецкой войны.
В 1998 году «Наварин» совершает переход на Дальний Восток, где усилил нашу Тихоокеанскую эскадру. В 1900 году броненосец принял участие в подавлении боксерского восстания в Китае, участвовал в перевозке в крепость Таку десантных отрядов. В сентябре броненосец в составе международной эскадры штурмовал Шанхай-Гуань, где высадил десант.
В 1901 году «Наварин» отправился на ремонт на Балтику. С началом в 1905 году Русско-японской войны броненосец начал подготовку к походу на Дальний Восток. «Наварин» был включен во 2-й броненосный отряд 2-й Тихоокеанской эскадры, контр-адмирала Д.Г. Фелькерзама, который поднял на броненосце свой флаг. Командовал броненосцем в это время капитан 1-го ранга Б.А. Фитингоф. Вместе со 2-й Тихоокеанской эскадрой «Наварин» проделал весь долгий и трудный путь до Цусимы. В первый день Цусимского сражения броненосец серьезных повреждений не получил. С наступлением темноты начались атаки японских миноносцев. Вскоре на броненосце лопнула паровая магистраль, и сразу три котла вышли из строя. Корабль отстал, продолжая в одиночку яростно отбиваться из всех орудий. Первая из японских торпед попала в район кормы, и корабль, застопорив машины, сильно осел, так что вода доходила до кормовой башни. Позже в среднюю часть правого борта попала еще одна торпеда, и «Наварин» начал медленно валиться на правый борт. Через несколько минут, когда из-за крена стрельба стала невозможной, с левого борта подошел миноносец и выпустил еще одну торпеду. Через минуту после третьего взрыва броненосец затонул. Из 681 члена экипажа спастись удалось только трем матросам…
В 1912 году на Адмиралтейской верфи Санкт-Петербурга был заложен мощнейший линейный крейсер «Наварин», водоизмещением в 32 тысячи тонн и вооруженный 12 × 356-мм орудиями.
В ноябре 1916 года линейный крейсер был спущен на воду. Однако из-за начавшейся в России революции, а потом и Гражданской войны государству стало уже не до достройки «Наварина», и она была прекращена. В 1923 году недостроенный «Наварин» был продан немецкой судоразделочной фирме. Впрочем, думается, что история с кораблями, носящими имя одной из знаменитых морских побед России, еще не окончена, порукой тому сегодняшнее возрождение отечественного флота.
В составе Балтийского флота в свое время находился и крейсер «Память Азова», названный в честь отличившегося в Наваринском сражении линейного корабля «Азов». Эта традиция сохранилась, и сегодня в составе Черноморского флота Российской Федерации находится большой десантный корабль «Азов».
Что касается литературы о Наварине, то, безусловно, классической публицистической работой, посвященной этой победе русского оружия, является фундаментальный труд Е.В. Богдановича, с которым вы сможете познакомиться в данной книге.
* * *
События, описанные в труде Е.В. Богдановича, развивались следующим образом. 4 октября (22 сентября по старому стилю) Турция, подстрекаемая Англией и Францией, объявила войну России. 11 октября (29 сентября) эскадра вице-адмирала П.С. Нахимова в составе 4 линейных кораблей, 1 фрегата и 1 брига отправилась из Севастополя, чтобы крейсировать у турецких берегов и мешать доставке турками оружия и боеприпасов горцам Северного Кавказа, чья партизанская война сковывала самые боеспособные части русской армии. Нахимову разрешалось только наблюдать за действиями турок.
26 октября (14 октября) через Босфор в Черное море прошла турецкая эскадра (5 фрегатов, корвет и пароход) и взяла курс на Синоп. По замыслу турецкого командования, Осман-паша должен был принять в Синопе десант и высадить его на русском побережье Кавказа.
1 ноября (20 октября) пароход «Бессарабия» доставил Нахимову сообщение о начале войны и предписание не пропускать турецкие суда с военными грузами и захватывать их. Замысел командования Черноморского флота состоял в том, чтобы встретить турецкую эскадру в море и зажать ее между двумя русскими эскадрами. 4 ноября (23 октября) «Бессарабия» захватила турецкий грузовой пароход «Меджари-Теджарет», от команды которого русские моряки узнали, что в Синопе стоят 3 фрегата, 2 корвета и 1 транспорт.
5 ноября (24 октября) произошла встреча в море эскадр вице-адмирала П.С. Нахимова и контр-адмирала Ф.М. Новосильского. Отослав контр-адмирала Ф.М. Новосильского в Севастополь с поврежденными бурей судами – линкором и бригом, вице-адмирал П.С. Нахимов пошел к Синопу с объединенными силами – 5 линейными кораблями, 1 фрегатом и 1 пароходом. При этом эскадре П.С. Нахимова приходилось крейсировать по осеннему Черному морю, где в это время каждый третий день был штормовым.
