Kitobni o'qish: «Инженер. Часть 2. Поиск»

1

В глазах потемнело, почва ударила по ногам и заставила опуститься на корточки. Темно. Руки уперлись во влажную траву. Остро пахло землей. Землей! Этот запах невозможно было перепутать! Он дурманил, как пролитые духи. Было ощущение, что тяжелая плита придавила мне спину, не давая пошевелиться. С трудом я выпрямился. Глубокий вечер, почти ночь, тусклый свет гаснущей зари подсвечивал над горизонтом далекий ряд деревьев. Я стоял посреди большого поля. Какие-то забытые признаки, какие-то запахи, ощущения подсказывали мне, что я в степи. За моей спиной обнаружилась цепочка далеких огоньков – дорога, подсвеченная фонарями. Взгляд зацепился за ползущий светлячок, тот приблизился и, сверкнув фарами, бесшумно заскользил дальше. Я оцепенело проводил взглядом удаляющиеся красные точки. Голова кружилась, внутри все замерло. До ушей добрался запоздалый шорох уже скрывшейся из виду машины. Как же так у меня получается – скакать по звездам в самые неподходящие моменты?!

* * *

Ана пробыла на секретной базе три дня, но этого хватило, и она, играючи, внимательно выслушав мои объяснения, наделала сразу несколько активных ядер, генерировавших импульс. Для их, как она выразилась, фиксации были использованы раскопанные в груде металлолома бронзовые гирьки неизвестного назначения. Для того чтобы добиться того же эффекта, мне бы потребовалось соорудить сложнейшую конструкцию, которая к тому же вряд ли отличалась бы надежностью по причине наличия необходимых движущихся частей.

Оставив меня переделывать летательный аппарат, она уехала. Экспедиция к заброшенным сооружениям, по ее словам, должна была отправиться через десять дней. Наше решение не идти вместе с ними, а использовать самолет, давало мне фору дней в двадцать-тридцать. И я использовал это время по максимуму – полностью переделал бескрылую летательную машину, испытал ее, добавил куцые средства для навигации. У планеты имелось магнитное поле, и, после ряда экспериментов, в моем распоряжении теперь был самодельный компас. Для того чтобы он работал более-менее стабильно, мне пришлось изготовить длиннющую, сантиметров пятнадцать, стрелку и установить ее на тонкой бронзовой игле. В результате компас с трудом можно было использовать в движении или с рук. Но, по большому счету, даже такое устройство было гигантским шагом в навигации. Я собрал для него специальный ящик, в котором стрелка просто снималась с иглы для перевозки.

За хлопотами с самолетом и компасом дни пролетели незаметно, и в один прекрасный момент на базе вновь появились гости. Ана прибыла в сопровождении двух телохранителей – здоровых молчаливых мужиков специфического вида с узнаваемыми чертами уроженцев Севера. Прибыв на базу, они установили что-то вроде охраны территории, использовав для этого недовольного Курта. Так как единственным подступом к заброшенному руднику была река, то фактически они посменно дежурили на пристани, наблюдая за ней. Меня это полностью устраивало, так как устраняло ненужных посторонних наблюдателей за нашими полетами.

Несмотря на то, что самолет после переделок стал исключительно стабилен, для его управления требовались определенные навыки. Человек с Земли, выросший среди автомобилей, мотоциклов, самолетов, вертолетов и прочей летающей и ползающей техники, часть необходимых умений уже носил в себе. Необходимые глазомер, ориентация и понимание связи между твоими действиями и реакцией на них техники уже были заложены в нас годами тренировок вождения велосипедов, авто, самокатов и далее по списку. Ана же была из другой цивилизации. Единственным аналогом земной технической культуры здесь были самодвижущиеся суда и лодки, управляли которыми люди, принадлежавшие к особой касте судоводителей. У прочих же опыта такого рода совершенно не было. И что хуже, девушка, в силу своего особого положения в обществе, обладала чудовищным самомнением, что едва не лишило нас и нашего самодельного самолета, и, вероятно, жизней при первом же пробном полете. Надо отдать должное, мои многословные поучения Ана выслушала терпеливо и внимательно, однако, как вскоре выяснилось, вовсе не восприняла их как руководство к действию.

Первая тренировка должна была отработать взлет и висение на месте. Я расположился сзади, надеясь, что у меня будет время руководить действиями неопытного пилота и при необходимости подправлять его.

– Готова?

Девушка кивнула:

– Готова.

– Медленно сдвигай рычаг вертикальной тяги до тех пор, пока самолет не начнет подниматься, дождись, когда мы поднимемся выше вон той палки, и так же медленно убери тягу, пока машина не зависнет. Начинай.

Самолет, стремительным рывком вжав меня в сиденье, устремился вверх, впереди меня что-то пискнуло, и мои внутренности, повиснув в невесомости, защекотали мне живот, когда он рухнул обратно, собираясь шлепнуться со всеми последствиями о грунт. Я едва успел сдвинуть рычаг тяги обратно, и аппарат, скрипнув всем корпусом и страшно затрещав, вновь пошел вверх.

– Ничего не трогай! – проорал я, выравнивая машину и аккуратно возвращая назад на площадку. Ана молчала.

Мы уже стояли на точке, но молчание затягивалось.

– Эй! Ты как там? – проговорил я в затылок застывшей девушки.

– Я – нормально. Мне надо отдохнуть, – деревянно ответила та и полезла из машины. Я вздохнул и последовал за ней.

Честно говоря, я ожидал, что наши упражнения на этом и закончатся, но не тут-то было. Отойдя от шока, Ана потребовала вторичного инструктажа. На этот раз по количеству вопросов, которые она задавала, было ясно, что выводы сделаны, и я переместился во внутреннем рейтинге скелле¹ на несколько ступеней вверх, заняв позицию мудрого и опытного наставника, которого к тому же слушаться жизненно важно. При первом полете чувствовался страх и чрезмерная осторожность в действиях девушки, которые, однако, быстро сменились восторгом, стоило ей добиться ощутимых успехов в освоении техники. Ей настолько это понравилось, что следующие три дня я буквально не вылезал из самолета, налетав в итоге не меньше, чем за все предыдущее время.

На пятый день, презрев ритуал торжественных проводов, мы отправились в Облачный край. Под брюхом машины, в подобии гамака, который туда пристроил Курт, болтался запас провианта и необходимых вещей на месяц жизни в пустыне. Никаких карт района, куда мы направлялись, у нас не было. Со слов Аны, заблудиться было невозможно – Облачный край, обширное холмистое плато, на востоке упирался в отроги Великих гор, которые считались непроходимыми. Вдоль линии гор располагалась цепь сооружений древних неизвестного назначения. По плану мы должны были, двигаясь на восток, добраться до подножия гор, после чего, отклонившись на юг или север, найти ближайшее сооружение. Основная экспедиция должна была поступить примерно так же, с той только разницей, что у них была проводница скелле, которая уже там бывала. Найдя искомое, они должны остановиться и ждать нас. В основной экспедиции, насколько я понял, было всего около десяти человек, зато имелись в наличии целых две скелле, или маути, как они себя называли. Главной целью всего этого мероприятия было довести меня до сооружений. Я должен был оценить их, что называется, взглядом землянина. От результатов этого зависели все дальнейшие планы заговорщиков. Ана не вдавалась в пояснения, но, кажется, у них был способ связываться друг с другом. Это было, по-моему, очень важно, когда вы отправляетесь в незнакомую местность, не имея даже приблизительной карты.

Между пилотских сидений осталось обширное место от удаленного оттуда за ненадобностью привода моего самодельного активного ядра, и теперь я разместил там суррогатный компас. Сам я расположился сзади, чем, как мне показалось, очень порадовал девушку, похоже, полагавшую, что место впереди самое почетное.

2

Облачный край раскрылся под нами бесконечным ковром холмистого леса, изредка перемежаемого редкими озерами. Когда мы пролетали над ними, становился понятен масштаб живого одеяла внизу. Некрупные озера обнаруживались на дне глубоких провалов, окруженных стенами высоченных деревьев. Похоже, что в этой части края, где я до того не был, дикая растительность вырастала даже выше той, которую я встретил, когда попал сюда. Компас очень пригодился. Облачный край вполне оправдывал свое название, и мы двигались как будто в грандиозной космической щели между двух плит – плита бесконечного леса под нами и такая же бесконечная бело-серая плита облаков над нами. Я беспокоился о площадке для возможной посадки, но скоро успокоился. Лес нигде не подходил вплотную к озерам, и между водой и его кромкой располагались вполне пригодные для посадки полосы без крупной растительности. Озера, хотя и нечасто, но регулярно мелькали невдалеке, и я мог легко найти место для приземления, если бы это понадобилось.

Исходя из рассказов девушки и по моим приблизительным подсчетам, ширина плато в этом месте не должна была быть больше, чем километров четыреста. Мы двигались со скоростью, которую я, чисто субъективно, оценивал километров в пятьдесят в час. Итого получалось, что достигнуть предгорий мы могли максимум за восемь часов полета. Учитывая все необходимые остановки и вероятные задержки, уже на следующий день мы должны были быть на месте.

К вечеру впереди никаких признаков гор по-прежнему не наблюдалось, и мы решили остановиться на ночевку. Опустились на краю очередного озера – крохотного, буквально метров триста в длину и сто в ширину. Знакомо пахло йодом, вода была темного цвета, как в торфяных озерах Земли. Вдали, там, где озеро сужалось, обнаружился небольшой ручей, питавший водоем, и мы набрали чистой воды. Было привычно тепло, отсутствовали, как и на всей планете, насекомые или какая-то живность, и обстановка напоминала пикник в экзотическом парке. Стволы желто-серых гигантов живописно окружали озеро высокими стенами. Я был один с красивой девушкой на экзотической поляне в сотнях километров от ближайших людей. Однако девушка была скелле. Любая попытка сократить дистанцию, хотя бы в разговоре, натыкалась на ледяную броню высокомерного презрения – она сразу же вспоминала о том, кто она и кто я. Несмотря на то, что между нами была заключена сделка, своим партнером она меня не считала. У меня сложилось впечатление, что она меня воспринимает, как если бы я был инопланетянином – что было, на самом деле, удивительно точно. То есть она не допускает и мысли, что между нами могут быть человеческие отношения, что я могу воспринимать ее как женщину. Возможно, что я просто чего-то еще не знаю. Ведь я же не знаю на самом деле, как из маленьких девочек выращивают скелле. Мое любопытство в этом направлении пресекалось на корню. И в конце концов, поужинав, я не нашел ничего лучшего, чем лечь спать.

На следующий день ничего не изменилось, и я забеспокоился. По моим подсчетам, мы должны были уже преодолеть более полутысячи километров, а гор все не было видно. Ландшафт, правда, немного изменился. Одни деревья сменились другими – пониже, поуже, но более густо растущими. Я вспомнил, что уже встречал такие, похожие на гигантские кисточки для смахивания пыли. Озер стало меньше, и наконец, когда я уже собирался совершить посадку, вдали стало заметно что-то темное. Ана обернулась ко мне и улыбнулась:

– Долетели.

Каменная осыпь поражала воображение – казалось, что она протянулась от самых облаков до подножия гор. Вправо и влево, насколько хватало взгляда, тянулась стена каменистых, крошащихся, веерообразных склонов, перемежавшихся скалистыми зубами. Верхушки большинства этих конусов прятались выше нижнего края облаков, и оттого горы казались совершенно непроходимыми, протянувшимися глухой стеной от края мира до края. Но, конечно же, это было не так. Немного повисев почти под самыми облаками, разглядывая открывшийся вид, мы направились вдоль основания гор на юг. Долго лететь не пришлось, и уже через полчаса мы опустились на площадку рядом с первым из сооружений древних, которое пережило грандиозный катаклизм Второго поворота.

На ровной скалистой площадке одного из зубов, торчащих из осыпающихся склонов, располагались четыре высоченных колонны. Они мне напоминали египетские монументы, послужившие прообразом для многих памятников такого рода на Земле – четырехгранные сужающиеся к вершине столбы с косо срезанными макушками. Столбы располагались ромбом так, что один, самый высокий, стоял у дальнего края площадки, ближе к горе. Второй, такой же по высоте, стоял вообще не на площадке, а на располагавшемся ниже выступе скалы. Два оставшихся располагались справа и слева по краям – они были относительно невысокие. Вершины всех столбов были срезаны таким образом, что их площадки лежали на одной огромной наклонной плоскости, которая проходила через макушку еще одной детали сооружения – невысокой четырехугольной ступенчатой пирамиды, стоявшей в самом центре.

Мы опустились на краю скального выступа, недалеко от пирамиды. Вблизи было видно, что площадка когда-то была выравнена искусственно, и под мелкими камушками и мусором, покрывавшими ее, виднелись огромного размера квадратные плиты, лежавшие в основании. Я спрыгнул из кабины на скалу и с любопытством завертел головой. Ана сидела в самолете и, по-моему, больше следила за мной, чем за видами вокруг.

– Пойдем осмотримся? – позвал я ее, не сомневаясь в ответе.

– Иди. Я уже насмотрелась в свое время. Там ничего нет.

Я пожал плечами и двинулся к пирамиде. Зачем-то же мы прилетели сюда! Однако, по-своему, девушка оказалась права. Сооружение, по-видимому, было абсолютно функциональным – никаких украшений, надписей, таинственных дверей или непонятных механизмов. На плоской пыльной макушке пирамиды, два на два метра, ничего не было. Все, что мне удалось обнаружить, – четыре вырезанных в каменном материале строений древних иероглифа. Ана пояснила, что это числа – один, два, три, четыре. И все?

Пока я бродил по окрестностям, она разогрела воду в небольшом чайнике и теперь наслаждалась варевом, которое делалось из какой-то морской водоросли и по вкусу, как это ни странно, более всего напоминало кока-колу, правда, почти не сладкую. Я не мог просто так сдаться.

– А ты что-нибудь магическое здесь видишь? – спросил я девушку.

– Не-а. Только на низких колоннах, может быть, есть что-то на вершине. Здесь все уже тысячу раз облазили и в прошлом, и позже много кто.

– Ну, меня-то здесь раньше не было, – самоуверенно заявил я и полез под брюхо самолета, где в гамаке хранились наши дорожные пожитки. Вытащив на свет усовершенствованную версию подзорной трубы с линзами из неизвестного мне материала, который мог, фигурально выражаясь, проявлять магические эффекты, я оглядел сооружение, как говорится, вооруженным глазом.

Тут же выяснилась интересная деталь: все скошенные площадки на колоннах переливались голубоватым отсветом. Скелле просто не могли видеть магию так далеко, а колонны были слишком высокими – вот они и проморгали эти спецэффекты. Для меня было очевидно, что площадка на вершине ступенчатой пирамиды является функциональным центром этой конструкции и что предназначена она для человека. Но вот что он должен был там делать? Никаких деталей, которые позволяли бы управлять чем бы то ни было, там не было. Осматривая площадку, я уже раньше нашел единственные здесь настоящие развалины. Это было похоже на небольшой каменный сарай, разрушенный сильным ударом по одной из стен. Сейчас груда обломков высилась среди уцелевших оснований трех стен и производила ощущение глубокой древности – острые грани сгладились от дождя и ветра, между камней скопились песок и гравий. Я направил свою трубу на холмик и сразу же обнаружил две искорки, еле заметно мерцающие под ним. Это было интересно.

На раскопки ушло часа три, не меньше. Я вымотался, пару раз порывался бросить это занятие или слетать за кайлом, но как только бросал взгляд через трубу на ближайшую искру, так азарт сразу же смывал усталость. Ана все это время нарезала круги вокруг меня, как акула, почуявшая добычу. Работать приходилось коротким ломиком, который я прихватил, сам не знаю, почему, и руками. Наконец, после того как я выдернул особо упрямый каменный блок, не желавший покидать свое насиженное гнездо, в мелком щебне, открывшемся под ним, я заметил знакомый камень. Сердце заколотилось бешеным насосом – маленький треугольный окатыш, точная копия того, который привел меня сюда. Я обтер его трясущимися руками и всмотрелся. Никаких звездочек в нем не было видно. Поводив камнем по сторонам, я ничего не обнаружил.

– Что скажешь? – обратился я к Ане.

Та немедленно выхватила камень у меня из рук:

– Такой же, как тот, о котором ты рассказывал?

– В точности. Только никаких звездочек не видать. Может, ты чего видишь?

– Вижу, конечно. Интересно, как его сразу не заметили? Там очень сложная структура. У нас такие, только попроще, делают в Арракисе². Они для моряков. Что-то вроде устройства для навигации – при любом положении сохраняют точное направление на точку, к которой их привязали. И да, это похоже на звездочку.

– Так почему же сейчас никакой звездочки не видно?

– Мне кажется, он не привязан еще. Точно сказать не могу – я ничего настолько сложного еще не видела. Даже больше, я не понимаю, зачем так сложно?

Отобрав у нее камень, я навел на него лупу. Через линзу, превращающую излучение таинственного источника в электромагнитное, стало видно мерцающее сияние внутри. Судя по тому, что только часть этого излучения преобразуется в видимый свет, внутри действительно что-то непростое.

Приближался вечер. Поднялся несильный ветер, и сразу стало намного прохладнее. Я обратил внимание, что Ана уже надела на себя теплое длинное подобие пальто, и полез под самолет за своим камзолом, который сохранил со времен приключений в Варсониле³.

– Думаю, надо спуститься вниз, к озерам, и переночевать там. По крайней мере, не замерзнем, – сказала моя спутница.

Я был возбужден находкой – еще никогда я не был так близко от цели. Хотелось исследовать все как можно тщательнее. Забрав у девушки камень, который она вертела между тонких изящных пальцев, я заявил:

– Поднимусь на пирамиду. Хочу проверить кое-что.

О том, что под развалинами должен быть еще один камень, я почему-то умолчал.

На вершине ветер был еще сильнее. Я остановился, приходя в себя после подъема, и посмотрел вниз. Было видно, как Ана забралась в кабину самолета. Я подумал, что она собирается взлететь, но нет. Похоже, она просто пряталась от ветра. Выйдя на середину площадки, я собирался понаблюдать камень через линзу – не будет ли происходить каких-нибудь изменений в переливчатом пятне внутри, – когда заметил, что камень светится сам по себе знакомым голубоватым отблеском. Надо позвать Ану, подумал я, и тут же мир дернулся, потемнел, и по ногам жестко ударила земля.

3

Дорога была идеальной – ровный свежий асфальт, четкая красивая разметка и желтый свет фонарей, отделяющий мир цивилизации от окружающей тьмы. Пока я добирался до нее, я видел еще несколько машин, проехавших в том же направлении. И, как назло, стоило мне выйти на свет, машины исчезли. Поразмыслив, я двинулся в том же направлении, куда ехали автомобили. Я совершенно точно был на Земле, но где? Дорога казалась знакомой, разметка белого цвета – значит, не Америка и не Канада. Да и сам стиль дорожных фонарей казался родным и знакомым. Хотя я и не сомневался, что на большинстве из них, если поскрести, легко можно было найти надписи, что-то вроде «сделано в Китае». Было прохладно, но ощущения, запахи намекали скорее на весну, чем на осень. Пахло, кроме всего прочего, близкой водой.

Отблеск фар осветил обочину и протянул длинные тени от моих ног. Я обернулся и увидел приближающийся автомобиль. Остановился и поднял руку в универсальном жесте. Машина сначала проскочила мимо, не останавливаясь, но, проехав метров сто, внезапно осветила пустоту новой краской – ослепительным светом стоп-сигналов. Торопливо шагая к ней, я гадал, что это за авто – никогда раньше я таких не видел. Уже подойдя совсем близко, рассмотрел значок какой-то китайской марки на багажнике небольшого белого кроссовера и знакомые российские номера. Так, я дома. Коды регионов я не помнил, но это точно было что-то южное, и я подумал о Ставропольском крае.

– Добрый вечер, – поздоровался в приоткрытое окно я, – подвезете?

– Добрый, – буркнул водитель – пожилой дядька с усами, в клетчатой рубашке и джинсах. – Вы что, из этих, реконструкторов?

– Вроде того, – уверенно ответил я, решив играть по его правилам.

– Залезайте. Вас куда?

Простой вопрос поставил меня на время в тупик. Можно, конечно, было бы назвать ему московский адрес и остаться караулить следующую машину, но я выкрутился и после небольшой паузы сказал:

– Да любой торговый центр по пути. Мне бы переодеться.

– Это да, – согласился водитель. – Видел я вашего брата. Кто в чем! У вас, кстати, одежда не похожа на Средневековье. Это что?

– Это так одно угро-финское племя в прошлом одевалось, – продолжил я врать.

Тем не менее похоже, что это устроило моего спутника:

– А-а, ясно. А как на дорогу-то попали? С реки, что ли?

Стало ясно, почему пахло водой. Надо было срочно изобретать версию, как я попал туда в одиночестве.

– Лодка потекла. Пришлось бросить – завтра чего-нибудь придумаем. Телефон вот утопил – это проблема.

– Понятно! А то, я думаю, откуда он там взялся – один, ночью. Ну, да ничего, смарт – это не проблема. Я вас в «Аисте» высажу – там все, что угодно, найдете.

– Спасибо, – ответил я, гадая, что такое «Аист». Вероятно, какой-то местный магазин.

Тем временем я пытался сориентироваться – оглядел салон, панель приборов, тайком рассмотрел мужика. Ничего необычного – разве что машина незнакомая, но я никогда знатоком по части продукции китайского автопрома не был. Магнитола негромко играла незнакомую песню, явно импортного изготовления.

– А чего это играет? – решил я поинтересоваться.

– Да хрен его знает! – ожидаемо ответил водитель и неожиданно щелкнул кнопкой на руле, и музыка прекратилась.

Экран мигнул, сменилась картинка, и в верхней части по центру ярко высветились время и дата – 20:24 и 10.04.2032. Я оцепенело вытаращил глаза! Видимо, я среагировал довольно красноречиво, так как мужик бросил на меня взгляд и усмехнулся:

– Что, поздновато? Ну, оно и понятно, ты же смарт утопил.

– Ну да, – с трудом выдавил я из себя. Спросить его, что ли, где я? Когда – я уже выяснил. Отвернувшись к окну, я ошарашенно переваривал новую информацию. Как только психика все это выдерживает? Я чувствовал себя совершенно спокойным, хотя еще сегодня утром я исследовал сооружения древних магов на далекой планете, затем, как у меня это, по-видимому, на роду написано, бросил в одиночестве в глухих лесах не совсем постороннюю для меня женщину, очутился на родине, где, как выяснилось, прошло двенадцать лет. Двенадцать, Карл! Что я собирался делать? Найти жену, дочку, кота? Жена, наверное, забыла уже меня. Дочка – замужем. Кот?

Я судорожно схватился за карман кафтана – камень был на месте. Хоть что-то! Хоть какой-то ориентир! Уткнувшись лбом в прохладное стекло, я старался понять, чего я хочу? Я хотел домой – попал. Теперь, вроде как, хочу назад. Или нет? Единственное желание, которое осталось неизменным – разобраться, что происходит и как это возможно. Вот только я опасался, что сделать это здесь, на Земле, так далеко от таинственного источника, было невозможно. Вздохнув, решил – будем исходить из тех возможностей, которые есть. Для начала надо вернуться по-настоящему. То есть легализоваться, найти дом и семью. Первая мысль – обратиться в полицию – была немедленно отброшена. Это уже крайний случай! Я не исключал, что, так или иначе, полиция сама рано или поздно обратится ко мне. Пока побарахтаюсь.

За окном приближались яркие огни большого торгового центра на окраине какого-то города. Две тысячи тридцать второй год! Пока будущее выглядело вполне похоже. Машина легко заскочила на окраину огромной стоянки, и водитель начал извиняться:

– Извини, я тороплюсь – обещал сегодня домой пораньше. Ну, тут рядом – добежишь.

– Спасибо вам! Добегу, не рассыплюсь, – ответил я и выскочил наружу.

Стоянка была почти пуста. При входе в торговый центр я столкнулся с веселым мужиком, несущим в охапке огромный пакет с покупками. Тот заулыбался, увидев меня:

– Привет людям из Средневековья! Вы там, того, скидывайте этих ваших герцогов с баронами. Свободу холопам!

Я махнул ему рукой:

– Скинули уже. Они у нас теперь равны со смердами.

Мужик, не останавливаясь, хохотнул и сгинул за стеклами раздвижных дверей. Повезло. Кажется, здесь сейчас какой-то фестиваль реконструкторов проходит, и мне в моем кафтане удалось закосить под одного из любителей материальной культуры древности.

Рядом со входом располагался огромный пустой салон со знакомой вывеской. Ага, значит, этот оператор, по крайней мере, не разорился и не пропал. Я решительно, хотя и без копейки в кармане, направился туда.

– Добрый вечер. Вам чем-то помочь? – тут же рядом обнаружился продавец в рубашке фирменного зеленого цвета.

– Ага, – ответил я, ошалело разглядывая витрину.

Двенадцать лет для мобильных телефонов, или как они тут теперь называются, – это очень много! Такого разнообразия я не ожидал. Выбрал часть стенда, где телефоны хотя бы по форме были похожи на то, что было раньше – плоские прямоугольники разных размеров. На краю витрины веером были разбросаны какие-то цветные рекламки, и я схватил одну из карточек. Тут же над ухом забубнил продавец:

– При минимальной стоимости эти модели абсолютно функциональны! Конечно, спутниковый доступ у них обрезан и работает через ВПН, но, скажем откровенно, разницы по скорости взаимодействия вы все равно не заметите.

Я пригляделся к тому, что принял за рекламный листок. Это была прямоугольная цветная карточка толщиной с плотный лист бумаги и размерами сходная с телефонами моего времени, только немного более вытянутая по высоте.

– И на сколько батареи у него хватит? – засомневался я.

Продавец, похоже, был несколько обескуражен:

– В смысле? Элемент стандартный, деградирует при плотном использовании за месяц. Производитель гарантирует, что в любом режиме использования он умрет не раньше, чем через две недели. Все как у всех – стандартно. Элементы производит только РМГ, – он немного помолчал и добавил: – В любом случае, среди одноразовых смартов эти сейчас самые популярные! Вам он для чего?

– Да я утопил телефон на речке и документы.

– Тогда не сомневайтесь! Дешевле, чем чашка кофе, а функционально – никакой разницы! Вам же нужна сеть, а не играться?

– Согласен. Только как платить? Я вместе с документами все утопил.

Продавец вновь меня не понял:

– Естественно, терминал у нас есть! Прикладывайте палец и забирайте.

Было заметно, что он потерял ко мне интерес. Но что мне делать? Может, как говорится, закосить под дурачка?

– Где терминал?

Продавец, странно взглянув на меня, достал из кармана плоскую длинную коробочку, похожую на телефон, поднес ее к карточке, которую я все еще держал в руке, терминал – это был он – пискнул, на экране высветился символ отпечатка пальца. Протянув устройство ко мне, парень кивнул кому-то в стороне:

– Сейчас. Иду уже.

Я, уверенный в результате, точнее, в его отсутствии, приложил свой указательный палец к экрану. Секундная задержка, терминал пискнул. Продавец буркнул:

– Спасибо за покупку! – и устремился в дальний конец зала.

Я, не ожидавший подобного, протянул ему вслед:

– А-а?

Парень хлопнул себя ладонью по лбу:

– Извините. Забыл, что вы утопили смарт. Какой номер был у вас?

– А можно на новый номер?

– Конечно. Выбирайте, – и он протянул мне все тот же терминал с длинным списком свободных номеров.

Я ткнул пальцем, не глядя, в первый попавшийся, он взял у меня из рук смарт, оторвал наклейку с экрана, отчего тот, кажется, стал совсем тонким, как лист бумаги, и включился. На экране мелькнул логотип производителя – какой-то китаец, продавец приложил одноразовый смарт к своему терминалу, тот очередной раз пискнул, и парень, зачем-то еще раз извинившись, убежал за стойку.

Я, сделав вид, что так все и должно быть, вышел из магазина в пустые коридоры торгового центра, нашел скамейку, стоявшую посреди длинного коридора, и упал на нее.

Стоило мне взять телефон в руки, как он ожил. Ничего сложного, все привычно и напоминает оболочки из моего времени. Вот только программы незнакомые. Экран был изготовлен по технологии, похожей на электронную бумагу, только цветную и очень качественную. Было похоже, что я действительно держу в руке листок плотной бумаги с отличной цветной полиграфией на нем. Один недостаток – подсветить им в темноте не получится. В углу экрана мелькало уведомление о полученных сообщениях. Следом за поздравлением от оператора о подключении к сети и радостью от того, что я стал членом большой семьи, шло уведомление от банка о списании с моего счета пятисот рублей за покупку.

Наконец-то я начал понимать, что произошло. У меня был счет в этом банке, оставшийся от стародавних времен, когда я покупал в кредит очередную машину. Тогда же мне вручили там кредитную карту, которую я использовал позже как резервный фонд денег на случай непредвиденных расходов. Накануне исчезновения я положил на нее довольно большую сумму собственных средств, так как собирался купить что-то дорогое. Об этой карточке и о счете в банке моя жена не знала – точнее, ей было все равно, откуда и как я оплачивал наши покупки. Но вот прямо накануне моего исчезновения мне понадобилось оформить какую-то справку, и справка эта оформлялась через портал госуслуг. Для его использования требовалось там зарегистрироваться, пройти авторизацию и сдать биометрию – отпечатки пальцев и фотографирование. Делалось все это в уполномоченных банках, среди которых был и этот самый, где у меня была кредитная карта. В то время все это было внове, и мало кто проходил эту процедуру целиком, но я, желая исследовать новое, сделал все необходимое. И вот теперь это пригодилось. Вероятно, за прошедшее время идентификация личности окончательно перебралась в сеть, а вместе с ней и все виды услуг, в том числе банковские, которые требовали этого.

Все это нужно было еще проверить, но первое, что я сделал – запустил приложение «Карты». Телефон среагировал мгновенно, и на экране появилась подробная трехмерная схема торгового центра, где я находился, с отметкой моего местоположения. Учитывая, что я был внутри огромного здания, здесь явно использовалась какая-то новая технология – не GPS или «ГЛОНАСС», что-то другое. Значок на экране не двигался, а уверенно сохранял позицию и направление стрелки – стоило мне повернуть смарт, как значок повернулся вслед с удивительной точностью. Я увеличил масштаб и наконец-то узнал, где я находился – город Тихорецк, в треугольнике между Краснодаром, Ставрополем и Ростовом-на-Дону. Так, ясно – добираться до Москвы предстояло поездом.