Kitobni o'qish: «Хроника кровавого века – 4. Времена смутные»

Глава 1

С 1916 года в Германской империи было голодно. У немцев еда стала основной темой для разговоров. Бесконечные беседы о ней велись в окопах на фронте, в домах обывателей, и даже в Рейхстаге. Выступая в парламенте, депутат Филипп Шейдеман упал в голодный обморок.

Выдача продуктов в Германии осуществлялась по карточкам. Пайки постоянно сокращались. К январю 1918 года на человека в день приходилось: двести двадцать граммов муки, несколько граммов мяса и шестьсот граммов картофеля. Впрочем, картошку по карточкам получить было невозможно, вместо неё давали брюкву, зато много. Брюквы в стране было предостаточно. Её варили, парили, тушили, а из листьев делали салат, и заваривали вместо чая.

В то время в немецких городах, в какой подъезд ни зайди, всюду запах варёной брюквы. Её ели: врач с богатой частной практикой, скромный учитель и бедный разнорабочий. В книжных магазинах полно кулинарных книг, в которых утверждалось, что бульон из толчёных речных ракушек по питательности превосходит говяжью отбивную. Кулинарные книги учили, как разводить съедобные грибы в сточных канавах. На предприятиях рабочим выдавали в обед «айнтопф», (первое и второе блюда в одной тарелке). Состоял айнтопф из отходов со скотобоен и прессованных дрожжей. Из-за скудных пайков бастовали рабочие на военных заводах Кёльна, Берлина, Гамбурга, Мюнхена и Эссена. Эти стачки грозили перерасти в общегерманскую забастовку.

Несмотря на все эти трудности, генерал-квартирмейстер¹ Эрих Людендорф пребывал в приподнятом настроении. Он уверовал в победу Германской империи в мировой войне. Причиной его оптимизма послужила Октябрьская революция 1917 года в России. Людендорф предполагал, что вскоре последует выход этой державы из войны.

Первого февраля 1918 года Людендорф вызвал в Берлин начальников штабов армий Западного фронта. Приехал также принц Леопольд Баварский – командующий Восточным фронтом. В Брест-Литовске его начальник штаба вёл мирные переговоры с представителями большевиков.

– Господа, тринадцатого февраля нам с Гинденбургом надлежит ехать в Бад-Хомбург, докладывать кайзеру об операции «Михаэль», – Людендорф встал и прошёлся вдоль стола для совещаний. Он усмехнулся: – Гинденбург занят более неотложными делами, потому, совещание провожу я.

С парой Гинденбург – Людендорф в Германии были связаны все надежды на достойный выход страны из мировой войны. До 29 августа 1916 года Гинденбург командовал Восточным фронтом, а Людендорф был у него начальником штаба. Именно на Восточном фронте, немецкая армия провела все свои успешные операции. Западный фронт похвастаться победами не мог. Все лавры достались Гинденбургу, однако штабисты знали, что он не мог сотворить идею. Анализируя карту боевых действий, изучая данные разведки, он не чувствовал перспективы. Это дано Людендорфу – великому аналитику и стратегу. Но досконально просчитав всю войсковую операцию, он был не в состоянии воплотить её в жизнь – пасовал перед возникающими трудностями. Вот тут появлялся неукротимый Гинденбург, словно бешеный бык, ломающий все преграды.

Гинденбург и Людендорф прекрасно дополняли один другого, и в тоже время презирали друг друга. Людендорф за глаза звал Гинденбурга «дубиной», а тот своего начальника штаба именовал «слюнтяем». Однако оба понимали: они как сиамские близнецы должны быть вместе. В августе 1916 года кайзер Вильгельм II предложил Паулю фон Гинденбургу возглавить Генеральный штаб, тот поставил условие: заместителем у него должен быть генерал-полковник Эрик Людендорф.

Обосновавшись возле моста Мольтке², Людендорф убедил Гинденбурга, что Генеральный штаб должен взять на себя функции правительства. Гинденбург вышел с этой идеей на Вильгельма II. Канцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег был категорически против предложения военных, и кайзер его сместил. Людендорф предложил на должность канцлера никому не известного юриста Георга Михаэлиса.

Всеми делами в правительстве занимался Людендорф, а канцлер Михаэлис служил ширмой. Георг Михаэлис не был амбициозным человеком, такое положение дел его вполне устраивало. Но вот казус! Он оказался слишком чувствительным. Выступая в Рейхстаге, Михаэлис за пассивность, подвергался критике и насмешкам со стороны депутатов. Его нервы не выдержали, и он подал в отставку. Разозлённый Гинденбург хотел разогнать парламент, но этому воспротивился Людендорф.

«Эти болтуны иногда высказывают здравые мысли», – таков был его довод.

Новым канцлером был назначен граф Георг фон Гертлинг, медлительный словно черепаха. Насмешки парламентариев беспокоили его так же, как капли дождя падающие на панцирь черепахи. В Генеральном штабе промышленностью, сельским хозяйством и продовольствием занимался генерал-майор Вильгельм Грёнер. Железнодорожными перевозками ведал полковник Макс Бауэр, а за МИД отвечал капитан Курт фон Шлейхер. Практически в Германской империи была введена военная диктатура, и на какое-то время это дало эффект, ибо военные обеспечили порядок. Но решить проблемы с продовольствием офицеры Генерального штаба были не в силах. В сельском хозяйстве некому стало работать – все мужчины на фронте. Проблемы в тылу Германии не позволяли надеяться на успехи на фронтах. Но тут в России грянула Октябрьская революция. Вот тогда-то и появилась надежда на достойное завершение мировой войны.

Людендорф подсчитал: сняв с Восточного фронта около миллиона солдат, можно создать численное превосходство на Западном фронте. До того как войска США высадятся в Европе, необходимо пробить оборону союзников: британцев сбросить в море, а французов окружить под Парижем.

«Раньше сентября американцы все свои войска в Европу переправить не смогут, следовательно, наступление нужно начинать в марте, – вечерами размышлял Людендорф, разглядывая карту, висящую у него в кабинете. Он расхаживал по кабинету: – Разбить англичан и французов, потом усадить их за стол переговоров, выторговать почётный мир для Германии».

В конце января 1918 года Людендорф поручил оперативному отделу Генерального штаба начать разработку операции «Михаэль». Первого февраля он вызвал в Берлин начальников штабов армий Западного фронта.

– Господа! В марте мы начнём операцию «Михаэль», которая позволит склонить чашу весов на войне в нашу пользу, – Людендорф прошёл к письменному столу и посмотрел свои записи.

– Господин генерал-полковник, – дородный, с двойным подбородком, командующий Восточным фронтом Людвиг Баварский, поёрзал на стуле.

– Слушаю вас Ваше Высочество, – отвлёкся от своих бумаг Людендорф.

– Вы хотите забрать у меня все боеспособные части, а со мной воюет русская армия!

– У вас принц есть ландвер.³ Для боёв на Западном фронте эти старички непригодны, а для охранной службы в самый раз. Также помощь вам окажет армия Австро-Венгрии. Хватит, чтобы отбиться от горстки солдат полностью разложившейся русской армии, – Людендорф сел за свой стол.

– Командующий седьмой армии Австро-Венгрии стоящей на Украине, больше озабочен захватом хлебных районов, нежели помощью нам, – вздохнул баварский принц, – да и сил у австрийцев явно недостаточно, так как они перебрасывают войска на Итальянский фронт.

– К чему вы клоните Ваше Величество? – Людендорф закрыл папку с бумагами.

– Я предлагаю смягчить наши условия на переговорах с большевиками, – Леопольд Баварский посмотрел на Людендорфа. Он откашлялся: – Украина нам нужна, так как это продовольствие и уголь. Но Финляндию и часть Прибалтики большевикам можно уступить.

– А так ли нам нужен мир с большевистской Россией?! – усмехнулся Людендорф. Он посмотрел на начальника отдела III B (разведка): – Полковник Николаи, что скажете?

– Предварительные переговоры с украинской Центральной Радой закончены, – с тонкими усиками, полковник Николаи больше походил на альфонса, нежели на прусского офицера. Движения его были плавны и элегантны, словно у метрдотеля: – Гетман Скоропадский согласен подписать с нами мир в Брест-Литовске.

– Вот видите принц, мир с большевиками нам не так уж и важен, – развёл руками Людендорф.

– Господин генерал, заключив мир с большевиками, мы могли бы демобилизовать часть солдат ландвера, – генерал Грёнер, сидевший рядом с начальником разведки, поморщился. Сладковатый запах одеколона, которым пользовался полковник Николаи, раздражал его: – Среди солдат ландвера много квалифицированных рабочих, необходимых нам в тылу.

– Так точно господин генерал-полковник! – кивнул огненно-рыжий полковник Бауэр, сидевший напротив Грёнера. Он слегка улыбнулся генералу и продолжил: – Из-за некачественного ремонта локомотивов, время доставки грузов увеличилось в несколько раз. Железная дорога нуждается в квалифицированных рабочих.

– Хорошо, я согласен с вашими доводами, – хлопнул ладонью по столу Людендорф. Он откинулся на спинку кресла: – Капитан фон Шлейхер останетесь после совещания. Обсудим, какие уступки мы можем сделать большевикам.

***

В Генеральном штабе Макс Бауэр считался протеже Людендорфа. До войны, будучи майором, он служил под началом генерал-полковника в мобилизационном управлении. Людендорф дал ему блестящую характеристику, и в марте 1914 года Бауэру присвоили чин подполковника, назначив начальником II отдела Генерального штаба. Отдел курировал производство снарядов и артиллерийских орудий.

В августе 1916 года став генералом – квартирмейстером Генерального штаба, Людендорф вызвал к себе полковника Грёнера, руководившего в то время IV отделом Генерального штаба. Этот отдел ведал железнодорожными перевозками.

– Сдайте дела полковнику Бауэру, – генерал-квартирмейстер подписывал бумаги. Он поставил последнюю подпись, и адъютант забрал папку со стола.

«Это лиса Бауэр подсидел меня», – со злостью подумал Вильгельм Грёнер. Он недовольно взглянул на лейтенанта Рихтера, адъютанта Людендорфа. Длинный тощий Рихтер, был разносчиком сплетен в штабе. Лейтенант вышел из кабинета, а Людендорф продолжал:

– Я решил реорганизовать работу некоторых подразделений штаба, соединить отделы ваш и Бауэра. В Генеральном штабе будет образовано Высшее армейское командование, а при нём управление промышленности, сельского хозяйства и продовольствия. Вы полковник Грёнер назначаетесь его руководителем. Батоцки-Фрибе⁴ лишь вопит о проблемах с продовольствием, но при этом палец о палец не ударил, чтобы преодолеть трудности. Теперь от вас полковник Грёнер станет зависеть, будет ли накормлен и вооружён германский солдат. Следовательно, ваша успешная работа, залог наших будущих побед. Советую вам почаще контактировать с полковником Бауэром. У него сложились хорошие отношения с промышленниками Фрицем Тиссеном, Фридрихом Круппом и Эрнстом Блюхнером. Эти господа не болтают, а делают дело.

Вильгельм Грёнер воспользовался советом генерал-квартирмейстера. Бауэр свёл его с промышленниками, а те подсказали несколько интересных идей. Работой Вильгельма Грёнера Людендорф был доволен, и выхлопотал для него чин генерал-майора. С той поры завязалась дружба между Бауэром и Грёнером.

После совещания у Людендорфа, они пошли в кабинет Вильгельма Грёнера.

– Что-то Людендорф быстро пошёл на уступки, – полковник Бауэр смотрел в окно на моросивший дождик.

– Нас оказалось слишком много на него одного, и у всех веские аргументы, – Грёнер достал серебряный портсигар, предложил сигарету другу.

Едва они закурили, в кабинет вошёл сутулый фельдфебель в круглых очках.

– Господин генерал, я закончил перепечатывать стенограмму совещания, – фельдфебель шагнул к столу Грёнера, и положил несколько листов бумаги.

– Лемке, может, и мне дадите один экземпляр? – полковник стряхнул пепел с сигареты в пепельницу. Он улыбнулся: – Я не привередлив, удовлетворюсь экземпляром, напечатанным через копирку.

– Господин полковник, к сожалению, чернила на копировальной бумаге отвратительные.⁵ Через два часа я принесу вам ваш экземпляр.

– Хорошо Лемке, вы свободны, – кивнул генерал.

– Слушаюсь, господин генерал-майор! – фельдфебель щёлкнул каблуками и неловко повернувшись, вышел из кабинета.

– Куда катится наша армия, если у штабного фельдфебеля нет выправки?! – услышал Лемке, стоя возле двери генеральского кабинета.

– Чего вы хотите от призыва второй категории?! Раньше такого даже в ландвер бы не взяли, а теперь служит в генеральном штабе. До войны Лемке по состоянию здоровья был освобождён от призыва, а теперь…., -дальше фельдфебель не стал слушать, он пошёл по длинному коридору в канцелярию. На ходу Лемке вынул из своей папки несколько листов бумаги, и засунул их в карман брюк. Он отпросился у начальника канцелярии капитана Кнаппе проведать больную мать.

Перебравшись через мост Мольтке на Альт-Маобит, фельдфебель направился на Инвалиденштрассен. На этой улице находилось головное отделение банка «Макс Варбург и компаньоны». До призыва в армию, Карл Лемке работал в этом банке клерком. Владелец банка Макс Варбург поспособствовал тому, чтобы Ленке остался служить в Берлине, а не гнил в окопах где-нибудь под Аррасом или на реке Соме. Пригодилось умение Лемке стенографировать и печатать на машинке. Однако даже этого было бы недостаточно, если бы не протекция Варбурга. В годы кровавой войны остаться служить в Берлине такая удача! Макс Варбург просил уведомлять его, о чём говорят на совещаниях в Генеральном штабе, и Лемке исправно выполнял просьбу своего благодетеля.

Машинописную копию стенографического отчёта с совещания у Людендорфа, Макс Варбург по бильдтелеграфу⁶ направил в Стокгольм, в «Новый банк». Перед войной этот банк Макс Варбург организовал, чтобы иметь возможность закупать в России стратегическое сырьё, которое понадобиться промышленности Германии. Директором «Нового банка» стал швед Олаф Ашберг. В апреле 1917 года США объявили войну Германии, и через Ашберга Макс Варбург поддерживал связь со своим старшим братом Паулем, живущим в Нью-Йорке.

Пауль Варбург – один из основателей и акционеров Федеральной резервной системы США. Именно создание ФРС США в декабре 1913 года стала главной причиной разразившейся мировой войны. Американский доллар, напечатанный ФРС должен стать мировой валютой. Для того чтобы правительства Франции, Великобритании, Германии и России не могли препятствовать замыслам акционеров ФРС, эти страны необходимо вогнать в долги. Война как нельзя лучше подходит для этого, ибо весьма разорительное мероприятие.

Зимой 1917 года акционерам ФРС США стало ясно, что Германия войну проиграет и будет вынуждена платить огромные репарации странам победительницам. В России после свержения царя начнётся развал империи, и наиболее «сладкие» её куски должны прибрать к рукам США. Всё шло по планам акционеров ФРС, но задуманная Людендорфом операция могла, помешать их исполнению.

Олаф Ашберг получив из Берлина фотокопию отчёта с совещания у Людендорфа, приказал секретарю перепечатать её. В 15.00 по бильдтелеграфу он отправил копию в Нью-Йорк Паулю Варбургу. Пять часов – разница во времени между Нью-Йорком и Стокгольмом. Пауль Варбург получил фотокопию в десять часов дня. Он отправился на Уолт-стрит в офис банка «Джи Пи Морган и компаньоны». Встретился с владельцем банка Джоном Пирпонтом Морганом. Друзья и партнёры звали его Джипи.

– Германская армия, перебросив все силы с Восточного фронта, прорвёт оборону союзников, ещё до того, как экспедиционный корпус генерала Першинга высадится в Европе, – нахмурился Джипи, прочитав отчёт. Он положил его на стол: – Это поломает всю нашу комбинацию.

Разглядывая Джипи, Пауль Варбург усмехнулся:

«Сын не похож на отца».

Джон Пирпонт Морган-старший, или Джи Пи как звали его друзья и враги, со своей огромной фиолетовой бородавкой на щеке, вызывал ужас и отвращение. Обаятельный Джипи производил приятное впечатление. Хотя, также как и отец был умён, безжалостен и коварен.

– Что же делать? – отвлёкся от своих мыслей Пауль Варбург.

– В правительстве большевиков, у меня есть человек. Это Лев Троцкий, – Джипи встал и заходил по кабинету. Он открыл коробку с сигарами, предложил Варбургу, но тот отказался. Морган взял сигару: – Связь с ним поддерживает Ламонт, он сейчас в России. В последнем сообщении Ламонт пишет, что Троцкий выехал в Брест-Литовск, на сепаратные переговоры с немцами.

Томас Уильям Ламонт – младший партнёр в банке «Джи Пи Морган и компаньоны». В 1917 году, когда стало ясно, что дело идёт к распаду России, правительство США под эгидой «Красного креста» направила в Петроград миссию, состоящую из бизнесменов, военных и разведчиков. Возглавлял её Уильям Байс Томпсон. Цель этой миссии: «застолбить» для США наиболее «жирные» куски Российской империи.

Лев Троцкий был завербован Морганом с помощью банкира Якоба Шифа в начале 1917 года. Джипи знал, что Троцкий второй человек в партии большевиков. Морган рассчитывал устранить Владимира Ленина, и тогда большевики станут работать на акционеров ФРС. Банкир Ламонт был связным между Троцким и Джипи.

– Вы намереваетесь послать Ламонта в Брест-Литовск?! – скрипучий голос Варбурга прервал ход мыслей Джипи.

– В России сейчас хаос, он туда из Петрограда не скоро доберётся, – Джипи затянулся сигарой. – С Троцким должен встретиться ваш брат. Давайте обсудим, какие инструкции он ему передаст.

***

Утром второго февраля Макс Варбург встретился с генерал-полковником Людендорфом. Варбург в Германской империи занимал пост начальника экономической разведки. Банкир заявил генералу, что в делегации большевиков в Брест-Литовске у него есть агент, с которым необходимо встретиться, чтобы обсудить поставки из России марганца, так необходимого заводам Круппа. Генерал – квартирмейстер германского Генерального штаба попросил Леопольда Баварского прихватить с собой Макса Варбурга.

В Брест-Литовске резиденцией Леопольда Баварского был дворец князей Немцевичей в деревушке Скоки. Туда принц баварский и Варбург добрались второго февраля в семь часов вечера. Леопольд Баварский выделил банкиру автомобиль и сопровождающего офицера. Варбург сразу поехал в Брестскую цитадель. В ней разместилась делегация большевиков.

После Октябрьской революции Владимир Ленин настаивал на немедленном заключении сепаратного мира с Германией. Он убеждал членов ЦК РСДРП (б)⁷ и СНК⁸ что, «уставшая от войны русская крестьянская армия сметёт Советское правительство, промедли мы с заключением мира». Вроде всё логично!

Народ устал от войны, Русская армия развалилась, в ней практически не осталось боеспособных частей. Новая советская армия пока не создана, следовательно, нужен мир на любых условиях. Мир – как передышка, для создания советской армии. В противном случае можно потерять Россию. Однако разумные доводы Ленина большинство его соратников не восприняли. В ЦК РСДРП (б) его поддержали лишь Яков Свердлов, Иосиф Сталин и Фёдор Сергеев (товарищ Артём). Основным оппонентом Ленина стал редактор большевистской газеты «Правда» Николай Бухарин. Он заявил:

– Мира не заключать! Объявить Германии революционную войну, которая ускорит мировую революцию. Подписывая мир с Германией, мы срываем эту борьбу. Сохраняя социалистическую республику, мы проигрываем шансы международного движения.

Как вам такое?! В пожаре мировой революции, гори синем пламенем Россия! Во имя мировой гегемонии пролетариата, бросить в топку войны людей России! Позиция Николая Бухарина была, мягко говоря, странной, и мудрый змий Лев Троцкий тотчас же окрестил его «Коля Балаболкин».

При всей нелепости позиции Коли Балаболкина, его поддержали Урицкий, Дзержинский, Бубнов. Пятаков и Смирнов. Видя, что проигрывает. Ленин пошёл ва-банк, он заявил:

– Либо мы заключаем мир с Германией, либо я выхожу их состава ЦК. Ставлю вопрос на голосование!

Неизвестно, что было бы с Россией, дойди до голосования, но тут встрял лукавый Лев Давидович Троцкий:

– Предлагаю войну прекратить, мира не заключать. Армию демобилизовать. Я убеждён, силы Германии истощены, и она не в состоянии вести наступательные операции на русском фронте. А если всё же начнёт, то ускорит революцию в Германии, которая станет детонатором мировой революции.

За предложенную резолюцию Троцкого проголосовало большинство членов ЦК, и даже Ленин, неохотно согласился с ней. Троцкому и его хозяину Джипи была выгодна позиция Николая Бухарина на продолжение войны, но коварный Лев Давидович не стал открыто примыкать к Коле Балаболкину. Он видел, что у того и так большинство в ЦК. Сейчас Троцкий нарком иностранных дел, он может контролировать процесс переговоров с Германией, а примкни Лев Давидович к Бухарину, Ленин обязательно добьётся его перевода из наркомата иностранных дел.

Пока Троцкий принимал дела от старых чиновников МИД России, на переговоры с германской делегацией он направил своего заместителя и друга Адольфа Иоффе. До войны в Вене, они вместе выпускали газету «Рабочая правда». В январе 1918 года Троцкий покончил с делами в комиссариате иностранных дел и собрался в Брест-Литовск. Перед поездкой Лев Давидович договорился с Лениным: он станет лавировать, а когда немцы его прижмут, примет все их условия.

Второго февраля, после разговора с Максом Варбургом, Троцкий пришёл в комнату Адольфа Иоффе.

– Я только что встретился со своим доверенным человеком из Берлина, – Троцкий словно коня, оседлал единственный стул в комнате Иоффе. Лев Давидович улыбнулся, блеснув стёклами пенсне: – Я был прав, в Германии начинается революция. Сейчас мы с тобой напишем воззвание правительства Советской России к германским солдатам и матросам. Ты отвезёшь его в Берлин Францу Мерингу.⁹

– Как я доберусь до Берлина?! – Иоффе не улыбалась перспектива быть задержанным в Германии по подозрению в шпионаже.

«По теперешним временам, попадись я в руки германской полиции, долго со мной разбираться не будут, тут же расстреляют», – он собрался отказаться от поездки, но Троцкий опередил его.

– Мой человек довезёт тебя до Берлина, и позаботится о твоей безопасности. Он же вернёт тебя в Брест-Литовск, – Троцкий сел за стол. Он взял лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу, принялся писать воззвание на немецком языке. Обернулся к Иоффе: – Иди, позови Николая.

Бывший унтер-офицер минного отряда Балтийского флота Николай Маркин занимал должность помощника Троцкого в наркомате иностранных дел. Молодой, не слишком грамотный, Маркин боготворил своего начальника. После Октябрьской революции чиновники МИД России отсиживались в своих квартирах, перестав выходить на службу. Маркин с матросами ездил по Петрограду, вытаскивал их из домов. Он привозил чиновников на Дворцовую площадь в здание МИД. Когда все были собраны, Троцкий потребовал у них ключи от кабинетов и архива. Чиновники ответили, что ключи утеряны. Тогда Маркин выхватил из толпы щупленького Фёдора Белова из Отдела печати, приставил к его голове револьвер, и сказал:

«Я буду расстреливать по одному человеку каждые полчаса, пока ключи не найдутся», – чиновники тут же предоставили все ключи.

Троцкий заканчивал писать воззвание, когда в комнату вошли Иоффе и Маркин.

– Николай, товарищ Иоффе должен уехать с особо секретным заданием, – Троцкий свернул лист бумаги вчетверо и отдал своему заместителю. Посмотрел на Маркина: – Никто, кроме нас троих, не должен знать, что Адольфа Абрамовича нет в Брест-Литовске. Завтра, я всем объявлю, что товарищ Иоффе заболел, а ты никого не пускай к нему.

– Понял Лев Давидович, – кивнул Маркин.

Седьмого февраля дежурный офицер Генерального штаба на утреннем докладе сообщил Людендорфу, что в полках и флотских экипажах стали появляться листовки с обращением Советского правительства к немецким солдатам и матросам, о том, что «необходимо убить кайзера и генералов».

Вечером десятого февраля начальник штаба Восточного фронта генерал-майор Герман телеграфировал в Берлин:

«На переговорах Троцкий, как руководитель делегации большевиков, заявил, что война закончена, но условия выдвигаемое германо-австрийской стороной Советское правительство считает неприемлемыми. Мирный договор большевики подписывать отказываются».

Людендорф взбесился и дал телеграмму Леопольду Баварскому:

«Передислокацию корпусов и дивизий на Западный фронт немедленно прекратить. Приступить наступательной операции на Восточном фронте».

Восемнадцатого февраля германские и австро-венгерские войска начнут наступление по всему Восточному фронту. Займут города Луцк, Ровно, Минск, Новгород-Волынский и Житомир. 23 февраля германское командование по радио направит в Петроград более жёсткие условия, нежели были в Брест-Литовске. На раздумья Советскому правительству отводились одни сутки. Ночью двадцать третьего февраля на заседание ЦК РСДРП (б) Владимир Ленин потребовал согласиться на германские условия, или он выходит из состава ЦК и СНК. С трудом Ленин добился принятия нужной резолюции. Оскорблённый Николай Бухарин подал заявление о выходе из состава ЦК РСДРП (б) и увольнения с поста редактора газеты «Правды». На этом же заседании ЦК, Лев Давидович Троцкий был снят с поста комиссара иностранных дел. На его место назначен Георгий Чичерин, он поехал в Брест-Литовск, подписывать мирный договор.

Двадцать первого марта германские войска на Западном фронте начали операцию «Михаэль». Немцам удалось добиться численного превосходства на участке своего наступления, оборона союзников трещала, но держалась, чтобы проломить её, германскому командованию не хватило тех трёхсот тысяч солдат с Восточного фронта, которые Людендорф планировал использовать на первоначальном этапе операции. Он несколько раз менял направление удара, но оборона союзников выдержала. Союзники и немцы несли большие потери, однако в Европу прибывал американский экспедиционный корпус генерала Першинга, а в Германии резервов больше не было. С Восточного фронта теперь уже нельзя было снять ни одного полка, поскольку коммуникации в результате наступления так растянулись, что германское командование с трудом контролировала ситуацию.

Осознав всю безысходность сложившегося положения, Людендорф впал в прострацию. На него стали накатывать вспышки беспричинной ярости, он словно буйнопомешанный крушил мебель в своём кабинете. Офицерам Генерального штаба приходилось часами ждать, когда у него утихнет припадок ярости, и генерал сможет осмысленно говорить. Потом на Людендорфа накатывала апатия. Пока из его кабинета уносили поломанную мебель, он садился на диван, хватался за голову, и причитал:

– Глупец! Вместо того чтобы снять войска с Восточного фронта, я вознамерился взять Петербург. Для чего мне Петербург? Что там есть в этом Петербурге?

Глава 2

Февральская революция 1917 года, в результате которой русский император Николай II лишился престола, случилась из-за нехватки продуктов в Петрограде. Сменив царских министров, Временное правительство за полгода развалило армию, а заодно порушило веками отлаженное государственное управление, разогнав полицию и выпустив всех уголовников, которых стали именовать «Птенцами Керенского». К концу 1917 года Временное правительство, потеряв управление страной, рухнуло. В октябре случилась вторая за год революция. Пришедшим к власти большевикам, в наследство досталась мировая война, разложившаяся армия и разваливающаяся страна. Проблемы с продовольствием Временное правительство решить так и не смогло.

Большая война мероприятие для государств разорительное, и трудности с продовольствием возникли почти у всех воюющих стран. В России из-за обилия пахотных земель и большого количества населения, эта проблема стояла не так остро как в Германии. Но в Петрограде с продовольствием было тяжело.

Петроград – город северный, пахотной земли вокруг мало, а население большое. Во время войны в город хлынули беженцы с западных губерний. В мирное время Петроград снабжался продовольствием по морю и железной дороге. В войну германский флот перерезал транспортные коммуникации на Балтийском море, а железные дороги в первую очередь перевозили грузы для армии. Трудности с продовольствием в Петрограде, прежде всего, возникли из-за бестолковости царских чиновников, не предусмотревших такого развития событий. В составе Временного правительства министры постоянно менялись, и решать проблему голода в Петрограде, чиновники не успевали.

После Октябрьской революции головой Петроградской городской думы¹⁰ был назначен Михаил Калинин. Проблему голода в городе он принялся решать кардинально: реквизировал все запасы муки и продуктов на частных складах, но этого было недостаточно.

Непосредственно за продовольствие в Петроградской думе отвечал большевик Алексей Бадаев. Ему удалось направить с южного Урала несколько эшелонов с мукой, и до весны 1918 года большевикам удалось отодвинуть угрозу голода. Ввели строгий учёт при распределении продуктов, то, что не удалось сделать ни царским чиновникам, ни Временному правительству. Мука, хлеб, сахар и другие продукты стали выдаваться по карточкам. Продуктовый паёк был скудным, и кто имел возможность, шел на Сенной рынок. Там у мешочников¹¹ покупали молоко, сливочное масло и мясо. Правда крестьяне деньги Временного правительства («керенки») и царские рубли брали неохотно, а других не было. Потому петербуржцы несли на рынок вещи. За крепдешиновую юбку или габардиновый пиджак давали пять фунтов¹² муки, а за книжку «Декамерон» Джованни Боккаччо с картинками, можно было получить фунт сливочного масла. Мир перевернулся, и ценности поменялись: за уникальную гравюру Алексея Зубова с видами Петербурга XVIII века мешочники давали всего три фунта муки, а дешёвый журнал с иллюстрациями эротических гравюр Франца фон Байерса обменивался на два фунта мяса и пять фунтов муки. Люди голодали и выкручивались, как могли, доставая продукты. Мало кого интересовало, что 3 февраля 1918 года народный комиссар иностранных дел Георгий Чичерин в Брест-Литовске подписал сепаратный мир с немцами. Хотя листовки, возвещавшие об этом, расклеили на каждой театральной тумбе Петрограда.

По договору с немцами, Советская Россия теряла четверть территории Российской империи, однако другого выхода не было. Теперь Ленину следовало доказать партии большевиков, всю необходимость заключения Брестского мира. Шестого марта 1918 года в Петрограде собрался VII съезд РКП (б).¹³ Среди делегатов съезда стала популярна позиция Николая Бухарина, разгорелись ожесточённые споры по поводу Брестского мира. Владимир Ленин доказывая свою позицию, выступал шестнадцать раз. В конце концов, он добился своего, съезд принял его резолюцию, но споры не утихали. Большевикам приходилось свою правоту доказывать союзникам: левым эсерам и анархистам.

Съезд партии большевиков проходил в Таврическом дворце. В буфете вспыхнул ожесточённый спор по поводу Брестского мира. Схлестнулись большевик Эразм Кадомцев и анархист Александр Ге.¹⁴