Kitobni o'qish: «Бес молний. Девочка и тролль»

Арине

ПРОЛОГ

Гроза удалась на славу.

Небо рычало и грохотало. С дикими воплями ветродемоны набрасывались на мешковатые облака, трепещущие от ужаса одинокие деревца и даже друг на друга. Громыхатели надрывались изо всех сил, сотрясая землю и стращая забившихся внутрь своих убогих жилищ людишек.

Примчались на веселье и бесы молний. От счастья шерсть Кира светилась нежно-голубым. И хотя испускаемые им разряды еще были тоненькими, и попади он, скажем, в дерево, то вряд ли сумел бы даже как следует обуглить ствол, все равно бесенок сиял ярче многих взрослых. Еще бы – как-никак, это была первая гроза, в которой он принимал непосредственное участие, а не просто наблюдал со стороны, словно какой-нибудь камнеед.

Кир быстро сплел светящуюся сетку из молний и, как следует прицелившись, запустил ее в ближайшее облако, которое все никак не превращалось в настоящую тучу. Облако вздрогнуло, широко разинуло пасть, и… молнии Кира исчезли в темнеющих недрах, едва подсветив утробу. Громыхатель, уже было готовый произвести сокрушительный треск, увидев, как исчезают все старания Кира, развернулся и полетел на другой конец долины.

Облако продолжало медленно надуваться, и тут ослепительный разряд влетел в него, озарив изнутри. Здоровенный громыхатель, увидев мерцающее облако, замахал своими рукокрыльями.

– Ка-бам!

Словно сотня деревьев сломалась в один миг – такой силы раздался треск. Кир почувствовал, как сквозь его тело проходит звуковая волна, точно пронизывая насквозь тысячами крохотных иголок.

– Слыхал? – из-за облака, которое к этому моменту стало самой настоящей тучей, темной и свирепой, выпорхнул Нур и закружил вокруг Кира.

В полете его хвост из тонких золотистых нитей струился по воздуху, точно водопад, каким-то чудом текущий не по земле, а по небу.

Нур был старшим из ста тридцати братьев и сестер Кира. Гроза для него была делом обычным. Сколько Кир себя помнил, брат рассказывал о своих успехах. То ему удалось столкнуть две самых больших тучи, то он расколол надвое целое дерево, то запустил больше всех молний – тридцать две штуки. А один раз Нур хвастался, что летал так быстро, что ни один другой бес просто не успевал пустить молнию, и всю грозу громыхателей сопровождали лишь его вспышки.

Признаться, Кир частенько сомневался в правдивости историй. И уж точно был уверен, что стоит ему вырасти, как Нуру придется потесниться на небосводе.

И теперь такое! Пустил настолько никчемную молнию, что не смог привлечь ни одного громыхателя!

– А теперь смотри на это! – продолжая усмехаться, Нур завертелся волчком. Он крутился все быстрее и быстрее, так быстро, что обратился в бесформенное золотистое пятно. Вдруг из середины этого пятна отделилось еще одно, такого же цвета и круглое, словно бы от большого солнца отпочковалась звезда поменьше.

Шаровая молния! От удивления Кир застыл в воздухе. Он даже не знал, что такое вообще возможно.

Шаровая молния медленно поплыла по направлению к земле, но вскоре затрещала и распалась. Все же это было нереально круто!

– Уфф! – Нур перестал вращаться, но его все еще пошатывало. – Сложная штука. Однажды она долетела почти до земли. Видел бы ты этих напуганных дикарей!

Кир так и висел в воздухе, не в силах хоть что-то сказать.

– Ну? Чего застыл, братец? – глаза Нура сияли азартом. – Айда веселиться, а то другие вовсю развлекаются!

И действительно, остальные бесы молний зря времени не теряли. То тут, то там небо прорезали синие, фиолетовые и серебристые вспышки, а ветродемоны разносили аккомпанемент громыхателей на много километров вокруг.

– Научи меня! – неожиданно для самого себя выпалил Кир, – прошу!

Нур было замешкался, но быстро нашелся с ответом.

– Ха! Придумал тоже – научи! Можно подумать, это так просто. Ты бы сперва с обычными молниями разобрался!

Брат прав. Куда такому неумехе как Кир запускать шаровые молнии. Он не смог совладать даже с обычной тучкой. Кир сник.

– Ладно, не грусти, – Нур пролетел по кругу, кувыркнулся и завис в воздухе, разделив свой чудесный искрящийся хвост на две половинки, каждая из которых продолжала переливаться жидким золотом. – Вот как поступим. Видишь то дерево? Одинокое, с опавшей листвой? Там, на холме, за лесом?

Кир энергично закивал.

– Чудненько. Летим туда и обратно. Сможешь удержаться за мой хвост – так и быть, научу паре трюков.

И, не дожидаясь ответа, Нур понесся к одинокому дереву.

***

Кир летел так быстро, как не летал никогда. Мир вокруг превратился в смазанные полоски. Наэлектризованный воздух трещал и свистел. Не успевшие убраться с пути ветродемоны шипели от ярости и возмущения.

Но чтобы догнать брата, этого было мало.

Огненная кисточка на конце хвоста старшего молниебеса маячила перед мордочкой Кира, словно дразня: не догонишь, не догонишь! Кир вложил в этот полет все свои силы и умения, но все равно отставал. Как Нуру удается летать так быстро? Да и судя по заливистому смеху брата, для него эта гонка – веселье, а не труд.

От неожиданного прилива злости Кир почувствовал, как тело нагревается и одновременно – что его скорость растет. Так вот в чем секрет! Бесенок попытался разозлиться еще сильнее, но специально делать это не получалось. Кир напрягся, оживляя в памяти давние обиды. Да вот незадача – их особо и не было. Да, Нур был хвастливым и заносчивым, но он никогда намеренно не обижал младших. А разве его вина, что он попросту был лучше Кира во всем?

Хвост брата стал снова удаляться.

Киру живо представилась картина, как он, уставший и запыхавшийся, наконец, заканчивает гонку под жалостливый взгляд Нура, как тот говорит, что в следующий раз все обязательно получится, а через миг с треском улетает в самую гущу облаков, чтобы как следует подсветить все молниями.

Помогло. Разозленный Кир помчался быстрее самого ветра. По-прежнему летящий впереди Нур превратился из крохотной точки в пятнышко, затем Кир смог разглядеть длинный хвост, прижатые к телу лапы и уши.

«Теперь тебе точно не уйти, братец!» – успел подумать он, прежде чем откуда ни возьмись у него на пути оказалась здоровенная черная птица.

Кир резко нырнул вниз и оказался внутри целой стаи ветродемонов. Столкнуться с ними он не мог – существа попросту не имели тел, но воздух вокруг них крутился с бешеной скоростью.

Пыль застилала глаза. Кира швыряло в одну сторону, в другую. После третьего броска он уже не понимал, где небо, а где земля. В отчаянии он метнулся просто вперед, надеясь вырваться на свободу. Возможно, ему бы удалось улизнуть, не разродись пузатая туча наверху шквалистым ливнем. Кир завертелся, теряя высоту. Последнее, о чем он успел подумать до столкновения с землей: «Нур даже не заметит моего отсутствия».

Затем все потемнело.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Арика зажмурилась. От очередного раската грома – особенно сильного – показалось, что земля пошла волнами, точно море в шторм. Затухающий в очаге огонь из последних сил плюнул оранжевыми искрами и погас. Жилище погрузилось в сумрак. Воющий по-шакальи ветер вонзил когти в стены дома и попытался разломать их на части.

Жилище устояло. На этот раз.

Дом был хоть и не богатым, но надежным. Стены из толстых бревен, дверь с надежным засовом, покатая крыша. Отец сам его построил. Давно. Еще до рождения Арики. Еще когда была жива ее мать.

– Успокойся, дочь, – отец, как всегда спокойный и рассудительный, сгреб в кучу тлеющие угли и подбросил в очаг пару новых поленьев. Пламя принялось разгораться с новой силой, отгоняя тьму и страх. Отец помешал варившееся в котелке рагу и кинул туда немного специй. Запах еды сделался просто невыносимо притягательным. От голода Арика уже была готова жевать собственные башмаки.

– Сейчас перекусим, да спать ляжем, – отец помешал еще немного, и новая порция ароматного дыма ворвалась в ноздри, – а к утру и гроза, глядишь, закончится.

Голос отца и аромат пищи, да еще такой вкусной – ведь что может быть лучше свежесваренного мясного рагу? – прогнал страх. Но лишь до тех пор, пока новый раскат грома не сотряс землю и стены хижины.

– Не бойся, – попытался успокоить отец. – Небесные никогда не трогают нас, ходящих по земле.

– Ты о духах неба? – робко спросила Арика, – о молниебесах, громыхателях и прочих жутких тварях?

Отец улыбнулся.

– А с чего ты взяла, что они жуткие? Ты что, видела хотя бы одного из них?

– Нет, – девочка помотала головой, – и никто не видел. Но существа, которые устраивают такой кавардак, – твердо заявила она, – просто не могут быть милыми.

– Но если их никто не видел, как ты можешь быть уверена в том, что они не похожи на щенков или, скажем, котят?

– Ни за что поверю, что щенок может пускать молнии. Или громыхать так, что уши закладывает. Нет.

Сама того не заметив, Арика перестала дрожать. Спор вселил в нее уверенность и даже чуточку храбрости.

Отец улыбнулся.

– Ладно, садись. Давай ужинать, – он снял с огня котелок и поставил его на стол. Арика, в свою очередь, достала с полок две тарелки. Отец наложил им по полной порции, каждая сдобренная крупным куском свинины.

Рагу вышло сочным и нежным. Арика ела медленно. Частично от того, что растягивала удовольствие, частично от того, что еда была слишком горячей. Но отца ни то, ни другое, похоже, не останавливало. Его тарелка опустела в считанные мгновения.

– Спасибо, пап, – закончив с ужином, девочка отодвинула тарелку.

Отец собрал посуду и пошел ко входу в дом. Открыв дверь, он быстро вышел наружу и оставил обе тарелки на крыльце. На миг непогода ворвалась внутрь. Огонь в очаге затрепетал. От холодного ветра кожа на руках Арики покрылась мурашками.

Но как только дверь закрылась, внутри снова воцарились покой и уют.

– Что толку дождю просто так лить? Пускай заодно и посуду помоет, – подмигнул отец.

Девочка улыбнулась. Там, снаружи, гроза продолжала буйствовать. Но теперь она не казалась такой уж страшной. Подумаешь, всего лишь ветер и дождь. Такого только малыши боятся. А Арика давно не малышка – еще прошлым летом ей исполнилось семь. Она теперь кучу дел самостоятельно делала: убиралась по дому, пока отец был на охоте, доила козу, кормила свиней, ходила со старшими девочками по грибы и по ягоды. Постепенно и готовить училась. На прошлой неделе почти испекла отцу лепешку. Почти – потому что отвлеклась, разглядывая залетевшего в хижину мотылька. Лепешка превратилась в горький и невкусный уголек. Хорошо еще, что дело не кончилось пожаром. Арика мысленно пообещала себе, что будет предельно внимательна, когда что-нибудь готовит.

– А нам с тобой уже и спать пора, – сказал отец.

– Да как уснуть в такую грозу? Все гремит да грохочет, – тем не менее, Арика зевнула, а предатели-веки будто только и ждали подобного предложения – вмиг отяжелели.

– Ты ложись иди, а я тебе историю расскажу, – предложил отец.

– Про кого?! – девочка обожала истории, которые отец иногда рассказывал ей на ночь. А их он знал великое множество: про лесных фей, про горных великанов, про ледяных монстров и про многих других сказочных существ. Часто там также были непослушные мальчики или девочки, которые, ослушавшись родителей, попадали в неприятности. Но, конечно же, эти истории всегда заканчивались хорошо.

– Про драконов.

Арика быстро умылась и расчесала волосы.

На улице по-прежнему выл ветер. Но теперь, когда девочка залезла под теплую шкуру, его завывания лишь подчеркивали уют жилища. Отец устроился в ногах. Чуть поодаль в очаге потрескивали тлеющие угли. Арика затаила дыхание в предвкушении рассказа.

– Это случилось давным-давно, – голос отца, глубокий и певучий, вмиг заполнил собой пустоту хижины. Интересно, почему все истории начинаются со слов «давным-давно»? Видимо, все интересное случилось в стародавние времена. А современная жизнь была полна лишь скучных забот. Эх, перенестись бы хоть на денек туда… в это манящее и сказочное «давным-давно» …

Отец, тем временем, продолжал:

– … когда люди еще не появились на свет. Не было тогда ни грома, ни молнии. Даже дождей не было, а все делилось на сушу и воду.

– Ух, ты! – не удержалась от возгласа Арика, чем, конечно же, навлекла недовольство отца.

– Или слушай и не перебивай, или не будет никакой истории, – строго сказал он.

Арика тут же нырнула с головой под теплую шкуру.

– Но и на суше, и на воде было не слишком весело: вся земля была плоской и сухой. Не существовало ни гор, ни рек. На каменистой почве ничего не росло, кроме колючих растений, да и те встречались крайне редко. Вода же представляла собой бескрайний океан, без рыбы, моллюсков и прочей живности. И жили в этом мире два огромных дракона, два брата: один жил на суше и звали его Ерд, другой был обитателем морей. Его имя было – Хав.

Тысячи лет они жили, каждый в своей стихии, не смея войти во владения другого. Так и продолжалось бы, если бы однажды не решили они выяснить, кто сильнее. Никто точно не знает, который из драконов затеял соревнование, да это и не важно.

– Смотри, – сказал Ерд, – от удара моего хвоста вся земля ходуном ходит.

И действительно: размахнулся зверь своим хвостом исполинским и обрушил его со всей силы на сушу. Не выдержала земля. Пошли по ней трещины повсюду. Разлетелись обломки, от них потом пошли горы.

– Велика твоя сила, брат, – признал Хав, – но посмотри, что я умею.

Топнул тогда водяной дракон ногой, и пошла волна такой высоты, что море вышло из берегов. А когда волна отхлынула, все трещины и ямы, которые образовались на суше, оказались заполнены водой. Колючие заросли же, еще недавно уродливые и безжизненные, превратились в зеленые леса.

Удивился Ерд. Но сдаваться и не подумал. Вместо этого он расправил крылья и принялся махать ими. Поднялся ветер такой силы, что деревья толщиной со взрослого человека вырывало с корнем.

Хав в ответ воздуха побольше набрал и выдул его вместе с пламенем. Закипела вода вокруг, забурлила. И поднялось облако пара, закрыв собою солнце.

Набросился на облако ветер, стал рвать на части. Тогда еще сильнее водяной дракон задышал огнем. Принялся и Ерд отчаянно махать крыльями. И в тот момент синий столб света выскользнул из потемневших облаков и обрушился на землю с таким грохотом, что даже драконы удивились и опустились вниз.

Тогда они заметили среди обугленных камней, в которые ударила молния, маленькое существо, что из нее родилось – беса. Задумались братья, осмотрелись. И увидели: спор их все вокруг преобразил. Земля больше не была пустыней. Она пестрела дивными лесами и извилистыми реками. В небе летали птицы, а в кустах затаились звери. Поменялось и море. Повсюду плескалась рыба, а когда Хав нырнул, то увидел сады еще богаче и пышнее, чем на суше. Поняли тогда братья, что не так и важно, кто сильнее, если смогли они вместе такую красоту создать. Помирились и пообещали друг другу больше не ссориться. Конечно, иногда и у них бывают разлады – и тогда мы вынуждены терпеть ненастную погоду… но обычно драконы быстро мирятся и тогда на смену дождю и снегу вновь приходит солнце.

Отец замолчал, прислушиваясь к дыханию дочери, пытаясь понять, спит она или еще нет.

Арика хотела сказать, что не спит, уже собиралась открыть глаза. Но ее веки неожиданно оказались жутко тяжелыми, а сказать и вовсе ничего не вышло. Отец поправил шкуру, укрывающую девочку, но Арика этого уже не почувствовала. Ей снились драконы.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Отец оказался прав. К утру о вчерашней грозе напоминали лишь лужи да мокрая трава. Весеннее солнце припекало совсем по-летнему, и Арика пожалела, что так тепло оделась для похода за грибами: поверх своего обычного платья, уже слегка коротковатого и изрядно обтрепавшегося снизу, она накинула шерстяную шаль.

Остальные спутницы Арики надели на себя гораздо меньше одежды. И пока девочки шли к лесу, многие посмеивались над ней.

Но, оказавшись в тени деревьев, Арика порадовалась тому, что взяла шаль. Солнце почти не пробивалось сквозь разросшиеся кроны. Густой и влажный воздух серебрился туманом в кустах и пробирал даже сквозь ворох одежды, а под ногами хлюпала грязь, проверяя на прочность башмаки.

И все же лес был прекрасен. Таинственный и лохматый, он манил звуками пения вернувшихся с зимовки птиц, запахами распускающихся на прогалинах цветов, а главное – обещанием пусть небольшого, но приключения. Было чуточку страшно и в то же время хотелось большего: сойти со знакомой тропинки, найти давно потерянное сокровище, увидеть что-то, чего другие еще не видели. Эта неизвестность вызывала странные ощущения – как будто что-то щекотало в груди.

Арика понимала, почему отец стал охотником. Он тоже любил лес и исследовать неведомое. Возможно, он мечтал поймать ранее невиданное существо. Ведь здесь за каждым деревом может поджидать какой-нибудь змееглав, или когтервач, или… Дав волю фантазии, Арика схватила с земли палку и сразила злобного великана – вымахавший с рост взрослого человека куст бузины.

– Арика! – раздался громкий окрик.

Арика мигом вернулась из мира мечтаний и грез в мир реальный – гораздо более скучное место. Фрида – самая старшая из девочек – недовольно смотрела на нее с высоты своего роста. Фриде было уже двенадцать, а ее родители считались богатейшими в деревне. Возможно, из-за этого она была такой занозой.

– Каждая пусть найдет себе пару, – скомандовала Фрида – Далеко не разбредаться. Особенно это касается вас, малявок, – старшая девочка грозно обвела взглядом Арику и остальных ее ровесниц, – если мне придется искать кого-то из вашей своры, когда найду – поколочу! А потом расскажу обо всем вашим родителям, и те всыплют вам еще раз! Так и знайте.

Фрида еще раз грозно посмотрела на Арику, для пущей серьезности сдвинув свои густые брови к переносице. Из-за этого показалось, будто у нее по лбу ползет жирная черная гусеница.

Арика не выдержала и прыснула от смеха. Это было ошибкой.

– Ты, дочь Свенсона, пойдешь со мной и Ульной. Учти, будь моя воля, вообще тебя не взяла бы. Мне прошлого раза хватило. Да твой отец с моим дружит крепко. Вот и попросил.

Арика почувствовала на себе осуждающие взгляды остальных девочек. И тут же злость на Фриду, которая преподнесла крохотное (ладно, пусть не совсем крохотное, но уж точно не слишком большое) недоразумение так, будто не было на свете ничего страшнее, чем заблудиться. Разве Арика была виновата, что нашла такую чудесную поляну, полную дикой земляники и крыжовника? Разве это была вина Арики, что остальные ушли так далеко и не заметили ее отсутствия? Разве…

– Ну, идешь ты или нет?! – крикнула Фрида.

Остальные девочки уже распределились по парам. Фрида, в дополнение к Арике, взяла себе в напарницы свою лучшую подругу – Ульну. Та, хоть и была на полгода младше Фриды, возвышалась над ней, как дуб над карликовой березкой. Прыщавая и щербатая, она превосходила ростом не только сверстниц, но и девочек на два-три года старше. Фрида всегда таскала за собой эту дылду – так ее кликали другие девочки между собой. Видимо, нравилось чувствовать себя красивой на ее фоне. К тому же Ульна беспрекословно исполняла любые приказы своей подруги, даже самые низкие, такие как отнять новую заколку или понравившуюся пряжку для плаща у другого ребенка. А могла и поколотить кого-нибудь, с кем Фрида рассорилась, или просто от дурного настроения.

– Давай, пошевеливайся, – прикрикнула Ульна, – а не то сейчас затрещину получишь!

Арика благоразумно проглотила готовый слететь с губ острый ответ – что-нибудь в духе «повежливей, дылда», – и поспешила за своими спутницами.

Тропинка, которую выбрали Фрида и Ульна (мнение Арики никто, естественно, даже не спросил) приветствовала гостей колючими кустами, глубокими лужами, грязью и мошкарой. К тому же она довольно круто забирала вверх, так что идти становилось все труднее и труднее.

Вначале им попалась небольшая грибница подберезовиков. Старшие девочки поделили всю добычу между собой, не дав Арике срезать даже самого маленького грибочка. Но затем грибы исчезли. Девочки продвигались все глубже в лес, но их корзинки не становились полнее. Возможно, будь Фрида и Ульна хоть чуточку усерднее, что-нибудь им все же попалось бы. Но обе считали выше своего достоинства наклоняться и заглядывать под кусты и лопухи, а лишь лениво раздвигали кое-где траву. Арика пыталась искать, как следует, но старшие тут же на нее накричали. Настроению, и так не слишком хорошему, впору было провалиться под землю.

По ощущениям они шли уже не меньше двух часов. Наконец Арика не выдержала.

– Может, поищем в другой стороне? – робко предложила девочка.

– Смотрите, кто зачирикал, – тут же отозвалась Фрида.

– И-и-а-ха, – тут же рассмеялась Ульна своим смехом, до жути напоминающим ослиное ржание.

– Ну, правда, девчонки, – кроме расстройства от того, что придется вернуться домой с пустой корзиной, понемногу Арика начинала опасаться задержаться в лесу до темноты – времени, когда из своих страшных пещер и нор выползает всякая нечисть.

– Ню, плявдя, феффценки! – передразнила Фрида. У Ульны от смеха даже выскочила огромная сопля, отчего дылда заржала еще громче.

– Так и знала, что ты скулить будешь, – Фрида резко перестала кривляться и посмотрела на Арику с презрением, – тебе бы дома сидеть и с соломенными куклами играться. В следующий раз отцу ни за что меня не убедить.

– Я просто хочу найти хоть что-нибудь, – попыталась оправдаться Арика.

– Тогда перебирай своими маленькими ножками и помалкивай. Скоро мы доберемся до нашего секретного места. А там грибов столько, что тебе и за десять раз не унести.

– Ни за десять, ни за сто, – поддакнула Ульна.

«Можно подумать, ты умеешь считать до ста», – подумала про себя Арика, – «да и до десяти, наверное, считаешь по пальцам».

Однако новость о том, что старшие девочки знают, куда идут, немного приободрила.

– Но учти, – тут же нашлась с новой угрозой Фрида, – если проболтаешься хоть кому… Ох, и несдобровать тебе тогда!

Арика не собиралась никому пробалтываться. Секрет есть секрет, и его нужно хранить. Даже если он принадлежит таким неприятным личностям, как Фрида и Ульна. Она уже открыла рот, чтобы уверить спутниц о том, что умеет держать его на замке, как вдруг услышала шум.

Вода.

Это шумела река. Неужели они ушли так далеко? За рекой начиналась территория другого клана. А значит, если кто-нибудь поймает тебя там, в чужом лесу, могут сделать с тобой все что угодно. Например, посадить на цепь, словно собаку, и кормить объедками со стола. Или вовсе не кормить. Отец настрого запретил приближаться к реке.

Арика остановилась так резко, будто вросла в землю. Старшие девочки даже не сразу заметили, что остались вдвоем.

Первой была Фрида.

– Что? Все же струсила?

– Струсила, струсила! – тут же принялась дразниться Ульна.

Арика решила не идти на поводу. Она на собственном опыте не раз убеждалась, что ослушиваться отца – к неприятностям. И эта примета была куда вернее, чем красные облака к дождю и тому подобное. Иногда дело огранивалось всего лишь разбитой коленкой, но как-то раз, нарушив запрет, она едва не свалилась в колодец. Отец знает, что говорит.

– Думайте, что хотите, но я остаюсь здесь, – твердо заявила Арика.

– А что тут думать? – лукаво улыбнулась Фрида, – Ты всего-то навсего маленькая трусишка. И об этом узнает каждый ребенок в деревне, – она невинно заморгала.

Арика почувствовала, как щеки заливает краска.

– Я вовсе не трусиха! – Она даже топнула ножкой. – Но мне отец запретил. А он знает, что говорит.

– Да мы на той стороне уже столько раз бывали, что и не счесть, – выпятила грудь Ульна, – а твой отец, наверное, просто боится.

Арика вспылила.

– Сейчас же забери свои слова. Он охотник, ходил в лес дальше многих. Он ничего не боится.

– Тише, девочки, – примирительно подняла руку Фрида, – конечно же, Ульна не хотела обидеть доблестного Свенсона. Твой отец – один из храбрейших мужчин в деревне. Будет обидно, если все станут считать его дочь трусихой…

Арика вновь собралась спорить, но Фрида не дала ей сказать.

– С другой стороны, если ты пойдешь с нами, то никто ничего не узнает. Да к тому же ты вернешься домой с полной корзинкой грибов. Принесешь столько, что на целую неделю хватит. Вот отец тобой гордиться будет…

Фрида с сожалением посмотрела на свою корзину, на дне которой лежало несколько крохотных грибочков.

– Эх, как жаль, что этому не суждено совершиться. Идем, Ульна. Пора возвращаться. Не можем же мы бросить малышку здесь одну.

Ульна непонимающе уставилась на подругу.

Бедной Арике казалось, что у нее сейчас лопнет голова от перенапряжения. Да, конечно, отец прав. Почти всегда. Но вдруг в этом случае он просто проявляет излишнюю осторожность? Да и кто узнает, что она нарушила запрет? Ведь Фрида и Ульна уже ходили за реку. И явно не один раз: они шли сюда вполне уверенно.

Однако, что, если все же их захватят чужие люди и сделают своими домашними питомцами? Живо представился грязный двор, незнакомые перепачканные лица, грубые руки, кидающие кости.

Фрида, сделав несколько шагов, остановилась, ожидая окончательного решения Арики.

Ах, как все же хочется вернуться домой с корзиной, настолько полной, что ее придется нести двумя руками и то и дело останавливаться, чтобы передохнуть или поднять выпавшие грибы…

– А это правда близко? – робко спросила Арика.

Фрида подошла и совсем по-дружески приобняла ее за плечи.

– Ты даже не успеешь сосчитать до десяти, как мы уже будем идти обратно, таща тяжеленные корзины.

– Один, два, три, четыре, – начала считать Арика.

– Ну, может, все же, не настолько быстро, но все равно очень быстро, – перебила ее Фрида и взяла за руку. Идем.

***

Переправа представляла собой поваленное дерево, некогда мощное и сильное, а теперь иссохшее и трухлявое. Когда-то оно росло на этом берегу реки – из земли торчали остатки толстых корней. То, что давным-давно было пышной кроной, лежало на другой стороне потока.

– Грибная поляна сразу за теми кустами, – указала Фрида на густые заросли с противоположного берега.

Арика надеялась, что это действительно так. Все больше и больше ей становилось не по себе. А увидев «мост», она почувствовала, как трясутся коленки.

– Я пойду первой. Потом Ульна. А тебе останется только повторить.

И Фрида, расставив руки в стороны, уверенно пошла по немного качающемуся стволу. Она двигалась так уверенно и грациозно, что казалось, будто опирается руками о воздух. Спустя буквально пару мгновений Фрида ловко спрыгнула на противоположный берег.

– Давай, Ульна, – скомандовала она.

Вторая девочка одолела переправу не столь изящно. Она тоже расставила руки в стороны, но передвигалась по бревну боком, размахивая руками, точно ворона – крыльями. Дерево жалобно скрипело и трещало, однако и Ульне удалось перебраться без особых проблем. Настал черед Арики.

– Ну же! – нетерпеливо позвала Фрида. Отступать было поздно.

Арика посмотрела на бурлящий поток и живо представила, каково это – окунуться в него и быть унесенной рекой неизвестно куда. Под бревном проплыла огромная рыбина. Девочке тут же вспомнились истории про ундин – наполовину прекрасных дев, наполовину рыб. Они утаскивали попавших в их владения людей и с помощью магии делали своими рабами, заставляя служить в подводном мире до конца жизни.

«Что за детские сказки!» – отругала себя Арика, стиснула зубы и стала одной ногой на бревно. Вроде бы устойчиво. Оттолкнулась от земли и перенесла вес на переднюю ногу. Опора держала.

«Глупая», – мысленно укорила себя девочка, – «если это бревно выдержало вес такой туши как Ульна, то чего тебе бояться?».

Расставив руки в стороны, Арика уверенно зашагала по бревну. Первые шаги дались легко, и она успела подумать о том, что все опасения были напрасными. Но, дойдя до середины, почувствовала, как бревно немного качнулось и треснуло. Арика замерла.

– Не стой же, иди! – крикнула Фрида.

Арика попыталась идти дальше, но уверенность словно ветром сдуло. Страх своими холодными щупальцами пополз по спине. Теперь девочка чувствовала каждое малюсенькое движение бревна. Как оно дрожит и пляшет под ногами, как скользят грязные башмаки по гладкому стволу. Внезапно дерево оказалось покрыто несметным количеством сучков, и стопы почему-то цеплялись за каждый.

– Скорее давай, маленькая трусиха! – Ульна потеряла терпение и подалась вперед. Арике показалось, что сейчас дылда схватит бревно и кинет в реку. Прямо вместе с ней – дрожащей от ужаса девочкой, которая застыла на полпути, словно разучившись ходить.

В воде проплыла еще одна огромная рыбина (а может – та же самая).

– Скорее! – Ульна топнула по краю бревна, и от этого оно качнулось особенно сильно.

– Прекрати, Ульна, ты ее пугаешь, – вмешалась Фрида. Она встревожилась не на шутку. Даже с такого расстояния Арика увидела, как соединились в одну линию брови Фриды.

– Тогда пусть пошевеливается! Зачем ты вообще ее взяла?! – рявкнула Ульна и снова топнула ногой.

Раздался треск.

Арика вскрикнула, упала на четвереньки и вцепилась обеими ручонками в бревно. Только пользы от этого уже было мало. Медленно, вначале одной стороной, а затем другой, старое дерево сползло в реку. Течение легко подхватило бревно и понесло, словно игрушечный кораблик. Арика не видела своих спутниц, когда до ее ушей донесся отчаянный вопль Фриды.