Kitobni o'qish: «Россия! Понять и верить»

Серия:Как всё было, почему так стало и что грядёт

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить.

Ф.И.Тютчев

«Кто хочет быть меж нами первым, да будет всем слугой».

Преподобный Сергий Радонежский

Предисловие

В этой работе я попробую прояснить особенности того, что мы называем тартарианством. Потому, что это новое для многих определение тесно связано с прошлым России, с её настоящим и даже с будущим нашей современной цивилизации. В основу этого понятия легло определение, предложенное Евгением Стефановичем Копачёвым, и более поздние сведения, внимание к которым привлекли его утверждения.

Поэтому вначале кратко об истории создания и применения разработок. Подробно все этапы жизни основоположника новых подходов и его напряжённого труда изложены в серии моих книг «Как всё было, почему так стало и что грядёт», озаглавленных «Периоды». Правда, книги эти посвящены не ему конкретно, а тому, как наш народ жил в 20 веке, что делали люди, о чем думали и к чему стремились. В этих книгах вы не найдете каких бы то ни было политических, националистических, религиозных и даже автобиографических приукрашиваний или искажений.

Родился Е.С. Копачев в 1918 году в семье московского военспеца, сбежавшего в Сибирь от преследований революционно настроенных активистов. Потом отца мобилизовали в Красную армию, и он погиб, сражаясь с басмачами в Средней Азии. Вскоре от эпидемии умерла и мать. И он ребёнком попал в тибетский монастырь, но благодаря заботам бывшего денщика отца смог сохранить русскую речь и постоянно перечитывал сохранившиеся от родителей русские журналы. Вскоре со своим наставником он прибыл в Калмыкию. Здесь власти их разлучили, и Женя попал в детдом для сирот. В голоде и нищете проявился его талант к учёбе, что открыло для него дорогу в среднюю школу, а не в ФЗО. Там, в городе Элиста, приближая свою мечту о небе, он фанатично занимался в авиаклубе, а потом осваивал летное мастерство, будучи курсантом Красной армии.

Потом он воевал, и довольно успешно. Его самолёт дважды сбивали, а он оставался невредимым. После войны участвовал в боях на Корейском полуострове, откуда ему тоже посчастливилось вернуться живым и здоровым. А вот в мирное время все его планы перечеркнула травма, которая его не только обездвижила, но и отобрала смысл жизни, и он, некогда сильный духом и крепкий телом мужчина, впал в такую глубокую депрессию, что даже бороться за восстановление здоровья не хотел. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Наверное, неслучайно в его госпитальной палате оказалась женщина, ухаживающая за умирающим отцом. Она-то и дала покалеченному летчику веру в будущее, а впоследствии стала его женой.

Одновременно с инвалидностью у него открылся дар видеть то, что произошло задолго до его рождения, понимать происходящее с организмами людей при их жизни и после смерти и даже предвидеть то, что может произойти в будущем.

На мой взгляд, то, что он принес для страны, будучи инвалидом, несравненно выше того, что он смог дать ей в предыдущие годы. И даже намного больше того, что получает наша страна от деятельности многих важных государственных деятелей.

Потому, что книга, описывающая его открытия и предложения, может стать главной книгой эпохи благотворного преображения Человечества. В другие эпохи, в другое время главными считали: «Трипитаку», «Библию» «Талмуд», «Коран», «Билль о правах США» и «Моральный кодекс строителя коммунизма». Для всех перечисленных произведений эта книга является их продолжением. Но если в них основой являлось не проверяемое обывателем, то в этой книге написано о том, в чём, при желании, можно убедиться лично.

При этом, при практическом применении предложенного – возможность повлиять на современное общество не меньше, чем у перечисленных произведений! Книга даёт сплачивающую население идеологию! Предлагает совершенную организацию! Предусматривает справедливые денежные отношения!

Этапы разработок и их апробация

Открывшийся дар Копачёв вначале не знал, как использовать. Да и деятельность для себя, выйдя из госпиталя, он выбрал педагогическую. По примеру жены-филолога собирался преподавать физику в школе. Но неожиданно увлекся изучением особенностей устройства и организации русской крестьянской общины, прочитав известные записи Карла Маркса о её значимости.

Для перехода к преподавательской деятельности необходимо было укрепить здоровье и преодолеть некоторые бюрократические формальности. Это время он энергично и обстоятельно стал изучать увлёкшую его тему. Углубившись в изучение особенностей общины, пришёл к необходимости изучить опыт староверов и древних казачьих образований. Будучи убеждённым коммунистом, считал, что опыт прошлого может помочь улучшить организацию социалистического общества, сделать его более эффективным, более гуманным и даже более справедливым. В общем, решил, что в этом и есть его предназначение.

Здесь пригодились и оказались чрезвычайно полезными его новые необычные возможности. Кстати, ни он сам, ни его жена не считали их сверхъестественными. Более того, была уверенность, что такими способностями обладают многие. К примеру, он считал, что Иван Ефремов обладал таким же и даже более мощным даром, чем у него. По-доброму завидовал писательскому таланту Ефремова, считая себя малограмотным. А его книгу «Час быка» Копачёв даже сумел спасти от утилизации, когда её решением властей стали изымать из продажи и библиотек.

Обретённые способности помогли ему установить, что людям присущи два полярно различающихся представления и восприятия жизни, формирующие их менталитет. Эти свойства он обозначил как «лесные» и «степные». Справедливые, доброжелательные и даже благородные «лесные» были повсеместными на Земле еще в доисторические времена. Но «степные» – алчные в стремлении к превосходству, принуждению и даже лишению жизни себе подобных (чего даже представить не могли древние) – постепенно завоёвывали умы и сердца. В двадцатом веке они стали практически повсеместными. На территории СССР и некоторых стран Востока по ряду причин сохранились отголоски или даже элементы «лесных» представлений, наделяющие людей особым менталитетом, способным помочь в благотворном преобразовании общества. Используя эти знания, он был уверен в возможности грандиозного улучшения социалистического строя.

В поисках путей улучшения устройства социалистического общества он на примере своей жены увидел вред от притеснения верующих людей. Она была талантливым педагогом и настоящим патриотом, и в то же время пришла к глубокой вере в справедливость православного учения. Власти строго следили, чтобы у интеллигенции вообще, и особенно в учительской среде не было приверженцев религий. Поэтому даже религиозные обряды и традиции она была вынуждена соблюдать втайне от окружающих. Он понимал, что такое положение вызывает раздражение в обществе, обиду на власть и даже приносит вред психическому здоровью.

Сосредоточив своё внимание на этих проблемах, он понял, что духовное является важнейшим составляющим земной жизни. Это духовное было всегда, оно имеет огромное влияние на Человека, общество и Природу. Понял, что религии, хотя они и были созданы ради сохранения духовного сдерживания алчных устремлений людей, опирающихся на силу и власть, далеко не полностью олицетворяют представление о духовном. А со временем религии стали ещё помогать служителям церкви получать бездуховную, материальную выгоду от управления и руководства верующими.

Использую свой дар, он постарался постигнуть суть духовного: познать прочную связь Души Человека с его телом, которая не прекращается и после нашей смерти; открыть несколько этапов развития духовно-материальной субстанции, которая именуется Человек. Более того, ему даже удалось увидеть условия пребывания людей и на четвёртом этапе их жизни, после завершения трех прежних, теплокровных (зачатие, внутриутробный, контактный). Опираясь на открытое, он установил, что наряду с объективной материальной реальностью, существует и находится в очень сложном взаимоотношении с ней субъективная Душа каждого Человека, являющаяся в свою очередь частью всеохватывающего Духа – важнейшей реальной сущностиобъективного мира.

Наши духовные потребности также естественны, как и материальные. Материальное тело для роста и развития нуждается в еде, в воде, в воздухе и во многом другом. Наша духовная составляющая для своего роста и развития требует определённых мысленных, умственных представлений, ощущений и проявлений. При этом идеология, мораль, оценки: добра, зла, справедливости, доброты, любви или ненависти – являются важными для роста и развития духовных возможностей людей. Для достижения Человеком максимума физических сил и энергии тела требуется два десятка лет от зачатия. А достигнуть максимума духовных возможностей можно даже за меньший промежуток времени.

Душой легче усваиваются те духовные составляющие, которые присущи Духу, направлены на благо человеческого общества и способны сделать безграничными возможности людей. При этом вредные воздействия на физическое тело ослабляют наши телесные силы. А духовные возможности не имеют такой прямой зависимости. Воздействие на людей того, которое является противным усилиям Духа, не ослабляет духовные силы Человека, а наоборот, мобилизует их, как при закаливании физического тела его оздоравливает холод и физические нагрузки.

В различных жизненных ситуациях люди повреждают свои материальные тела, теряют здоровье, могут подвергаться увечьям и даже гибнуть. С Душой не совсем так. По разным причинам многие становятся трусливыми, черствыми, агрессивными, лживыми, жестокими и несправедливыми. При этом сила их духа зачастую не ослабевает. Потому что они, пользуясь божественным правом свободы выбора, выбрали для себя идеологию, оправдывающую и поощряющую подобное. А идеология является важной духовной пищей Человека и составной частью его Души.

Лишение Человека материальных составляющих его жизни приведёт к смерти материального биологического тела. Утрата Человеком духовных составляющих его организма может не остановить биологические жизненные процессы в его организме, но это тело перестанет быть Человеком (сумасшествие или пребывание в коме и тому подобное).

В силу отмеченного, Копачёв придавал огромное значение идеологии и восприятию происходящего для благотворного развития людей, для успехов и достижений общества. На этой основе ему даже удалось вывести закономерности устойчивости общества. Он отчётливо видел духовные составляющие наших военных побед и наращивания производства во время войны, невиданных успехов страны в восстановлении разрушенного войной хозяйства и в бурном послевоенном промышленном технологическом и культурном развитии нашего общества. Ясно видел и духовные причины постепенного спада темпов развития даже в условиях заметного роста благосостояния советского народа и увеличения производства ближе к завершению социалистического пути развития нашей страны.

Опираясь на наши традиции, на опыт организации русской общины, на устройство древних казачьих образований он разработал новые формы организации, предложил справедливые и совершенные отношения, и бесконфликтный способ управления, базирующиеся на «лесных» представлениях. Эти меры по его расчётам должны были благотворно преобразить советское общество. А социалистические принципы, он считал максимально подходящими для таких преобразований из-за их идеологической теории. Которая, к сожалению, к этому времени, стала уже заметно отличаться от существующей практики.

Определив закономерности развития общества, используя данные об освоении мировых запасов полезных ископаемых, темпов роста производства и другие данные, он сделал выводы о неизбежности краха мировой капиталистической системы производства, базирующейся на либерально-демократической идеологии примерно к 1995 году. При этом надеялся, что благодаря его разработкам наша страна и социалистическая система планеты заметно ускорит темпы развития промышленности, сельского хозяйства и науки, совершенствует свою идеологию, устранит конфликтные ситуации и вовлечёт в свою сферу теряющие устойчивость капиталистические страны.

Но случилось так, что обозначенные им как пагубные для страны перемены в идеологии, в восприятии происходящего у советских людей не были остановлены. Это заметно снизило темпы нашего развития, изменило направление усилий руководства страны, а вскоре позволило вообще разрушить соцлагерь и привело к распаду страны и изменению её государственного строя.

Случившееся он воспринимал как огромную беду планетарного масштаба, потому как была нарушена возможность безболезненного перехода организации человечества на социалистические отношения при крахе капитализма. В новой реальности этот крах теперь заметно отодвигался по срокам: победа над социализмом, предоставила миру капитала «второе дыхание» в ресурсном обеспечении, а главное – в расширении рынка сбыта, без чего капитализм не в состоянии существовать.

Но его расчёты показывали, что крах капитализма все равно неизбежен. Более того, теперь падение возможностей капитала должно усугубится крахом мировой валютной системы, разрывом производственных и технологических связей. Которые повлекут за собой остановку деятельности всей инфраструктуры, ликвидацию социальной и правовой защиты. Даже сама жизнь миллионов людей будет принесена в жертву в разрастающихся конфликтах и противоборстве. Неизбежные при этом техногенные катастрофы могут завершить эпоху существования современной людской цивилизации.

Теперь, понимая неизбежность катастрофы планетарного масштаба, он сосредоточился на разработке тех мер, которые могли позволить сохранить отдельную часть планеты от разрушений, если не допустить на эту территорию озверевшие человеческие массы из-за границ. Такой территорией он видел нашу страну, возможно, в союзе с другими странами Востока.

В условиях, когда была объявлена шоковая терапия в организации экономики страны, он предложил, хоть уже и капиталистические, зато спасающие богатства страны от разграбления, новые эффективные акционерные отношения, обозначенные сейчас нами как ТАО (тартарианские акционерные общества). Но в это время правительство и законодатели копировали «прогрессивные» западные правила. И не удалось даже сообщить о его предложениях влиятельным деятелям страны.

Понимая неизбежность полного перехода страны на капиталистические отношения, он настойчиво рекомендовал жителям городов, а в какой-то мере и в сельских поселениях объединяться в потребительские коллективы по типу организации, разработанной для тартарианских отношений, потому как понимал, что вскоре государство отдаст бизнесу и функции ЖКХ, и медицину и даже образование. И в этих условиях новые структуры будут искать способы увеличения доходов, а забота о благоустройстве быта людей, лечение и обучение станут для них досадной формальностью, требующей только красивого отражения в отчётах и формулярах. Но, как мы знаем, и эти его предложения оказались не известны массам.

Понимая, что покорение капиталом новых обширных территорий позволит на десятилетия отодвинуть крах этого способа организации общества, он, что называется «засучив рукава» принялся приспосабливать разработанную им систему организации новых способов управления к условиям, когда производство становилось частным, и каждый участник производства стремился получить максимум финансов от своей собственности.

Здесь следует отметить, что в его изложении финансы и деньги являются совершенно разными понятиями. И если в своих разработках для социалистического общества он надеялся на возможность быстрого перехода от финансовых отношений к денежной оценке труда, стоимости товаров и услуг, то теперь ему приходилось считаться с тем, что финансовые отношения и даже представления, которые он характеризовал как финансовые, стали в нашей стране повсеместными.

Используя статистические данные и сведения о производственной кооперации одного из мощных производственных объединений страны – завода ВАЗ – он менее чем за год разработал образец тартарианских производственных и экономических связей различных подразделений завода и его многочисленных партнёров. Теперь уже с учетом получения финансовой выгоды каждым участником производства, но при возможности влиять на равномерность уровня такой выгоды для всех вовлеченных в это производство.

Но эти расчёты носили чисто теоретический характер, а он жаждал проверки на практике. В этом деле дружба со мной оказалась очень даже полезной. Ещё до начала «перестройки» я пробовал применять предложенное им в сельском хозяйстве, организация в котором несколько отличалась от организации в промышленности, с которой он был знаком лучше. Мне очень даже нравились его предложения. Построение отношений внутри первичных коллективов и между такими коллективами и отношение коллективов с руководителями и специалистами виделись идеальными.

Но в своём колхозе я занимал должность, не допускающую заметной независимости. Поэтому в 1979-80 годы увлёк возможными перспективами от применения метода на практике в сельском хозяйстве молодого и инициативного первого секретаря Калининского РК КПСС Краснодарского края Бочкарёва Ю.И. Он попытался «пробить» выделение из территории колхоза «Победа», в котором я тогда работал, отдельной площадки для создания экспериментального совхоза с новыми приёмами организации труда и управления. Нам удалось заручиться поддержкой Макурина – начальника главка организации труда в Министерстве сельского хозяйства. Министерство даже решило инициировать создание такого экспериментального предприятия с центральной усадьбой в хуторе Ангелинском, входящего в состав населённых пунктов этого колхоза, где я был управляющим. Было направлено ходатайство Совмину об учреждении такого совхоза. Но Краснодарский крайком КПСС выразил возмущение не согласованной с ним инициативой. В результате Бочкарёв был освобожден от должности первого секретаря райкома за инициативу, не укладывающуюся в политику партии.

Потом, работая в качестве главного агронома колхоза «Путь Ильича» Успенского района Краснодарского края, я успешно применял элементы новой организации производства в растениеводческой отрасли колхоза. Новшество помогло добиваться заметных успехов.

Но сама структура управления и организации в социалистических предприятиях заметно препятствовала росту эффективности от внедрения новшества. В этой связи я обратился к начальнику районного управления сельского хозяйства Акулинину с предложением реформировать структуру, отношения и связи тружеников внутри колхоза с целью увеличения мотивации колхозников для повышения производительности труда, повышения качества произведённой продукции и ликвидации дефицита рабочей силы. Акулинин предложил мне написать на эту тему доклад и обсудить его на совещании руководителей сельхозпредприятий района, что я и сделал.

Но надо признать, что из нескольких десятков руководителей, участвующих в обсуждении, лишь немногие согласились, что предложенные перемены будут эффективными. Остальные уповали на то, что, если бездельничающая в течение 6-7 часов своего рабочего времени заправщица ГСМ станет в свободное время трудиться в одной из производственных сфер, а во внеурочное время еще и участвовать в срочных производственных операциях, то сможет, по моим расчётам, заработать больше, чем получает председатель колхоза. А это будет в корне нарушать принципы социалистической материальной заинтересованности в повышении образования и в стремлении к карьерному росту.

После обсуждения Акулинин показал текст моего доклада руководителям края, и там отнеслись к нему серьёзно. В результате на очередном партактиве первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Воротников, говоря об ужесточении социалистической дисциплины, указал председателю крайисполкома Голубю, что в Успенском районе работает агроном, который подпольно внедряет несоциалистические способы организации труда и находится до сих пор на свободе.

Такое заявление вызвало всплеск мероприятий по моей дискредитации со стороны районных органов. Сажать по политическим статьям тогда уже не брались, и против меня трижды возбуждали уголовные дела за нарушение агротехники в колхозе. Но поскольку благодаря применению новшеств и творческим подходам к труду, валовые сборы с/х культур, и урожайность, и качество продукции с моим приходом в колхоз выросли значительно, эти уголовные дела прекращались, не доходя до суда.

Особо ценным для моего духовного состояния той поры, оказался решительный настрой коммунистов колхоза отказать райкому в его предложении исключить меня из партии, когда было вынесено решение районного суда о лишении меня свободы на 2,5 года за раннюю уборку семенников люцерны (которой, кстати, я спас семена от заражения трудно отделимым сорняком).

Потом мне пришла мысль, что можно не ждать поддержки от властей и попытаться применить все особенности новой организации труда, пользуясь формально предоставленной полной самостоятельностью колхозов и принципами колхозной демократии. Для этого в 1984 году мы специально переехали в Горьковскую область, где было намного проще получить должность председателя колхоза. В колхозе «Луговской», имеющем историю самого отсталого колхоза Сергачского района, я, будучи председателем колхоза, начал внедрять разработки и узаконивать их решениями правления. Такими же решениями я менял производственные связи подразделений и способы управления. Колхозникам такие новшества нравились.

Появились и ощутимые результаты в производстве. Особенно в животноводстве, где влияние заботливого подхода более заметно. Так, сохранность телят выросла до 98% вместо предыдущих 52%. На колхозных фермах значительно улучшилось качество молока. Многие в райцентре стали специально приходить на молокозавод, чтобы приобрести молоко из автомобильной емкости «молоковоза», возившего молоко в райцентр из нашего колхоза. А дело было в том, что при новой организации дояркам не было необходимости тайно подмешивать в молоко воду при учёте её надоя. Так как её денежное вознаграждение теперь не было привязано к величине надоев каждой, а зависело от экономических результатов всего коллектива фермы. А её личный вклад в достижения коллектива учитывался и оценивался её коллегами по тартарианским правилам.

В растениеводстве в некоторых видах работ производительность выросла не в разы, а на порядок. Раньше для выполнения очередных работ не хватало рабочих рук, потому что трудоспособные сельчане стремились уехать из этого заброшенного и удалённого от коммуникаций населенного пункта. В сезон всегда привлекались временные работники из соседних перенаселённых колхозов с татарским населением и даже рабочие из далёкой Чувашии. Но эти люди не отличались большим усердием. При новой организации со всеми работами стали справляться своими силами. За этот период мы понастроили жилых домов и производственных сооружений чуть ли не больше, чем за всё время существования колхоза.

Перемены вызывали недовольство только у бывших руководителей: они привыкли пользоваться большими (по сельским меркам) привилегиями, которых теперь не было ни у кого. Некоторые из них пытались настраивать людей против изменений. Но безуспешно.

Потом недовольные делегировали «ходоков» в районные органы с сообщениями о «незаконных» новшествах. Они рассказывали, что колхозники незаконно получают огромную зарплату, что сами начисляют её себе и друг другу, что выручку делят, чуть ли не как рыбаки улов. В районе всполошились. Направили множество комиссий, но они нигде не могли найти компромата. Начальница планового отдела управления с/х считала ситуацию вообще парадоксальной. Если до перемен колхоз ежемесячно перерасходовал фонд заработной платы (спускаемый и контролируемый сверху), а зарплаты оставались самыми низкими в районе, то теперь зарплаты колхозников выросли у некоторых даже в несколько раз, а фонд заработной платы не перерасходовался. Весь фокус заключался в том, что теперь гораздо большие объёмы работ и с лучшим качеством стали выполнять намного меньшим количеством работников.

Моё «разоблачение» возглавил председатель райисполкома (фамилию уже не помню). Но районных сил не хватало, и он добился привлечения к прессингу партийной прессы. Из области были направлены в село и целую неделю добывали сведения два корреспондента: Шубин и Штылев. Вернувшись в город, один из них позвонил мне и сообщил, что со мной в воскресенье очень хочет встретиться главный редактор «Горьковской правды», и просил меня приехать к 14 часам в редакцию. Просил при этом вначале зайти к нему, а после вместе беседовать с главредом. Встретившись, он заявил, что за время командировки было выявлено огромное количество допущенных мной нарушений, что после кампании, организованной районными властями при поддержке главной партийной газеты области, мне не только не удастся сохранить должность, но и на свободе я не останусь.

Но, учитывая важность объявленного перестроечного движения и мои усилия по обновлению организации производства, газета может выступить в поддержку этих начинаний и даже показать районных руководителей как тормозящих перестроечные процессы, намеченные руководством партии. Для этого я в течение 2-3 дней должен изыскать 5 тысяч рублей и передать их корреспонденту. В качестве гарантии предлагал визит к главреду, во время которого тот должен подтвердить намерения одобрить в публикации начатые мною перемены. Я отказался от визита к главреду, пояснив, что у меня нет не только указанной суммы, но даже и в несколько раз меньшей.

Он настойчиво убеждал меня, что я не понимаю роли средств информации, и отказывался верить, что у приехавшего из богатой Кубани и проработавшего несколько лет председателем нет достойных сбережений. Не получив согласия пригрозил тяжёлыми последствиями.

Через некоторое время вышла разгромная статья в газете. Статья занимала половину полосы. В ней утверждалось, что я и жулик, и карьерист, и лукавый златоуст, и приспособленец. Были навешены буквально все ярлыки из имеющихся в тогдашнем арсенале. Кроме прочего, обвиняли ещё и в воровстве, потому что я, использовал для своих личных нужд полушубок, полученный колхозом в «Райсельхозтехнике», да еще и постельное бельё брал из колхоза (председательский дом самый большой, гостиницы не было и визитёров на ночлег приходилось приглашать к себе домой). В результате район инициировал освобождение меня от должности.

В этой эпопее меня поразило другое. Я не знал заранее и не ожидал, что новая организация производства начнёт процесс облагораживания ее участников. В этом глубинном колхозе оставались жить и работать не самые достойные люди. Процветали пьянки, безответственность, безалаберность в работе; отсутствовал интерес к политическим и общественным делам. У всех жителей такие подходы считались нормой и никем не осуждались. Апатия и безысходность царили в настроениях колхозников.

В новых условиях с удивлением стал замечать, что даже горькие пьяницы стали меньше пить и начали стесняться, если их замечали под хмельком на работе. Появился живой интерес к делам колхоза и к делам семейным. Организовались самодеятельные коллективы в колхозном клубе. Молодые соорудили волейбольную площадку и вечерами играли в мяч вместо поисков спиртного. Братья Варгины демонстрировали рекорды в гиревых упражнениях.

Я написал о своих наблюдениях Копачёву, и он пояснял, что в этой ситуации люди перерождаются внутренне, потому что в новой организации главное не материальная выгода, а общие цели, дружба, раскрепощённость, творческая составляющая и духовное удовлетворение.

Тем временем в стране уже было официально закреплено требование на пересмотр устаревших форм организации, признавались полезными рыночные механизмы, пропагандировались новые веяния. С высокой трибуны генсек М.С. Горбачев, объявил, что Пыталовский район Псковской области является форпостом применения новых арендных отношений, а первый секретарь Пыталовского района Воробьёв Н.Н. является «прорабом перестройки». Я поехал в Пыталово, встретился с Воробьёвым, рассказал ему об имеющемся у меня опыте и о разработках Копачёва. Он познакомил меня с ленинградским учёным Праустом, который при поддержке ВАСХНИЛ создал и возглавил в районе научную лабораторию, по внедрению передовых форм организации труда. Вместе они предложили мне переехать в район и возглавить один из совхозов для применения моего опыта на практике.

В совхозе «Светоч», являясь его директором, я стал активно посещать места отдыха рабочих и в перерывах рассказывать им о преимуществах новых способов организации труда. Но большого энтузиазма среди неторопливых и спокойных латгальцев я не замечал. Начал выявлять наиболее активных и предлагал им сформировать из их друзей и знакомых арендные коллективы, формирования которых настойчиво добивались районные власти и научная лаборатория. При этом силами лаборатории были разработаны нормативы по арендной плате, по нормам затрат, по нагрузке на члена коллектива и тому подобное. Пытаясь уговорить местных перейти с оплаты по нормам и расценкам на арендные отношения, в ходе обсуждений я не раз убеждался, что нормативы лаборатории не гарантируют наличие прибылей у арендаторов.

Часто писал Копачёву, просил совета. Он рекомендовал личный пример. И я решился на радикальный шаг. Уговорил переехать в совхоз наших молодых друзей и знакомых из других регионов. С тем, чтобы моя жена вместе с ними и даже при участии наших детей (на каникулах и после занятий в школе) взяли в аренду помещение недавно построенной и ещё не эксплуатируемой крупной и современно оснащённой животноводческой фермы совхоза. А к ней и два стада коров из соседних посёлков. Они обязались самостоятельно осуществлять уход за животными и выполнять все производственные операции. А материальным вознаграждением арендаторов должна быть разница между стоимостью реализованного молока, выращенных телят и арендными платежами. При этом, по рекомендации района, арендаторы до конца года находились на денежном авансировании. Зато никто не препятствовал внутри коллектива строить производственные отношения, учёт и распределение денежного аванса на предлагаемых мною принципах. Это заметно повысило заинтересованность арендаторов, пробуждало инициативу и новаторство.

В результате 9 членов коллектива успешно и без чрезмерных усилий справлялись с объёмами работ, предусмотренных для 34 человек. Только в районе рассказывали, как смешной анекдот, что в «Светоче» жена директора совхоза работает дояркой. В такое никто не мог поверить. В то же время и жена, и дети не считали такое занятие зазорным, а были уверены, что было бы хуже, если бы они бездельничали, пользуясь благами семьи директора.