Kitobni o'qish: «Приключения студента-физика»

© Лехницкий Е., 2024

Предисловие

Все описанные события являются подлинными, и происходили в моей жизни в период с 1957 по 2023 год. Основные действующие лица – студенты физического факультета Саратовского государственного университета имени Н.Г.Чернышевского (далее СГУ), а также мои знакомые, близкие и родные. Все приведённые имена и фамилии настоящие, не вымышленные.

Предлагаемые мемуары написаны по просьбе оргкомитета курса физического факультета по случаю шестидесятилетия окончания СГУ.

В первой части мемуаров описаны некоторые неординарные события, происходившие со мной и моими однокурсниками в городе Саратове в период обучения в СГУ с 1957 по 1962 год.

Во второй части приведены наиболее запомнившиеся случаи из моей жизни в Саратове после окончания СГУ в период с 1962 по 1969 год.

Третья часть охватывает период с 1969 года до даты написания настоящих мемуаров в 2023-м году. В ней описаны некоторые необычные факты из моей жизни в Москве с участием однокурсников, знакомых, близких и родных.

В четвёртой части приведены некоторые примеры гротескного «творчества» во время досуга и на пенсии.

Часть первая
Университетские годы

Путешествие на крыше вагона

Был тёплый, летний вечер конца июля. Мы вместе с однокурсником и ближайшим другом, Игорем Ермаковым неторопливо продвигались к Саратовскому железнодорожному вокзалу с чемоданами в руках. Позади успешная сдача экзаменов и переход на пятый курс. (Игорь Ермаков, сын генерала, высокий красивый блондин, был склонен к авантюризму, карточным играм и нравился всем девушкам подряд.)

Но особенно серьёзные виды на него имела однокурсница Наташа Леонович, что в дальнейшем отразилось на наших планах самым худшим образом. Планы были грандиозны – для начала, проехать на юг бесплатно на крыше вагона, затем взять в университете академический отпуск и путешествовать по стране в свободном режиме.

Итак, мы прибыли на вокзал, где нас ожидал скорый поезд «Саратов-Адлер». Уже смеркалось, и мы незаметно залезли на сцепку между двумя последними вагонами. Затем с трудом уложили свои чемоданы на крышу вагона и прижались к его задней стенке в ожидании отправления поезда. Сердце отдавалось в ушах глухими и сильными ударами, было страшновато, но Игорь был спокоен.

– Не боись, Джон, прорвёмся, – сказал он.

– О кей, Гарри, – ответил я, стараясь взбодриться.

В то время мы почему-то называли друг друга именно так, на американский манер.

Но вот в динамике прозвучали знакомые слова и поезд тронулся. Подождав пока он отойдёт от станции, мы вскарабкались на крышу предпоследнего вагона и распластались на ней, растопырив в стороны руки и ноги. Поезд набирал скорость, вагон качало, в ушах свистел ветер, адреналин в крови зашкаливал. Договорились ночью спать, если получится, два часа по очереди. Проехав незамеченными пару станций, немного успокоились и расслабились. Остаток ночи удалось даже поспать. Когда рассвело, поезд уже мчался по бескрайним степям. Время приближалось к полудню, когда вдали показалась крупная станция – это был Сальск. На перроне были расставлены обеденные столы, покрытые белыми скатертями с готовым дымящимся борщом и другими блюдами. При виде такой роскоши разыгрался дикий аппетит и мы решили пообедать. Спустились на перрон, сели за стол и принялись за обед.

Внезапно раздался крик:

– Чьи чемоданы?

И мы увидели как два железнодорожника снимают наши чемоданы с крыши вагона. Делать нечего, и бросив обед, мы поплелись навстречу своей неминуемой гибели. Тут же появились представители закона и нас повели в отделение милиции. Сразу же начался допрос – кто такие, откуда и куда едете и почему на крыше. Отвечали заученными фразами – студенты, денег нет, едем к больной тёте.

– Сообщим в университет о ваших проделках, а вы купите билеты и поедете как люди, – сказал один мент.

– Откройте чемоданы, – приказал другой и стал рыться в наших вещах. Вдруг он наткнулся на пачку иллюстрированных польских журналов «Экран» и «Фильм» на русском языке с полуодетыми и почти голыми актрисами.

– Ого, смотри, – воскликнул он, глаза его округлились, изо рта закапала слюна.

Они долго листали журналы со вздохами, восторженными восклицаниями и, наконец, один из них осторожно спросил:

– Не могли бы вы, ребята, подарить нам один журнальчик?

– Берите всё, – не сговариваясь выкрикнули мы.

– По-моему, хорошие ребята, – сказал один.

– Да, – согласился другой, забирайте свои вещи и идите в кассу за билетами.

Не чуя под собой ног, мы быстро пошли прочь, но конечно не за билетами, а узнать о другом вечернем поезде на юг. Побродив по городу, вернулись к вечеру на вокзал и дождавшись подходящего поезда, продолжили путешествие уже знакомым способом.

Прогулка на крыше закончилась в Туапсе, когда мы увидели вдали железнодорожные тоннели. Инстинкт самосохранения взял верх над амбициями, и мы решили продолжить путь в вагоне-ресторане поезда. Бросив чемоданы в тамбуре и расположившись за столиком, заказали пиво и закуски. Внезапно вошли контролёры и уселись за соседним столом. Каким-то шестым чувством угадав в нас зайцев, один из них сказал:

– Ну что ребята, допивайте пиво и платите штраф, или выходите из поезда на ближайшей остановке.

Мы предпочли последний вариант и оказались на небольшом полустанке. Дальнейший путь продолжили на электричках и наконец прибыли в Адлер.

Сразу же пошли на пляж, не имея никаких планов. Дул сильный ветер и море штормило. На берегу стоял народ и смотрел на море. Никто не купался. Рядом с нами оказались две девушки, одна из которых заметила:

– Что-то не видно смельчаков, готовых искупаться.

Не успела она закрыть рот, как последовала молниеносная реакция Игоря:

– Мы готовы, спорим на бутылку коньяка!

Девушки сначала оторопели от неожиданности, но затем, пошептавшись, согласились. Честно говоря, я не собирался лезть в штормовое море, но самолюбие было задето, жребий брошен, и отступать было некуда. Мы отошли в сторону, переоделись в плавки и подошли к самой воде. Размер волн и их рёв внушали, мягко говоря, некоторые опасения.

– Не боись. Джон, прорвёмся! – воскликнул Игорь.

И мы поднырнули под набежавшую волну, которая затем вынесла нас в открытое море. Обрадованные удачным входом, и отплыв немного от берега, мы расслабленно качались на волнах. Посмотрев через несколько минут в сторону берега, я увидел вдали справа спасательную вышку, над которой был поднят флаг, запрещающий купание.

– Надо возвращаться, Гарри, пока нас не замели, – крикнул я, и мы поплыли к берегу.

Первая попытка выйти из моря оказалась неудачной – нас, как котят, отшвырнуло назад. Так же печально для нас закончились ещё несколько попыток. Я чувствовал, что с каждой минутой силы постепенно тают, во рту появился привкус меди. Мысленно простившись с жизнью, я в очередной раз мчался на гребне волны к берегу уже не надеясь ни на что, когда увидел, что Игорь стоит на коленях в полосе прибоя и протягивает мне руку. Достигнув берега, я упёрся в дно из последних сил и дотянулся до его руки. Он помог мне выйти из воды, и мы в изнеможении распластались на берегу.

Как раз в это время подоспели спасатели и повели нас к своей будке, уведомляя о нарушении закона, и перемежая свою речь отборным матом. Ноги подкашивались, мы еле шли. По пути нас сопровождала и поддерживала одобрительными возгласами толпа зевак. Один экспансивный грузин кричал:

– Это герои, немедленно отпустите их!

В спасательной будке нам задали стандартные вопросы, а мы отвечали заученными фразами. Появились девушки с нашими вещами.

– Вам придётся заплатить штраф, – сказал главный спасатель.

– У нас нет столько денег, – в один голос отвечали мы.

После этих слов девушки исчезли.

– Тогда отведём вас в милицию.

– Ладно, наскребём.

Мы оделись, заплатили штраф и отправились на вокзал. В тот же день выехали в Саратов в общем вагоне. Первый этап грандиозного плана был выполнен.

Прибыв домой, в общежитие на Цыганской улице (ныне улица Кутякова), я сразу приступил к осуществлению следующего этапа грандиозного плана – свободного путешествия по стране. Для этого надо было взять академический отпуск на год. Решил симулировать опасное заболевание – гайморит, и весьма в этом преуспел.

Прости, мама, что принёс тебе в этой связи много неприятностей! В сентябре оформил академический отпуск и ждал того же от Игоря Ермакова.

Но что-то пошло не так. Уже упомянутая однокурсница, Наташа Леонович, твердо решившая женить на себе Игоря, всеми способами, вплоть до визита в деканат, пыталась воспрепятствовать оформлению его академического отпуска. В конце концов ей это удалось, и Игорь сдался. Мне ничего не оставалось, как отказаться от своего отпуска и восстановиться на пятом курсе – ведь путешествовать одному неинтересно и небезопасно. Так как эта история длилась около двух месяцев, мне пришлось догонять курс и поэтому дни и ночи напролёт усиленно заниматься. Так рухнул наш грандиозный план. Как же правы французы, говоря Cherchez la femme – во всем ищите женщину.

Карточные игры

На третьем курсе сформировалась группа любителей игры в преферанс, в составе которой был ваш покорный слуга, а так же: Игорь Ермаков, Костя Вандышев, Лёша Кольцов, Витя Болдырев, Гена Ягудин, Гоша Сергеев, Гена Аржанов, Витя Мичкасов и другие. Играли во время лекций на квартире Игоря Ермакова. Эту однокомнатную квартиру на пятом этаже в доме напротив библиотеки СГУ Игорь получил от отца, который уехал служить в другой город.

Игру начинал основной состав: ваш покорный слуга, Ермаков и Вандышев. Расписывали для быстроты небольшую пулю. Игра длилась, в среднем, от одного до двух часов. Проигравшие шли за пивом и более крепкими напитками. Затем за карты садилась другая группа игроков. В квартире стоял дым коромыслом. Игроки, которые не умещались в квартире, стояли в очереди в коридоре или на улице. Справедливости ради замечу, что играли не каждый учебный день, а когда проходили второстепенные лекции, в частности, по истории партии.

Была также и обособленная группа игроков, собиравшаяся в частном доме на окраине Саратова у Юры Иванова (Юра Иванов, крепыш небольшого роста, склонный к спиртному и обладавший великолепным басом в стиле Шаляпина).

– За дело, господа, за карты, – звучал мощный бас Юры, и за стол садилась тройка игроков в составе: ваш покорный слуга, Юра Иванов и Гена Ягудин (Гена Ягудин, выходец из бедной татарской семьи, но с большими амбициями и склонностью к неординарным поступкам. Пошёл по стопам своего старшего брата, партийного работника. В дальнейшем, сделал блестящую карьеру на государственной службе).

За игрой наблюдали: моя девушка, Людмила, и отец Юры Иванова, бывший работник КГБ СССР, плотный, низкорослый, с большим фиолетовым носом. Он выставлял на стол пару бутылок водки и обильную закуску. (Людмила Наймагон, очень красивая, розовощёкая девушка из зажиточной семьи, учившаяся на мехмате СГУ. Куда бы я ни приходил во время свиданий к ней сразу подходили мужчины, если я отлучался хотя бы на 3–5 минут.)

– Вижу, игра долгая, умственная и требует хорошего подкрепления, – говорил он закуривая и разливая водку по стаканам. В процессе игры мы были вынуждены периодически выходить во двор из душной прокуренной комнаты, чтобы сделать несколько глотков свежего воздуха. Когда Людмила надолго выходила из комнаты, то на вопрос, где она, он отвечал:

– Наверное, сидит на крыше.

Игра продолжалась долго, расходились далеко за полночь.

– В этой игре я не разбираюсь, но посидели неплохо. Приходите почаще, – напутствовал нас изрядно захмелевший отец Юры.

Музыкальные увлечения

Мои музыкальные увлечения начались с поступления в хор университета вместе с Костей Вандышевым (Костя Вандышев, большой знаток аналитической геометрии и спортсмен по академической гребле на восьмёрке с объёмом лёгких до 750 куб. см., что составляло постоянный предмет моей зависти). Замечу, что мотив нашего стремления петь в хоре был весьма прозаичным – прошёл слух, что хор едет на гастроли в Китай. Мы пришли на репетицию и заявили, что давно мечтали петь в таком великолепном хоре.

Руководитель хора поставила нас во второй ряд и велела нижестоящему участнику прослушивать нас во время исполнения. Мы предварительно изучили репертуар хора и поэтому знали слова всех его произведений. Репетиция началась революционной песней с припевом:

 
И вновь продолжается бой,
И сердцу тревожно в груди,
И Ленин – такой молодой,
И юный Октябрь впереди.
 

Эта песня, без всякой иронии, нравится мне до сих пор, она увлекает каким-то необычайным драйвом. Во время исполнения нижестоящий участник неоднократно поворачивал голову и неодобрительно смотрел на нас. В глубине души я надеялся, что это относится не ко мне. Однако, он охарактеризовал руководителю хора наше пение, как удовлетворительное и мы были приняты. Мы ходили в хор около двух месяцев, пока на очередной репетиции руководитель сообщила, что по какой-то технической причине хор в Китай не поедет. Разочарование было так велико, что мы покинули хор.

На этом наши музыкальные увлечения не закончились и мы поступили в кружок по обучению игры на трубе под влиянием выступлений Луи Армстронга. Нам выдали одну трубу на двоих и предложили разучить мелодию песни «Вишнёвый сад». Мы сразу же приступили к её разучиванию на квартире Кости Вандышева по вечерам. Через пару дней мама Кости пожаловалась на головные боли и бессонницу и предложила нам издавать эти громкие визгливые звуки в другом месте. Мы переместились в погреб и продолжили обучение. Спустя некоторое время у меня появились головные боли и некоторая потеря слуха.

Разучив наконец партию трубы, мы показали свою работу руководителю музыкального кружка.

– Не хочу вас обидеть, ребята, но лучшее, что могу предложить кому-либо из вас – это сопровождение слепого барабанщика в оркестре на предстоящей первомайской демонстрации.

Мы бросили жребий и мне выпала эта почётная миссия, с которой я успешно справился. Обучение игре на трубе благополучно закончилось.