Kitobni o'qish: «От мыльного пузыря до фантика (сборник)»

Shrift:

* * *

Долгая жизнь Мыльного Пузыря

И нечему тут, между прочим, особенно удивляться: долго жить не запретишь!

Даже мыльному пузырю не запретишь, хоть мыльные пузыри и принято считать самыми хрупкими созданиями на свете. И есть, скажу я вам, в этом своя правда: оболочка мыльных пузырей всё-таки до ужаса просто ненадёжная – малейшая неточность движения и… прости-прощай, глубокоуважаемый мыльный пузырь!

– Прости-прощай, глубокоуважаемый Мыльный Пузырь! – именно так было сказано Мыльному Пузырю, едва он покинул кончик соломинки, где и посидел-то всего секунду-другую.

– Это, то есть, как – «прости-прощай»? – озадачился Мыльный Пузырь, который только что собрался отправиться в кругосветное путешествие.

– Гм… – был ответ.

После ответа были объяснения – правда, очень туманные:

– Дело в том, что нам, глубокоуважаемый Мыльный Пузырь, лучше всего проститься с Вами заранее… м-да, на всякий случай. А то как бы потом поздно не оказалось.

– Но мы же ещё не здоровались! – некстати вспомнил Мыльный Пузырь. – Не рано ли нам прощаться?

– Здороваться иногда бывает бессмысленно, – загадочно ответили ему. – С вами, пузырями мыльными, только начнёшь здороваться – глядишь, вас и нету уже!

– Это куда ж мы, пузыри мыльные, деваемся-то? – озаботился Мыльный Пузырь.

– Да взрываетесь вы… – сконфуженно объяснили ему.

– Ну, не скажите! – не выдержал Мыльный Пузырь. – Пока Вы тут мне всё это рассказывали, мы уже десять раз могли бы поздороваться. Я и до сих пор, кстати говоря… целёхонек – и взрываться не собираюсь!

– Все мыльные пузыри взрываются, – мягко заметили в ответ. – Это только вопрос времени. Грустно, конечно, да что поделаешь! Такой уж вы народ…

– Странный мы народ… – сказал Мыльный Пузырь и поплыл над городом.

– Вы напрасно плывёте над городом! – крикнули ему вслед и предупредили: – Любая секунда может стать для Вас после-е-едне-е-ей…

Мыльный Пузырь не стал ничего кричать в ответ, но подумал, что не только для него, но и вообще для каждого любая секунда может стать последней, – и совсем неважно, кто ты при этом: мыльный пузырь или… допустим, вооон тот кот, оч-чень неосторожно в данный момент переходящий дорогу.

Мыльный Пузырь плыл над городом и смотрел по сторонам. Внезапно он увидел огромную вывеску и прочитал на ней по слогам:

ОБУЧАЕМ ИГРЕ В ГОЛЬФ

Тут-то Мыльный Пузырь и понял: единственное, чего ему недостаёт в жизни, – это гольф.

– Здравствуйте! – влетел он прямо под вывеску. – Я больше всего на свете хотел бы научиться играть в гольф!

– Обучение занимает шесть месяцев, – улыбнулись в ответ. Потом помолчали и добавили: – А шесть месяцев – это полгода. – И совсем неожиданно закончили: – А Вы – мыльный пузырь.

– Вы, стало быть, мыльных пузырей не принимаете? – уточнил он.

– Ни один мыльный пузырь не живёт полгода, – объяснили ему. – Мыльный пузырь живёт лишь несколько минут – и то в лучшем случае. Вам жить считанные секунды осталось, Вы это понимаете?

– Понимаю, – сказал Мыльный Пузырь. – А я не могу прожить эти считанные секунды, обучаясь игре в гольф?

Ему ответили с возмущением:

– Гольф, глубокоуважаемый Мыльный Пузырь, – серьёзная игра. Ей за считанные секунды не обучишься.

– Тогда простите и извините меня, – вежливо сказал Мыльный Пузырь и полетел дальше.

Яркий плакат с флагом приглашал посетить Америку.

Мыльный Пузырь немедленно решил принять приглашение – и на немыслимой скорости влетел в туристическое агентство.

– Один билет в Америку, – быстро сказал он.

На него посмотрели с интересом.

– Полёт занимает одиннадцать часов, глубокоуважаемый Мыльный Пузырь! А в Вашем распоряжении – только…

– …несколько минут в лучшем случае, – отчитался Мыльный Пузырь и, извинившись, покинул туристическое агентство.

Слева от него играла музыка и кружилась карусель.

Подлетев к билетёру, Мыльный Пузырь осторожно спросил:

– Скажите, пожалуйста, сколько времени занимает одно катание на карусели?

– Одно катание на карусели, – уверенно ответил билетёр, – занимает четыре минуты и пятьдесят две секунды.

– Тогда я успею, – сказал Мыльный Пузырь, и, купив билет, уселся на кончик носа Тигра. Тигр хотел чихнуть, но сдержался.

И вот оно началось – одно катание на карусели. Одно восхитительное катание на карусели… А потом ещё одно. И ещё одно. И ещё…

Если вы сегодня навестите городской парк и подойдёте к карусели, вы обязательно увидите мыльный пузырь на кончике носа у Тигра. Этот мыльный пузырь называют Самым Старым Мыльным Пузырём в городе.

Конечно, Тигру до сих пор хочется чихнуть, но он сдерживается – и одно восхитительное катание на карусели продолжается, продолжается, продолжается…

Два зонтика

Два зонтика познакомились в липовой аллее. Они шли навстречу друг другу – и прямо-таки обмерли, когда их хозяева остановились и заговорили.

– Здравствуйте, – сказал хозяин Чёрного Зонтика голосом низким и мягким. – Какими судьбами в наш район?

– Здравствуйте, – сказала хозяйка Пёстрого Зонтика голосом светлым и лёгким. – Проездом.

Разговор продолжался, но зонтики не слышали его. Да если бы и слышали – разве могут зонтики понимать человеческий язык! А если бы и понимали – разве могут зонтики разобраться в человеческой жизни! Впрочем, зонтикам было не до этого: они смотрели друг на друга.

– Вы так красивы, – хрипло произнёс Чёрный Зонтик, – что у меня даже болят глаза. Как называются Ваши цветы?

– Ромашки, – прошелестел Пёстрый Зонтик.

– Ромашки, – повторил Чёрный. – Никогда не видел таких цветов у других. А ведь объездил весь мир. Наверное, Вы из какой-нибудь далёкой страны?

– Ах нет! – рассмеялся Пёстрый Зонтик. – И даже не из другого города. А мои ромашки… Посмотрите, какие красивые японские цветы на зонтиках вокруг Вас!

– Что мне до них за дело! А Ваши ромашки напомнили мне детство. Моя деревянная ручка родом из леса. В том лесу был один замечательный лужок. Может быть, на нём росли такие цветы, как Ваши, только я уже точно не помню. Это было давно.

Зонтики даже не замечали, что давно движутся в одном направлении.

– А я, – смущённо сказал вдруг Чёрный Зонтик, – наверное, кажусь Вам таким, как все.

– Ну что Вы! – с поспешностью воскликнул Пёстрый Зонтик и очень смутился от своей поспешности. – Вы совсем не похожи на всех. Вы такой большой и печальный… Наверное, от того, что Вы такой большой, в Вас так много печали.

Чёрный Зонтик усмехнулся:

– Просто я старый. Когда я был молод и у меня были ещё целы все спицы, я, кажется, действительно, выглядел… гм, бравым. Я раскрывался, с таким, знаете ли, треском: крррах! Многие прохожие даже шарахались. А теперь меня трудно раскрыть – и спицы мои скрипят. Ну и потом, я, конечно, изрядно пообносился. Видите ли, меня уже несколько раз латали. И чехол давно потерялся – где-то при переездах. И ручка вся в царапинах, – Чёрный Зонтик улыбнулся и стал от этого ещё печальней.

– Я люблю Вас, – неожиданно сказал Пёстрый Зонтик. – Вы самый лучший зонтик на свете!

– Я? – оторопел Чёрный Зонтик. – Да Вы только посмотрите, какой роскошный зонт шагает справа от Вас. Он даже весь напрягся и смотрит на Вас – как… как влюблённый!

– Он не влюблённый, – едва скользнув взглядом направо, сказал Пёстрый Зонтик. – Он – самовлюблённый.

– Боже мой! – рассмеялся Чёрный Зонтик. – Вы так молоды и так прекрасны…

Внезапно оба зонтика закрыли и сдали на вешалку. Их хозяева вошли в кафе. Зонтики оказались совсем рядом – на соседних крючках.

– О чём Вы думаете? – спросил Пёстрый Зонтик, чтобы не молчать.

– Я думаю о том, – тщательно подбирая слова, отвечал Чёрный Зонтик, – что, если бы я был немного моложе, то попросил бы разрешения поцеловать Вас.

В ответ Пёстрый Зонтик прильнул к Чёрному – они поцеловались и улыбнулись друг другу в темноте.

– Скажите, а Вы часто целовали другие зонтики? – спросил вдруг Пёстрый Зонтик.

– К сожалению, часто, – отвечал Чёрный, – но разве это имеет значение?

– Нет, – просто ответил Пёстрый Зонтик.

– Мы будем жить вместе! – Чёрный Зонтик заговорил взволнованным шёпотом. – Я никогда не буду пускать Вас под дождь, чтобы не поблёкли Ваши ромашки. Я один буду ходить под дождь: смотрите, какой я большой! Подо мной хватит места не только двоим, но и четверым, если каждый возьмёт соседей под руки. Я буду держать Вас в чехле – красивом чехле с ромашками. И только очень редко стану открывать чехол, чтобы полюбоваться Вами.

– Нет-нет, – протестовал Пёстрый Зонтик, – это я буду ходить под дождь! Вас нужно беречь: ведь таких, как Вы, нет больше.

Они говорили – и, часто-часто ударяясь об пол, с них капали слёзы.

– Всё мне тут намочили! – проворчал старенький гардеробщик, доставая из кармана клетчатый носовой платок и прикладывая его к глазам. Старенький гардеробщик всю жизнь проработал на вешалке: он хорошо понимал язык зонтиков.

Зонтики долго гуляли в тот день по улицам и строили планы. Внезапно они зацепились друг за друга – и…

– Вы куда? – вскрикнул Чёрный Зонтик и почувствовал укол спицы в самое сердце.

– Я не знаю! – пролепетал Пёстрый Зонтик и вывернулся наизнанку.

Хозяйка Пёстрого Зонтика что-то ещё сказала хозяину Чёрного – зонтики не слышали ни хозяйки, ни хозяина. Да если бы и слышали – разве могут зонтики понимать человеческий язык! А если бы и понимали – разве могут зонтики разобраться в человеческой жизни!

– Вы найдёте меня? – издалека кричал Пёстрый Зонтик.

– Обязательно! – отчаянно хрипел Чёрный.

И, совсем уже потеряв его из виду, Пёстрый Зонтик, расталкивая другие пёстрые и чёрные зонтики и взлетая над ними, прозвенел на самой высокой и чистой ноте:

– Я напишу Вам письмо-о-о!

Bepul matn qismi tugad.