Kitobni o'qish: «Императорская Россия»

Предисловие

Эта книга о двух с небольшим столетиях русской истории, во многом определивших судьбу страны. Время существования Российской империи от Петра Великого до Николая II сделало Россию великой, заложило основы ее могущества, но и определило ее падение в 1917 году. Рассказать об этом этапе истории достаточно подробно, доступным языком и нескучно – задача книги. Структура ее обусловлена традиционным делением истории по царствованиям, хотя некоторые из них сведены в своеобразные блоки, обусловленные как традицией, так и близостью происходивших в них событий. Изложение в книге традиционное – от начала до конца каждого из 14 царствований, но текст книги разбивается вставками, которые играют роль дополнений, развивающих главные темы. Их несколько типов. «Действующие лица» – это краткие биографии участников исторических событий, о которых идет речь в книге. Эти своеобразные новеллы дополняются вставкой «Легенды и слухи». Я исхожу из того, что читатель вправе знать, что думает профессиональный историк о различных противоречивых, таинственных или скандальных фактах и эпизодах истории. Это не копание в грязном белье, а суждение специалиста, человека своего времени.

Вставка «Заглянем в источник» – самый важный и часто применяемый вид дополнения в тексте книги. Дело в том, что трактовки историками тех или иных событий не всегда вызывают доверие читателя. Как правило, неизбежно возникают вопросы о том, откуда историк взял материалы для своих суждений и выводов, можно ли им доверять. Материалы, которыми пользуются историки, называются «источники». Как жаждущий в пустыне, каждый раз историк «припадает» к источнику, ищет его, чтобы черпать информацию, делать выводы. Нередко он ревниво относится к находке, так сказать, загораживает источник от читателя спиной. По-моему, это неправильная позиция. У историка не должно быть тайн от читателя, к тому же даже опубликованные (не говоря об архивных) источники бывают иногда труднодоступны для читателя – они напечатаны в старых или старинных журналах, сборниках документов, в редких изданиях. В этой книге я стараюсь как можно чаще обращать внимание читателя на источник, стремлюсь помочь заглянуть в него, вызвать интерес к проблеме правомерности той или иной трактовки исторических событий. Конечно, часто нет смысла давать документы в полном объеме и обязательно их комментировать согласно принятым в науке правилам. В одном случае нужна большая цитата, где-то следует адаптировать трудное место, но суть все же остается – пусть читатель сам ознакомится со знаменитым историческим документом, почувствует «аромат» прошлого.

Еще одна вставка – «Заметки на полях». Известно, что порой читать сплошной текст книги без пауз и раздумий невозможно. Поэтому читателю нужен «передых», остановка, осмысление прочитанного раньше. Льщу себя надеждой, что мои заметки в чем-то помогут читателю осмыслить историю. В основе этих размышлений стоят извечные вопросы: почему это все у нас получается не как у других, в чем причины наших успехов и неудач, почему Россия идет таким путем, как сейчас, и что ее ждет впереди?

Кроме всего этого, в книге даны краткие немногочисленные справки, которые заинтересуют многих читателей: «Династическое древо» (состояние царской семьи, родственники государей), а также «Регалии государственной власти», «Ордена России», «Знаменитые корабли».

В конце книги дана подробная хронология, а также список рекомендуемой литературы, чтобы читатель, которого заинтересовала какая-то тема, мог познакомиться с ней более подробно.

Анисимов Е. В., доктор исторических наук, профессор

Часть I
Россия в конце ХVII – начале XVIII века

Россия в конце ХVII – начале XVIII века

Уже в конце XVII века Россия была одной из самых больших стран мира. Ее западная граница с Польшей проходила у Смоленска и Киева, на востоке она достигала берегов Охотского моря. На севере рубежи России терялись среди снегов побережья Северного Ледовитого океана, а с постов на южной границе России был виден Главный Кавказский хребет. Это была страна густых лиственных лесов и тайги, топких болот, полноводных рек, бескрайних пространств тундры на севере и тучных черноземных степей южнее Воронежа и Ельца.

Если бы мы поднялись над тогдашней Россией на летательном аппарате, то с трудом разглядели бы в безбрежном зеленом океане леса кучки серых деревянных крыш и церковных куполов – города и большие села России. На опушках дремучих лесов от наших глаз прятались бы деревни, возле которых виднелись узкие полоски полей. Посмотрев на них, мы поняли бы, с каким огромным трудом крестьянину удавалось отвоевывать у леса клочок земли под свое поле. На нем за короткое русское лето должны были вызреть рожь, овес, гречиха и лен – основные традиционные сельскохозяйственные культуры России.

Пролетая над Москвой, которая уже тогда была большим, шумным городом, издали сверкавшим десятками золотых куполов церквей, мы увидели бы, как во все стороны от столицы тянутся дороги, которые вскоре превращаются в бездорожье, исчезают среди густых лесов и топких болот. Великие грязи весны и осени делали всякую поездку по русским дорогам в кибитке или верхом мучительной и опасной: колеса и копыта лошадей вязли в непролазном месиве, хворост и бревна тонули в бездонных топях болот, гнус и комары не давали ни минуты покоя. К тому же путник мог стать добычей диких зверей, кишевших в лесах. Всегда под рукой нужно было иметь оружие – многочисленные разбойничьи шайки были настоящим бедствием для путешественников.

Лишь зимой, когда замерзали болота и реки, езда становилась более легкой и быстрой, но… Морозы, метели, свирепые волчьи стаи… Не каждый путник благополучно добирался до ближайшей деревеньки или ямской станции, отделенных друг от друга десятками верст ослепительного снежного пространства. Расстояния и дорожные трудности были так велики, что гонец с царским указом из Москвы достигал Охотска на Дальнем Востоке за 7–8 месяцев пути!

Титул русского царя конца XVII века включал в себя название всех владений, которые признавали его своим повелителем. В начале царского титула были перечислены крупнейшие владения, составлявшие основу Российского государства: собственно Россия (или позже – Великороссия), Малая Россия (Малороссия), или Украина, Белая Россия, или Белоруссия. Затем были упомянуты татарские ханства (царства), включенные в состав России в XVI веке с помощью меча, – Казанское, Астраханское и Сибирское. Потом перечислялись другие вотчины русского царя (великого князя). Их было так много, что в деловых бумагах после перечня важнейших владений писалось для простоты: «…и прочая, и прочая, и прочая».

Император Петр I.

Население, разбросанное по огромному пространству России, составляло в конце XVII века всего лишь 5,6 млн человек – то есть во всей России народу было меньше, чем в нынешней Москве! В соседней, сравнительно небольшой Польше жило 8 млн человек, а уж о Франции, где было 19 млн человек, не приходится и говорить – густонаселенная по тем временам страна! Население по России распределялось крайне неравномерно – большая часть жила в так называемом Замосковье – освоенном Нечерноземном Центре и на Северо-Западе – почти 3 млн человек. Не более полумиллиона поморов и коренных народов обитали на Севере, а сибиряков-русских было и того меньше, даже если считать вместе со всеми покоренными народами Сибири.

Во всех основных районах страны подавляющее большинство (свыше 90%) жителей составляли русские. В Среднем Поволжье – районе, пожалуй, самом интернациональном – русских было почти две трети от всего населения. По данным на 1719 год, из 1,5 млн человек русские составляли без малого 1 млн. Татар же было 211 тыс., чувашей – 218 тыс., мордвы – 77 тыс., марийцев – 48 тыс., итого не более 560 тыс. человек. В Сибири из 482 тыс. жителей разных национальностей русских было 323 тыс., причем шел быстрый процесс увеличения русского населения, которое переселялось из Центра на свободные земли окраин государства.

Россия была страной по преимуществу сельской, аграрной. В городах жило всего 134 тыс. человек, что составляло 0,02% от общего числа подданных царя (сейчас в России – не самой развитой стране мира – горожан больше половины всего населения, в других же, более развитых странах, численность их составляет 90 и даже 97%). Такой город, как Симбирск, в котором было 2 тыс. горожан, считался очень большим, что немудрено: в 1678 году из 173 городов России в 136 жило менее одной тысячи жителей.

В 1678 году в стране было 70 тыс. дворян, 140 тыс. церковников. Аппарат управления состоял из 9 тыс. приказных-чиновников, вся армия (вместе с дворянами, поголовно обязанными воевать) была не более 200 тыс. человек. С учетом 134 тыс. горожан-посадских некрестьянское население России не достигало и полумиллиона из 5,6 млн ее жителей. Следовательно, большая часть подданных русского царя была крестьянами. Примечательной чертой было то, что 3,4 млн человек (или 62% из них) были крепостными, то есть людьми, которые не имели никаких прав и с рождения до смерти оставались, в сущности, рабами. Это самым существенным образом влияло на все общественные процессы, происходившие в России, и – косвенным образом – влияет и теперь.

Каменный мост в Москве в начале XVIII столетия.

На всем своем огромном пространстве Россия была скреплена тонкой, рвущейся в непогоду сетью сухопутных и речных путей. Город от города отстоял на сотни верст. Тем не менее это была единая страна, которая жила как целостный государственный организм. Ее объединяло, во-первых, то, что большинство ее жителей были русскими и говорили на одном языке, во-вторых, то, что они поклонялись единому православному Богу. Другими связями, скреплявшими Россию как государство, были самодержавие и система чиновной службы, характерная для XVI—XVII веков.

Люди и власть в допетровской России

По своему политическому устройству Россия конца XVII века была самодержавной монархией. Неограниченная власть царя установилась в России давно и имела равную силу как в центре Москвы, так и на далекой окраине, где вдоль предполагаемой границы разъезжала редкая пограничная стража. Каждый воевода – старший чиновник в уездах, на которые делилась страна, был представителем и одновременно исполнителем воли самодержца. Вот поэтому воевода Хрущев, живший во второй половине XVII века, говорил ссыльным: «Я не Москва ль для вас?» Эта власть подкреплялась военной силой и традицией почитания царя как представителя Бога на земле. С давних пор русский царь был «государем», то есть «господином», повелителем всех без исключения своих подданных. Все русское общество было разделено на социальные группы, категории, представлявшие собой четкую иерархию, «расширяющуюся к низу». Рассмотрим ее.

Царь

I. Служилые люди «по отечеству»

А. Чины столичные (Государев двор).

1. «Думные чины» (Боярская дума).

Бояре, окольничие, кравчие, казначеи, постельничий, думные дворяне, думные дьяки, стряпчий с ключом, ясельничий и др.

2. Стольники (в том числе – «ближние стольники»).

3. Дворяне московские.

4. Стряпчие.

Б. Чины провинциальные (служилые дворянские «города»).

Дворяне, стряпчие и др.

II. Служилые люди «по прибору»

Рейтары, копейщики, пушкари, воротники, городовые казаки и др.

III. Тяглые люди

Крестьяне всех категорий и видов владельцев, посадские люди.

Итак, наверху социальной лестницы чинов, на недосягаемой для всех других высоте стоял царь-самодержец. Ниже располагались служилые люди двух категорий: служилые «по отечеству», то есть по происхождению, и служилые «по прибору», то есть по набору, приему, найму. Из первой категории формировалась служилая и, следовательно, политическая элита, входившая в так называемый «Государев двор» – объединение служилых людей, выполнявших придворные, а также важные государственные и военные поручения царя.

Служилые «по отечеству», в свою очередь, были разделены на «чины». К высшим чинам относились бояре, окольничие, кравчие и другие «думные», которые входили в Боярскую думу – совещательный орган власти при царе. «Государь указал, а бояре приговорили», то есть одобрили, – так начинались многие указы русского царя, которые потом рассылались из столицы по всей стране. Из думных чинов назначались военачальники в полки, воеводы в крупные города, посланники в иностранные государства. Думные же чины становились судьями – начальниками приказов, то есть центральных органов управления государством.

Основу Государева двора составляли столичные стольники, дворяне московские и стряпчие. Все эти служилые люди выполняли основную военную и административную службу в государстве. Из их числа выходили и думные чины. Достичь этого было почти невозможно для низших, провинциальных служилых людей, которые в каждом уезде составляли свою служилую корпорацию, называемую «служилый город».

Но все же провинциальным служилым «по отечеству» жилось получше, чем «служилым по прибору». Это была самая низшая служилая категория. В приборные набирали, как правило, из горожан-посадских, крестьян, разночинцев. Они составляли гарнизоны крепостей (например пушкари, затинщики), несли караульную службу по охране укреплений (воротники), выполняли административные поручения воевод (рассыльщики, городовые казаки).

Все служилые люди, и «по отечеству» и «по прибору», имели большие привилегии в сравнении с самым низшим слоем населения – тяглыми людьми, то есть теми, кто тянул государственное тягло – платил налоги, исполнял различные натуральные, отработочные повинности. Это были, в основном, крестьяне. Служилые же люди были полностью избавлены от тягла. За их службу государь жаловал их деньгами и поместьями. Важно, что понятие «зарплата» («заработанная плата») появилось относительно недавно, а в древние времена было только «жалование», то есть то, что пожалует государь, если, конечно, он этого захочет. В челобитных о выдаче жалования так и писали: «За службу мою пожалуй, государь, мне твоего, государь, жалования». Особенно важно для служилого было поместное жалование. На время своей службы государю служилый человек получал населенную крепостными крестьянами землю – поместье. Владелец поместья – помещик – брал с крестьян оброки, заставлял их работать на барщине, получал с них доходы и тем самым обеспечивал свою жизнь и свою боеспособность (вооружение, снаряжение) – то есть то, что требовал от него государь.

Кризис русского общества

Последние 20 лет XVII века оказались сравнительно спокойными для России. Основные города и уезды страны избежали обычных для тех времен опустошительных пожаров, страшных неурожаев и эпидемий. Увеличилось население в городах и селах, оживленнее стала торговля, богатели купеческие семейства Москвы и других городов, открывались новые ярмарки, поселенцы осваивали земли в Сибири и на Юге, умеренны и терпимы были налоги и повинности государства.

И тем не менее незаметно для себя страна вошла в полосу кризиса, который часто предшествует реформам или революциям. В чем же выразился этот кризис? К концу XVII века отставание России в быстроте, темпах экономического развития стало особенно заметным. Слабые попытки московских властей основать под Тулой металлургическое производство не дали необходимого результата – железо, как и раньше, приходилось привозить из Швеции и других стран. Россия практически не обладала самостоятельной внешней торговлей и была полностью лишена своего торгового флота. Она не имела выхода к Балтийскому и Черному морям. Однако и на Белом, и на Каспийском морях, где никто России не мешал, русское кораблестроение и торговое судоходство находились в зачаточном состоянии.

Первые сигналы о кризисе стали поступать с полей сражений. Русско-турецкая война 1677—1681 годов не принесла славы русскому оружию, как и два Крымских похода 1687 и 1689 годов, а также и I Азовский поход 1695 года. Ни польские, ни турецкие, ни татарские крымские войска – основные военные противники России – не отличались тогда современным вооружением и передовыми методами ведения боя. Тем не менее русская армия или проигрывала им сражения, или – в лучшем случае – вела бои с переменным успехом. Все это болезненно отражалось на международном престиже России, которую в «высшем обществе» европейских держав ни во что не ставили.

Положение страны в международном сообществе и надежность армии, как известно, очень хорошо отражают внутреннее положение государства. Материальной основой русской армии была упомянутая выше поместная система. В течение всего XVII века шел медленный процесс разрушения статуса поместья. С годами оно утратило черты временного, то есть данного на срок службы земельного держания служилого человека. Многие служилые сумели фактически закрепить за собой поместье, уравняв его с вотчиной – наследственным имением, полученным от отцов и дедов. Поэтому у служилых, в том числе дворян, составлявших поместную конницу, не было желания воевать, совершенствовать свое воинское мастерство.

Значительно хуже стали воевать и стрелецкие полки – выборная пехота, долгое время бывшая лучшей частью русской армии. Стрельцы, охранявшие Кремль, жили в Москве в стрелецких слободах и занимались, в ущерб военному делу, торговлей и промыслами. С такой армией побеждать врагов, конечно, было трудно.

Итак, военный кризис к концу XVII века был всем виден. Он имел в своей основе кризис служилый, социальный. Вся система службы, служилых чинов, которые и составляли армию, нуждалась в реформе. Стране требовалась другая армия – регулярная. Такие армии были у государей развитых европейских стран.

Заглянем в источник

В письме к Петру I крестьянин и прожектер Иван Посошков так описывал состояние русской армии:

«…Людей на службу нагонят множество, а если посмотришь на них внимательным оком, то, ей, кроме зазору, ничего не узришь. У пехоты ружье было плохо и владеть им не умели, только боронились ручным боем – копьями и бердышами, и то тупыми… А если на конницу посмотреть, то не то, что иностранным, но и самим нам на них смотреть зазорно: вначале у них клячи худые, сабли тупые, сами нужны (бедны, в нужде. – Е. А.) и безодежны, и ружьем владеть никаким не умелые. Истинно, государь, я видел, что иной дворянин и зарядить пищали не умеет, а не то что ему стрелить по цели хорошенько… Попечение о том не имеет, чтоб неприятеля убить, а о том лишь печется, как бы домой быть, а о том еще молится Богу, чтоб и рану нажить легкую, чтоб не гораздо от нее поболеть, а от великого государя пожаловану б за нее быть, а на службе того и смотреть, чтоб где во время бою за кустом притулиться… А то я у многих дворян слышал: “Дай, де, Бог великому государю служить и сабли из ножен не вынимать”».

Не будем во всем верить нашему информанту, хотя признаем, что он остро и верно изобразил основные «болячки» тогдашней армии. Вообще же, Иван Посошков – личность скандальная. Графоман и авантюрист, он был далек от военного дела и суждения его непрофессиональны и поверхностны. Кроме того, он явно рассчитывал понравиться своим сатирическим изображением состояния русской армии царю Петру, который сам был сходного мнения о достоинствах своего войска…

Однако разрушить старую армию и создать новую было нелегко. Для этого нужны были смелость, твердость, готовность пойти на большие расходы и риск.

Кризис экономики, армии, всей системы службы развивался одновременно с общим кризисом сознания русского общества второй половины XVII века. Многие люди, привыкшие жить «по старине», были смущены ожесточенной борьбой, которая развернулась между сторонниками патриарха Никона и протопопа Аввакума, между Никоном и царем Алексеем Михайловичем. Страшное слово «раскол» разделило православных на два непримиримых лагеря: никониан и старообрядцев, староверов (или, по терминологии властей, раскольников). Но раскол в церкви отражал общий разброд в сознании русских людей тех времен. Традиционное средневековое сознание дало глубокую трещину. У людей второй половины XVII века стало меняться отношение к окружающему миру и многие жизненные цели. В литературных произведениях на смену традиционному герою – тихому праведнику, думающему о Боге, – приходит деятельный, жизнелюбивый человек, яркая личность с новыми, вполне материальными целями в жизни. Для многих думающих русских людей было очевидно, что России нужно приобщаться к плодам европейской культуры. В Москву стали приезжать образованные церковные деятели из Киева – центра тогдашней православной богословской и литературной учености. Они несли с собой новые знания, эстетические и философские представления, менявшие старинные традиции русской церковной и культурной изоляции. Все эти и другие новинки встречали ожесточенное сопротивление консерваторов. Русское общество бурлило в спорах и разногласиях. Это был несомненный идейный кризис. Еще сильнее он обострился в начале 1680-х годов. Тогда русское государство потрясли драматические события 1682 года. В тот год Россию постиг кризис династический и одновременно – политический.