Kitobni o'qish: «Рассказы темнот»

Лабиринт

Как же мне надоело постоянно менять маски, сомневаться, сливаться с толпой! Как же уже хочется выбраться из этого лабиринта. Как долго я здесь нахожусь? Последнее время мне это напоминает современный мир: что принято в одном обществе, с лёгкостью может быть вштыки воспринято в другом.

Я попал сюда, когда бездумно шёл по дороге, залипая в телефоне. Случайно открыл какую-то дверь, попавшуюся на пути и оказался в первой комнате лабиринта! В этой комнате было достаточно много людей, но они не замечали друг друга. Все эти люди ходили по комнате, не отрывая глаз от экранов телефонов. Они натыкались на стены, друг на друга, спотыкались, падали, но всё-равно продолжали замечать лишь свои гаджеты. От всего этого мне стало жутко. Возможно, это всё лишь сон? Я пытался найти дверь или какое-нибудь окошко, но всё безуспешно. Пытался хоть с кем-то поговорить, но люди меня или вовсе не замечали, или просто огрызались. Лишь одна девушка сказала: «В одной комнате нельзя находиться больше двух дней. Твоя дверь найдёт тебя сама,» – и после этого прошла сквозь стену. И я начал приспосабливаться.

Во вторую комнату я попал, когда бросил телефон. Неужели?! Здесь люди разговаривают друг с другом! Но… все говорят одновременно? Ведь так ничего не слышно! Вскоре, мне удалось найти ответ. Здесь все жаловались на свои проблемы. Я успел сделать два шага, прежде, чем ко мне подбежали двое и начали жаловаться. Естественно, я ничего не понял! Но как только собрался открыть рот, что бы попросить их говорить по-очереди, оба человека, вздохнув, сказали: «И ты меня не понимаешь!» А потом просто пошли жаловаться другим. Спустя пять минут, я уже не мог здесь так просто находиться! Начал жаловаться людям на них же. Но разве хоть кто-то сможет что-то здесь услышать? Даже если захочет? Чёрт! Куда же я попал? Я потерял счёт времени. Вскоре мне надоело. Да что я тварю? Зачем жаловаться на жизнь, если я сам во всём виноват? Особенно тем, кто ничего не слышит? Остановился, облакотился на стену и… провалился!

Снова новая комната. Она была разделена на секторы, в одном из которых и оказался я. Вокруг меня были люди. Они чем-то были похожи друг на друга. И вскоре, я понял – чем. У всех у них были карие глаза. А я здесь выделяюсь. У меня голубые! Были в последний раз, когда я смотрел в зеркало у себя в квартире… Как же хочется в неё вернуться. Кареглазые люди столпились вокруг меня. Сначала они стояли молча, однако потом кто-то из них выкрикнул: «Смотрите! Голубые глаза! Он не такой как мы! Как мы к этому относится?» «Осуждаем, осуждаем…» – раздался нестройный хор голосов. Что? Всмысле? Какое-то время я просто сидел на полу, стараясь пропускать разные издёвки мимо ушей. Было сложно. С этим надо что-то делать! Глубоко вздохнув, я встал и начал говорить. Громко, чётко, уверенно. «Осуждать людей лишь за то, что они выглядят не так, как все – это ненормально! Ведь любой из вас мог родиться не то что с другим цветом глаз, а без рук, без ног, без мозга и… и ещё много чего!» – выдал я. Люди передо мной расступились, пропуская к новой двери.

Я, с опасением и с надеждой открыл её и вошёл в следующую комнату. Странно… Здесь не было людей. Я оказался в пустом помещении. На полу валялся белый мелок. Вдруг, я начал слышать тиканье часов. Их самих нигде не было видно. Сколько прошло времени? Как отсюда выбраться? И что означает этот давящий на виски и внушающий страх и ужас звук часов? Тик-так. Тик-так. Единственное, чем я мог здесь заняться – рисованием на стенах. Рисование действительно отвлекало и от одиночества, и от звука часов. Я научился рисовать. Вот только, зачем? Ведь даже показать некому.

…на линии глаза последние крошки мелка высыпались из моих пальцев. Но… что это? Почему нарисованная мною дверь стала коричневой? Не веря, подошёл к ней, потянул за ручку.

Дверь открылась. Я вошёл. Что? Неужели? Я у себя дома. В своей квартире! Но… разве что-то изменилось? «Тик-так. Тик-так,» – медленно и навязчиво, напоминая о чём-то важном, издавали звук настенные часы. Здесь никого не было. Я выглянул в окно. Никого. С чего начиналась эта история? Я, игнорируя всё, что меня окружает: людей, животных, растения, даже погоду, попал в какой-то чёртов лабиринт. И что теперь? Родственники, с которыми общался все уже давно мертвы, о других сам ничего не знаю. Вот так я и остался один: без жены, без девушки, без детей, без друзей, без товарищей…

Пусть мести

Клавдий медленно вытянул меч из мёртвого тела. В его, на первый взгляд, милых голубых глазах, плескался холод. Всё также медленно он обернулся и посмотрел на единственного человека в помещении, которого ещё не убил. Стоило только юноше посмотреть ему в глаза, как тот затрясся от страха. Человек не мог оторвать взгляда от пронзительно чистых и невинных глаз. Он оставался неподвижным не из-за их красоты. Из-за взгляда. Взгляда убийцы. Юноша приблизился к мужчине вплотную и пощекотал его щёку ручкой ножа. Ножа, который каждый день уносил всё новые и новые жизни.

– Ну что? Поговорим? – тихо сказал Клавдий.

– Пощадите! – вырвалось нервное из уст мужчины. За это его мизинец резко обожгло невыносимой болью. Мужчина закричал, осознавая, что он лишился части пальца.

– Во-первых, это неверный ответ на мои вопросы. Я ожидал согласия. А во-вторых, ненавижу, когда молят о пощаде. Ещё раз подобное услышу, и ты начнёшь молить о смерти, – очень тихо, почти шёпотом и так ласково сказал юноша. Мужчина сглотнул.

– Что вы здесь искали?

– Те… Вас.

– Как мило! Я всегда рад новым знакомствам, но ненавижу, когда ко мне подходят с оружием со спины. Так что, прости, эти пятеро здесь задержатся. И зачем же вы искали со мной встречи?

– Убить.

– Понимаю. В такое время живём. А зачем вы собрались вшестером? Специально ради одного маленького меня? Ай-ай-ай! Такие взрослые, а маленького мальчика обижают.

– Господин, я восхищаюсь, вашим мастерством владения оружием в свои двадцать лет. Мы бы недооценили вас ещё сильнее, если бы кое-кто не сказал нам, что…

– Мне восемнадцать, – мрачно поправил юноша.

– Да, простите, господин.

– И кто же послал вас ко мне? – спросил Клавдий, проводя острием ножа в миллиметре от шеи говорившего.

– Я! – донеслось громкое от двери. Взглянув на пленного пронзающим взглядом, он обернулся на ещё одного гостя. Это был высокий, широкоплечий мужчина с таким же взглядом, как и у Клавдия. Взглядом убийцы.

– И зачем же? Мог бы сам прийти.

– Я и пришёл. Хотел проверить, не растерял ли ты навыков.

– И как? Я смог порадовать злейшего врага?

– Очень. Был бы я тебе врагом, давно бы меня убил. Для тебя это не проблема.

– Ты прав. Но тогда придётся искать нового врага. А это очень утомительное занятие.

– Неужели?! – прошипел человек, уворачиваясь от пролетающего около его шеи сюррикена.

– Что надо? – грубо спросил Клавдий.

– Дело есть.

– Ты вроде не похож на самоубийцу.

Мужчина сделал три шага вперёд, встал на колени.

– Интересненько, – усмехнулся Клавдий.

– Я, Малькольм Каин, правитель Зелёного царства, прошу выполнить тебя, Клавдий, отрекшийся от семьи и всех благ, мою просьбу.