Kitobni o'qish: «Из 18 в 120»

Глава 1

Веки казались свинцовыми, да и все тело как будто застряло в желе. Видимо, это последствия переломов. Раньше у меня их не было, но все когда-то бывает в первый раз. А уж если попадаешь под электричку, то радуйся тому, что ты выжила.

Не открывая глаз, я попыталась пошевелить сначала пальцами ног, потом рук, давалось это тяжело, но препятствий не было. Странно, может я долго пролежала в коме и все уже срослось.

Через веки пробивался совсем слабый отсвет. Открыв глаза с немалым усилием, я смогла сфокусировать взгляд на балдахине. В больничной палате не место балдахину. Повернув голову вправо, я увидела скрюченную фигуру, спящую в кресле, а рядом на столике кучу склянок и мерцающий язычок свечи, который вскоре готов быть потухнуть.

Ничего не понятно. Я вновь закрыла глаза и попыталась воспроизвести в памяти события сегодняшнего дня.

Я помню, как встала в пять утра, сварила себе рисовую кашу, ополоснулась и закинула в рюкзак все необходимое. Сначала побежала на маршрутку, потом на электричку, не дай бог не успеть, следующая будет только через час, и тогда я опоздаю на лекцию на целых десять минут. А с нашими принципиальными преподавателями ничего не объяснишь. Не успел вовремя – считай, тебя и не было. И ладно бы только пропуск, который пришлось бы отработать дополнительным рефератом. Ведь и из аудитории выставят, не дав ничего законспектировать.

Я отучилась всего один семестр и пару месяцев, но четко усвоила все реалии жизни студента бюджетника из области. Будь ты хоть семи пядей во лбу, гением от природы, никому до этого нет никакого дела. Не хочешь вылететь, крутись. Никто не будет принимать во внимание никакие обстоятельства. Ответ один: «Много вас таких, чтобы входить в ваше положение. Это вам не школа, за вами никто бегать не будет. Вам надо – вы и бегайте». С одной стороны все правильно, хочешь учиться, учись. А с другой стороны, что такого в том, чтобы опоздавший немного студент сел тихонечко на заднюю парту и записал лекцию? Впрочем, я отвлеклась…

Я успела купить билет и влетела на платформу в тот самый момент, когда нос электрички подходил к ее краю. Чего не ожидала, так это ледовой дорожки. Еще и маятниковая дверь, как назло, поддала мне сзади пинка, и покатилась я по льду прямиком к железнодорожному пути. Толпа, которую обычно и ломом не разгонишь, неожиданно расступилась, и последнее, что я помню – это ощущение падения и все…

Теперь я тут, не знаю где, под балдахином, в темной комнате. Я тяжело вздохнула и натужно закашлялась.

– Госпожа, вы очнулись! Сейчас, сейчас… – нечто подпрыгнувшее из кресла оказалось нескладной худенькой девочкой-подростком. Она попыталась поднять меня и подложить подушки под спину, но ей это с трудом удавалось. Я и сама пыталась привстать, но это оказалось непосильной задачей. Мое тело еле двигалось, как будто все суставы закрепили на заржавевших шарнирах.

– Включите, пожалуйста, свет, – произнесла я хриплым голосом. Что за напасть? Голос звучал так, словно я слегла с тяжелой ангиной.

– Свет? Ах, свет, – девчонка скрылась в темноте, и я услышала щелчок выключателя. Комната сразу обрела очертания. Я полулежала на кровати поистине царских размеров. Шелковое белье фиолетового цвета резало мне глаза, но сиреневый балдахин немного смягчал общий вид. Несколько зашторенных окон, огромный шкаф, резное трюмо с зеркалом. У стены ютились кресло и столик, откуда-то принесенные и не вписывающиеся в общую картину спальни.

Под потолком висела люстра, или, скорее, какое-то кристаллическое изваяние в форме лотоса, испускающее мягкое, розоватое сияние.

– Госпожа, я сейчас же отправлю за доктором! – девочка застыла на пороге, словно ожидая моего позволения. Я едва заметно махнула рукой. Она убежала, а вот я замерла.

Моя рука была вся сморщенная, как изюм, тонкая и сухая кожа напоминала пергамент и выглядела ужасно.

Как? Как такое возможно? Я, Петрова Мария Аркадьевна, совсем недавно отпраздновавшая свое восемнадцатилетие… Это не может быть моей рукой!

Я ощупала лицо и почувствовала морщины, словно глубокие борозды, испещрившие его.

Это сон… Это кошмарный сон!

Я читала книги фэнтези. Попаданки, магия, молодость и сила, шикарные мужчины… А это что?! Не знаю, сколько времени я провела в таком оцепенении. В голове была звенящая, пугающая пустота, из которой меня вывел голос вошедшего врача.

– Здравствуйте, мистрес Эдельвейз. Мы уже отчаялись, – он сделал, многозначительную паузу, – но ваша искра сохраняет вас.

Искра? Возможно, магия. Это, конечно, хорошая новость, но она не перекрывает того, что я теперь старее египетских пирамид.

– Могу ли я приступить к осмотру?

Я кивнула и предпочла помалкивать. Молчание это золото и так далее по списку… Главное – постараться понять, что вообще происходит. Это реальность или бред отбитой рельсами головы.

В комнату зашли две женщины. На вид крепкие, с толстыми косами, перекинутыми через плечи, глаза горят. Они проворно подхватили меня под руки и поставили на ноги.

Перед глазами заплясали темные мушки, голова стала непомерно тяжелой, тело словно магнитом притягивалось к полу, но женщины крепко держали меня и не позволили позорно рухнуть.

И вот это моя сказка? Может, меня заколдовала злая мачеха, и как только я встречу своего принца, то превращусь обратно в молодую девушку?!

Но врач безжалостно развеял все мои робкие надежды:

– Для ста двадцати лет с такой слабой искрой вы неплохо держитесь. Ничего, я оставлю Вам лечебных настоек, от болезни и следов не останется. – Врач водил напротив меня каким-то кристаллом, защелкнул у меня на запястье браслет, и на тонкой пластине, которую он рассматривал, появились непонятные символы и ЭКГ….

Странно было бы ее не узнать, ведь, учась на первом курсе медицинского университета, я видела эту кривую по пять дней в неделю. Похоже браслет и кристалл аналоги нашей техники, но более продвинутые, так как помимо ЭКГ на пластине светились еще данные, но язык казался незнакомым.

Все, конечно, очень интересно, но сто двадцать лет? Как я еще не развалилась, хотя по ощущениям близка к этому. То, что я попала в альтернативную реальность, сомнений не оставалось. В моем распоряжении – немощное тело старухи со слабой искрой, вокруг меня суетятся слуги, но нет ни одного родственника, которого бы волновала моя судьба. Мне не от кого ждать помощи, а дни мои, похоже, сочтены. Кажется, скоро шок сменится истерикой.

Закончив все манипуляции, врач ушел, оставив на столике мензурки с настойками. Женщины бережно усадили меня обратно на кровать и замерли у двери, склонив головы. Неужели они собираются постоянно меня сторожить?

– Выйдите, пожалуйста, – произнесла я скрипучим голосом. Мне не хотелось признавать действительность происходящего и только это не давало мне впасть в крайность. Пока я пыталась переварить все свалившееся на меня, за шкафом заметила еще одну дверь и очень надеялась, что это именно то, о чем я подумала. Не хотелось бы мне пользоваться ночными горшками. Если есть свет и даже какие-то кристаллические медицинские устройства, то и до обыденных удобств должны были дойти в этом мире.

Самостоятельно встать с кровати оказалось трудно. Держась за стойку кровати, я кое-как спустила свои новые ноги на пол и медленно меняла положение, помня о мушках перед глазами. Старушка слаба, не хватало еще получить какой-нибудь удар и лежать овощем. Нет уж, может это тело и дряхлое, но на своих двоих ходит, что уже приятно. Держась за кровать, я шаркающей походкой обошла ее по кругу и, когда почувствовала, что могу более-менее сносно передвигаться без опоры, то осторожно двинулась к двери. Надо бы заказать себе какую-нибудь трость для передвижения. В книгах старые леди обычно имеют такие, и, желательно, с увесистым набалдашником, чтобы в случае чего было чем за себя заступиться. С этим мыслями я открыла дверь и возрадовалась. Это оказалась ванная комната с небольшим мраморным бассейном, встроенным прямо в пол. У одной из стен я приметила небольшой тропический душ, а также несколько ручек на стене и на полу рядом с бассейном. Это все конечно замечательно, но не хватало самого главного… Не могла же пройти цивилизация мимо "белого друга"? Я решила осмотреться получше, двигаясь по стеночке. Все было выполнено в черно-белом цвете. Одна из стен была полностью зеркальной, но я старательно игнорировала ее, не желая смотреть на свое отражение. Не готова моя психика к такому. По бокам от зеркал стояли два белых шкафа, стены и потолок то ли имитировали мрамор, то ли были выполнены из него. Обилие слуг, личный врач, мраморная ванная комната… Да я богата! Хоть какой-то плюс во всем этом кошмаре. Ни молодости, ни здоровья, ни сильной магии, но деньги – это тоже неплохо. Нащупав рукой какую-то выемку в стене, на которую опиралась, я потянула ее посильнее и стена сдвинулась. То, что я увидела, скорее, напоминало трон, здесь даже имелось что-то типа подушечки для сидения на нем. Все-таки да, сидеть на холодном камне не хотелось. С потолка свисала тонкая ниточка с хрустальным шариком на конце. «Дерни за веревочку и….». Нет, продолжение не из сказки. А жизнь-то потихоньку налаживается!

Со всем этим осмотром я чувствовала, как силы меня покидают, и обратно в кровать уже практически ползла. Последнее, что помнила, – это то, как моя голова коснулась мягкой подушки.

Глава 2

Проснулась я все в той же комнате, все с тем же освещением. Никто из слуг меня не беспокоил. Странно, а как же завтрак, переодевание, умывание?

Ущипнув себя за руку, испещрённую сетью морщин, я с горечью осознала – это не сон. А раз так и отпущенный срок мне неведом, то нужно начинать жить, дышать полной грудью, не откладывая на потом.

Не помня точной дозировки снадобья, я глотнула совсем чуток и стала ждать какого-нибудь волшебства. Но чувствовала только, как мой желудок требовал чего-то более существенного. Неужели мне придется идти искать слуг или кухню, что же они решили меня тут голодом морить?

Пять минут спустя, не дождавшись волшебства, я решилась подняться и заметила у столбика кровати шнурок с фиолетовым хрустальным набалдашником. Кажется, я знаю, что это…

Через мгновение дверь распахнулась, и в комнату впорхнула девчушка, та самая, что была рядом в момент моего пробуждения.

– Доброго дня, госпожа. Чего изволите?

– Доброго дня, а завтрак будет? – Несколько поспешно спросила я.

Лицо девочки вытянулось, глаза округлились, а брови затерялись в косой чёлке. Желая исправить ситуацию, я постаралась придать голосу строгость и властность.

– Который сейчас час?

– Дык полдень, госпожа, – голос девчонки стал дрожащим, а в глазах заблестели слезы.

Да что ж такое? Как себя вести? Так девочку до истерики доведу.

– Открой, пожалуйста, шторы и попроси принести завтрак в комнату. – Кто их знает, вдруг заставят идти в столовую, придется соблюдать этикет перед обсулуживающим персоналом… К такому я пока не готова.

На завтрак мне принесли овсянку на воде и чай с бутербродом с сыром, и даже без масла…. А может я и не богата. Этот дом, например, все, что у меня осталось, а слуги какие-нибудь крепостные, не имеющие права на побег. Но тогда кто оплачивает услуги врача? Или он из благотворительного фонда?

Молчание, конечно, золото, но как же я все узнаю? Девчонка сбежала, как только все принесла, видимо крепко ее запугала старушка. Мне то теперь как быть?

Голову посетила светлая мысль, и я вновь дернула за шнурочек, и дверка открылась…

– Позови-ка мне управляющего. Хочу узнать, что тут происходило, пока я болела. Так ему и передай. И пусть отчёты захватит.

Девчонка кивнула и убежала. А я ведь даже имени её не знаю, и управляющего тоже… Надеюсь, у меня все получится.

В дверь постучали, и после моего разрешения войти появился худощавый пожилой мужчина. Седые волосы тщательно уложены гелем, высокий лоб, острый нос, тонкая линия губ, цепкий взгляд голубых глаз за круглыми очками. Он производил впечатление человека надёжного и компетентного. Не нервничал, не юлил, взгляд не бегал. Спокойствие и даже некоторая недоступная пока мне чопорность сквозили в каждом его движении. Не утруждая себя приветствиями, он лишь склонил голову и положил несколько папок с документами на тумбочку у кровати.

– Госпожа, все дела в порядке, никаких происшествий не было. Все расходы в рамках сметы, несмотря на рост цен в округе, вызванный перебоями с поставками. Все слуги здоровы, поместье в отличном состоянии. Отчёты по поместью – в красной папке, по землям – в синей. Мистер Перегрин наносил визит и оставил отчеты по производствам и вложениям. Желаете ли, чтобы я что-нибудь уточнил?

Его взгляд пробирал меня до костей. Я ровным счетом ничего не понимала в этих бумагах, а покойная старуха, судя по всему, знала и контролировала каждую мелочь. Нужно изобразить уверенность, словно на экзамене. Пусть я и не ведаю, что творю, но невозмутимый вид – половина победы.

– Я решила пересмотреть все свои расходы. Составьте к завтрашнему утру полный список служащих поместья: имена, даты рождения, стаж работы, должности, оклады и должностные обязанности. И пригласите человека для оценки поместья и составления подробных чертежей в кратчайшие сроки.

Чем больше я говорила, тем шире раскрывались глаза управляющего за стеклами очков. Беднягу удар хватит, и не объяснишь ведь, зачем мне все это.

– Вы хотите продать поместье? – выдавил он. А казался таким невозмутимым мужчиной.

– Может быть. Зачем мне на старости лет все это? Хочу дожить свои дни спокойно, – почти не соврала я. Если дела и вправду плохи, можно все продать и купить скромный домик. Держаться за это поместье я не намерена. – И, пожалуй, мистера Перегрина я бы хотела видеть завтра после обеда.

– Я все исполню, госпожа, – убитым голосом произнес управляющий и поплелся к выходу, будто надеясь, что я его остановлю и скажу, что это была лишь злая шутка. Мне стало жаль его. Он как-то сразу ссутулился, одряхлел. Я не хотела никого обидеть, но как иначе мне узнать, кто здесь живет, чем занимается? Да и отчеты мистера Перегрина пусть он сам мне растолкует. Я постараюсь делать умный вид и кивать в нужных местах. Не осилю я всего этого сразу.

К документам я решила приступить позже. Сперва нужно было столкнуться с неизбежным – познакомиться со своим отражением. Мне было тяжело принять, что теперь я стара, а моя молодость прошла мимо меня. Я направилась в ванную, к большому зеркалу в полный рост. Моя прежняя внешность не была идеальной, но многие находили меня милой: невысокий рост, приятные округлости, вполне оформившаяся талия. Темно-русые, слегка вьющиеся волосы, голубые глаза и аккуратный носик с пухлыми губками придавали детское очарование. Меня часто называли ангелочком. И что же я имею теперь?

Ростом старушка была высоким, но возраст брал свое. Несмотря на прямую осанку, в ее теле я горбилась с непривычки. Нужно будет потренироваться – тело помнит одно, а я ему явно не соответствую. Лицо, испещренное морщинами, все же выглядело неплохо для ста двадцати лет – дашь от силы семьдесят. Особенно выделялись ярко-зеленые глаза и длинный орлиный нос. Губы, возможно, когда-то и отличались припухлостью, но с годами превратились в две бесцветные ниточки. Волосы были собраны в небрежную косу, среди седины проглядывали черные волоски. Старушка либо предпочитала естественность, либо болезнь оставила свой след. Но искра, о которой говорил врач, действительно ее молодила, если можно так выразиться. Особое внимание я уделила зубам. Я ощупала их языком, не веря, что они все на месте. Мелькнула мысль о вставной челюсти, но, тщательно осмотрев свое богатство, я была поражена. Потрясающая генетика! Все свои, ни кариеса, ни желтизны – позавидовать можно. Пусть я и стара, но еще поживу. А с такими зубами я успею порадоваться вкусной еде. Где мои лобстеры?!

Чувствовала я себя лучше, хотя и продолжала шаркать ногами. Идея с покупкой трости меня так и не отпускала. Возможно, отвары и настои укрепят меня, но третья нога в моем возрасте не будет лишней.

Я хотела принять ванну, но боялась где-нибудь свалиться в немощном состоянии. После переломов в таком возрасте многие в нашем мире уже не встают. Хотя о чем это я? В нашем мире до таких лет не доживают. Я была бы сенсацией!

Вернувшись в кровать, я взяла документы по поместью и землям. Не знаю, сколько я их крутила в руках, пытаясь разобраться. С языком наблюдались явные проблемы. Я его не знала, но мозг в старушкиной голове – знал. Если я расслаблялась, мне становились понятны обрывки фраз, но цельная картина пока не складывалась. Одно радовало: доходы превышали расходы. Есть шанс, что я все-таки богата. Это намного лучше, чем быть старой, никому не нужной старухой без денег, да еще, возможно, и с долгами.

Пока я пыталась разобраться в бумагах, стемнело, и света из окна стало не хватать. Я встала и подошла к выключателю. В ванной свет включался привычной клавишей, а здесь было что-то похожее на барашек. Покрутив его в разные стороны, я поняла, что у люстры можно регулировать не только яркость, но и оттенок – теплый или холодный свет. Аналог наших LED-ламп – удобно. Установив нужную яркость, я подошла к окну, чтобы задернуть шторы, и засмотрелась. Даже в темноте был виден сад под окнами, вернее, целый парк, настолько обширной была территория. Местами горела подсветка. Если я правильно поняла из документов, в этом парке выращивались редкие травы, деревья, была оранжерея с цветами, и все это шло на продажу. То есть эта красота еще и приносила доход. Дельная была старушка! Имела связи с аптекарями и цветочными магазинами, ото всего получала доход.

Парк, разделенный тропами, теплицами и клумбами, складывался в причудливую спираль. Практически в центре располагался пруд или небольшое озеро, в глади которого отражалось звездное небо и месяц. Я никогда не видела такого количества звезд. Вокруг месяца виднелись крупные небесные тела, возможно, дополнительные спутники. Было бы время, я бы изучила и этот мир, и каждый цветок в парке. Но я чувствовала, что времени у меня как раз и нет. Словно мне объявили смертельный диагноз, и я хочу напоследок надышаться жизнью. Нельзя так бездарно проводить свое время второй день взаперти. Я даю себе обещание, что завтра разберусь со знаниями на первое время и начну действовать. А пока нужно поужинать. Я дернула за веревочку, и прибежала та же девчушка. Похоже, она здесь на побегушках. Ничего, завтра уже все узнаю.

– Передай, чтобы подали ужин.

Девчонка тут же убежала, а через десять минут мне принесли поднос с чашкой чая, одним сухариком (то ли с цукатами, то ли с изюмом) и тарелкой с чем-то похожим на рататуй. Мда, питание меня не радует. И никто не поинтересовался, что я хочу. Возможно, здесь меню расписано по дням недели, но меня оно точно не устраивает.

Как ни странно, я наелась, но удовольствия от еды не получила. И ведь старуха не бедствует. Может, это специальная диета, и у меня есть какие-то заболевания, о которых я должна знать?

Глава 3

Спала я на удивление хорошо. После выпитого на ночь укрепляющего отвара, я чувствовала себя уже куда лучше, насколько это возможно в этом теле. Ноги окрепли, хотя походка и оставалась слегка шаркающей, кости больше не ныли, да и слабость отступила. На завтрак мне подали очередную порцию овсянки.

Сразу после трапезы явился управляющий и протянул папку – на этот раз желтую. Кажется, у него каждый тип документа разложен по своим цветным обиталищам. Интересная система.

Я постаралась максимально расслабить мозг и не думать ни о чем лишнем, и язык действительно стал мне понятен. В поместье оказалось всего девять слуг. Управляющий, Герарх Оприн, следил за всеми работниками, вел расходные и доходные книги, согласовывал каждое действие, происходящее в стенах усадьбы. Его верной помощницей была экономка, Маргарет Оприн, подозреваю, его супруга. Она также надзирала за слугами, контролировала исполнение обязанностей, занималась приемом и увольнением персонала, закупками провизии, канцелярии и прочих необходимых вещей. Кухарка Любава Лишвиц и ее помощница Асиль Коверж, помимо приготовления пищи, составления меню и список необходимых продуктов, отвечали за часть парка, своего рода огород, помогали садовнику в выращивании трав, а также заботились о пропитании животных, обитающих на территории поместья. Садовник, Милан Ришлих, заведовал парком. Несмотря на помощь девушек, я так и не смогла представить, как один человек может ухаживать за всем этим великолепием! Конюх Максимилиан Энлиц, он же извозчик, следил еще и за остальной живностью. Две служанки, Анья и Олия Лавины, – те самые женщины, что помогали мне при враче. По внешнему виду сложно сказать, сестры они или дальние родственницы. И, наконец, моя личная служанка, Навина Лавина, скорее всего, дочь или младшая сестра одной из них. Женщины следили за чистотой в поместье и помогали всем остальным по хозяйству, выполняя самые разнообразные поручения: сходить на рынок, прополоть грядки и многое другое. Список их обязанностей был настолько обширным, что казалось невозможным выполнять все это на постоянной основе. В графе обязанностей у Навины значилась лишь одна формулировка: «Выполнять указания госпожи».

Напротив каждой фамилии стояла графа с указанием ежемесячной оплаты и графа со средней зарплатой по городу. Оказалось, что моим слугам платят в полтора раза больше, чем в среднем. На прислуге здесь явно не экономили. Хотя, учитывая их обязанности, это и понятно. Мне так и не удалось принять, как с этим всем справляются всего девять человек.

Был еще лист с перечислением всех животных, обитающих в поместье, и расходов на их содержание. Животных оказалось куда больше, чем людей. Тройка лошадей, пять собак, семь кошек, две совы, двадцать кроликов, тридцать кур, две коровы, одна коза и даже верблюд. Верблюд меня, признаться, удивил больше всего. Надо будет взглянуть на него. Вполне возможно, это нечто лишь отдаленно напоминающее верблюда, потому что именно на этом слове мой взгляд застыл, а сознание и мозг отказывались сопоставлять увиденное.

Вчера я пропустила обед, но сегодня решила выяснить, готовят ли в этом доме мясо, или покойная хозяйка была вегетарианкой. Содержание кроликов и кур вселяло надежду на сытную трапезу.

На обед подали вермишелевый овощной суп, кусочек рыбной запеканки с мятой картошкой и компот. Жить, конечно, можно, да и на вкус все это довольно аппетитно, но чего-то не хватает. Неужели при таком богатстве нельзя побаловать себя чем-нибудь более изысканным? Черной икры не требую, но мясо-то и пироженку с кремом можно было бы принести…

После обеда в дверь постучались служанки. Я уж и забыла, что просила Навину позвать их, чтобы помочь мне помыться. Могла бы и сама, но, умывшись утром и заглянув в шкафы, увидела там столько баночек, что не поняла, что для чего. Ополоснулась под душем, но чистой себя все равно не чувствовала. Да и не знаю, сколько я болела, но вчера распущенные волосы уже начали сбиваться в колтуны. В огромном шкафу я обнаружила несколько чистых халатов и сорочек, но не буду же я в таком виде встречать мистера Перегрина, которого пригласила на сегодня. Да и принимать его, лежа в постели, не было никакого желания.

Женщины потянулись, чтобы вытащить меня из кровати, но я остановила их. Не хватало, чтобы меня таскали как мешок с картошкой. Я попросила наполнить ванну и предложить на выбор средства для нее. Мне указали на три разных флакончика. Они оказались почти полными: то ли ими не пользовались, то ли старушка очень редко принимала ванну, предпочитая душ. С трудом, но мне поддались названия на этикетках: «Райское молочко», «Воздушное облако» и «Фруктовый бриз». Я взяла первый и отдала женщинам, чтобы добавили в воду, а остальные запомнила и поставила на место.

В общем, от служанок больше требовалась помощь в расшифровке всех этих баночек, так как мой мозг пока наотрез отказывался воспринимать такое количество информации. Также следовало понять, как принято одеваться в этом мире. Я сразу попросила подготовить наряд для встречи с мистером Перегрином, пока наливалась ванна. И служанки тут же принялись доставать из шкафа платья, корсеты, сорочки, панталоны, чулки, а также комплекты обуви. Наличие корсетов меня огорчило, но на первое время они помогут держать осанку. Все платья были достаточно простого кроя, но красивых, насыщенных цветов. Подозреваю, что старушка не любила рюши, воланы и другие украшения, а вот разнообразие оттенков радовало. Темно-синее платье на первый взгляд казалось черным, но было словно ночное небо. Чем дольше всматриваешься, тем глубже погружаешься в синеву. Два других наряда, насыщенно-бордового и изумрудного цветов, были сразу отклонены. Рукава у платья прямые, вырез лодочкой выглядит достаточно скромным. Уже не юна, чтобы оголять что-либо. От ворота до груди шла дорожка черных круглых пуговиц. Черный корсет затягивали поверх платья. Юбка-колокол до пят также выглядела вполне обыденно. Ничего лишнего, но и бедным это платье нельзя было назвать. К нему служанки сразу подобрали туфли-лодочки и приготовили черные плотные чулки, панталоны и сорочку. Старомодненько, но если так принято, то никуда не деться.

Служанок я попросила подождать за дверью, чтобы не смущаться перед ними, раздеваясь. Я не могла смириться с постоянным надзором. После многих лет самостоятельного обслуживания мыться при свидетелях кажется диким. Я вздохнула и, быстро сбросив с себя одежду, залезла в пенную ванну. Тяжело смотреть на старческое отражение и понимать, что это теперь твое. Когда еще пару дней назад ты была обладательницей упругой кожи и по-юношески стройного тела.

Пришедшие на мой зов служанки подавали все, что я просила. Пришлось принять их помощь в промывке и расчесывании волос. Попросив подождать их за дверью, я ополоснулась и, завернувшись в полотенце, вышла. Женщины уже разложили на туалетном столике шпильки, заколки, расчески и какие-то средства. В комнате появилась Навина. Сейчас, рассматривая их всех вместе, я точно могла сказать, что все они родственницы. Женщины хоть и были высокие, крепко сложенные, с фигурами, одетые в одинаковые платья до пола серого цвета, полностью закрытые и с передниками поверх, но цвет волос и разрез карих глаз у них сильно отличались. Одна была белокожа и темноволоса, другая рыженькой и с веснушками по всему лицу. И казалось бы, где связь? А она была в Навине. Девчонка была по-детски угловата, ее тело еще не приобрело положенных форм. Я бы даже сказала, что она худощава. Из представленных сведений я знала, что ей исполнилось тринадцать лет, а работает Навина у меня всего месяц. Она была белокожа и имела разрез глаз, как у темноволосой женщины, а вот волосы были рыжими, да и рот крупноват, как у второй служанки. Видимо, одна – мама, а вторая – тетя по отцу. Служанки мало говорили, и я пока не понимала, кто из них Анья, а кто Олия.

– Госпожа, Навину наняли за несколько дней до вашей болезни, и она пока мало чему обучена. Позвольте, мы ей все покажем, – сказала черноволосая женщина. Я лишь кивнула и села к зеркалу.

– Смотри внимательно и запоминай. Берешь расческу, вкладываешь в нее активирующий камень, прижимаешь его пальцем и аккуратно проводишь по волосам госпожи. Если вдруг где-то встречается препятствие, то расческу откладываешь и обязательно вынимаешь активирующий камень. Берешь вот эту зеленую баночку, наносишь на руки и аккуратно, прядь за прядью, распределяешь жидкость по волосам. После вновь берешь расческу, вставляешь активирующий камень и прочесываешь пряди. Расческу не ронять, на стол не бросать, если что с ней случится, пять лет будешь работать без жалованья, – мне аж неловко стало!

У Навины было самое маленькое жалование из всех, но по городу для личной служанки даже оно было больше среднего. Однако пять лет…

– Олия, она будет аккуратна, – ответила рыженькая.

Отлично, значит это Анья. Олия закончила просушивать мои волосы. Расческа оказалась аналогом фена, и от нее исходило тепло. После нанесенной сыворотки волосы стали гладкими и блестящими, и ни один волосок не топорщился.

– Волосы после подколешь и займешься лицом. Сначала намочишь вот этот кусочек ткани вот этой жидкостью из темного флакона. Потом кисть, вставишь в нее активирующий камень и сделаешь ею массаж лица, как я.

Олия провела несколько раз сверху вниз по переносице. Затем от переносицы по надбровным дугам и от носа к скулам. Ощущения были очень приятными, и я прикрыла глаза.

– Теперь наносишь вот этот крем под глаза, подушечками пальцев вбиваешь очень легкими движениями, далее берешь вот эту губочку, макаешь в синюю баночку и аккуратно промакиваешь губкой лицо, – я специально приоткрыла глаза и увидела баночку с кремообразной жидкостью бежевого цвета, что-то наподобие тонального крема. – Анья, покажи дочери, как правильно уложить волосы госпоже.

Женщина скрутила мои волосы сверху в подобие пучка, потом вытянула несколько прядей и надела черную сеточку на волосы, закрепив округлой заколкой с синими камнями. Прическа сама по себе была неплоха, но в зеркале я увидела, как она безжалостно прибавляет мне лет. И это несмотря на то, что после волшебных манипуляций Олии с лицом морщинки кое-где и разгладились, синева под глазами исчезла, а кожа словно засветилась изнутри. Неплохо для ста двадцати, не правда ли? Когда же на меня надели платье, спина невольно выпрямилась, а грудь соблазнительно приподнялась благодаря корсету, я бы ни за что не дала этой даме в зеркале больше шестидесяти. Даже походка, благодаря правильной осанке и высоким каблукам, преобразилась. Двигаться стало немного тяжелее, но вид был поистине царственным. Теперь не хватало лишь легкого прикосновения косметики и свежего оттенка волос.