Kitobni o'qish: «Узы Севера и Юга»

Глава I

– Это магия! – Эрия тянула носом воздух, прохаживаясь по спальне принца, – я чую.

Была она бледна и уже не так красива, как на балу. Напоминала, скорее, ведьму, нежели принцессу. Она злилась, что упустила Эранора и жаждала отомстить за испытанную боль и за раны её феникса.

– Но портала нет. Кто-то уничтожил его! – Карсейн де Ласс потирал подбородок, склонив голову к разбрызганным по полу осколкам ростового зеркала, – нужно прочесать весь замок и найти виновного. Вдруг это кто-то из слуг Эранора или же, та, новая служанка Грейс, о которой мне говорила Анора утром. Я бы с удовольствием отыгрался на любом из северян! Хотя, должно быть…нет, не может же это быть сам принц!

– Может! Я чую магию! – Эрия вне себя. Сегодня была не первая в её жизни схватка, но впервые против такого же мага, как она сама. Против хозяина божественного зверя.

– Не думаю, что он настолько отважен, чтобы остаться здесь. Но кто бы это ни был, он не мог уйти далеко.

– Едва мой Всполох оправится, я пошлю его облететь окрестности. Он найдет сильный источник магии! Не успеет и день минуть. Я уверена, это Эранор!

Очень кстати выдалась эта заминка! Ведь тем временем над главным замком Эритреи, как огромная полярная звезда, что освещала ночью пути Фирнена, воссиял символ рода Хокк. Дерево боярышника с короной из перевернутого вниз серпа луны, а над ним ворон, что окутывал дерево своими могучими крылами. Магический символ был настолько огромный, что его могли увидеть и в соседних столице городах. Он означал, что проигран бой, но война только началась, и Север в стороне не останется. Семейные гербы были созданы изо льда, и если бы Эрия и Карсейн могли сейчас его видеть, то гадать, кто их сотворил, было бы ни к чему.

Конечно же, Эранор был тем, кто так красноречиво заявил де Лассу, что все еще находится в Эритрее. Пусть ищут! Пусть собьются с ног! Но пока опомнятся, проворный принц уже покинет Аспер и поскачет через лес в сторону границы с Фирненом.

Эранор создал это небесное представление еще и потому, что ему нужно было потратить всю ману, оставив лишь крохи, необходимые для поддержания жизни. Он умеет бороться и с людьми и с магами, так что скрыл свой дар, банально его растратив. Ничего страшного, восполнится! Зато божественный зверь, облетая округу, не увидит ничего. Эранор не будет отличаться теперь от обычного человека. А еще, он прихватил с собой тот черный шарик, который скрывал магию Эрии, когда покидал тронный зал. В кошельке на поясе этот могущественный артефакт защитит от любых поисковых чар огненной «принцессы». Поэтому, сколько бы Эрия ни искала, она не найдет принца. В конце концов, ей придется отозвать феникса.

***

Ужасное горе королю на старости лет пережить дворцовый переворот. И, вместе с тем, пережить его в буквальном смысле – редкостная удача. Жаль только, что Элеманх уже давно не прибегал к мечу, давно не вел полки в атаку и не занимался никакой политикой. Он не знал даже, есть ли у него сторонники, к кому обращаться за помощью. Слишком уж сильно южанин полагался на вчерашнего врага – Север, наивно полагая, будто из страха никто не посягнет на его правление после войны. Но заминку со свадьбой принца и принцессы враги короны восприняли как шанс и подняли головы.

Никто из собравшихся в уютном зале замка короля Хрона не знал еще о том, что над Аспером воссиял знак, обозначающий побег королевской семьи и протекцию Севера, зато весть об этом уже стремительно разносились по Эритрее. Но участники Совета уже разделились на два лагеря: те, кто за традиции и поддерживает Ровену и те, кто вдохновился смелыми порывами Грейс и готов к переменам. Вассалам же приходилось совершать непростой выбор – присягнуть на верность де Лассу или ждать решений из Фирнена. И то и другое было опасно, ведь Ровена могла жестоко покарать отступников, а сама ничуть не жаловала всю прочую Эритрею, видя в ней лишь военный потенциал, а вовсе не земли для возделывания и процветания. Вся казна, с учетом вклада принца Эранора, пойдет на приобретение провизии, на наемников и экипировку. На стороне противника еще и огненный маг с божественным зверем. И кто знает, сколько еще в армии Ровены затесалось одаренных людей.

***

Мимур был огромным городом у подножия горы Лорхан. Его ограждали две внушительные стены, которые, в свою очередь, защищал ров, сейчас скованный кромкой льда, поэтому замок возможно было атаковать только с одной стороны – со стороны города. Сам замок, который называют Каменным гигантом, древние северяне возвели прямо на горе. Это величественная махина с изумрудной крышей, о семи башнях, с чудесным святилищем, расположенным прямо внутри горы. Мимур от Каменного гиганта отделял огромный мост, который вел к главным воротам. Стоит открыть их, как перед новоприбывшим предстанет внешний двор и первая оборонительная полоса дворца. Он располагался так, будто стоял на каких-то ступенях для великанов.

Замок Фирнена был куда больше замка Эритреи, то же касалось и Мимура, которому уступал Аспер. Город вполне можно увидеть из окон замка. Но если подняться на самую высокую башню Каменного гиганта, то откроется вид не только на город с его каменными монументальными сооружениями, уютными и теплыми домами, увеселительными заведениями, банями и рынками, но и на лес и горы, которые окружали его.

Сейчас в Мимуре минус десять градусов, и в отличие от Эритреи, здесь уже три часа ночи. Поэтому город, как и Каменный гигант, спали, и никто еще не знал о прибытии Элеманха и его семьи. О горе, которое постигло Эритрею, королевство, которое две недели было злейшим врагом Фирнена.

Зал, в котором разместили гостей, был по-настоящему уютным, можно сказать, семейным. Небольшой стол, огромный камин, возле которого лежали подушки и шкуры, чтобы можно было расположиться прямо у огня. Прогревался дворец не только благодаря каминам, Эранор пускал горячую воду из святилища по трубам, которые располагались в каменных стенах, и они прогревали дворец. Тут и без каминов было достаточно тепло, но в топах не походишь. На стол подали ароматный чай с еловыми шишками и мятой и небольшой перекус, к которому никто не притронулся.

Южане зябко кутались в плащи и одеяла, поближе придвигались к огню. Холод, царивший на Севере, был для них, разодетых в легкие, пестрые одежды, непривычен. Однако никакие неудобства и лишения не могли затмить чудом пережитый мятеж. Все были в шоке, молчали, уставившись в огонь с выражением полной отрешенности на лицах. Королева Терпсиона прятала лицо на груди старшей дочери и мелко вздрагивала время от времени, её подведенные глаза потекла, а волосы растрепались. Эсфея нервно кусала губу и поглаживала мать по спине одной рукой. Тэса казалась самой спокойной, а может, просто хотела спать, час ведь уже поздний.

Короли вели тихую беседу, в которую никто не встревал. Элеманх поведал о своем обещании выдать Грейс за де Ласса, про его появление в столице и про мятеж. Хрон кивал, вздыхал и, время от времени, обводил усталым и сочувствующим взглядом своих невольных гостей.

Грейс только теперь обратила внимание на находящуюся подле короля Хрона девушку, отмечая её исключительную красоту и неоспоримую беременность. Наверное, месяц шестой. Пышная грудь, какой позавидует даже Эсфея. Длинные каштановые волосы, собранные в пучок на скорую руку, блестят в свете камина и оттеняют белую, как слоновая кость, кожу. Глаза, такие же, как у Эрии, напоминающие два аметиста, загадочно переливаются в обрамлении темных ресниц. Она была высокой, словно создана для Эранора, дабы смотреться подле него величественно. Одета она была скромно, в простое зеленое шерстяное платье, которое не стесняло ее движений. То, как она смотрела на Манкара, брата Эранора, красноречиво заявляло о том, кем они друг другу приходятся.

«Так значит, это и есть Бишон. Невероятно красива. Пусть боги дадут ей легкие роды и здорового младенца. А как она добра к королю… они удивительно похожи с Эранором. Это так странно и так…красиво. То же величие, тот же задумчивый взгляд… Ах, Эранор…»

– Эранор догадывался о том, что произойдет. Он сказал, что мы не успеем придумать, как отбить атаку, но сможет подготовить идеальное отступление, – Хауфо вошла в комнату и забралась на диван между Ёр и Уильямом. Да, слугам тоже разрешили присесть, они ни у кого не спрашивали особо, сидя за столом Хрона уже как члены семьи. Кошка была все такая же ободранная, черная от сажи и гари, с теми же ожогами, которые заживали медленно по меркам божественного зверя, но быстро по меркам людей.Хрон внимательно слушал об ужасе, который пережил Элеманх и его семья и искренне им сочувствовал. Ближе к концу рассказа, Манкар извинился и повел жену из зала, так как тяжело беременной было все это слушать, и женщина устала от того, что на ногах была с часа ночи. Все подготавливали к прибытию короля и его семьи.

– Он подготовил все для того, чтобы можно было привести вас сюда. Поэтому, когда вы вышли в потайные ходы, там вас встретили Ёрдис и Уильям.

Когда королевская семья бежала, их буквально перехватили слуги принца Эранора, заранее поджидающие в нужном месте. Поэтому, когда Грейс пришла в покои, королевская семья уже была в Фирнене. Принц не предугадал две вещи – божественного зверя и танец. Грейс должна была покинуть зал вместе со своей семьей.

– Мы спасли многих горожан. Тех, которые поверили нам и покинули город до того, как началась бойня. Мы вывели большинство слуг дворца, – Вставил Уильям, держа в руках чашку с горячим чаем, – так же мы знали, что портал нужно было уничтожить. Но, когда обсуждали это, решили все же оставить. Эранор передумал в последнюю минуту.

– Вот, значит, как… – ответил Элеманх на слова Хауфо, – своими жизнями мы обязаны его величеству Эранору и его людям. Спасибо! И за то, что позаботились о моем народе и за то, что уцелела моя семья. В столь страшное время…

На этих словах гордая Терпсиона отвернула лицо и тихонько заплакала в плечо мужа. Тэса участливо взяла мать за руку.

Грейс закусила губу от бессилия. Сердце её металось. Так вот откуда это спокойствие, вот откуда эта его решительность! Эранор предугадал почти все, что случилось на балу и рисковал своей головой… вот же глупый! Однако теперь обстоятельства меняются. С одной стороны принц мог уйти и оставить Эритрею и королевскую семью на растерзание Ровены, сделать вид, что ни о чем не знал, и это освободило бы его от необходимости вступать в брак с нежеланной женщиной. Хоть в этом и нет чести, бросить осознанно кого-то на произвол судьбы. А с другой стороны… Грейс больше не принцесса Эритреи. В союзе нет нужды, как и в свадьбе.

«Вот только вернись в Мимур! Я тебе покажу!» – думала Грейс, с досадой.

– Достаточно. – Прервал всех Хрон, поправляя одеяло на коленях. – Сейчас глубокая ночь. Всем нужен отдых. Вы все устали. Утром решим, что делать дальше, а лучше подождем возвращения моего сына. Вас отведут в ваши покои, располагайтесь как дома, знайте, в Фирнене вы в полной безопасности. Каждому из вас будет предоставлен личный слуга, если что будет необходимо, можете обращаться к ним, или напрямую ко мне, если что-то важное. А теперь идите. Все, кроме Грейс.

Как только все удалились, оставляя Хрона и Грейс наедине, король сам поднялся со своего места, а было видно, с каким трудом ему давалось это действие, и перешел на место рядом с Грейс, и взял ее ладонь в свои уже сморщенные, но невероятно теплые отцовские руки, накрыв своей ладонью руки принцессы.

– Дитя, я так долго думал, что скажу тебе, когда увижу, и все слова вылетели из головы, – голос старика дрожал, как будто вот-вот и он разрыдается, – ты так красива. Так похожа на мою Селену. Я слышал, что натворил твой отец, мне безмерно стыдно за то, что мы так жестоко разрушаем ваши жизни. Прости меня и за этот брак, который тебе явно не по нраву. Я знаю, нам, глупым королям, не сыскать прощения ни у своих детей, ни у Богов. Извини, говорю много, не ругайся на меня, я путаюсь. Я хотел сказать тебе спасибо. Спасибо за те слезы, которые ты льешь за моего безрассудного сына. Я вижу, что ты хороший человек, и я безмерно рад, что такой человек появился у Эри. С ним всегда так, то в пекло, то в лед. Все к этому привыкли, но к этому нельзя привыкать. Надо его ругать. Большое тебе спасибо.

Грейс взволновалась, когда Хрон сел рядом и заговорил. Она ожидала, что король отчитает её за ту опасность, которая выпала на долю его сына, но почтенный отец был очень ласков к Грейс. Она смущенно опустила глаза, когда мягкие, словно пергамент руки поймали в теплый плен её маленькие ручки. Да, они совершенно не так должны были встретиться.

– Ваше Величество, я…я тоже думала, что приду к вам с цветами и фруктами, что преподнесу вам подарок и сделаю вас счастливым, а вовсе не… Простите. Это все из-за того, что Эранор хотел защитить мою семью. Он очень добр. Теперь я вижу, почему, глядя на вас. И благодарю за комплимент, – Эранор тоже называл Грейс красивой, но слышать и о том, что она похожа на покойную королеву, было очень приятно, даже если и старый король уже не помнил, как именно она выглядела и говорил о приблизительном сходстве, —Ваше Величество, я…по началу, была против свадьбы…

Ей вспомнился тот портрет в комнате Эранора, что зацепила глазом случайно, выходя последней, и те три кинжала.

– Но теперь я узнала вашего сына получше. Какой он человек и…не нужно его ругать. Я думаю, его нужно поддерживать, потому что королем он станет прекрасным. И он обязательно вернется. Я плакала не потому, что мне его жаль, и я не верю в то, что Эранор справится со всеми трудностями, а потому, что я слаба и испугалась. Должно быть, принцу нужна другая женщина подле. Которая будет такой же сильной, как он.

Невольно Грейс подумала о Бишон. Рядом с Эранором она бы выглядела так, как будто рождена быть королевой. Но ничего не сказала, лишь прогнав эти мысли прочь.

У Хрона все же скатилось пару слезинок из затуманенных глаз по впалым старческим щекам.

– А вот вы, прошу, не плачьте, – робко протянув руку, Грейс коснулась щеки старого короля, утирая слезинки, – иначе я тоже заплачу. Эранор вернется. Что бы ни случилось.

– Конечно, конечно. Он всегда возвращается. Ты позволишь мне проводить тебя до твоих покоев?

В этот миг с королем, которого встретила впервые, Грейс ощутила душевное родство, какого никогда не испытывала со своим отцом. Ей стало ясно, почему Эранор такой простой и открытый, почему он так нежен и добр. Потому что его отец любил его так сильно и гордился им.

– Знаете, Ваше Величество, я не откажусь от того, чтобы вы проводили меня. А еще, раз я пребываю здесь вашей гостьей, то буду иногда с удовольствием составлять вам компанию. Если вы не против, конечно.

– Грейс, моя милая, – не без труда и не без помощи принцессы Хрон поднялся на ноги, – не говори, будто есть кто-то, кто подошел бы Эранору больше. Я уже вижу совсем плохо, однако кое-что еще понимаю.

Взявшись под руки, король повел невесту своего сына по сонным коридорам Каменного гиганта. Они говорили обо всем на свете, тихонько смеялись, попутно осматривая новые для принцессы стены. Грейс немного оттаяла сердцем, отошла, разглядывая портреты и гобелены, заглядывая в черноту окошек. Ощущение было такое, словно Эранор рядом, появилась уверенность, что все непременно будет хорошо.

– Ну вот мы и на месте, – сказал Хрон, отпуская ручку Грейс, – спи сладко и безмятежно, дитя. И не забудь сказать перед сном: На новом месте приснись жених невесте. И ты увидишь Эранора в своем сне, я уверен.

В отведенных покоях принцесса Грейс впервые в жизни спала под теплым пуховым одеялом и в плотной ночной сорочке. Это было так уютно, как никогда ранее в душных покоях на Юге, когда принцесса предпочитала спать без одеяла, а порой и без сорочки вовсе.

– На новом месте приснись жених невесте!

Но сон, который она призвала по завету короля Хрона, был совершенно иного толка. Никаких женихов! Только кошмары пережитого мятежа, побег и горькое расставание с Эранором. Оно и понятно: нервы ведь не из железа. Уже привычной фразой принцесса прогнала кошмарные видения поутру. Проснувшись в отведенных гостям покоях, а не в своих, привычных, южанка ощутила себя странно. Будто на своем месте.

Принцессе понравилась утренняя свежесть Фирнена. Она бодрила, заряжала энергией. Не хочешь замерзнуть – двигайся! Ёрдис, явившаяся помочь Грейс переодеться, принесла плотное шерстяное платье, и набросила на плечи южанки плащ.

Первым делом Грейс осмотрела замок в компании Ёр, сама посетила кухню. Теперь она могла сравнить её с кухней в замке Аспера и изумилась, насколько северная больше. Выйдя на стену Каменного гиганта, принцесса увидела и ощутила масштаб Севера. Её заворожил снег, укрывающий крыши Мимура, дымящиеся трубы растопленных печей, изумрудная зелень спящих хвойных лесов, острые пики гор. Воздух звенел от свежести и был кристально чистым. Принцесса была счастлива, жаль только, что Эранора не было сейчас рядом… Но Грейс помнила, что суть связи божественного зверя и хозяина такова, что если лишится жизни один, второй не выживет тоже.

Из всей семьи Хокк, вынужденно гостящей на Севере, только Тэса была настроена оптимистично. Младшенькая принцесса утром вышла из своей комнаты и с удовольствием знакомилась с придворными ребятишками и племянниками Эранора, проводила время весело, в играх. Терпсиона прорыдала всю ночь, Элеманх утешал её, как мог, от того и не выспался. Эсфея и Руперт не показывались из своих покоев, сочтя их неким оборонительным пунктом. Так что и пищу для них слугам пришлось носить туда. Но все в замке понимали, что южанам нужно дать время, а потому относились к их поведению снисходительно.

Глава II

Дни потянулись, один за другим. Грейс все больше вливалась в здешнюю жизнь. Каменный гигант нравился ей, а южанка все больше нравилась всему замку. Стали ходить толки об исключительной красавице с Юга – экзотической принцессе с волосами золотыми, как солнце, смуглой кожей и янтарными глазами. Проходящие по галерее мужчины шеи сворачивали, и всякий желал пересечься с невестой Эранора хоть разочек, но Ёрдис бдела, как сторожевая собака. Она ни на миг не оставляла Грейс одну, и убийственно стреляя глазами в каждого, кто рисковал двигаться в их с принцессой сторону.

Сама же Грейс, не привыкшая к подобному вниманию, ничего не замечала, а когда служанка, ругаясь, сетовала на того или иного нахала, махнувшего принцессе рукой или подмигнувшего, только рассеянно пожимала плечами.

По вечерам Грейс стала приходить в покои старого короля Хрона и, присаживаясь к огню, вышивала для него шарф, напевая для развлечения южные народные мотивы. Так делала, должно быть, и Селена когда-то. И от звуков молодого, приятного голоса в покоях старика становилось и весело и умиротворенно.

Хрон же был безмерно рад компании Грейс. Каждый вечер, сидя за высоким столом, он то слушал её песни, то рассказывал что-то из своей жизни, не тревожащее душу болью. Он был спокойным человеком, как море в штиль, в отличие от Элеманха, легко теряющего контроль из-за любой мелочи. А еще, Хрон был очень веселым человеком, он умел шутить и поддерживал с принцессой можно даже сказать семейные отношения.

А после Грейс шла к себе и снова ложилась в постель, поджимая ножки, радуясь, что минул еще один день и встреча с Эранором становится ближе и ближе.

***

При всем уважении к Элеманху и его семье, оказавшейся в непростой ситуации, Фирнен продолжал жить своей жизнью. Подготовка к празднику Белой ночи шла полным ходом. Это праздник не только людей, но и богов! Северяне считают, что божественные духи спускаются на землю, чтобы провести первую ночь со своими детьми – людьми. Что в такую волшебную ночь можно встретить одного из богов, веселящегося, как простой смертный.

Поэтому отменять такое значимое событие никто не собирался. Семье же из Эритреи, являющейся приверженцами южных богов, но вынужденных жить по местным обычаям, предложили самим решать, будут ли они участвовать в празднование. Но на всякий случай всем женщинам предоставили белые рясы и венки, а мужчинам торжественные камзолы. Так же, дамам предоставили обычные платья, если они не пожалеют учувствовать в торжестве, но выйдут к столу Фирнена.

Узнав о предстоящем празднике, вторая принцесса поспешила рассказать о традиции Белой ночи королю, королеве и сестрам. Терпсиона же категорически отвергла предложение поддержать празднование. Она даже не стала объяснять причины, по её разумению все очевидно.

Напротив, с огромным энтузиазмом встретила это предложение Тэса. Младшая принцесс, будучи еще ребенком, совершенно легко вливалась в новую обстановку. Но именно поэтому получила строгий запрет от отца. Такие празднования не для столь юных девиц!

Эсфея ничего не ответила прямо, но, глянув на супруга искоса, о чем-то задумалась и, пока Грейс поясняла, что примет участие по особой просьбе короля Хрона, тихонько покинула покои.

Никто не заметил её отсутствия, ведь на Грейс изливали множество протестов и увещеваний. В это самое время Эсфея требовала у Ёрдис белое платье. Она разумела, что в новом королевстве может испытать свою судьбу и встретить другого мужчину. В случае неудачи все спишет на наивную попытку поддержать среднюю сестру.

За три дня до начала пиршества Каменного гиганта стали заполнять всевозможные родственники Эранора. Первыми прибыли Удр, младшая сестра Хрона, ныне вдова, её сын Тардис, которого Урд так мечтает видеть на троне Фирнена, ее невестка Ярда и двое внуков, Тора и Сюст. Сюст был ровесником Эранора, а Тора на два года младше Грейс. Урд прибыла поздороваться с Хроном поздним вечером, когда в его кабинете у камина сидела Грейс в кресле и Хауфо лежала с ней рядом на ковре.

– Он упокоился? – Первое, что просила Урд с нескрываемой надеждой в голосе, открыв двери кабинета короля. Даже не поздоровалась.

– Пошла прочь! – Зарычала Хауфо, бросаясь на Урд. Та среагировала моментально, захлопывая за собой дверь.

– Видимо, не упокоился, – тихо прошептала та и поспешила удалиться. Вот тебе и приветствие!

До самого празднования, больше таких прецедентов не происходило. Огромная семья Фирнен собиралась в более спокойной обстановке, правда, особо не пересекаясь в просторном замке.

Каждый раз, стоило Грейс спросить, как там Эранор, Хауфо врала. Нет. Он, безусловно, жив, это ясно потому, что жива сама кошка. На этом все.

Хауфо не знала, насколько цел Эранор, где он именно находится, как скоро явится. Принц просто не допускал её в свой разум и на связь не выходил. Он практически без маны. Дурной знак. Это тревожило кошку, она уходила ночевать в его покои, но не смыкала глаз. Она почти не ела, объясняя все это тяжёлой и долгой разлукой с человеком. На деле она просто была загнана в угол полнейшей неопределённости. Хауфо корила себя за то, что послушала Уильяма и ушла из Эритреи раньше. Задержись тогда, и они с принцем были бы сейчас вместе. Пару раз в мыслях Хауфо проскакивала мысль о том, что во всем виновата принцесса Грейс, но она не давала себе развивать её. Запрещала.

Вереница внешне спокойных дней очень помогала Грейс отвлечься. Она проводила время довольно весело, погружаясь все больше в культуру Фирнена, как еще недавно погружался в культуру Эритреи принц. Однако за внешним спокойствием она таила нарастающее волнение, беспокойство и, несмотря на то, что на все вопросы Хауфо, получала утешительные ответы, подмечала каждый проходящий день и то, как кошка избегала всяческих подробностей. Более того, принцесса видела, как божественный зверь уединяется в спальне Эранора. Много раз Грейс замирала у закрытой двери в полном молчании, зная, что Хауфо там, внутри, но потревожить её своим присутствием ни разу не решалась. Принцесса была эмпатом и чувствовала чужие сильные эмоции.

Но более всего её пугали чувства съехавшихся к празднику родных Эранора. Страсть Урд, жаждущей смерти кронпринца обескураживала. Грейс поняла, что от нее нужно держаться подальше. Впрочем, она и не докучала. А еще, принцесса впервые ощутила, что к ней относятся иначе, нежели на родине. Женщины здесь не ниже мужчин, а именно равны. И, наверное, за счет этого в Мимуре было так легко и приятно находиться.

Вечером накануне празднования Белой ночи Хрон лично попросил Грейс присутствовать на торжестве в качестве его сопровождающей. И попросил её нарядиться в подобающий этому вечеру наряд, белую рясу и венок, но не отдавать последний никому. Это была идея короля, до которого доходили слухи о скромности его невестки, доказать Грейс, как она ошибается, считая себя некрасивой. Не мудрено будет, если она получит сотню, а то и больше просьб отдать венок. Может, тогда это скромное дитя станет увереннее?

На самом деле, иди на празднование белой ночи Грейс не хотелось, но королю Хрону она отказать не могла. Рядом с ним было так же спокойно, как с самим Эранором. Все же, с отцом они очень похожи, пусть и не во всем. Грейс даже забывала про кошмары, в которых видела то Карсейна, то Эрию, то огромную огненную птицу, то окровавленную Анору, твердящую проклятья. Все же, теперь она в подвешенном состоянии – принцесса без королевства, без отчего дома. В то время, когда все только бы стало налаживаться, к ней прислушивались, она попала в Совет, и тут же все пошло прахом. Говорят, хочешь насмешить богов, расскажи им о своих планах! Она потеряла и Эранора…впрочем, все еще ждала его назад.

Слухи о том, что засияло над замком Эритреей в ночь, когда горел тронный зал, дошёл до Мимура быстрее, чем виновник этих слухов. Эранора не было уже вот восемь дней, и с каждым днëм Хауфо становилась все мрачнее и почти не покидала покоев Эранора, в которые не пускала никого, даже слуг, чтобы просто стереть пыль. Она предпочла одиночество, пытаясь достучаться до принца. Все тщетно. Это сильно угнетало кошку.

***

И вот, в день Белой ночи, солнце уже склонилось к горизонту, начались сумерки, которые продлятся около недели. Солнце за горизонт не зайдет, призрачно белея пятном, оставляя небо светлым.

Замок был украшен еловыми ветками и шишками, зимними цветами и омелой. Белая и красная, она была повсюду, с её угловатыми лепестками. В этот день Хауфо вышла из покоев принца, даже привела себя в порядок, чтобы провести вечер на празднике со всеми, как велит обычай.

Удивительно было для Грейс то, как опустились сумерки. В Этрее это лишь краткий миг перед кромешной тьмой, а в Фирнене… сказочная неделя. Замок пропах еловой хвоей и каким-то волшебством. Пусть на душе Грейс и скребли кошки, она все же переоделась в приготовленную для праздника одежду. Белый цвет принцессе очень шел при её хрупкой комплекции, прекрасно оттенял смуглую кожу, а талию подчеркивал синий пояс. Длинные, волнистые волосы она просто распустила и украсила голову венком, который сплела сама по уроку от Ёрдис из сухих цветов, которые оставались бессмертниками с самого лета.

– Грейс, Хрон ждёт тебя во дворе, – Ëрдис собрала чёрные волосы в две короткие косы, которые украшали разноцветные ленты, на голове её был венок (было ясно, кому она его отдаст), и белая ряса, которая немного полнила её фигуру. На ногах были аккуратные коричневые сапожки.

– Ёр, ты просто восхитительно выглядишь! Как богиня плодородия! Как пышная булочка, так бы тебя и съела! – засмеялась Грейс, поддевая служанку под руку, – многие же позарятся на твой венок, но я, кажется, знаю его счастливого обладателя…

Ёрдис покраснела, слыша столь добрый и искренний комплимент от Грейс. Она впервые так смутилась перед подругой, и только сейчас показала ей, что может быть не уверена в своей привлекательности.

– Немного не мой стиль, – честно призналась Ёр, прогоняя смущение, – а вот ты, думаю, ты соберёшь возле себя большую толпу, чем любой при дворе. Ты безумно красива, теперь я окончательно понимаю, как ты завладели сердцем моего короля. – Понятное дело, что «мой король» она называет лишь одного человека. И то, если Грейс в тронном зале сказала это как на равных, Ёр явно имела под своими словами только верную службу Эранору.

В одном из дворов замка уже было выставлено множество столов буквой «П», которые ломились от еды и напитков. Не только алкоголя, но и множество морсов и компотов из ягод и фруктов. Прямо по центру двора был разведен огромный костер. Именно этот огонь будет освещать королевский двор всю ночь. А возле костра уже плясали девушки в белых рясах с широкими рукавами под чарующие звуки северной музыки. И народ из города все прибывал.

– Я не знаю, как у вас,

А у нас в Лугуртии

Тем скорей бананы зреют,

Чем морозы лютее!

Музыканты в пестрых нарядах рассредоточились по всему двору, играя то тут, то там забавные мотивы, идущие вразрез с танцевальной музыкой, под которую девушки танцевали у костра, но это, кажется, никого не смущало. – Дорогой по осени Сказал словечко тайное: Припасай, сударушка,

Колечко обручальное.

Звучал женский голосок.

– Кто сердитый на меня, Прошу не сердиться: Я мальчишка молодой,

Могу посмутиться.

В другом углу брынчал мужчина в черном плаще, заросщий короткой, но густой черной бородой. Играл он просто отвратительно, пел не лучше.

Так и хочется украсть!– Не хватает у нас места, Негде яблоку упасть! Хороша, свежа невеста,

Этот голос принадлежал прекрасному северянину, который пел подстать своей внешности.

Рука об руку девушки вышли во двор и только там разделились. Грейс увидела короля и, приблизившись к нему, сперва склонила голову, улыбаясь, а после покружилась, будто красуясь и засмеялась.

Хрон во дворе встретил Грейс теплой улыбкой, осмотрев ее с ног до голову, щуря глаза, присматриваясь. Он смотрел, как юная принцесса кружится в своем белом одеянии, как поднимаются ее волосы и как гармонично смотрится на ней венок.

– Я не похожа на северянку, верно? Но волноваться не о чем, мой венок никому не понадобится.

– Совсем не похожа. Поверь мне, в этом своя красота. Жаль, мой сын тебя не видит, он бы нашел слова, чтобы описать всю твою привлекательность.

– Я буду рядом весь вечер, Ваше Величество! Как здесь красиво! Я обожаю костры. Как-то раз, – она приблизилась к Хрону и взяла его под руку, сопровождая к столу, дабы король мог присесть, – мы разводили костер на берегу с Эранором.

Грейс чувствовала своим долгом говорить о принце, отвлекать отца от плохих мыслей и тревоги о сыне до тех пор, пока он не вернется. Так и самой Грейс было легче, пусть и сердце её обливалось кровью.

Хрон впитывал, как губка, любую информацию, которую давала ему Грейс. Рядом с невестой сына он, как будто, становился на пару десятков лет моложе и себя и чувствовал лучше, мог гулять часами, ходил быстрее и, как будто, видел лучше. Наверное, причиной этому было то, что король, наконец, осуществил свою самую заветную мечту – увидеть невесту сына. Он бы хотел сделать их обоих счастливыми, но, увы, это уже не в его силах. Он глубоко стар, и дай Боги, проживет еще лет 10 от силы. Но, рядом с таким солнцем, как Грейс, кажется, он проживет и до ста.