Kitobni o'qish: «Король отражений и я»

Навеяно фильмом «Лабиринт»

© Е. Никольская

© ООО «Издательство АСТ», 2017

«Магия – это круто!» – сказала она. Угу, круто! Круче, чем обрыв, с которого, весело подпрыгивая на кочках, катится моя спокойная жизнь.

«Магия – это вещь!» – с восторгом безумной гадалки вещала моя однокурсница, зажигая свечи по углам пентаграммы, в центре которой лежала книга. На вид не старая, с какой-то пучеглазой теткой на обложке – обычный ширпотреб, полный якобы настоящих заговоров, заклинаний и прочей ерунды.

Так я и думала, когда соглашалась на предложение вызвать короля отражений, который (опять же – якобы) исполняет желание призвавшего. И все бы ничего, да проблема в том, что слово «якобы» в обоих случаях оказалось лишним. И вот теперь сижу я в какой-то гигантской банке, по стенам ползают зеленые гусеницы, бросают на меня задумчивые взгляды, покуривают кальян и время от времени предлагают присоединиться.

А-а-а… дайте, дайте мне сюда эту заразу, что восторгалась магией! Это ее, а не меня проклятому повелителю отражений следовало затащить в свое королевство! Но, во-первых, я ближе к зеркалу стояла, а во-вторых, он принял меня за смазливого юношу. Мальчиков этой «Мальвине» подавай! Не зря у него волосы голубые, ох не зря… а вот то, что я ему об этом сказала, сообщив и все пришедшие в голову ассоциации на тему сексуальных меньшинств, – это было зря-я-я.

Одна из гусениц, громко пыхтя, спустилась ниже и, глядя на меня из позы «вверх ногами», сочувственно изрекла:

– Затянись, детка, и все проблемы исчезнут сами собой.

Хорошее предложение, не спорю. Пара затяжек их пахучей дряни – и никаких проблем… кроме рака легких. Хотя какая разница, если я заперта в банке. Помирать – так с музыкой… вернее, с иномирным кальяном. Глядишь, и соседки красавицами покажутся.

Впрочем, я не жалуюсь, ведь Его Сволочное Величество мог, к примеру, подсунуть мне для компании пауков-токсикоманов или упоротых тараканов. Вот тогда-то я и пяти минут не протянула бы, скончавшись от сердечного приступа. Ненавижу насекомых! Всех! Так что гусеницы – это меньшее из зол. А если еще и душу им излить удастся, то можно будет считать, что последний вечер моей недолгой жизни удался.

Я кашляла и курила, курила и кашляла, снова курила и, вытирая выступившие на глазах слезы, опять кашляла. Рядом обосновалась уже не одна, а целых три гусеницы-переростка, которые попеременно хлопали меня по спине и отечески подбадривали скрипучими голосами. В принципе можно было бросать это неблагодарное занятие, ибо надышаться сладковатым на вкус дымом я могла и без него.

В результате мне стало хорошо, легко, весело и… по барабану, что до конца объявленной королем отражений игры осталось всего несколько часов. А может, уже и минут. Или совсем ничего не осталось? Да какая, к черту, разница, когда так здорово петь песни про морскую качку, морячку и что-то там еще, сидя в обнимку с зелеными товарищами по несчастью, запертыми вместе со мной в семиметровой банке. Мне было хорошо ровно до того момента, как кто-то не особо обходительный выдернул меня за шиворот из теплой компании друзей-насекомых прямо сквозь стенку.

Повелитель отражений… Лед, вода, стекло, металл, зеркала – все это было его территорией. Он скользил по ним, словно тень, наблюдал за мной сквозь сверкающие поверхности. Сейчас же синеволосый деспот решил устроить мне аудиенцию в его покоях. Свежий воздух наполнил легкие, и в голове малость прояснилось. Совсем чуть-чуть, но и этого хватило, чтобы все веселье испарилось.

– Ты! – указующий перст, обтянутый бархатной тканью перчатки, ткнул мне в грудь. Ощутимо так ткнул… аккурат в вырез между холмиков, прикрытых черной футболкой. Сантиметр вправо, сантиметр влево – дала бы ему по морде на чистых рефлексах. – Твоей задачей было расправиться с зельдариями, а не обниматься с ними и дымить как паровоз, распевая неприличные песенки!

– Почему это неприличные? – возмутилась я и покачнулась. Свет, струившийся с потолка, резал глаза.

– Женщины ненавидят насекомых, – продолжал вещать король.

– Ага, – согласно кивнула я.

– Ты водишь дружбу с теми, кого ненавидишь?

– Ну не убивать же мне всех подряд? Мало того что нечем, так еще и эти зель-как-то-там очень хорошие ребята оказались… после кальяна, – пожала я плечами и снова пошатнулась. Затем переступила с ноги на ногу, принимая позу поустойчивее, и попыталась рассмотреть собеседника сквозь полуопущенные ресницы, защищавшие глаза от яркого света.

– Обкурилась, значит, – подвел итог нашей короткой дискуссии король отражений.

Я приоткрыла пошире один глаз и окинула хмурым взором его высокую фигуру… гибкую, изящную и до противного быструю. Как вампир из фильма, или демон, или еще какая-нибудь сверхъестественная тварь. Впрочем, он и есть тварь… сверхъестественная.

– Хоть какое-то удовольствие от твоей игры, – пожала плечами и кривовато улыбнулась. – А то сплошные салочки со смертью.

– Смерть явно отстает, – мрачно усмехнулся мужчина.

– Еще бы! Ведь ее обычно обгоняешь ты, Твое «Добрейшее» Величество.

– Неужели предпочла бы ее общество моему? – не без ехидства поинтересовался он.

– Ну-у-у… суицидных наклонностей у меня раньше не наблюдалось, так что из двух зол выбираю… вас, ваше величество! – в том же тоне ответила я. – Если бы вы еще и люстру немного приглушили – цены бы вам не было, – проворчала себе под нос.

– Совсем страх потеряла! Точно обкурилась, – вздохнул хозяин игры, но тем не менее освещение убавил. – Сколько ты еще собираешься превращать задания в фарс? – в его голосе больше не было раздражения, только ленивая ирония и мягкий укор. – Каменный дракон до сих пор приходит в себя от твоих вариантов ответов на его загадку. Вроде все правильные, но определенно не те. Постарайся играть нормально, а?

В голосе его звучали надежда и грусть, в глазах – почти мольба. Почти… золотые смешинки все дело портили.

Однако не на ту напал! Плавали – знаем! Кто ж про злого и доброго полицейского не слышал? Синеволосый гад этот психологический прием эксплуатирует не впервой. То орет на меня, то по головке гладит – и что в результате? Один черт, я оказываюсь на следующем уровне объявленной им игры. Вот и сейчас наверняка прочтет нотацию, похлопает дружески по плечу и швырнет в пасть очередного мифического чудовища необъятных размеров. Или на новую порцию железных копий отправит. Или в еще одну банку с какими-нибудь генетически модифицированными особями, или…

– Проснись, Веро́ника! – потребовал собеседник, щелкнув пальцами возле моего лица.

Кожи тут же коснулся легкий ветерок, оказавший отрезвляющее воздействие на сознание и оздоровительное – на организм. Магия отражений, как пить дать! На сей раз целительская.

– Во-первых, я Верони́ка. Мог бы уже и запомнить, Твое Забывчивое Величество. А во-вторых… даже не думала засыпать! Просто замечталась, – в слова помимо воли закрались тоскливые нотки. О-о-о, только бы не заметил! А то решит опять меня пожалеть, как после задания с копьями, где смертью храбрых погибли моя спортивная кофта, часть левой штанины и одна ни в чем не повинная тапка. Хорошо хоть я выжила! Чудом, не иначе.

У чуда были синие всклокоченные волосы c выгоревшими концами. Брови и ресницы цвета индиго и… злющие-презлющие желтые глаза. Он использовал скопление металлических стержней в качестве портала и умудрился поймать меня, уставшую висеть на колючей лиане, в тот самый момент, когда я с жалобным писком выпустила из ослабевших пальцев спасительную ветвь.

– Ты должна была забратьс-с-ся на дерево, – прошипел тогда король. – Разве это сложно?

– Очень, – всхлипнув, призналась я и уткнулась носом в его плечо.

Прохладный шелк рубашки заменил мне носовой платок, а медленно левитирующий вверх мужчина – лифт. И все было хорошо, пока он не начал меня утешать, укачивая в объятиях и шепча на ушко что-то вроде: «За что мне такое наказание досталось?», «Почему тринадцатый вызывающий не парень?» и «Как можно быть настолько неприспособленной к жизни курицей?»

Я обиженно насупилась. Спаситель (он же мучитель), оценив перемену моего настроения, ехидно заметил:

– Если время страданий закончилось, то тебе, Веро́ника, пора переходить на следующий уровень.

Я скривилась, он рассмеялся.

– А может, ты лучше заманишь к себе какого-нибудь юношу, как и хотел, а меня отправишь домой? – без особой надежды предложила я. – Ну зачем тебе курица, которая к тому же и не пету… э-э-э… не парень?

– Ты – тринадцатый вызывающий, чье желание мечтает получить сам король отражений, – загадочно произнес желтоглазый интриган.

– И как это понимать? Я должна проиграть или выиграть? – признаться, он меня озадачил.

– Пока не решил.

Мужчина помог мне перебраться на дерево. Затем, подмигнув, легко оттолкнулся от ветки, красиво перекувырнулся в воздухе и стремительно полетел вниз… на копья… ну не идиот ли?!

Я еще долго сидела, прижавшись к стволу, и пыталась унять сердцебиение после его глупой выходки. Перепугалась до жути, когда этот псих почти коснулся своей дурной башкой острых пик. Впору было тоже завести шарманку на тему: «За что мне такой позер – ведущий игры достался?», «На кой я сегодня подстриглась под мальчика и натянула спортивный костюм?» и «Вернуться бы домой и сделать отбивную из одной любительницы магии!»

Какое желание загадаю, если все-таки удастся пройти пять уровней испытаний, я знала точно. Дело оставалось за малым – не сдохнуть по пути к цели.

На тот момент я самостоятельно справилась только с первым заданием. И это тоже было чудом, потому что его величество, лучезарно улыбнувшись после оглашения правил, легким взмахом руки отправил меня прямо в раскрытую пасть каменного дракона, который в этот самый миг изволил чихнуть. К счастью, без огонька. А то мое получившее ускорение тело не только воспарило бы над лазурной гладью озера, но еще и воспылало бы, словно факел на ветру. И собирал бы тогда король отражений своего тринадцатого вызывающего из размокшего в воде пепла.

– И о чем на этот раз мечтаешь, красавица? – тихий голос, раздавшийся за моей спиной, вернул из воспоминаний. Проникновенный такой баритон (аж мурашки по коже) с тонким привкусом насмешки. Не обидной, не злой… скорее, дразнящей.

Я передернула плечами, напрочь перезабыв все то, о чем секунду назад думала. Перед этим мужчиной стоять было так же сложно, как перед грозным экзаменатором, от одного взора которого в памяти возникали черные дыры, и именно в них пропадал выученный за последние дни материал. В противовес преподавателю его величество смотрел ласково, если не сказать – с обожанием. Так смотрит мой кот на миску с сухим кормом после трехдневной гулянки.

– Мечтаю? О возвращении домой, – сказала я и прямо посмотрела в смеющиеся желтые глаза. – Да и какая из меня красавица? – решила перевести тему. – Издеваться изволишь, а, Величество? Красавиц за парней не принимают.

Мужчина хитро улыбнулся и, осторожно взяв за плечи, медленно повернул меня к стоящему за спиной зеркалу. Я приоткрыла рот, отметив про себя, что округлившиеся глаза и вытянувшаяся физиономия меня не сильно красят, а вот пурпурные пряди в заметно удлинившихся каштановых волосах да темно-бордовый цвет ресниц и бровей… хм. Может, они и не делают из меня королеву красоты, но определенный шарм бесспорно добавляют. Не попади я в этот переплет, никогда бы не отважилась сотворить с собой такое. Слишком экстравагантно, слишком дико и… слишком «не мое». Однако в тусклом свете комнаты на фоне стоящего за спиной высокого мужчины, чей экзотический вид завораживал и отталкивал одновременно, мой новый имидж казался естественным.

– Это что? – внезапно осипла я.

– Три пройденных уровня из пяти, – задумчиво проговорил собеседник. – Королевство отражений принимает тебя, накладывая свой отпечаток на внешность, – пояснил он, довольно щурясь.

– А если я доживу до финала, то какого цвета стану? Серо-буро-малинового в крапинку?

– Нет. – Король немного помолчал, что-то прикидывая в уме, а потом с воодушевлением произнес: – В клеточку!

– Что-о-о?! – Я уставилась на него. – Что это будет? Порезы, ожоги или тату?

Мужчина скривился:

– За кого ты меня принимаешь, Веро́ника?

«За маньяка-иллюзиониста с извращенным чувством юмора, поистине королевским пафосом и ненормальным обаянием, наличие которого мешает мне тебя искренне презирать и ненавидеть, как и положено мышке относиться к коту, заигравшемуся с едой», – хотела сказать я, но вместо этого спросила:

– А каким еще образом можно стать… в клеточку?

– Всего лишь надев платье, – рассмеялся он.

– Зачем? – уточнила я, машинально одергивая оборванную штанину. В юбке проходить полосу мифических препятствий станет совсем «весело».

– Как зачем? Ты же не собираешься идти на бал в таком виде?! – воскликнул Его Непредсказуемое Величество, в очередной раз меня огорошив, и начал с повышенной скрупулезностью разглядывать каждую деталь моего потрепанного костюма.

Я смутилась, но тут же взяла себя в руки, заметив довольный блеск его кошачьих глаз. Не дождется!

– Что за бал? – поинтересовалась я, с деловым видом поправляя разноцветную челку, большая часть которой падала на глаза. – И что за платье?

Актуальный вопрос, ибо фасонов множество, и какой из них предложит это серебристо-синее чудо (от слова чудовище) – история умалчивает.

– Бал? – его тонкие губы сложились в многообещающую улыбку. Я насторожилась. – Это твое четвертое задание, Веро́ника! – торжественно провозгласил мой личный кошмар, внимательно наблюдая за реакцией на свои слова.

Стало дурно. Пунцовый цвет лица сменился бледным… а может, и зеленым, судя по зарождающейся тошноте. Еще ни одного спокойного испытания у меня не было. Вся эта игра – ожившая фантазия больного на голову создателя. И ставка здесь – жизнь. Моя жизнь! Так что хорошего от бала ждать не приходилось.

– И кого мне надо будет там убить? – обреченно вздохнула я и в отместку за пристальное изучение моей персоны принялась демонстративно разглядывать собеседника.

– Никого. Этот уровень игры предельно прост – ты пробудешь там ровно час, и все.

– И все? – недоверчиво переспросила я, продолжая на него смотреть.

Король кивнул.

Моську пришлось состроить скучающе-недовольную, чтобы не решил ненароком, будто им любуюсь. А ведь и вправду любуюсь… м-да. Это что у меня – зачатки стокгольмского синдрома проклюнулись? Жуть! Хотя чего я переживаю? На такое создание не грех и поглазеть. Высокий мужчина лет двадцати пяти на вид, худощавый, но не тощий, пластичный, но не женственный, не красавец, но обаятельный. А главное – самоуверенный и самодостаточный настолько, что к облику просто нечего больше добавить.

У него были свой особый стиль, свое очарование, а еще запах: легкий шлейф с горькой ноткой зеленого чая, свежестью цитрусовых и каким-то безумным… безумно притягательным коктейлем из цветочно-травяных нюансов.

А чего стоила одежда! Шелковые рубашки с широкими рукавами и воланами жабо, узкие штаны из тонкой кожи серебристо-серых тонов, остроносые сапоги, перчатки… то черные, то серые, наверняка и белые в арсенале имелись для парадного выхода! На пальце сверкал большой перстень с ярко-голубым камнем, на ремне – множество мелких цепочек, на груди… О-о-о, а вот о груди не надо! Взгляд так и соскальзывал с висящих на шее медальонов на его гладкую кожу. Бледную, даже с синевой из-за цвета рубашки и падающих на плечи волос, но от этого не менее интерес-с-сную… для патологоанатома, препарирующего утопленника!

Медленно подняв взгляд от грудной клетки мужчины до его лица, я натолкнулась на вопросительно приподнятую бровь и смеющиеся желтые глаза. Опаньки! Это что же получается? Мы уже несколько минут молча рассматриваем друг друга?

– Значит, просто продержаться час на балу? И в чем подвох? – перешла к насущным вопросам я. – В моем незнании этикета? Или в выбранной тобой модели платья?

– Кстати о нем! – вновь заулыбался король и опять подтолкнул меня к зеркалу, от которого я отвернулась, пока играла с ним в «гляделки».

Он очертил руками контур моей фигуры, не касаясь ее, затем резко развел ладони в стороны и брезгливо стряхнул с них невидимую грязь. В тот же миг моя одежда (под аккомпанемент моего же возмущенного вопля) осыпалась на пол мелкими лоскутами. Я рефлекторно прикрыла грудь и тут же заметила, как на полуобнаженном теле начали проступать бордово-белые клетки нового наряда. Великолепного качества атлас, украшенный кровавой россыпью рубинов… красиво! Только как-то маловато на мне материи для бального платья оказалось. Или нет?

– Нравится? – полюбопытствовал «благодетель».

– Отпад! – спустя пару минут выдавила я и, собравшись с силами, попросила: – Может, поскромнее что есть? Или это бал «ночных бабочек»?

– Не знаю насчет бабочек, но бал будет ночью, ты угадала, – склонившись к моему уху, шепнул король и, нежно коснувшись кончиками пальцев обнаженного плеча, мягко, но настойчиво толкнул меня в зеркало.

Из горла вырвался испуганный крик, я зажмурилась, но так и не получила стеклом по лбу, просто сделала один вынужденный шаг в… А, собственно, куда?

Открыв глаза, я обреченно застонала. Бррр, жуть-то какая! Ночью бал, да? В мини-платье с вырезом до пупка?

– Ну и скотина ты, Твое Величество! – выпалила в сердцах и тут же вся сжалась от переливов эха, подхватившего мою оскорбительную реплику.

– Грубиянка, – насмешливым фырканьем короля ответила мне ночь и подмигнула серебряным оком полной луны.

– Всего один час-с-с… – зашептал стелящийся по земле туман. – Не смей выходить за ограду – пропадеш-ш-шь.

– Не с-с-смей покидать бал – погибнеш-ш-шь, – в тон ему шелестела темная листва мрачных деревьев.

– Веселись, дитя! Это бал Смер-р-рти, – каркнул черный ворон с ближайшей ветки и громко заклокотал… или захохотал?

– Ты гостья, гостья, гостья… – неслось отовсюду, а я вертела головой, обнимая плечи руками, и не знала, куда спрятаться. Ну не в тот же мрачного вида склеп лезть, правда?

Эх, лучше бы я снова отправилась к каменному дракону – он хоть собеседник интересный. Или под бок к зельда… тьфу, к гусеницам, короче. Нет? Нельзя? Жаль! С детства боялась кладбищ. Особенно таких старых и зловещих, как это.

Ощущая босыми ступнями шероховатую поверхность мощеной дорожки, я продолжала стоять на месте, судорожно соображая, как лучше поступить? На туфли синеволосый «фей» почему-то не расщедрился (даже на хрустальные), да и последняя тапка куда-то пропала… хотя зачем мне, если подумать, тапка? От кладбищенских «кавалеров» отбиваться, что ли? Вот была бы я готессой – пищала бы от восторга, очутившись на балу в таком экзотическом месте. Но я не гот, а пищать все равно хочется… даже не пищать, а поскуливать, как щенок, которого привязали к дереву в лесу, полном волков.

Страш-ш-шно… так страшно, что челюсть сводит, а по спине расползается озноб. Гадкий Синий Дьявол, который здесь за повелителя, неужели сложно было просто предупредить?! Или тогда стало бы неинтересно наблюдать за моей реакцией? Мерзкий тип! Я что-то говорила про его обаяние? Бред, бред… бред ослепленного выкуренной травкой рассудка.

Пока я поминала недобрым словом хозяина игры, стоя соляным столбом в окружении массивных крестов и могильных плит, туман, стелющийся по земле, немного рассеялся. В шум ветра начали вплетаться тихие звуки чарующей мелодии. И все вокруг словно ожило (отличное определение для захоронения мертвецов, не правда ли?): силуэты деревьев озарились серебряным светом, потрескавшиеся от времени тропинки чуть нагрелись и стали слегка фосфоресцировать в темноте. Кресты и памятники приобрели голубоватые очертания, в ту же гамму окрасилась и белесая хмарь.

Площадка для праздника преображалась на глазах, да и первые приглашенные начали подтягиваться. Стайка летучих мышей, парочка красноглазых птиц и изящная кошачья фигура, мелькнувшая на крыше соседнего склепа. Всматриваясь в очертания животных, я краем глаза уловила странное движение слева. Резко повернула голову и судорожно сглотнула, уставившись на пробивающуюся сквозь траву руку. К ней присоединилась и вторая, затем над могилой появилось темечко округлой черепушки, а я все никак не могла выйти из состояния оцепенения, которое навалилось тяжелым грузом, мешая не то что шевелиться, но и дышать нормально.