Kitobni o'qish: «Карусель», sahifa 7
31 декабря
Лежу в кровати и смотрю в окно, хотя отсюда из него видны лишь заснеженные ветки деревьев, на которые все падают и падают пушистые снежинки, искрящиеся в свете фонарей.
Через три часа куранты пробьют полночь, и я перешагну в 1993 год. Вернее, не перешагну, а перекачусь или переползу, ведь ног по-прежнему не ощущаю. И все же врачи говорят, что я родилась в рубашке, «удачно» упав в сугроб на выступе высотки двумя этажами ниже. Что ж, если бы не он, вряд ли бы сейчас я любовалась этим снегопадом, моим спасителем.
Прощай 92-й. Прощай, мой дневник. Больше мне нечего в тебя записывать.
***
…Холодно. Прячу нос под одеяло. Веки тяжелеют, я медленно погружаюсь в сон.
В полудреме слышу скрип входной двери, торопливые шаги. Наконец-то мама вернулась из магазина! Чувствую тепло ее ладони на своей руке, так ласково гладит меня, приятно… Стоп. Это не мамины пальцы!
Я резко просыпаюсь. И вздрагиваю от взгляда – виноватого, молящего, измученного. Смотрю в эти глаза и вижу синее-пресинее небо за снежной завесой, в которое шагнула тогда с высотки…
– Тань… Ты из-за меня? Из-за шуток моих дурацких?.. Сам себя ненавижу за это. Прости меня, пожалуйста! Прости, – шепчет он осипшим, дрожащим голосом. А за его спиной улыбается мама: «Доченька, этот молодой человек каждый день караулил меня у подъезда, умолял впустить к тебе. Ну и я сдалась. Скажи, мне так и называть его – Белым?..»
