Kitobni o'qish: «Октавия Блум и пропавший ключ. Книга 1»

Shrift:

Моим волшебникам… Дину, Адаму, Хлое, Нейтану и Джейку

Estelle Grace Tudor

OCTAVIA BLOOM AND THE MISSING KEY

1. Прятки

Октавия Блум тихо, как мышка, присела на корточки и затаила дыхание.

Пылинки, мерцавшие в воздухе, щекотали нос. Девочку разбирал смех, но ей удалось сдержаться, закусив губу. Ни к чему шуметь и выдавать своё укромное место за старинным полосатым диваном. Если сидеть тихо, этот кон в прятки удастся выиграть. Сестра и кузины не догадаются искать её здесь: подниматься на чердак в бабушкином доме строго-настрого запрещено.

Вообще это был скорее не дом, а замок, врезанный между скалистыми утёсами на корнуолльском¹ берегу. Убедившись, что никто не пришёл, Октавия забралась на арочное окно и выглянула наружу. Внизу бушевали волны. Всматриваясь в бурный водоворот, девочка представляла грандиозные битвы, свирепых пиратов и дальние странствия. Морских разбойников Октавия ничуточки не боялась – вот ещё, ей уже почти десять лет. Она не в первый раз прокралась на чердак, мечтая о приключениях. В набитом мхом кармане лежала маленькая кукла, а пятно мягкого солнечного света под окном было похоже на вход в сказочную страну.

Октавия рассеянно грызла печенье, которое тайком стащила из кухни, и думала о том, какую часть замка она ещё не исследовала. В старом, продуваемом сквозняками доме было множество неизведанных мест – потайных уголков и извилистых туннелей, идеально подходящих для игры в прятки. Однажды девочка пряталась в бабушкиной спальне и случайно споткнулась о торчащий из стены у окна кирпич. Он задвинулся в стену, и из-под оконного сиденья выехал секретный ящик, где лежали бабушкин браслет с подвесками и мятые листы пергамента. Вытирая со рта крошки, Октавия вспоминала диковинные цветы, нарисованные на верхнем листе. В этом не было ничего удивительного: бабушка страстно увлекалась садоводством и много часов проводила в оранжерее замка, не боясь перепачкать руки в земле.

Девочка увлеклась своими мыслями и испуганно вздрогнула, когда ей на плечо легла чья-то рука.

– Стуки-стуки! – пропел радостный голосок.

Октавия подняла глаза и увидела старшую сестру Фелисити.

– Как ты меня нашла? – спросила она, огорчившись, что её убежище раскрыто.

Фелисити насупилась и отряхнула пыль с хлопковой юбки.

– Ты оставила дверь приоткрытой, глупышка! Пойдём, ты же знаешь: нам сюда нельзя. Мы обещали бабушке слушаться, а то она пожалуется папе и маме, что мы не соблюдаем правила.

Октавия скорчила рожицу.

– Я вообще не понимаю, почему мы должны соблюдать какие-то правила. И почему мама с папой каждые каникулы куда-то уезжают и оставляют нас здесь.

Фелисити взглянула на младшую сестру и, вздохнув, наверное уже в сотый раз, объяснила:

– Ну как же ты забыла, Тави? Ведь они вместе с тётей и дядей ездят в экспедиции. Это важно: их компания производит натуральные лекарства, чтобы помогать людям. – Она говорила с упрёком, уперев руки в бока.

– Я помню, – с досадой ответила Октавия, – но мне бы хотелось, чтобы они хоть разок взяли нас с собой. Это же так интересно – исследовать влажные джунгли или посетить Дальний Восток. – Девочка замечталась, воображая захватывающие приключения.

Фелисити нетерпеливо вскинула руки, и уголки губ дрогнули от лёгкой улыбки.

– Пойдём. Пора пить чай. Марта с Беатрис уже спустились в гостиную.

При упоминании двенадцатилетних двоюродных сестёр-близняшек Октавия лукаво заулыбалась.

– Они-то всегда слушаются бабушку.

Фелисити закатила глаза к потолку, но ничего не сказала, только схватила Октавию за руку и потащила к маленькой деревянной двери.

Вдруг обе девочки ойкнули и отпустили руки: между ними проскочила электрическая искра и лучиком метнулась в тёмный угол чердака, где, отразившись от потускневшего позолоченного зеркала, осветила плинтус.

Фелисити оторопела.

– Ты тоже это видела? – спросила она.

Октавия молча кивнула. Не в силах сопротивляться любопытству, она подошла к ярко освещённому углу.

– Тави, не надо… – прошептала Фелисити.

Октавия встала на колени и провела рукой по высокому плинтусу, где появилась крошечная сияющая дверца, окружённая вьющимся плющом и цветами.

– Ты только посмотри, Флисс! – с удивлением воскликнула девочка.

Фелисити помедлила, но подошла к сестре.

– Откуда это взялось? – спросила она, распахнув зелёные глаза.

Октавия осторожно попробовала повернуть миниатюрную золотую дверную ручку.

– Заперто, но… погоди, а это что? – Она указала пальцем на едва заметный свиток пергамента, лежащий перед дверью.

Девочки переглянулись. Октавия потянулась к свитку, но тут на лестнице громким эхом отразился раздавшийся снизу крик:

– Октавия! Фелисити!

Младшая сестра взяла пергамент и поспешно сунула его в карман шортов, где он затерялся между кусочками моха, крошками печенья и куклой. В испуге вскочив на ноги, девочки ринулись к двери. Октавия наступила на развязавшийся шнурок кроссовки и чуть не упала. Сёстры одновременно протиснулись через проём, Фелисити плотно закрыла дверь чердака, и они на цыпочках спустились по деревянным ступеням в сумрачный каменный коридор. Там проказницы огляделись и юркнули в ближайшую комнату, чтобы перевести дух. В большом арочном окне было видно, как с моря на замок надвигаются тёмные тучи.

Через несколько мгновений дверь распахнулась и в комнату сердито заглянула высокая строгая седоволосая женщина.

– Девочки, где вы были? Я обыскала замок вдоль и поперёк… А что это у вас с одеждой?!

– Из-звини, бабушка, мы играли в прятки и не слышали тебя, – забормотала Фелисити, искоса поглядывая на Октавию и слегка качая головой.

Бабушка внимательно посмотрела на внучек прищуренными глазами и сказала:

– Очень хорошо; пойдёмте, пора пить чай. – Она помолчала и с оттенком раздражения добавила: – Октавия, у тебя снова развязались шнурки.

В доме Эвелин Блум царил железный порядок, и дневное чаепитие начиналось ровно в половине четвёртого.

Когда Октавия завязала шнурок, они с Фелисити покорно проследовали за бабушкой в гостиную, где за столом уже сидели Марта и Беатрис с аккуратными светлыми косами и в безупречно чистых летних платьях. Они устремили на двоюродных сестёр любопытные взгляды, но те покачали головами.

– Потом расскажу, – одними губами произнесла Фелисити, садясь напротив кузин.

По пути Октавия погладила по голове Бронуэн – староанглийскую овчарку, которая взглянула на неё с обожанием. Усевшись за стол, Октавия первым делом взяла печенье и потихоньку сунула его собаке. Та осторожно схватила его зубами и легла под стол, грызя угощение как можно тише. Октавию очень радовало, что Бронуэн тоже в замке, – как будто девочка захватила с собой кусочек дома.

Разливая чай из чайника с чёрно-золотым узором, бабушка обвела внучек пронзительным взглядом.

– Хочу вам сообщить, что скоро приедет моя сестра Клара, – объявила она. – В её катере образовалась протечка, и ей нужно где-то переждать, пока его починят. – Она слегка поморщилась, словно эти слова оставили во рту дурной вкус.

Бабушка с сестрой были так же не похожи друг на друга, как Октавия и Фелисити. Октавия, с вечно выбившимися из кос огненными прядями, вьющимися вокруг сердцеобразного личика, обладала свободолюбивым нравом и постоянно прибегала к столу чумазой и с блеском в глазах. У Фелисити было больше общего с кузинами: она не любила неопрятности и гордилась чёрными как смоль локонами, всегда аккуратно убранными во французскую косу.

– А когда приедет тётя Клара, бабушка? – вежливо спросила Марта, беря с подставки для пирожных булочку в глазури.

Вдруг из коридора послышался грохот, и Марта уронила угощение.

Чей-то голос проворчал:

– Кому пришло в голову поставить здесь эти гремящие доспехи?

Бабушка недовольно подняла брови.

– Думаю, это ответ на твой вопрос, Марта.

Убрав с колен салфетку, она положила её на стол и встала. В дверях появилась приземистая женщина, мокрая с ног до головы и нагруженная чемоданами и сумками. Довершали картину узловатая палка и позолоченная клетка, в которой сидела, уставившись на накрытый стол, рыжая белка.

– Ты забрызгала аксминстерский ковёр², – вздохнула бабушка.

– Ах, не расстраивайся по пустякам, Эви! – прогремела тётя Клара. Громкий голос на удивление не подходил её крошечной фигуре. – На улице льёт как из ведра, но ты, конечно же, этого не замечаешь в своей громадной крепости! К тому же пора осовременить этот неуютный старый замок. Мы на пороге девяностых годов двадцатого века, а тут всё осталось, как в пятидесятых при маме с папой! – Она подмигнула ошеломлённым девочкам, бросила чемоданы и наклонилась, чтобы отпереть клетку.

– Не выпускай этого зверя! – зашипела бабушка, пятясь и чуть не ударяясь о стол.

– Эви, ты прекрасно знаешь, что Роуэн – приличный джентльмен с безукоризненными манерами. – Тётя Клара бережно вынула из клетки белку и посадила её себе на плечо.

Бронуэн подняла лохматую голову и с интересом уставилась на Роуэна. Животные некоторое время смотрели друг на друга, затем собака как будто пожала плечами и снова положила голову на лапы. Роуэн с заметным удовлетворением отвернулся и опять принялся изучать стол. Октавия с раскрытым ртом наблюдала за этим молчаливым диалогом, радуясь неожиданному развлечению.

Тётя Клара взяла салфетку и, к ужасу бабушки, насухо вытерла вьющиеся серебристо-стальные волосы, затем уселась за стол и внимательно оглядела четырёх девочек.

– Ну-с, давайте знакомиться. Я не видела никого из вас с самого вашего рождения, – проговорила она, блестя любопытными глазами, и засияла улыбкой. – Вы, конечно, Марта и Беатрис – золотистые волосы точь-в-точь как у вашей мамы Анастасии.

Она повернулась к Фелисити и Октавии. Младшая из девочек уже витала в облаках, размышляя, как тайком пробраться на чердак, чтобы изучить крошечную дверцу. Руки так и чесались вынуть маленький свиток и развернуть его.

– Фелисити, тебя я узнаю где угодно по роскошным волосам цвета воронова крыла. Я ещё никогда не видела такой гривы волос у ребёнка. – Тётя Клара улыбнулась. – А вот и Октавия. Когда я в последний раз приезжала в гости, ты была ещё у мамы в животе, но после твоего рождения Эви писала мне, что у тебя огненно-рыжие волосы Блумов. – Она с гордостью кивнула. – В каждом поколении появляется девочка с медными кудрями. Мы с тобой волшебницы, – добавила тётя и подмигнула внучатой племяннице.

– Клара, перестань пичкать детский мозг чепухой! – приказала бабушка, ставя перед сестрой чашку горячего чаю.

– Ты сердишься, потому что тебе достались папины волосы мышиного цвета, – фыркнула от смеха тётя Клара, отрезая себе порядочный кусок морковного кекса. Часть она покрошила на блюдце и протянула Роуэну.

Белка принялась изящно грызть крошки.

Октавия, вырванная из задумчивости, смотрела на это невероятное существо в полном восторге. Чудеса! С той самой минуты, когда появилась крошечная сверкающая дверца, девочка чувствовала разлитую в воздухе магию, ощущала покалывание в кончиках пальцев. Вокруг что-то дрожало и искрило, как электричество. Нужно поскорее вернуться на чердак!

Не в силах сдержать нетерпение, Октавия заёрзала на стуле, пока бабушка не сделала ей строгое замечание:

– Октавия, сиди, пожалуйста, спокойно.

Тётя Клара, рассеянно стряхнув крошки с колен, искоса глянула на сестру и поинтересовалась:

– Когда у тебя день рождения, Октавия? Тебе ведь почти десять, верно?

– Да, мне исполнится десять четырнадцатого октября, – подтвердила девочка.

Тётя Клара вздрогнула, словно её ужалили.

– Четырнадцатого октября… – дрожащим голосом повторила она. – Надо же, какое совпадение.

Роуэн коснулся лапкой её внезапно побледневшей щёки.

– Какое? – спросила Октавия, наклонившись вперёд и хлопая фиалково-синими глазами.

Бабушка перевела взгляд с сестры на внучку и быстро взглянула на крошечные часы на золотом браслете с подвесками.

– Как быстро летит время! Можете идти, девочки, – отрывисто отчеканила она категоричным тоном.

Тётя Клара смотрела в пустоту. Положив салфетки на стол, девочки встали и направились к двери, бросая на неё любопытные взгляды.

Позади них послышался голос бабушкиной сестры:

– Нам надо поговорить. Пора им рассказать…

Бабушка прошептала:

– Не сейчас.

Октавия замедлила шаг.

Бабушка догнала девочек и проводила их из комнаты.

– Попросите миссис Фосетт прийти и убрать со стола, – приказала она, захлопывая за ними дверь.

Когда Беатрис позвала экономку миссис Фосетт и вернулась, четыре девочки бросились вверх по широкой лестнице, за ними побежала Бронуэн, скользя по гладким каменным плитам. Они влетели в комнату, где располагалось их «тайное убежище». Китайская ширма с вычурным рисунком делила надвое помещение с видом на разбивающиеся о берег волны. За ширмой лежали многочисленные гобеленовые подушки и выцветшие бархатные покрывала. Девочки вместе с собакой прыгнули на них.

– Что всё это значит? – начала Фелисити, но Октавия, вся взбудораженная, перебила её.

– Неважно! Вы не представляете, что мы нашли! – обратилась она к Марте и Беатрис.

Марта фыркнула, притворяясь равнодушной, Беатрис казалась заинтересованной, но она всегда стремилась угодить Марте, а потому ничего не сказала. Не дожидаясь ответа, Октавия выпалила:

– На чердаке спрятана крошечная золотая дверца.

Марта и Беатрис переглянулись. Все знали, что Октавия – большая фантазёрка.

– Скажи им, Флисс! Ты ведь тоже её видела.

Фелисити кивнула.

– Она появилась на плинтусе, вся оплетённая цветами.

Дрожа от нетерпения, Октавия вынула из кармана миниатюрный свиток, отряхнула с него кусочки мха и крошки от печенья и сказала:

– Смотрите, это лежало рядом с дверцей.

Соприкасаясь головами, все склонились над пергаментом, и свет лампы искрился на их волосах.

– «Время истекает…» – прочитали они вместе.

Что это значит? Озадаченные, девочки переглянулись.

– Я думаю, мы должны вернуться на чердак и всё выяснить, – заявила Октавия.

Остальные замотали головами, и даже Бронуэн неодобрительно зарычала.

– Нельзя рисковать – бабушка рассердится, – отрезала Марта. Она всегда пыталась заставить младших сестёр, особенно Октавию, подчиняться правилам этого дома.

– Тогда пойдём в полночь, когда она точно будет спать, – не растерялась Октавия. Она протянула руку на середину и стала ждать ответа сестёр.

После минутного колебания Фелисити положила свою сверху. Марта, пожав плечами, накрыла ладонью её руку, Беатрис быстро сделала то же самое. В довершение Бронуэн опустила свою тяжёлую лапу на руки девочек, и Октавия, захихикав, заключила:

– Решено. Встречаемся в коридоре у наших комнат в полночь. Не забудьте фонарики.

Вернувшись к себе, Октавия ещё раз изучила кусок пергамента с загадочными золотыми буквами, написанными мелким почерком. Что всё это значит?

2. Полночная магия

– Ой! Нога! – пожаловалась Марта, наклоняясь, чтобы потереть ногу в толстом и пушистом розовом носке.

Бронуэн, испуганная её сердитым взглядом, виновато отошла подальше.

– Тс-с-с! – шикнула Фелисити, заглядывая за угол.

Четыре девочки и собака прокрались по коридору и поднялись на следующий этаж, где располагался чердак. Фонарики призрачно освещали каменный пол. Стены были увешаны выцветшими гобеленами, выстроившиеся с обеих сторон фигуры рыцарей в доспехах, казалось, нависали над девочками. Позади что-то пробежало, сёстры прижались к Бронуэн и со страхом оглянулись.

– Это просто мышь, – успокоила их Октавия, стараясь придать словам уверенность. Луч фонарика высветил в конце коридора маленького грызуна, но тот промчался слишком быстро, и девочка не успела убедиться в своём предположении.

Ускорив шаги, девочки гурьбой ввалились на чердак. Молочный лунный свет едва освещал холодное помещение, и искательницы приключений, дрожа, сбились в кучу на середине. Бронуэн повела носом и заскулила.

– Мне здесь не нравится, – закапризничала Беатрис.

Марта кивнула, соглашаясь, и плотнее запахнула полы халата.

– Ну и где ваша дверь? – нетерпеливо спросила она.

– В самом углу… Ой!

Луч фонарика не смог найти дверцу, и Октавия смутилась. Она светила там и тут, но плинтус упрямо оставался пустым.

Марта насмешливо фыркнула и, подняв бровь, взглянула на Беатрис, а Октавия в растерянности обернулась к Фелисити, которая тоже выглядела весьма озадаченной.

«Как дверца появилась в прошлый раз? – подумала Октавия. – Может, я случайно произнесла волшебное слово? А может…»

Она вспомнила, что чудо произошло, когда Фелисити взяла её за руку, и потащила старшую сестру ближе к углу. По руке Октавии растеклось тепло, кисть защекотало, и мерцающий свет снова вырвался из их переплетённых пальцев, заискрился в луче фонаря и обнаружил золотую дверцу.

– Вот она! – с ликованием указала на неё Октавия, поворачиваясь лицом к Марте и Беатрис, которые от удивления раскрыли рты.

– О-о-о-ой! – произнесла в изумлении Беатрис, а Марта, с подозрением сощурив глаза, наклонилась рассмотреть небывальщину получше. – Как красиво.

Все девочки разом заговорили, выражая восторг и любопытство. Когда они слишком уж громко разгалделись, по тёмной комнате эхом прокатился чей-то кашель. Девочки вздрогнули, испуганно хватаясь друг за друга. У Октавии по рукам поползли мурашки.

– Вижу, вы раскрыли наш маленький семейный секрет, – произнёс голос из мрака.

Сёстры все как одна обернулись, ожидая увидеть суровую бабушку, но вместо неё у входа стояла, тяжело опираясь на сучковатую палку, их двоюродная бабушка, а с её плеча на них внимательно взирала белка.

– Скажите спасибо, что Роуэн заметил, как вы поднимались сюда: будь это ваша бабушка, вам несдобровать, – ворчливо проговорила тётя Клара. – Да не пугайтесь вы так – я ей не скажу. Она всё равно не принимает это всерьёз. Но вечно прятаться от истины она не сможет, – с тяжёлым взглядом добавила пожилая женщина и, указав палкой на полосатый диван, сказала: – Давайте сядем, девочки, и я расскажу вам сказку.

Она подождала, пока девочки рассядутся и Бронуэн ляжет у их ног, затем опустилась на диванчик под окном. От поднявшейся пыли тётя Клара закашлялась, и громовые звуки долго разносились по тёмному чердаку. Роуэн с укоризненным взглядом спрыгнул с её плеча и, встав на стражу у Волшебной двери, принялся умываться.

– Прежде чем я начну, мне хотелось бы знать, как вы обнаружили дверцу, – сказала тётя Клара.

– Мы играли в прятки, и Флисс нашла меня. Когда она меня осалила, от наших рук отделился лучик и осветил угол, – просто объяснила Октавия.

– Конечно, связь между сёстрами обладает большой силой. Дверь обычно не показывается Хранительнице ключа, пока той не исполнится десять… так что, видимо, тут дело случая, – задумчиво произнесла тётя Клара.

– Хранительнице ключа? – переспросила Октавия. Становилось всё интереснее.

– Об этом позже. Итак, для вас не секрет, что наша семья, Блум, всегда жила здесь. Но вы точно не знаете, почему она такая особенная и почему мы, девочки, никогда не меняем фамилию даже после замужества. – Тётя Клара наклонилась вперёд, и её глаза заблестели. – Сотни лет назад волшебный народ и люди жили в согласии. Но, когда люди начали бояться магии и всего необычного, гармония распалась. Было решено закрыть дверь между двумя мирами, но наша семья получила особое задание. Дело в том, что род Блумов происходит от брака волшебного принца и человеческой девушки. Их дочери-близнецы первые приступили к выполнению обязанностей. Девочка с огненно-рыжими волосами, прямо как у её отца из Сказочного мира, стала Хранительницей ключа, а её сестра с золотистыми, как у смертной матери, локонами сделалась наследницей замка Блум и Стражницей Волшебной двери на чердаке.

Тётя Клара замолчала, чтобы сёстры могли обдумать услышанное. Девочки переглядывались с разными выражениями на лицах. Марта совершенно очевидно не поверила ни одному слову, но остальные повернулись к тёте, желая поскорее услышать окончание сказки.

И тётя Клара продолжила:

– В каждом поколении рождается девочка с медными кудрями и фиалково-синими глазами. По достижении десяти лет она становится следующей Хранительницей ключа, а её сестра – благодаря магии она тоже всегда есть – Стражницей, готовой унаследовать замок Блум, когда придёт время, – закончила свою историю тётя.

Октавия и Фелисити, не веря своим ушам, посмотрели друг на друга.

– Но у меня ведь чёрные волосы, – сказала Фелисити, неосознанно проводя рукой по толстой косе.

– Цвет волос Стражницы не важен – это девочка с медными кудрями всегда становится Хранительницей ключа, а её сестра – Стражницей.

– А как же мы? – перебила тётю Клару Марта. Возмущение, что не ей предназначена главная роль, пересилило недоверие. – Мы же старшие.

Тётя Клара кивнула и ответила:

– Вы становитесь Блюстительницами тайны – эта очень важная обязанность, которую унаследовали многие Блумы. Только девочки в нашей семье знают нашу историю и осведомлены о наших особых поручениях. Вы повзрослеете и выйдете замуж, но, как велит традиция, навсегда сохраните фамилию Блум. Будем надеяться, что и у вас появятся дочери, одна из которых станет Хранительницей ключа.

– Так, значит, папе об этом ничего не известно? – спросила Октавия, недоумевая, как ей удастся сохранить такой большой секрет от любимого отца.

Тётя Клара чуть замялась и ответила:

– Ну, так случилось, что ваши отцы знают о Сказочной стране, потому что… м-м-м… понимаете ли… Короче, неважно, – сконфуженно закончила она.

Октавия нахмурилась, но задать очередной вопрос ей помешала Беатрис, которая слушала рассказ раскрыв рот, и вдруг заговорила.

– А почему вы не замужем, тётя? – поинтересовалась она.

– Ну, эта сказка ещё далеко не закончена, и, к сожалению, финал у неё не счастливый. – Тётя Клара хотела было продолжить, но удивлённый вздох у дверей остановил её.

– Клара! Девочки! Что вы здесь делаете? – В дверном проёме, прижав дрожащие руки к груди, стояла бабушка.

Тётя Клара с виноватым видом поднялась на ноги и, тяжело опираясь на палку, повернулась к сестре.

– Эвелин, они были на чердаке, когда я пришла… но вот что ты тут делаешь? Помнится, ты поклялась никогда сюда не возвращаться.

Потрясение и ещё что-то неопределённое отразилось на бабушкином лице.

– Я услышала шум, вот и поднялась выяснить, в чём дело… и, выходит, не зря. Я ведь настоятельно просила тебя ничего девочкам не рассказывать! – упрекнула она сестру.

– Они уже сами нашли дверь, Эви. Что я могла поделать? Октавии скоро исполнится десять лет. Она всё равно узнала бы обо всём в свой день рождения. Девочки уже не маленькие, мы не можем держать их в неведении вечно, – печально произнесла тётя Клара.

Бабушка уставилась на крошечную золотую дверцу, сияющую, словно крошечное созвездие, в углу комнаты. Наконец она оторвала от неё взгляд и повернулась к сестре.

– Женевьева будет недовольна. Сколько ты успела им рассказать?

Октавия навострила уши при упоминании о матери, но не решилась встревать в этот интересный диалог.

– Только самую суть, но они должны знать и остальное! – с вызовом ответила тётя Клара.

Бабушка отрицательно покачала головой.

– Нет, я запрещаю! Девочки, марш по своим комнатам! Мне нужно позвонить Женевьеве и рассказать ей, что ты себе позволяешь, Клара! Ты здесь меньше суток, а замок Блум уже погрузился в хаос! – И бабушка стала подталкивать девочек к выходу из комнаты.

– Но, бабушка, мы ведь тоже Блумы и должны услышать окончание сказки, – умоляла Октавия, упираясь ногами в холодный каменный пол.

– Это не одна из твоих фантазий, Октавия, это реальность, и я должна поговорить с твоей мамой и тётей, пока всё не покатилось кувырком… опять, – ответила бабушка и, спохватившись, плотно сомкнула губы. Не допуская возражений, она решительно повела четырёх ошеломлённых внучек из комнаты. Следом тащилась Бронуэн, явно озадаченная этими ночными похождениями.

– Поговорим утром, – бросила бабушка сестре через плечо.

Тётя Клара переглянулась с Роуэном. Он наклонил мохнатую голову и быстро застрекотал.

– Вот именно, Роуэн. На сей раз я действительно это сделала, – ответила ему тётя Клара, выходя следом за остальными из помещения на чердаке. Ещё раз бросив взгляд на сияющую золотую дверцу в плинтусе, она закрыла за собой дверь.

* * *

Октавия дождалась, когда бабушка выйдет из комнаты, выпрыгнула из постели и быстро забралась в кровать к Фелисити.

– Я знала, что это волшебная дверь! – восторженно прошептала она.

Бронуэн, лежавшая у кровати, сонно подняла голову, но не увидела ничего интересного и, снова свернувшись клубочком, задремала.

Фелисити, более рассудительная, чем её сестра, закусила губу.

– Но почему бабушка так рассердилась и зачем ей нужно поговорить с мамой? – задумчиво спросила она.

– Ах, ну у мамы ведь тоже огненно-рыжие волосы, как и у меня, – наверное, она нынешняя Хранительница ключа. Может, она захочет сама рассказать нам обо всём, – беззаботно ответила Октавия. Она была уверена, что в карамельно-розовом мире, в котором она жила, не может случиться ничего плохого.

Фелисити её объяснение не убедило, но спорить она не стала.

– У тебя ледяные ноги! Иди к себе, – задрожав, сказала она.

Октавия захихикала и послушно вернулась в свою удобную кровать в счастливом предвкушении завтрашних новых открытий.

* * *

Октавия скользила через туманный лес, полы длинной ночной рубашки намокли от росы. Блуждающие огоньки с искристыми светлячками расстилали перед ней зыбкую тропинку, манили куда-то. Вверху над тонкой сетью ветвей в тёмно-синем небе, усеянном звёздами, висел золотой месяц. Октавия провела рукой по пушистой головке одуванчика, и белые зонтики заплясали в воздухе. Девочка улыбнулась и подумала, что они похожи на фей с крошечными мерцающими крыльями. На фей? Октавия тряхнула головой, закрыла глаза, но, открыв их, обнаружила, что феи не исчезли, а безмятежно улыбались ей.

– Идём с нами, – хором позвали они и полетели вперёд.

Октавия отправилась за ними, бесшумно ступая босыми ногами по упругому мху. Вскоре она вышла на широкую поляну с прудом посередине. Вокруг не раздавалось ни звука. Октавия вопросительно взглянула на фей – они указывали на пруд.

Девочка опасливо подошла к краю воды и посмотрела на своё отражение: медно-рыжие волосы волнами спадали на плечи, фиалково-синие глаза смотрели настороженно.

По воде пробежала рябь, и отражение изменилось: теперь на неё глядел мальчик с растрёпанными медными кудрями, веснушчатым лицом, но в глубине точно таких же глаз мерцал лукавый огонёк. Незнакомец протягивал перламутровый цветок, отливающий в лунном свете фиолетовым. Октавия оторопело отступила назад.

– Тави, не уходи! Ты должна найти меня! Отыщи ключ и спаси меня! – раздавался у неё в голове умоляющий мальчишеский голос.

Октавия резко обернулась, но никого не увидела и снова подошла к воде. Мальчик больше не выглядел озорным – он был напуган.

– Но кто ты? – прошептала она.

– Ты знаешь кто… Я Отто, – ответил ей голос в голове. – Спаси меня, Тави! – И её имя отдалось эхом: – Тави, Тави, Тави…

* * *

Вздрогнув, Октавия проснулась. Её всю трясло, сердце сильно колотилось. У кровати стояла дрожащая Фелисити с белым как полотно лицом.

– Тебе снился кошмар! Ты всё время кричала, что должна спасти Отто. Кто это?

Чтобы успокоиться, Октавия несколько раз вдохнула и, оглядываясь, села. Она не сразу узнала круглую комнату в башне с широкими арочными окнами и зелёными, как море, портьерами, через которые проглядывал серп луны, висящий в безоблачном небе.

– Не знаю, – прошептала она, – но имя кажется знакомым.

Фелисити взглянула на неё с тревогой.

– Постарайся заснуть, – сказала наконец старшая сестра, возвращаясь в свою кровать и задёргивая розовый полог, чтобы защититься от ночной прохлады.

Бронуэн вскочила на кровать и улеглась рядом с Октавией, создавая уют, а девочка легла на бок и стала смотреть на месяц. «Был ли это сон? – думала она. – Я уверена, что уже слышала имя Отто».

В голове у неё невольно вспыхнули воспоминания. Несколько месяцев назад она не могла уснуть и пошла на кухню выпить воды, как вдруг её внимание привлекли взволнованные голоса. Октавия прислушалась и поняла, что мама плачет, а отец пытается успокоить её. Стараясь не потревожить скрипящую ступеньку, удивлённая девочка медленно села на лестнице. Мама обычно такая сильная – почему она плачет? Нервно покусывая нижнюю губу, Октавия слушала разговор родителей.

– Кит, мы должны помочь Отто. Осталось мало времени, – рыдала мама. Через открытую дверь гостиной Октавия видела, что она с ногами сидит в мягком кресле в углу комнаты.

Отец расхаживал туда-сюда, проводя рукой по густым чёрным волосам.

– Мы уже близко, Дженни, я чувствую это. Ещё два цветка, и у нас будет снадобье. Не теряй надежду – мы найдём их! – Он перестал метаться по комнате и опустился на колено возле супруги.

Пытаясь расслышать ответ, Октавия наклонилась вперёд, и ступенька скрипнула. Девочка на мгновение замерла, а затем быстро поднялась на цыпочках в свою комнату, не желая, чтобы её застали. Как только она натянула на себя одеяло и закрыла глаза, дверь тихо отворилась и через несколько секунд снова закрылась.

На следующее утро она уже забыла о странной сцене, которую наблюдала ночью, и не вспоминала о ней до нынешнего дня. Но больше ей об этом не забыть. Октавия твёрдо решила выяснить, кто этот загадочный мальчик, который так на неё похож.

1.Корнуолл – графство в юго-западной Англии, омывается проливом Ла-Манш и Кельтским морем. – Здесь и далее прим. пер.

2.Аксминстер – город в английском графстве Девон, где с середины XVIII века располагается знаменитая фабрика по производству бархатных ковров.