Kitobni o'qish: «Принцесса»

Эта рукопись была найдена среди вещей покойного ныне Александра Людвига. Как сообщают знавшие его, она была получена путём автоматического письма на медиумическом сеансе.

_______

Смерть её оказалась такой же загадочной, как и внезапной. Первые несколько дней после её кончины, вплоть до самих похорон, я провёл словно в бреду или тумане. Лишь позднее я задался вопросом: «Почему?» Сперва я не мог поверить, что это случилось, и вторил себе: «Как? Как? Как?..» Нельзя в девятнадцать лет терять любимых. Как нельзя в девятнадцать лет умирать. Это несправедливо. Не пойму до сих пор, то ли вселенная так над нами издевается, то ли это злой рок.

Помню только обрывки. Ясность сознания восстановилась позднее. Помню, как мне позвонила её мать, вся в слезах, говоря что-то невразумительное. Помню, как ответил ей что-то, шокированный услышанным. Помню сочувствующие взгляды и слова друзей, родственников, близких. Помню, как моя мать начала меня жалеть, а отец сказал: «Мужайся». Для меня это всё казалось каким-то нереальным сном, бредом, в который я поневоле погрузился. Шок, растерянность, апатия – так можно было бы описать моё состояние. Впрочем…

Я любил её. Я люблю её и сейчас. И вечно буду любить, ибо, убеждён, сама любовь вечна. Увы, это не вернёт её к жизни, что бы ни говорили.

Пока готовились похороны, за суетой и делами я будто бы отгонял от себя все печальные мысли. Мой ум отрефлексировал всё произошедшее позднее. И тогда хлынули мучительные чувства, едва меня не разорвав. Пока же я слышал, как её и мои родители хлопочут о погребении, видел, как увезли её тело в морг, знал, что уже ничего не будет, как раньше.

Потом настал день погребения. Служба похоронного обряда привезла её тело. Она, как всегда, была прекрасна. Прекрасна и… холодна. Помню её бледное, мертвенное лицо. И помню тот леденящий, жуткий холод, который я ощутил, едва её коснувшись. Как такое могло произойти? Почему с ней? За что? Почему это выпало мне? Что теперь делать?

Я всегда был рассудителен, говорили даже, что не по годам. Однако её преждевременная кончина выбила у меня опору под ногами, переместила меня в мир нечувствительного к окружению безумия и сделала неподвижным, оцепеневшим, парализованным камнем.

Не знаю, что заставило меня сделать это. Я не хотел с ней расставаться. Даже в мыслях. А тем более наяву. Священник прочитал речь. В комнате остались немногие. Царил полумрак, который не мог рассеять тусклый свет свечей. Я нагнулся поцеловать её. Последний раз. И положил ей в гроб… мобильный телефон. Да. «Безумие?» – спросите вы. Возможно. Впрочем, не скажу, что отдавал полностью себе отчёт. Я повиновался импульсу. И мне было уже всё безразлично. Всё, только не она… Но, может, я и правда безумец.

Потом состоялось погребение. Когда её гроб заколотили и опустили в яму, у меня защемило сердце. Едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, я смотрел, как гроб засыпают землёй, всё смотрел и смотрел, понимая, что никогда больше её не увижу, не почувствую её тепло, не подарю ей ласку. Я всё стоял и смотрел, пока над могилою моей любимой не установили надгробие, ощущая неизгладимую тоску и печаль, жалость к себе и боль утраты. Лети в небо, радость моя! Когда-нибудь мы с тобой встретимся. И я смогу обнять тебя, прижать к своей груди, как и прежде. И тогда уже никто и ничто не разлучит нас.

* * *

Несколько дней я почти не ел и не пил. Горе, вызвавшее поначалу тоску, окончательно перешло в апатию. Ежедневно я посещал могилу моей любимой, мысленно с ней разговаривал. Почти всегда мысли увлекались внутренним потоком, и я погружался в воспоминания. Я вспоминал те дни и месяцы, которые мы были вместе, те мгновения, когда нам было хорошо вдвоём, ту теплоту, что пронизывала нас всё это время.  Я хотел её вернуть. Но не мог. Не знаю, как переживают эту утрату другие в мои годы. Быть может, я слишком зациклился на своих чувствах. Однако мне было тяжело без неё. Порой просто невыносимо больно.

Признаться, я совсем забыл, что положил мобильник ей в гроб. Как гром средь бела дня поразило меня это воспоминание. Не могу передать словами, какая гамма эмоций захлестнула меня в этот момент. Но главенствовала безотчётная надежда. Надежда на что? На воскрешение? Вздор. На общение, диалог? Безумие.

Ещё сколько-то дней я ходил на её могилу, вынашивая мысль о звонке ей. Почему-то меня очень волновала сама эта идея. Какая-то часть моего разума понимала всю абсурдность моей затеи. В конце концов аккумулятор телефона давно уже должен был сесть. Так зачем тогда всё это? Бред безумца. Впрочем, почему я не должен им быть, учитывая то, через что мне пришлось пройти и что пришлось пережить, я ровным счётом не понимаю.

Я лежал в темноте на диване в своей комнате. Последнее время я часто так делал. Мысли были пусты, я лишь смотрел в точку на неосвещённом потолке, пребывая в прострации. Но воспоминание о телефоне, который я оставил в гробу, вернуло меня к жизни. Я поглядел на экран своего телефона, какое-то время держа его неподвижно. Затем быстрым движением пальца по экрану нашёл её контакт. Она. Возлюбленная моя.