Kitobni o'qish: «Останься Собой Иной»

Глава 1

Открыв глаза, я увидела привычную мне кромешную темноту. Плотно закрытые ставни не пропускали и толику света, но я различала силуэты мебели в маленькой комнате. Кровать стояла впритык к левой стенке, справа от головы слегка приоткрытая дверь, чуть дальше стоял старый шкаф для вещей и рядом, до отказа, забитый книжный стеллаж. На стене часы отбивали свой привычный ритм. Светящиеся фосфором стрелки, показывали шесть двадцать, подсказывая сознанию о наступлении утра.

За стеной слышалось еле уловимое посапывание Ника и редкий храп Рэма. В остальном доме была тишина – хорошая звукоизоляция, на улице наверняка уже звенела какофония всевозможных птиц и животных. Десять минут я привычно прислушивалась к дому и прогоняла остатки сна.

Сегодня предстоит тяжелый день: нужно выбраться из своего убежища и пополнить запасы. Еды осталось совсем мало. Возможно, нам повезёт найти ещё туалетные принадлежности и книги, и какие-нибудь стройматериалы. Я спустила ноги с кровати и почувствовала ворсинки засаленного ковролина. Мы почти не пылесосили. Лишь иногда подметали метлой, а в доме ведь была ещё и собака. Я знала каждый угол, каждую выемку в полах, поэтому с лёгкостью дошла до кухни в темноте. Подойдя к одному из окон и отодвинув тяжёлую задвижку, я приоткрыла ставни. Глаза мгновенно прорезало солнечным лучом, пришлось с минуту постоять, зажмурившись.

Ясная погода служила для нас хорошим знаком. Консервированное мясо зашипело на разогретой сковороде, превращаясь в будущий плотный завтрак. Мы стараемся редко пользоваться газовой плитой из двух конфорок. Газ приходится заправлять в баллоны, а это каждый раз очень рискованно. На территории убежища не было газа, когда мир превратился в заложники. Даже если бы он был, его не пускали бы по трубам с должной частотой. А вот с электричеством дела обстоят намного лучше: каким-то чудесным образом оно есть. Мы, конечно, припасли генератор и бензин, но благо они пока стоят без надобности – светом мы почти не пользуемся из-за опасений, что его могут увидеть.

– Ник, вставай, – негромко сказала я мальчику. Возможно, он и не спал. У Ника довольно чуткий сон. Я слышала, что Рэм заёрзал на ковре и была уверена, что он уже облизал лицо своего двуногого друга.

– Уже, – заворчал Ник. Значит я была права, и Рэм позаботился о чистоте и гигиене Ника. У меня всегда это вызывает улыбку. Хоть Ник и строит недовольный вид, но никогда не ругает за подобные шалости собаку – у них братская любовь.

Мальчик зашёл на кухню, сильно щурясь от проникающих солнечных лучей. Рэм сразу направился к миске со своей порцией, а мы принялись за завтрак из поджаренной свиной консервы, слипшегося риса, черного жёсткого хлеба и крепкого сладкого чая.

– Ты вчера собрал сумку для вылазки? – спросила я с набитым ртом.

– Да. Все готово, – немного помолчав, Ник поднял на меня глаза. – Как-то не по себе в этот раз…

– С каждым разом всё страшнее, но мы набираемся опыта. Всё пройдёт хорошо, – я попыталась успокоить мальчика. – С прошлого раза у нас больше оружия.

Я не могу показывать свою слабость или страх, он надеется на меня. Нику всего 10 лет, но он уже храбрее любого, кого я знаю. Кажется даже порой храбрее меня. Перед каждым выходом нас обоих потряхивает, но, когда мы за пределами дома, мы превращаемся в солдатов. Холодных и стойких. По приходу домой мы несколько дней отсыпаемся, отъедаемся, и, не редко, залечиваем раны. Но мы всегда возвращаемся – и в этот раз вернёмся.

Рюкзаки у нас забиты самым необходимым: каждому по спальнику, тёплая одежда, мисочка для приготовления еды на костре, пару консервов; по два литра воды, немного собачьего корма, патроны, несколько складных ножей, пара ложек, полиэтиленовая пленка от ветра и дождя, две плотные верёвки по пять метров и два маленьких гамака. Более габаритные и тяжёлые вещи мы ставили на грузовую тележку вместе с газовым баллоном и кипой больших сумок под находки. За пояс каждый убирал своё подготовленное оружие, ПБ с глушителем и полным магазином патронов. Мы нашли их в прошлой вылазке, в одном из заброшенных домов. Может там жили работники госструктур или банда, а может кто-то успел купить оружие, когда прибыли первые инопланетные корабли.

– Ну да, – пробубнил Ник спустя минуту, когда я уже и забыла, о чём шёл разговор. Всё-таки его настроение сегодня настораживало.

После завтрака мы ещё немного посидели, потупив взгляд в вылизывающегося пса. Нам ужасно не хотелось выходить за пределы дома. Но тянуть уже было некуда. Другое дело, если бы шёл дождь, то можно было бы ещё найти отговорку и отложить на день-другой. Но погода выманивала нас своими тёплыми лучами, птицы щебетали прекрасную трель, лёгкий ветерок трепал пыльные занавески, принося чудный летний аромат.

За ночь дом словно преет и ежедневное проветривание стало уже привычным делом. Зимой, конечно, сложнее. Буржуйку мы протапливаем крайне редко и только по ночам: в основном в ход идут обогреватели, а проветривание минимум раз в неделю и не в сильные морозы. Дом каменный, поэтому нагревается и остывает медленно.

Из мыслей меня вывел громкий вздох Ника, что послужило для меня сигналом к выходу. На плечо я повесила винтовку ВС-8, она досталась мне вместе с мальчиком и собакой, когда нам пришлось бежать из Москвы. Винтовка придавала веса в семь килограмм, но без неё я и носа не высуну за ворота.

В прошлой жизни я не умела стрелять, училась уже в нашем новом доме на банках. А потом на дичи, которой кишели наши леса.

Мы с Ником одновременно вышли из своих комнат в полной готовности. Вместе с нами приготовился Рэм с маленьким пеналом и крючками для подвешивания дичи на спине.

Вчера мы с Ником прибрались во всем доме, убрали оставшиеся продукты в подвал, чтобы не испортились. Сейчас мы выключили рубильники в электросчётчике, заперли крепко ставни на окнах, повесили рюкзаки на спину, вышли и закрыли входную железную дверь на два замка. Ключи с собой носить опасно, поэтому в верёвочку, на которой висели ключи, продевали длинный гвоздь и поперек опускали в водосточную трубу, тем самым ключи висели всегда на гвоздике, в недоступном для чужих глаз месте.

Подойдя к воротам, мы оглянулись на свой дом, который прятался под раскидистыми кронами дуба, липы и сосны. Часть дома прятал дикий вьюнок. Сам участок зарос сорняками в человеческий рост, прячущих дом, его обитателей, теплицу и бытовку, машину, накрытую брезентом цвета хаки.

В недалёком прошлом дом служил дачей: он был очень крепким и строился на совесть моими родителями в молодости. Светлый фасад дома давно облюбовала зелёная плесень, а серая пыль придавала строению заброшенный вид.

Мы старались держать дом в чистоте и сохранности для нормального проживания в нём, но годы брали своё. Мы лишь молились, чтобы не рухнуло одно из деревьев, что росло рядом с домом. Ремонт встанет нам в большую проблему. Большинство строений уже ветхие и рассыпаются от старости. Найти пригодные строительные материалы в нашем новом мире не так-то просто, как кажется.

– Готов? – спросила я у Ника. Всё это время мы собирались молча и были сосредоточены.

– Кажется, готов, – Ник улыбнулся одним уголком губ и посмотрел на вездесущего Рэма. Подозвал его к себе и потрепал за ухом.

Я открыла скрипучую калитку и проверив периметр, шагнула за её пределы. Выходили мы редко, поэтому никакой тропинки не было и в помине. Трава здесь не отличалась высотой от любого заросшего и брошенного двора. Мы пробирались к обочине дороги, стараясь не оставлять заметного следа и помятой травы.

За пять лет мы обчистили все дома в радиусе пятнадцати-двадцати километров. За эту вылазку нам нужно найти еду на три-четыре месяца, заправить газовый баллон и по возможности найти патроны. В город идти опасно, поэтому сначала мы решили наведаться в самую дальнюю деревню в сорока километрах от нас.

На полпути в неё есть дом, а в нём минимальный запас питьевой воды и еда, и ещё одна запасная тележка для находок. В нашем радиусе у нас было пять таких домов для передышки и временной передержки запасов. Порой приходилось по три-четыре раза ходить с тележками для пополнения провизии оттуда и обратно домой. В этих домах опасно было оставаться, тем более на ночь. Может прийти лабораторный или целая их шайка, или того хуже – инопланетник, и застать нас врасплох.

Мы шли в лесополосе рядом с асфальтированной дорогой, на саму дорогу мы не ступали, могут заметить чужие и иногда даже пролетать дроны. Рэм прислушивался и принюхивался, хороший охранник. Хоть его порода и не способна лаять, он всегда предупреждал об опасности похожим на рычание звуком.

Ник забрал у меня тележку и тащил сам. От тяжести винтовки, плечо начинало ныть, настроение быстро ухудшалось. А это только начало пути, следовало взять себя в руки.

– Ник? Что ты хочешь на день рождение? – решила немного отвлечься я на болтовню.

– Мы ведь не знаем какое сейчас число.

– Ну сейчас примерно начало августа. У тебя третьего сентября день рождения. Отметим в любой день, – вскинула я руки и подмигнула ему.

– Для начала вернуться бы, – он ещё не отошёл от прошлой вылазки, когда мы впервые встретили лабораторного. Он напал на нас, но мы чудом отбились. Они невероятно сильные и так похожи, и, одновременно, не похожи на людей. Нам повезло лишь потому, что он был не первой свежести и явно хорошо потрёпанный кем-то до нас.

– Да ладно тебе. Нам просто необходим глоток позитива. Инопланетники выкосили почти пол мира, но мы то ещё живы. А это хороший результат, – я гордо улыбнулась.

– Может нам крупно повезло, и мы просто слишком трусливые. Но ведь так будет не всегда. Я каждый день боюсь, что нас найдут. Даже сны про это снятся, – Ник явно был не в духе и озадачен нашим везеньем.

С минуту подумав, я уже хотела подбодрить мальчишку мотивационной речью, но справа от нас послышались ломающиеся ветки, как будто кто-то ломился через лес прямо на нас. Ник моментом отбросил тележку, вытащил пистолет и лёг на траву. Рэм тоже лёг на траву, прижал уши и внимательно наблюдал, готовясь в любой момент броситься. Я встала на одно колено, взяла в руки винтовку и приготовилась стрелять в лоб любому, кто вынырнет из кустов. Я посмотрела в прицел и увидела, что огромный лось бежит мимо в пятистах метрах от нас. Я проследила за ним до самого его исчезновения в зарослях.

Мы не встали пока снова не наступила тишина. Сердце бешено колотилось, отзываясь гулом в ушах. Что его так напугало? От чего он ломился сквозь лес? Я таила надежду, что его просто напугало другое животное.

– Как думаешь, от кого он так убегал? – спросил Ник спустя время. Видимо его тоже озадачил этот факт.

– Надеюсь, от животного, – ответила я, всё это время прислушиваясь и смотря по сторонам. Было такое ощущение, что за нами следят. Но я знала, что инопланетники и лабораторные нападают сразу, как только видят человека. И Ник это тоже знал. Рэм шёл спокойно – и это значительно успокаивало.

По пути Ник подстрелил молодого зайца и повесил его на спину Рэму. Пёс был доволен своей полезностью и никогда не прикасался к дичи без нашего разрешения.

Дойдя до первого дома, на разведку первым зашел пёс. Мы осторожно проверили вход на наличие ловушек и с пистолетами в руках зашли в дом. Проверили каждую комнату и только после этого сели на диван с бутылками воды, предварительно напоив Рэма. Всё было так, как мы и оставляли в прошлый раз.

Я достала из сумки книгу – карту московской области – и ткнула пальцем в наше местонахождение.

– Примерно к пяти вечера мы должны дойти до этой деревни, – я указала пальцем. – Понаблюдаем со стороны, послушаем, поужинаем и устроимся на ночлег. А вот рано утром уже пойдём на разведку по домам. Там уже будет видно.

– Может возьмём ещё одну тележку? Путь не близкий, —спросил Ник и открыл две банки консервов с гречкой и мясом. Я кивнула, принимая его предложение. Насыпала немного корма псу и долила воды.

Немного перекусив и отдохнув, мы отправились дальше. Идти по незнакомой нам дороге было немного не по себе. Но погода всё же радовала и по пути попадались налитые соком спелые яблоки и дикие ягоды.

Мне досталась тележка поменьше. Ник сам настоял, так как я и без того тащила тяжелую винтовку. Ноги подкашивались от прибавленного веса, и я готова была закрепить оружие на тележке, но страх быть застигнутой врасплох, не давал мне этого сделать.

Мальчик шагал передо мной, и я вспомнила обстоятельства, после которых он стал мне названным братом. В тот день я возвращалась домой под утро, я работала барменом в одном из ночных клубов в соседнем районе. Пока добралась до дома на первом автобусе, уже во всю светило солнце, пахло росой и рассветом. Была жуткая усталость, но мне было так хорошо тем утром.

Моё настроение начало ухудшаться, когда я увидела сорванную с петель подъездную дверь. Пока ехала в лифте, меня откровенно начало тошнить и била сильная нервная дрожь. Выйдя на своём этаже, я увидела тамбур, залитый кровью. Все четыре квартиры были открыты. От шока я простояла у лифта, кажется, целую вечность, пока не сделала первый шаг и чуть не упала от страха. На носочках, стараясь как можно тише, я дошла до нашей квартиры и прислушалась. Стояла полная тишина, только звуки просыпающегося города доносились с улицы. Кровь была и у нас, что выбило из меня последние остатки разума и способность дышать. Я содрогнулась в беззвучном плаче. В предистеричном состоянии, немного подышав полной грудью, я переступила порог и пошла по красному от крови полу. Остальные комнаты были пусты и чисты. Кровавые пятна были только в коридоре. В моей голове был рой из мыслей и ни одной догадки. Я села на стул на кухне и пыталась трясущимися руками вызвать полицию или черт его знает кого из тех, кого нужно вызывать. Но руки тряслись так, что я не могла достать телефон из кармана, а слёзы уже заполнили глаза, из-за чего я перестала что-либо видеть. Вдруг я услышала детский плач. Сначала подумала, что это у нас в квартире – но я ведь всё осмотрела. Потом всхлип повторился снова, и я смогла определить местоположение звука. Тихое шмыганье принесло эхо из подъезда. Я резко встала и быстрым, тихим шагом направилась в соседнюю квартиру, там жила молодая парочка с пятилетним сыном.

– Ник, – шепнула я на свой страх и риск, – это Зоя, ваша соседка. Ты где?

Коридор так же был залит кровью. Я заглянула в детскую, но мальчика там не было. Пусто было и на кухне. Я зашла в просторный зал и услышала тот же тихий всхлип со стороны балкона. Мальчика пришлось поискать, потому что он не отзывался, а лишь изредка шмыгал носом.

Ник сидел заплаканный в шкафчике, высотой по колено. Как он туда смог поместиться? Он никак не отреагировал на моё появление, пришлось его аккуратно погладить.

– Ник, – прошептала я для привлечения внимания. И тут мальчик словно котёнок кинулся на меня. Я уже ожидала ударов и криков, но он прижался ко мне и судорожно рыдал без звука. Его трясло.

Я взяла его на руки и отнесла в зал, уселась на диван и гладила мальчика по спине, пока его тряска не прошла окончательно. У самой был белый шум в ушах и пчелиный рой в мыслях.

– Ник, что случилась? – я не могла говорить громче шёпота. Мне было страшно напугать мальчика или привлечь тех, кто это всё сделал. Мальчика снова начало трясти, но на этот раз я не дала ему молчать.

– Скажи, что случилось? Где все? Почему на полу кровь? – уже более строго спросила я, начиная терять терпение и рассудок.

– Они громко стучали в дверь. Было ещё темно, – Ник боролся со всхлипами, его губы тряслись, а глаза были залиты слезами в дымке жутких воспоминаний, – я… я плохо спал ночью. Поэтому пошёл к родителям и лёг с ними, а потом… – мальчик заикался, слёзы практически не текли, но глаза были красные и опухшие, – потом кто-то начал колотить в дверь. Папа пошёл посмотреть кто это, а мама испугалась и спрятала меня в шкафчик на балконе и… и сказала сидеть тихо, и… и не выглядывать, пока она не придёт, – Ник снова горько заплакал, но скоро взял себя в руки. – Когда мама ушла, я услышал, как что-то очень сильное ударило в дверь. Потом папа начал на кого-то кричать, а потом громко закричала мама. И… и когда наступила тишина, кто-то разговаривал, но непонятно. Как будто на чужом языке. Потом они что-то искали, но быстро ушли. Я слышал, как кричали другие люди, а я… я сидел и плакал, а я… я просто ждал маму, – и мальчик зашёлся наконец рыданиями.

Так мы сидели пока солнце не начало припекать через открытый балкон. Ник уснул у меня на руках. Я была в шоке и целый час, как зомби, качала мальчика, пока не смогла разумно мыслить снова. Я начала понимать, что гости с корабля решили с нами познакомиться. Но что им надо от нас? Куда дели моих папу и маму? Куда дели остальных людей?

Несколько часов я тихо проплакала от потери родителей, от бессилия и страха. Наш дом – уже не наша крепость. Что делать дальше? Вдруг ночные гости вернутся?

Вызывать полицию не пришлось, они приехали сами, видимо кто-то сделал это раньше из соседних домов. Нас допросили и сказали ждать следующих указаний. ПДН не приехали и мальчика никто не забрал в детский дом, хотя должны были – я ведь совершенно посторонний человек. Вообще госслужащие вели себя как-то странно и растерянно.

Ближе к вечеру мы устроились в квартире моих родителей, поужинали и я уложила мальчика спать. Оказалось, у семьи соседского мальчика ещё есть маленький щенок породы басенджи, мы еле достали его из-под дивана и сейчас он спал вместе с Ником. В это время я пошла убирать кровь в коридоре и собиралась помыть посуду, когда мне позвонили с незнакомого номера.

– Алло.

– Добрый вечер. Вас беспокоит Александр. Я у вас сегодня принимал показания, – ага, самый молодой из полицейских.

– Добрый вечер. Да, я вас помню.

– Уезжайте как можно дальше от городов. Что-то происходит в мире. Кажется, инопланетяне вышли из кораблей, – подтвердил он мои опасения, – наши военные не справляются. Скоро всё рухнет. Запаситесь продуктами, оружием и одеждой. У вас есть дом за городом? Машина? Если нет, я могу вам помочь! – запыхавшись проговорил полицейский.

– Да… эм, да, у моих родителей есть дача за городом и машина, водить я умею, – ошарашено пробубнила я.

– Отлично. Если вам что-то понадобится, сохраните мой номер телефона. Я вам тоже буду звонить периодически. На случай если связь потеряется, я сейчас пришлю вам адрес по смс. Вы сможете найти укрытие там.

– Спасибо вам. Мне нужно пару часов, чтобы прийти в себя и всё обдумать. Я уже больше суток на ногах. Надо поспать, если получится, – мысли были заторможенными и путались. Казалось, что голова вот-вот лопнет от пролитых слёз. В глаза как песка насыпали, а желудок грозился извергнуть всё, что я так старательно в себя запихивала. – А как же мои родители? Как же родители Ника? Я не могу их бросить, – вдруг вспомнила я о наших родных. Я весь день ждала их возвращения и отказывалась верить страшным догадкам.

– Зоя! Я боюсь их уже не спасти! Простите, спасайте себя… – печальным голосом сказал Александр.

– Спасибо. Доброй ночи, Александр, – немного помолчав, ответила я на такую ошарашивающую новость.

– Доброй ночи, Зоя.

Глава 2

Вынырнув из воспоминаний, я увидела, что солнце прячется справа от нас за густым лесом. Мы приблизились к бетонной дороге, и я увидела “лысую” середину. Это означало только одно – что тут регулярно проезжают машины. И без того присутствующая тревога начала нарастать, скручивая живот в тугой узел. Паучок страха пробежался по телу, вызывая холодные мурашки. Мы переглянулись с Ником и пригнулись, спрятавшись в высокой траве.

Мы могли бы идти по левой стороне дороги, но на карте я видела поля, которые не защитили бы нас и не укрыли, поэтому рано или поздно придётся пересечь дорогу. Правая же сторона должна была состоять из сплошной лесополосы.

Мы прислушивались пару минут, но слышали только звуки давно дикой природы. Рэм не был терпеливым и первым вырвался на разведку. Мы не стали больше тянуть и быстрой перебежкой пересекли злосчастную трассу. Моя паранойя достигла своего предела настолько, что я внимательно осматривала каждый сантиметр дороги, прежде чем сделать очередной шаг, в страхе наступить на какой-нибудь маячок. Мы отдалились дальше от дороги и старались вести себя как можно тише, чтобы не привлечь внимания случайных прохожих. Но спустя несколько часов, силы активно начали покидать нас. Страх быть замеченными притуплялся, и мы пошли обычным шагом.

– Как думаешь, тут ездят люди или инопланетники? – Ник задавался тем же вопросом, который я отмела ещё час назад.

– Думаю, что инопланетники. Выжившие люди не стали бы передвигаться в открытую, – выдвинула я своё предположение.

– А вдруг люди победили инопланетников и теперь восстанавливают утраченное? – Ник не унимался и до сих пор верил в подобные сказки. Я его не виню за такую наивность – он ведь ребёнок и ещё верит в чудеса.

– Если честно, я в этом очень сильно сомневаюсь, – я немного подумала над его теорией. – Если бы это было так, то наверняка бы уже работало радио или телевиденье. Вещали бы об освобождении.

– А вдруг людей осталось совсем мало, и они не умеют всё это делать. Может они где-то живут небольшими сообществами, развивают сельское хозяйство или что-то вроде того, – я верила в такую вероятность всего на пять процентов. Я бы очень хотела, чтобы это оказалось правдой, но видимо уже выросла из подобных иллюзий и не грела себя надеждами. Я вздохнула и не стала ничего отвечать.

Порой я строга с мальчиком в попытках вырастить самостоятельного и сильного духом парня, но сейчас совершенно не хотелось окунать его в трясину реальности. Пусть немного помечтает, позже сам во всём убедится.

Лес не заканчивался, и дорога казалась вечной. Птицы напевали свои неповторимые мелодии, изредка пробегали зайцы. Остаток пути мы провели в молчании, периодически останавливаясь и прислушиваясь к звукам, но слышали лишь редкий и далёкий топот диких зверей. Они бродили неспешным грузным шагом, эхо разносило звук ломающихся веток по всему лесу. Мы давно уже не боялись подобного, наоборот – страшно, когда лес молчит.

Наконец мы дошли до развилки. Асфальтированная дорога уходила влево, а грунтовая тропинка вела в деревню напротив. Мы ушли немного в глубь леса, чтобы нас не было видно с дороги и деревни, развели костер у большого ветвистого дуба. Я разделала зайца и повесила его над костром. Закинула в огонь две консервированные банки с гречкой, а Ник закрепил два гамака на толстых ветках. Тележки мы спрятали в высокой траве.

Усевшись на спальники у дуба, мы ели вкуснейшего жареного зайца в прикуску с уже приевшейся гречкой. Разогрели воду в миске и выпили крепкого чая. Рэму достались недоеденные остатки зайца и кости.

Я опёрлась о могучий ствол дерева и посмотрела на мальчика. Он сидел с закрытыми глазами. Несмотря на свой десятилетний возраст, Ник выглядел и рассуждал как полноценный подросток. Его макушка достигала моего кончика носа, а мой рост составлял почти сто семьдесят сантиметров. Худощавое, но жилистое телосложение. Его русые, короткие волосы выгорели на солнце, а кожа выглядела смуглой. Глаза – серые с голубым ободком вокруг зрачка, курносый нос и пухлые губы. Он очень похож на свою маму, от отца у него только цвет глаз и конституция тела.

Перед тем как залезть в свой гамак для ночлега, я сделала два силка на мелкую дичь. Солнце уже клонилось к закату. Засыпали костер землёй, убрали все вещи в сумки, переоделись в тёплую одежду и полезли в спальные места. Для Рэма мы тоже придумали способ для безопасного ночлега, он спал с кем-то из нас прямо в гамаке. Поводок заранее прицепили к шлейке и Ник подтянул его к себе. Пёс на столько привык к подобным манипуляциям, что нисколечко не нервничал.

Солнце еще не село, но в лесу уже было темно и прохладно. Нас было не видно. Пушистая крона надежно укрывала нас от чужих глаз и возможных ночных осадков. Мы висели в пяти метрах над землей. Прежде чем лечь на такой высоте, я всегда десять раз перепроверяю все узлы. Как же хорошо прилечь и расслабиться после долгой и напряженной ходьбы: ноги гудели, спина ныла от тяжелой ноши, мышцы на плече онемели и сильно кололи. Каждая клеточка ныла и требовала отдыха. Гамак мне казался мягкой периной.

– Ты скучаешь по своим родителям? – неожиданно задал вопрос Ник. Почти шёпотом, так как мы лежали в полуметре друг от друга, я хорошо его слышала.

– Иногда мне не хватает отцовского совета или нежности мамы, – призналась я. – А ты?

– Мне очень их не хватает, – немного погодя он продолжил, – помню одним вечером я был у себя в комнате и услышал, как мама с папой ругаются между собой. Такое бывало очень редко, но в этот раз они громко кричали. Когда я вышел из комнаты, папа уже обулся и уходил, а мама была на кухне и вытирала слёзы. Я подошёл и обнял её. До сих пор помню запах её сладких духов, она всегда ими пахла. Папа пришёл поздно ночью, а я уже спал с мамой. Он лёг к нам и обнял её, они долго разговаривали шёпотом. Папа часто говорил, как любит меня и маму. А на следующий день я не пошёл в сад, родители решили провести этот день вместе, и мы уехали в огромный зоопарк. Прогуляли там весь день. Я даже уснул на папиных руках, когда мы возвращались к машине. Тот день был самым запоминающимся: мама с папой так смотрели друг на друга, словно снова полюбили друг друга, – Ник затих, погружаясь в воспоминания. – Может они стали лабораторными, и мы их когда-нибудь увидим? – сквозь ком в горле прошептал мальчик.

– Также я думала и про своих родителей. Если они лабораторные и мы кого-то из них встретим, нам не жить. Я не смогу пустить пулю в лоб кому-то из них.

– Знаю, – Ник шмыгнул носом.

– Помнишь Тимохиных из тридцатой квартиры? Ох, какие они были душные, – я решила перевести тему. – Если их не сожрали, то они и лабораторными останутся такими же нудными. Тётя Вера вынесла мне весь мозг тем, что я якобы скручиваю лампочки у лифта. А потом ещё соседей подговаривала.

– Так это не ты делала? – искренне удивился Ник.

– Нет! На кой они мне вообще сдались? – возразила я. – А дядя Игорь как будто караулил, пока я выйду курить. Стоило мне только затянутся, уже шаркал в засаленных тапочках! А он даже не курил. Делал вид, что проверяет почтовый ящик и случайно натыкался на меня, – вспомнила я мерзкого Тимохина-старшего. – Рассказывал байки про свою разгульную молодость.

– Он, кажется, к моей маме подкатывал. Папа ходил разбираться.

– Да, я помню этот масштабный скандал, и как тётя Вера полночи орала на своего мужа, – я тихонько засмеялась.

– Чудилы, – Ник хмыкнул в ответ. Кажется, удалось немного перевести разговор.

Минут пятнадцать мы лежали молча и думали о своём. Тот полицейский, Александр, часто звонил и помогал собрать всё необходимое. Порывался даже приехать сам, но, как я поняла, он был уже далеко за городом, поэтому не хотела и его подвергать опасности. Пока связь не пропала, мы с Сашей часто созванивались. Из разговора я узнала, что своих родителей и сестру он потерял в похожей ситуации, придя домой с ночной смены. Я успела дать ему наш новый адрес, но через пару часов связь пропала.

– Доброй ночи, – подавляя зевоту, шепнул Ник.

– Спокойной ночи, – в ответ прозевала я, но не лишила себя удовольствия зевнуть полноценно.

Ночь была светлой, луна хорошо освещала весь лес. Проснулись ночные птицы, за много километров завыл волк и у меня побежали мурашки. Наверное, я никогда не привыкну к этому. Хоть я и понимаю, что на дерево волк не залезет и у нас есть оружие, но сам звук нагоняет жути и пронизывает до костей.

Первая ночь за пределами дома всегда тяжелая. Я потеплее укуталась, накинула капюшон на голову и провалилась в сон. Из сна меня вырвал женский крик. Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Была ещё ночь, сознание медленно приходило и с собой привело страх. Я повернула голову и увидела Рэма, смотрящего в сторону деревни. Он дал понять, что мне не показалось.

– Зоя? – шепнул мальчик.

– Слышала, – прошептала я в ответ, сбрасывая остатки сна.

Внутри начала происходить немая борьба. Может стоит посмотреть? Нет, я не сумасшедшая из фильмов ужасов, которая идёт в лапы маньяка из любопытства. Нам нужно разведать обстановку, может где-то горит костёр или из окон горит свет. Если там кто-то живёт, значит нам нет смысла обыскивать дома. Они уже пусты. А вдруг там такие же как мы – люди, которые выживают и прячутся как мышки. Может мы сможем узнать что-то новое: телевиденье не работает, радио молчит, последние новости мы видели, когда закончилась мобильная связь. А вдруг у них тут целое поселение? Я не исключаю тот факт, что они могут быть людоедами или плохими парнями, которые мучали сейчас несчастную жертву.

– Надо проверить, – отчеканила я свое решение.

– Сума сошла!? – чуть не взвизгнул Ник.

– Я могу что-то увидеть в деревне через прицел. Вдруг там горит свет или огонь. Может там инопланетники с лабораторными, или наоборот прячутся нормальные люди. Нам на рассвете нужно зайти в деревню или уносить свои задницы подальше отсюда.

Мои мысли противоречили друг другу: я боялась людей, живущих там, но одновременно хотела увидеть их, может они хорошие. Вдруг у них есть полезная информация. В конце концов поговорить хоть с кем-то, кроме Ника.

– С тобой идти?

– Нет. Только шума наведём. Я пойду посмотрю, а вы сидите тихо. Если что-то пойдет не так – до утра не высовывайтесь, – сказала я серьёзным тоном.

Ник посмотрел на меня с беспокойством, но кивнул. Достал пистолет из-за пояса и начал просматривать полянку у дерева. Я слезла с могучего дуба, достала пистолет и направилась в сторону деревни. Крик больше не повторялся, лес был заполнен звуками щебетания ночных птиц. Дошла до края леса и нашла самое подходящее дерево для разведки. На самой макушке дерева уже сняла с плеча винтовку и начала осмотр из прицела.

Заросшую травой деревню освещала полная и яркая луна. Дома были спрятаны высоким сорняком, крыши были покрыты мхом, стены обвиты диким вьюном, а заборы повалены сухими деревьями. Природа поедала все труды человечества и брала своё. Ни в одном из домов не было видно света. Из печных труб не клубился дым, нигде не горел костёр, и трава одиноко не шевелилась. Но кто кричал? Может, это животное? Кажется, лиса может издать подобный звук, но клич тогда должен был повторяться.

Я не спускала свой взгляд с деревни минут двадцать, но ничто не выдавало какой-либо жизни. Но на финальном осмотре из самого дальнего дома на террасу вышел человек крепкого телосложения и с короткой стрижкой. Он стоял и осматривал окрестности, словно тоже прислушивался. Повнимательнее осмотрев окна дома, я заметила еле уловимый подрагивающий луч света в углу. Видимо, в одной из комнат окна завесили чем-то плотным.