Kitobni o'qish: «Цветок спасения»

Shrift:

Emmelie Arents

De Meesterdief

* * *

Глава 1. Таран

Подобно осиному рою, толпа собралась на площади, в волнении ожидая смерти главы Совета магов.

Все предписания вежливости были забыты в пылу момента. Люди топали, толкались и рычали. Каждый хотел поглядеть на смерть человека, некогда столь значительного. Казнь советника до сегодняшнего дня была невиданным событием в жизни Сарадана.

Приговор ещё не был оглашён, но все знали, что ожидает осуждённого. Сахир Ралек был важным человеком. Падение того, кто ранее возглавлял Совет магов, стало огромным потрясением.

Баба однажды дал мне мудрый совет: чем выше ты поднимешься, тем больнее будет падать. Тогда я не задумался об этом всерьёз, но сейчас понял, что стояло за этими словами: если ты важный или могущественный человек, то и цена твоих ошибок выше.

Быть бедным – это в некотором смысле быть невидимым. Бо́льшую часть времени ты чувствуешь себя крысой, которая прячется в темноте до тех пор, пока не решится выйти на свет. Да, он режет глаза, но когда к нему привыкаешь, темнота начинает казаться настоящей тьмой, в которую уже не хочется возвращаться.

Потеря Бабы до сих пор давила, но смерть брата казалась ношей, которую мне ни за что не вынести. Если бы я мог повернуть время вспять и отдать свою жизнь вместо него, я бы не колебался. Однако мечта о повёрнутом вспять времени – это лишь очередная дурацкая фантазия, смягчающая тяжесть утраты.

Зрители пялились на помост, встав на цыпочки, чтобы не пропустить ничего из этого зрелища. Я не шевелился. Что, если воспоминания выплывут из глубин, дабы парализовать меня и высмеять? Что, если моё сердце не вынесет того, что должно произойти?

Амира только что похоронили. Я пока ещё держался, но почва уходила у меня из-под ног, как мостки на зыбучих песках, и сердце моё было открытой раной.

– Таран? – Заид пихнул меня локтем. – Ты в порядке?

Я постарался расслабить напряжённые плечи.

– Я не знаю, готов ли я к этому.

Его обычно задорные глаза смотрели на меня со всей серьёзностью.

– Само собой, готов. Благодаря тебе Артеда освободилась, а один из самых опасных хассани сегодня предстанет перед судом за свои преступления.

Я знал, чего он добивался. Однако я не мог заставить себя удовольствоваться настоящим. Мой брат и мой отец мертвы. А они были моим домом.

Сердце моё пропустило удар, когда толпа заголосила. Два стражника вытолкнули Сахира Ралека на помост. Павший санджи. Зрители бросали в его адрес полные злобы замечания. Я плотно сжал губы.

– Мразь Сарадана!

– Перережьте ему горло!

– Предатель!

Мускулы мои были словно натянутые канаты. Сахир высоко держал голову. Он вовсе не выглядел как человек, которого ждёт смерть, скорее так, будто собирался получить награду. Мне было тошно смотреть на его высокомерие.

Советник сан Дариус взобрался по лестнице на помост и заговорил. Все стихли.

– Совету было трудно решить судьбу сан Сахира, бывшего главы Совета хассани.

Он заслужил это. Этот человек убил Амира. Я надеялся, что смерть его будет медленной и мучительной.

Сан Дариус окинул взглядом площадь.

– Осуждённый обвиняется в следующих преступлениях: убийство Амира Рахаля, пешки в Лабиринтовой игре, манипулирование играми Мёртвой магией, в чём ему содействовала мисс Аиша Асади. Угроза шахзаде и султану. Нападение на Рахамад, которое унесло множество невинных жизней. Вынесенный вердикт окончательный и гласит: пожизненное заключение.

Словно бушующее море, толпа пришла в движение, созвучное хаосу в моём сердце. Пожизненное заключение.

– Нет, – пробормотал я. Нет, нет, нет.

– Они оставили его в живых?! – У Заида открылся рот от удивления. – Они сохранили ему жизнь.

Как они могли? Санджи подтасовал Лабиринтовые игры и стал причиной сотен смертей. Он предал Совет хассани. Убил Амира. Пожизненное заключение? Нет…

Я всматривался в лицо Сахира, на котором не читалось ни тени удивления. Глаза его блестели, но не печалью и не гневом. Усмешкой. Он как будто ожидал такого приговора. Сан Дариус сошёл с помоста, глухой к протестам толпы.

Зловещая улыбка расцвела на лице Сахира.

– Мудрое решение султана! – вскричал он. Голос его прокатился над площадью. – Он знает, чем обернётся для Сарадана моя смерть.

Стражники попытались стащить его с помоста. Сахир сопротивлялся. О чём говорил санджи? Почему он высмеял приговор Совета?

– Сарадан падёт вместе со мной! – кричал он. Одним ловким движением мужчина выхватил кинжал у стражника.

Сан Дариус взбежал обратно по лестнице, ведущей на помост, чтобы помочь стражникам. В спешке он едва не споткнулся об одну из ступеней. Он опоздал.

Сахир пронзил себе живот под поражённые возгласы зрителей. Глаза его отыскали меня и впились долгим взглядом. Я отвёл глаза, ощущая головокружение и тошноту.

Дариус потрясённо смотрел на помост. В его взгляде я увидел серьёзность, осознание чего-то, что может оказаться ошеломительнее конца света.

– У моей смерти будут последствия, – проговорил Сахир.

Все в молчании смотрели на него. Тут и там люди хихикали над загадочными словами, которые никто толком не понимал. Но я знал, как умён санджи. Несмотря на все свои чудовищные деяния, Сахир не был дураком. Угроза была не просто уловкой, призванной посеять страх.

Струйка крови текла по его окладистой бороде и пятнала тюремную одёжу. На краткий миг все замолкли. Мгновение казалось бесконечным. Через несколько секунд Сахир упал на колени, хватая последние глотки воздуха.

Глава 2. Таран

Я не испытывал необходимости наблюдать, как мужчина задыхается в своей последней булькающей попытке сделать вдох.

– Куда ты идёшь? – крикнул Заид, когда я развернулся к помосту спиной.

– Я… – Я запнулся. – В Таху. – Я хотел сказать «домой», но ложь ядом осела бы на языке. У меня больше не было дома.

– Что здесь произошло? – Заид последовал за мной. – Я не понимаю. Его приговорили к узилищу, и тут вдруг… Подожди меня. Тебе правда нужно идти?

Я шёл вперёд.

– Инара хочет тебя видеть. Она ужасно по тебе скучает, а от тебя ни слуху ни духу. Таран?

– Я должен прийти вовремя на получение своей робы мага.

– Ты собираешься учиться магии?

– Я не знаю, Заид.

Мой брат заслужил обучение своей победой в Лабиринте. После смерти Амира султан отдал мне этот приз вместе с домом в Тахе. Я и матушка получили возможность создать новый дом. Здешнее бытие будет разительно отличаться от нашей жизни в Артеде. Больше роскоши, больше веса в обществе.

Заид безропотно шёл за мной быстрым шагом.

– Я тревожусь за тебя. Ты хорошо ешь?

Ночи после похорон Амира были долгими и бессонными. Я почти ничего не ел и похудел от тяжёлых мыслей и отсутствия аппетита. От чувства вины, которое грызло и грызло меня, пока от меня почти ничего не осталось.

– Не надо за меня тревожиться. Я выживу, – сказал я.

– Таран, ты должен жить, а не выживать. Ты же знаешь, как привязана к тебе моя сестра. Пожалуйста, не покидай её.

Я остановился.

– Я до сих пор пытаюсь осознать произошедшее. Смогу ли я дать ей то, чего она заслуживает?

Заид положил руку мне на плечо.

– Всё будет хорошо. Вот увидишь. Раз ты стараешься сделать как лучше, всё будет хорошо.

– Ты считаешь, что я её достоин?

– Таран… – Моё имя превратилось у него в тяжёлый вздох. – Инара не отдала бы своё сердце просто так. Мы видели, как она расцветает.

Я опустил глаза:

– Что, если она снова увянет?

Он улыбнулся.

– Я уверен, ты сделаешь всё, чтобы она цвела и дальше.

* * *

Я отправился в Таху пешком. Хотя смерть Сахира пробудила во мне недоброе чувство удовлетворения, его слова и поступок вызвали дурные предчувствия.

Мне казалось, будто меня преследуют. Мой взгляд скользил по оживлённым улицам, где никто не обращал на меня никакого внимания. Невидимый, и всё же… Может, это пустота в сердце вконец скрутила меня. Все, кто желал мне зла, были или мертвы, или в узилище, так из-за чего мне переживать? Из-за тревожащих слов Сахира? Из-за его странного самоубийства?

Церемония начала ученичества проходила в садах Тахи. Весь сад был накрыт исполинским стеклянным куполом, под которым нашло приют несметное множество растений. Амир много времени проводил здесь, когда в качестве пешки готовился к Лабиринтовым играм. Я был уверен, что он обожал это место.

Я живо представлял, как он гулял по садам, листая книгу и изучая растения. Должно быть, он часто находился в обществе Аиши, и я гадал, может, однажды он где-то здесь её поцеловал. Я гнал от себя мысли о его вероломной напарнице-пешке, но многие вещи, которые мне бы хотелось стереть из памяти, неотступно преследовали меня.

У входа меня приветствовал сан Дзарза, один из членов Совета хассани.

– Я уж было думал, что ты не придёшь. – Он протянул руку в направлении садов. – Мы ждём тебя.

Амир бы пришёл. Но что я здесь делаю? Я кивнул и позволил ему проводить меня за ворота.

– Я сожалею о том, что случилось с твоим братом, – сказал он вполголоса. – Амир был бы великолепным санджи. Сан Дариус сказал мне, что он был хорошим студентом. Талантливым молодым человеком. Очевидно, он часто проводил время, уткнувшись носом в книгу.

– Да… – Я улыбнулся той улыбкой, которой научился в эти дни. Бессмысленной. Амир со своими книгами.

Сан Дзарза присоединился к трём другим советникам. Сан Дариус также присутствовал, но казался погружённым в свои мысли. Как и я, он, по-видимому, ещё не оправился после самоубийства Сахира. Глаза его бесцельно блуждали, и он снова и снова оглаживал руками свой кремовый кафтан.

Султан также ждал меня вместе с шестью другими студентами, явно изнывавшими от нетерпения поскорее получить робу хассани и начать обучение. Я был среди них чужим. Я оказался здесь потому, что мой брат был объявлен победителем Лабиринтовых игр. Он бы согласился на обучение. А теперь здесь стоял я, а не он.

Казалось нереальным, что Совет собрался без Сахира. Четыре члена вместо пяти. Кто займёт место Сахира, став во главе хассани?

– Мы готовы, – с ясно прозвучавшим в голосе удовлетворением сказал султан. – Сегодня вы получите робу и будете приняты в ряды хассани. К сожалению, занятия ваши начнутся немного позднее, когда я и Совет уладим ряд насущных вопросов.

Насущных вопросов. Что-то подсказывало мне, что эти вопросы были вызваны смертью Сахира.

Султан жестом велел нам приблизиться.

Я был последним в шеренге и мог наблюдать все эти гордые улыбающиеся лица. Только двое из шестерых были девушками.

Султан подал мне кафтан густого пурпурного цвета:

– Удачи тебе, Таран. Тебе пришёлся по нраву дом, что я подарил тебе?

– Он прекрасен, – сказал я. И пуст. Чересчур пуст.

– Я надеюсь, твоя мать скоро поправится и сможет переехать к тебе.

Сахир травил матушку несколько месяцев кряду, потому что она узнала нечто важное. Я до сих пор гадал, какой секрет он так отчаянно хотел сберечь. Возможно, однажды она вспомнит. Избавить её тело от такого урона было непросто. Однако целители и Совет делали всё возможное, чтобы она оправилась и чтобы последствия разрушительной магии были минимальными.

– Спасибо, – сказал я.

– Удачи тебе в учёбе. – Он выглядел как человек, слишком много ночей проведший без сна.

– Мой повелитель, дозволено ли мне спросить, почему вы хотели сохранить жизнь Сахиру? – Непонимание тяжёлым камнем лежало у меня на сердце. Я хотел, чтобы его ответ облегчил эту тяжесть.

Лицо его превратилось в камень, показывая, что мой вопрос был неуместен.

– Не дозволено.

Я сжал ткань робы.

– Вы знаете, что он сделал.

– Сахир мёртв.

Я сглотнул.

– Но вы этого не хотели.

– Тебе нет причин волноваться. – Голос его звучал как-то слишком обыденно. – Мы исправим последствия этого злосчастного случая.

– Последствия? Я не понимаю, почему его смерть…

Он поднял руку. Золото его перстней вспыхнуло на солнце.

– Довольно.

Это было не всё. Султан и Совет хранили важную тайну. Однако выражение его глаз остановило меня от дальнейших расспросов. Ему не нужны были слова, дабы обозначить, что правда меня никоим образом не касалась.

Я поклонился и покинул сады. Мне следовало научиться закрывать глаза на происходящее. Какое имело значение, что смерть Сахира возымеет последствия? Матушке станет лучше, и мы начнём новую жизнь здесь, в Тахе. Эти неурядицы больше не должны меня тревожить.

Уверенность неожиданной волной наполнила меня. Я чувствовал, что всё образуется, как бы трудно ни было отпустить прошлое. Не позволить ему стать частью меня. Вина непрестанно кусала меня за пятки, угрожая повергнуть в прах. Если я поддамся, она утопит меня в море горя.

Это новое чувство оставалось со мной всю дорогу домой.

Над фасадом подаренного мне дома висели ярко-красные полотнища, укрывающие ведущие к нему ступени прохладой и приятным отблеском цвета. Кувшины наполнялись водой для верховых животных, принадлежащих возможным посетителям. Девушка на лестнице обычно не была частью фасада. Я скатал магическую робу в шар, как будто её можно было спрятать. Или заставить исчезнуть. И тотчас принялся жонглировать уймой оправданий тому, что я до сих пор не связался с ней.

Инара была единственной отрадой в моей жизни, как цветок, распустившийся на куче мёртвых листьев. Заид мог надеяться сколько ему влезет. Я, к несчастью, не создан для того, чтобы поддерживать цветение.

Глава 3. Таран

Девушка, которую я любил, вскочила на ноги с поспешностью, которая могла говорить как о раздражении, так и об энтузиазме. Она подняла руку, заслоняя глаза от слепящего солнечного света.

Сердце моё бешено колотилось, разум жаждал какого угодно оправдания, будто стакана воды в жаркий день. Вот я уже приблизился к ней, но слова так и не нашлись. Весь алфавит от начала до конца ускользал от меня.

Я прочистил горло.

– Инара? Что ты тут делаешь?

Выражение её лица намекало, что это были неправильные слова.

– Почему ты не прислал о себе никакой весточки? – Её голос звучал обиженно, смято, как лепесток цветка. На ней было длинное платье из серо-голубой материи, мерцавшей на солнце.

Я утёр рукавом пот со лба.

– Прости. У меня столько всего на уме, а вдобавок скоро начнётся моё обучение.

Глаза её опустились к смятому комку ткани у меня в руках.

– Твоё обучение. Ты всерьёз примешься за него?

У меня горели щёки.

– Я не знаю.

Она шагнула ко мне.

– Это не для тебя. Ты столько лет ненавидел хассани, а теперь хочешь сделаться частью их мира? Это просто бессмысленно.

– Амир выиграл обучение. – Я сглотнул. Отказ от обучения приравнивался к потере какой-то части Амира. – Я не знаю, сколько ещё времени пройдёт, пока я снова не почувствую себя самим собой. Может, ты и права, может, я веду себя по-идиотски. – Вообще-то это было вполне в моём духе.

Выражение её лица смягчилось.

– Я знаю, это тяжело. Я просто хотела… Я скучаю по тебе.

Отчаяние в её голосе терзало мне душу. Я взял её за подбородок.

– Я скучаю по тебе даже сильнее. – Прежде чем она успела запротестовать, я прижался поцелуем к её губам. Она смягчилась меньше, чем я надеялся.

– Правда? – спросила она еле слышно, отстраняясь. – Тогда почему ты не написал мне? Заид видел тебя на площади. Даже весточку мне не передал, Таран.

Придумать очередную ложь не составляло для меня труда, но когда дело касалось Инары, у меня заходилось сердце.

Вместо того чтобы соврать, я сказал:

– Прости меня, пожалуйста.

Она кивнула.

Я задумался, как успокоить её, как показать ей, что я буду стараться. Если я хотел дать ей то, чего она заслуживала, то должен был отодвинуть своё горе.

– Ты хочешь войти? – мягко спросил я.

Лицо её осветилось:

– С удовольствием!

Я достал ключ и отпер дверь, открывавшуюся сразу в гостиную. Все комнаты располагались на одном этаже.

– Мне нравится, – сказала она. – У тебя просторно. – Внимание её привлекли письма на круглом кухонном столе. – Кто тебе пишет?

– Райан. – Я швырнул ключ на один из приставных столиков и снял башмаки.

Инара нахмурилась, перебирая письма.

– Почему ты не отвечаешь на них?

– Откуда ты знаешь, что я не ответил?

Она приподняла брови и выжидающе посмотрела на меня.

– Я не желаю слушать Райана, – сказал я, надеясь, что она оставит расспросы.

– Он шахзаде. – Она бросила стопку писем обратно на стол. – Нельзя же просто повернуться к нему спиной, правда? Мне кажется, это срочно.

– Все его письма одинаковые. Просьбы. Открой, если не веришь мне.

Она впилась в моё лицо изучающим взглядом, а затем, убедившись, что я серьёзен, надорвала и развернула одно из писем. Инара с сомнением посмотрела на меня и махнула в воздухе листом бумаги.

Пожалуйста.

Вот то слово, написанное крупными кричащими буквами.

– Нам больше нечего сказать друг другу, – бросил я, раздражённый тем, что Райан не оставлял попыток поговорить со мной. Я хотел оставить это дурацкое прошлое в прошлом.

Инара подошла ко мне и успокаивающе погладила мои руки.

– Всегда можно сказать что-то новое. Он помог тебе. Как долго ты будешь на него сердиться?

– Есть вещи, которые нельзя простить, как бы ты ни пытался их загладить. – Возможно, это выглядело сущей неблагодарностью после всего, что случилось, но я не мог закрыть глаза на то, что Райан хотел меня арестовать, а в результате погиб мой отец. Так начался весь этот хаос.

Райан думал, что защищает Сарадан, воздавая ворам и правонарушителям вроде меня по заслугам. Когда он узнал, что я пытался сделать как лучше, позаботиться о своей семье… Он пожалел о содеянном и сделал всё, чтобы загладить вину. Но я не мог так сразу простить его. Мне нужно больше времени.

Я перевёл взгляд на портрет, который мне удалось извлечь из-под обломков нашего сгоревшего дома. Кусок моего плеча сгорел, но улыбающиеся Амир и Баба были целёхоньки. Чувство потери кольнуло меня прямо в сердце.

Инара дотронулась до моего плеча и выдернула меня из воспоминаний.

– Мне нужно идти. Пожалуйста, подумай как следует. Все ошибаются. – Она запечатлела поцелуй у меня на лбу. – Не все заслуживают прощения, но, я думаю, шахзаде не такой.

Все ошибаются. И я в особенности. Своими ошибками я разрушил наши жизни, а началось всё, когда я обокрал Ядовитого Глаза. Та дурацкая бутылочка Удачи.

– Не забывай меня. Позволь мне быть рядом. – Она с тихим щелчком закрыла дверь и оставила меня одного.

Я прижался лбом к дереву.

– Таран Рахаль, мастер ошибок, – пробормотал я. Конечно, мне нужна была её поддержка, но в тот момент я испытывал такое к себе отвращение, что едва мог поднять на неё глаза. Она заслуживала лучшего, чем эту страдающую развалину, какой я стал.

Письма на столе были безмолвным криком. Райан несколько раз просил меня – только что не умолял – зайти к нему. Он хотел рассказать мне что-то важное. Следующие письма делались всё более отчаянными, но, несмотря на то что они были исполнены надежды и даже страха, я не мог заставить себя пойти к нему. Раны ещё не затянулись.

Я освежился и отправился в госпиталь, где матушка по-прежнему восстанавливалась. Я навещал её каждый день, и всякий раз мастера просили меня быть терпеливым. Ущерб, нанесённый ей Сахиром, оказался серьёзнее, чем они ожидали.

Может быть, она снова станет прежней. Однажды. Её исцеление было тем лучом надежды, за который я цеплялся из последних сил.

* * *

Сан Дзарза покидал госпиталь, когда я собирался войти в здание.

Лицо санджи осветилось.

– Таран, как хорошо, что ты здесь. У меня обнадёживающие новости. Твоей матери лучше.

Моё тело затрепетало. Я едва осмеливался поверить своим ушам.

– Мы прекращаем лечение. Ты можешь забрать её домой, когда тебе будет удобно, – сказал он.

Я улыбнулся – в первый раз за долгое время. Без задней мысли я обнял Дзарзу.

– Спасибо вам. Мне не терпится её увидеть. – Я направился к двери.

– Есть ещё одна вещь, которую тебе нужно знать, – сказал он осторожно. – Сумайя получила необратимое повреждение в результате длительного отравления. Её память не работает должным образом. Ей необходимы лекарства для поддержания стабильного состояния. – Он поколебался. – Пилюли дороги.

Я кивнул.

– Нет проблем. Я позабочусь об этом. – Из денег, выигранных Амиром в Лабиринте, я наверняка смогу всё оплатить.

– Память может время от времени её подводить, но если она будет исправно принимать назначенные лекарства, то через несколько месяцев должна поправиться. – Дзарза отдал мне записку с назначением, дозировкой и суммой, в которую встанет месяц лечения.

Я думал, у меня подломятся ноги. По такой высокой цене мы сможем продолжать лечение три месяца, а потом победные деньги Амира закончатся.

– Ты ожидал, что это будет дешевле, – сказал он понимающе.

Я скрыл своё отчаяние и, улыбаясь, спрятал записку во внутренний карман.

– Мы справимся. Спасибо вам за всё, что вы сделали.

Он ответил на мою улыбку и пригладил свою длинную бороду.

– Ты знаешь, где меня найти, так?

Я кивнул. Матушке лучше. Всё остальное было не важно. О деньгах мы будем волноваться потом.

– Спасибо.

Я вошёл в госпиталь и нашёл матушку в постели. На этот раз глаза у неё были ясные, когда она оторвалась от своего шитья.

– Таран, – сказала она радостным голосом.

Я крепко обнял её и попытался сдержать слёзы, благодарный за то, что она не спутала меня с Амиром.

– Я рад, что тебе лучше.

Она замерла в моих руках.

– На тебе роба хассани?

Потребовались все мои силы, чтобы отпустить её.

– Много всего произошло, – сказал я мягко.

– С сегодняшнего утра я многое вспомнила. Сахир отравил меня, – пробормотала она. – Санджи с длинной бородой сказал мне, что предательство Сахира открылось. Это правда?

– Да. – Я растёр ей руки. – Ты в безопасности.

Она с облегчением кивнула.

– Твой отец до сих пор не навестил меня. Где он? Мне ничего о нём не смогли сказать.

– Матушка… – Я сглотнул. Нахлынувшая скорбь исказила мой голос. Наши взгляды встретились, моя боль, её непонимание, и я беспомощно затряс головой, потому что слова не желали приходить.

Она наклонила голову, и я увидел, что она всё осознала. Фрагменты головоломки встали на своё место. Рука её нашла моё лицо, и она затрясла головой. По щекам её катились слёзы.

– Где Амир?

– Ты ничего не помнишь о последней итерации Лабиринта? Тебе никто ничего не рассказывал? – Голос мой был невероятно слаб, невероятно ломок.

Она покачала головой:

– Я не помню, что происходило, пока Сахир травил меня.

– Мне так жаль. – Выступившие слёзы жгли мне глаза.

– Где он? – сказала она шёпотом. – Где твой брат? – Матушкины пальцы сильно стиснули моё предплечье.

Я не мог. Когда я вслух говорил о смерти Амира, всё становилось более реальным. Мне до сих пор казалось, что он в любую минуту может зайти в эту дверь, зажав под мышкой книгу и витая мыслями в какой-нибудь невообразимой героической истории.

Матушка замотала головой и спрятала лицо в ладонях. Моя ненависть к себе ухнула в новые глубины.

Я сел рядом с ней на кровать с ощущением, что вот-вот рухну. Тело моё не желало мне служить. Столько дней я пытался смириться с утратой. Это было невозможно. Я был совершенно сломлен, совершенно разбит. Возможно, это навсегда. Я был как разбитая чашка, склеенная впопыхах, так что трещины навсегда останутся заметны.

– Я позабочусь о тебе, – хрипло сказал я.

Она подняла голову.

– Что случилось? Расскажи мне.

– Сахир убил Амира. Вчера его судили и приговорили к пожизненному заключению, но он покончил с собой прямо на площади.

Она через силу сглотнула.

– Куда катится эта страна?

– Никто не понимает, как это могло произойти. Амир стал участвовать в Лабиринте в первую очередь затем, чтобы узнать, что случилось с тобой. Мы вовсе не поверили в болезнь, с которой ты якобы слегла. Мы понимали, что Совет лгал нам. Амир хотел узнать правду.

Она насухо вытерла лицо.

– Я не могу поверить, что мы его потеряли.

– Как бы мне хотелось вернуть его.

– Забери меня домой. – Голос её прозвучал слабо. – Ты должен всё мне рассказать.

Я с трудом мог досказать остальное:

– Наш старый дом сгорел дотла после того, как стражники убили Бабу. Мне очень жаль. Султан подарил нам дом в Тахе.

Она долго смотрела на меня.

– Наш дом…

– Я обещаю, всё наладится. – Я опустил глаза, боясь, что не смогу сдержать своё обещание.

Взгляд её снова упал на мой кафтан.

– Ты один из них?

– Нет, – сказал я решительно. – Я подумываю о том, чтобы начать обучение.

– Зачем это тебе? – сказала она размеренным голосом. – Неужели ты до сих пор не понял, что магия разметала нашу семью?

– Ты права. – Я улыбнулся, надеясь смягчить её. – До этого дело не дойдёт. Обещаю. Нам представится другая возможность, и я о тебе позабочусь.

– Я сама могу о себе позаботиться, сердце моё. – Она снова вытерла лицо, но покрасневшие глаза не могли спрятать бездонной печали. Она с трудом поднялась с постели и расправила плечи. – Я многое пропустила.

Нельзя было не восхищаться тем, как она пыталась держаться, а ведь я знал, как легко потерять самообладание. Я помнил тот вечер, когда мне пришлось оставить Бабу и Амира и провести ночь на улицах Рахамада. Как какому-то бродяге. Как мне повезло встретить Демияна и Заида тем утром. Что они поверили мне без малейшего колебания, по своей душевной доброте.

Я сжал её руку.

– Пойдём.