Kitobni o'qish: «Тёмный рассвет»
Ночной Мир Вампирш…ни разу любовь так ещё не пугала. Ночного Мира Вампирш нет на карте мира, но он есть в нашем мире. Он повсюду. Он представляет собой тайное общество вампирш, ведьм и оборотней женского пола, живущих среди людей. Порождения тьмы красивы и опасны, их влечёт к смертным и те не в силах устоять перед ними. Ими могут быть кто угодно: хоть любой учитель, хоть подруга давних лет или кто-либо другой. Законы Ночного Мира Вампирш позволяют охотиться на смертных. Можно играть их сердцами, убивать их. Для существ Ночного Мира Вампирш есть лишь два строгих запрета: нельзя смертным знать о Ночном Мире Вампирш и нельзя влюбляться в смертных. Этот ориджинал рассказывает про то, что бывает, если нарушить эти законы.
Глава 1
Майлз Нил проснулся от крика матери. Он спал, как всегда, с Джиной, французской болонкой, развалившейся в его ногах, и двумя котами, которые боролись за место у его головы. Его щека лежала на открытой тетради, а поверх одеяла, усыпанного кусками картофельных чипсов, лежали учебники с домашним заданием и пустая сумка. Майлз уснул в пижамных штанах и с голым торсом, да к тому же в носках, которые удалось отыскать вчера вечером: один – чёрный носок, а другой – белый. Пройдёт совсем немного времени, и эти самые носки будут означать для Майлза либо жизнь, либо смерть. Однако тем вечером ничего такого ему и в голову не могло прийти.
Спросонья Майлз в недоумении хлопал глазами, не соображая, что происходит. Он никогда раньше не слышал, чтобы так орали. И почему он так уверен в том, что орёт его мать?.. Постепенно до его сознания начало доходить: что-то произошло… что-то действительно ужасное… самое худшее.
Часы на ночной тумбочке показывали 02:10. Майлз вскочил с кровати и поспешил на шум. По всему полу его комнаты была раскидана испачканная одежда вперемешку с разрозненными деталями спортивного инвентаря, которые всё время норовили попасть ему под ноги. Ещё не до конца проснувшись, он зацепился ногой за мусорную корзину, стоявшую почему-то посередине спальни, и, с трудом преодолев это препятствие, наконец очутился в коридоре. Там было темно. Яркий свет горел лишь в гостиной, оттуда и доносились вопли. За ним увязалась Джина. Но, подбежав к гостиной, она вдруг остановилась и угрожающе заворчала. Майлз шагнул в гостиную и застыл в дверях, с ужасом взирая на происходящее. Он вдруг понял, что с этого момента его жизнь изменится навсегда. Парадная дверь была раскрыта настежь, и холодный воздух вашингтонской ноябрьской ночи лился в зал. Отец в пижаме крепко обнял мать, которая вырывалась из его рук, пытаясь сдержать рвущийся из груди крик, словно стремясь убежать, и всё время сдавленно орала. У входа стояли четыре человека: двое копов – девушка и парень, – рейнджер Национального парка и Сильвион Уил.
Сильвион! Парень его сестры Мелони. Озарение пришло так быстро, что Майлз вздрогнул, как от удара. Его сестра погибла.
Глава 2
Майлз услышал, что у него за спиной опять зарычала Джина. Но никто и не взглянул на них.
“Почему я так спокоен? – думал Майлз – Со мной что-то не так. Я даже не заплакал”.
Он с абсолютной ясностью осознал трагедию, но чувства молчали. Миг спустя волна адреналина, которой Майлз так боялся, нахлынула на него. Лицо запылало, по коже с болезненным покалыванием побежали мурашки. На Майлза накатил приступ дурноты, и пол начал уходить из-под ног.
Он тупо твердил про себя:
“О, пожалуйста! Пожалуйста, пусть это окажется неправдой. Возможно, она просто ранена. Тогда всё не так страшно. Конечно, случился несчастный случай, и она ранена. Только бы не мертва!”
Нет, если бы сестра была жива, мать не стояла бы тут и не орала так страшно.
Она бы уже мчалась в больницу, и никто не смог бы её остановить.
Зацепиться за спасительную мысль не получалось. И сознание Майлза заметалось, как испуганный зверь.
“Пожалуйста, пусть это будет неправдой”, – снова и снова, как заклинание, повторял он.
И вдруг ему показалось, что он нашёл решение и всё ещё можно исправить.
Нужно лишь незаметно вернуться в комнату, забраться назад в кровать, укрыться с головой одеялом и зажмуриться… Но как же мать? Майлз не мог оставить её одну. Теперь, когда мать обессилела и затихла, Майлз услышал голос папы – чужой, полный отчаяния и срывающийся.
– Почему вы не оповестили нас, что собираетесь в горы? Вы пошли туда на Хэллоуин, значит, прошло уже шесть дней. А мы даже не знали, что дочери нет в городе…
– Простите, – прошептал Сильвион, – мы не собирались уходить надолго. Девчонки из её комнаты знали, что мы пойдём в горы, а больше мы никому не говорили. Мы просто собрались и пошли. У нас отменили пары на Хэллоуин, и погода была такая хорошая… Мелони сказала: “Давай полазаем по скалам”. И мы пошли…
“Давай. Это она мне так говорила!”
Сердце Майлза заныло. Хотя после того, как у неё появился Сильвион…
Шериф с подозрением поглядел на отца:
– Неужели вас не удивило, что дочь не звонила вам с пятницы?
– Нет, она всегда была такой… очень независимой, особенно с тех пор, как переехала в общагу. Одна из её соседок по комнате позвонила сегодня утром, спросила, не дома ли Мелони. Но она не сказала, что Мелони ушла в горы почти неделю назад. Я подумал, дочь прогуляла пару либо… – Голос папы дрогнул и оборвался.
Шериф понимающе кивнул:
– Очевидно, девчонки решили, что она устроила себе каникулы. Они заволновались лишь сегодня и позвонили нам. А к этому времени рейнджер нашёл Сильвиона.
Сильвион заплакал. Друг Мелони был высоким и стройным. Его густая шевелюра была такой тёмной, что, казалось, отливала темнотой, а голубые глаза цветом напоминали фиалки в лесу. Среднего роста, овальнолицый, русоволосый и зеленоглазый Майлз всегда завидовал изящному и хрупкому Сильвиону. Раньше… не теперь. Сейчас на Сильвиона было больно смотреть.
– Несчастье произошло первым же вечером. Мы едва начали подъём, и вдруг погода испортилась и нужно было возвращаться. Мы спускались довольно быстро… – Сильвион остановился, всхлипнул и прикрыл рот стиснутым кулаком.
– Разве можно заниматься альпинизмом в это время года?! Это так рискованно… – начал парень-полицейский, только Сильвион покачал головой.
“Сильвион прав”, – печально подумал Майлз.
Тем роковым днём погода была вполне обычной. Конечно, осенью часто идут дожди, но иногда, как говорят синоптики, “устанавливается область высокого давления” и небо целый месяц синие-синие, ни облака. Все горные туристы знают об этом. Кроме того, Мелони не боялась плохой погоды. Ей недавно исполнилось девятнадцать, а за её плечами уже было много трудных подъёмов. Она совершала восхождения всю зиму и в дождь, и в снег – в любую непогоду. Сильвион продолжал рассказывать, и его речь становилась всё более бессвязной:
– Мелони была… она простудилась и тогда ещё не совсем поправилась. Но на вид с ней всё было нормально, она выглядела здоровой и сильной. Это случилось, когда мы спускались на верёвках. Она смеялась и шутила, и всё такое… Я никогда бы не подумал, что она устала и может совершить ошибку… – Он запнулся и затрясся в отчаянных рыданиях, так что рейнджер был вынужден положить руку на его плечо.
Майлз, который с трепетом вслушивался в каждое его слово, побледнел…
Ошибку? Мелони? Он был готов услышать, что подвела страховка… либо внезапный камнепад… или Сильвион оступился и нечаянно столкнул Мелони в пропасть… Но чтобы Мелони совершила ошибку?! Майлз уставился на Сильвиона, и вдруг что-то в этом скорбном типе вызвало у него смутную тревогу. Что-то лишнее было в утончённом, бледном лице, в мокрых от слёз голубых глазах. Всё в нём казалось чересчур правильным и слишком трагическим. Сильвион казался актёром, удостоенным первой премии Академии театрального искусства, он словно исполнял известную сцену, и наслаждался своей игрой.
– Не понимаю, как это могло произойти, – всхлипывал Сильвион, – крепление было хорошим. Нам следовало повнимательнее проверить страховку, но мы очень торопились. Наверное, у неё… о господи!.. у неё что-то произошло с ремнём. Возможно, она застегнулась неправильно либо карабины были поставлены вверх ногами…
Ну уж нет! Все чувства Майлза вдруг обострились. Теперь он уже не сомневался: такого быть не могло. Это – враньё. Мелони была очень опытной, ловкой, сильной и поразительно техничной скалолазкой. Уверенной, но осторожной. Майлз лишь мечтал, что когда-нибудь и он станет таким же.
Она никак не могла неправильно застегнуть ремень либо поставить карабины вверх ногами. Здоровая или больная, она никогда не пошла бы на спуск без страховки.
“Это я мог бы такое учудить. А она всегда ворчала на меня, что я рассеянный и когда-нибудь попаду в беду. Но Мелони… нет!”
Сильвион врёт. Эта мысль шокировала Майлза. Ему показалось, что он проваливается в какую-то чёрную дыру и комната уносится от него. Но почему! Для чего Сильвиону выдумывать такую ужасную историю? Зачем ему лгать?
Сильвион прикрыл глаза рукой:
– Я искал её, но… там был лёд … расселина в леднике…
Вот! Нет тела. Он говорит, что нет тела. Майлза обдало жаром. Глаза Сильвиона ещё больше убедили его в том, что интуиция не подводит его.
Сильвион говорил с опущенными в пол глазами и неотрывно смотря на кафельную голландскую плитку, которой была выложена прихожая. Но теперь, когда Сильвион дошёл до последних объяснений, его взгляд скользнул на Майлза. Он вдруг уставился на его ноги, затем вновь на плитку и вновь на ноги. Тогда и Майлз посмотрел на свои ноги.
“Мои носки! Он рассматривает мои носки. Один белый, другой чёрный… И он это заметил! Вид моих разных носков отвлёк его, но он продолжает говорить, как актёр, который настолько часто произносит один и тот же текст, что уже играет свою роль как автомат”.
Гнев обжёг душу Майлза, заполнил всё его существо и вытеснил все другие чувства. Он пронзил Сильвиона тяжёлым взглядом. И хотя тот стоял очень далеко, Майлз видел всё достаточно хорошо, чтобы понять наверняка: парень врёт! Может быть, он совершил нечто… ужасное.
” И он не может показать нам тело Мелони… Либо, возможно, нет никакого тела, потому что Мелони жива! “
Да! Майлз воспарил на крыльях надежды.
“Это всё обман. Не существует причины, по которой Мелони могла погибнуть. Всё, что мы должны сделать, – это заставить Сильвиона сказать правду”.
Но больше никто не заметил фальши. Все слушали, как Сильвион продолжал рассказывать свою историю, и верили ему.
– Я не мог оттуда выбраться, пока погода не улучшилась… мне пришлось просидеть в палатке несколько дней. Я очень ослабел, но мне удалось кое-как подать сигнал бедствия альпинистам. Они спасли меня. Меня вытащили… А её…было слишком поздно её искать. Я знаю, никто не мог бы спастись во время такой грозы… – И он замолчал.
Рейнджер стал было говорить о плохих погодных условиях, о работе спасателей… Но тут мать Майлза как-то странно захрипела и начала сползать на пол.
– Мама! – испугавшись, вскрикнул Майлз.
– О, Майлз! Произошло несчастье! – Папа Майлза лишь сейчас заметил присутствие сына.
“Отец волнуется за меня. Он не понимает… Я должен сказать ему…”
– Папа, – начал он торопливо, – послушай, есть кое-что…
– Майлз! – Мать протянула к нему руку. Её тихий голос был спокоен, даже чересчур спокоен, но в глазах мелькнуло безумие. – Мне так жаль, сынок. Произошло ужасное… – И она, потеряв сознание, повисла на руках супруга.
Папа Майлза пошатнулся, и рейнджер вместе с шерифом кинулись ему помогать. Они подняли мать и понесли в комнату. Её голова моталась из одной стороны в другую на тонкой шее, рот и глаза были приоткрыты. От испуга у Майлза подкосились ноги и закружилась голова. Он боялся, что тоже потеряет сознание.
– Куда можно…
– Туда, на диван, – сказал отец одновременно с шерифом.
Когда мать положили на диван, Сильвион опять запричитал. О чём он говорит?
– Мне так жаль… Мне так жаль… Лучше бы я… Мне нужно домой…
– Погоди, – остановил его парень-полицейский, который с беспокойством следил за состоянием матери Майлза, – погоди, ты не в состоянии никуда идти. Тебя бы следовало сразу отвезти в больницу, но ты так настаивал, чтобы мы сначала заехали сюда.
– Мне не нужна больница. Я просто очень устал…
– Мне кажется, тебе стоит немного посидеть в машине, – предложил Сильвиону офицер полиции.
Сильвион кивнул. Он выглядел таким слабым, таким несчастным, когда шёл вниз по дорожке к полицейскому автомобилю.
“Красивый уход со сцены, – подумал Майлз. – Не хватает лишь музыки”.
Но Майлз был единственным, кто оценил это, единственным, кто видел, как Сильвион подошёл к тачке… и остановился. Потом повернулся и пошёл вниз по улице. Нет, решительно ему нельзя верить. Нужно проследить за ним. Но сначала нужно переодеться. Майлз застыл на месте, не зная, куда бежать.
Ему хотелось остаться с матерью. Но гнев и негодование приказывали ему идти за Сильвионом. И он решил довериться своей интуиции. Майлз помедлил лишь миг. Сердце билось так, что казалось, оно выскочит из груди.
Затем Майлз втянул голову в плечи и сжал кулаки. Этот жест был хорошо знаком мальчикам из университетской футбольной команды. Он означал, что Стальной Нил принял решение и собирался кинуться туда, куда разумный человек поостерёгся бы сунуться. Майлз вихрем промчался по коридору в свою комнату. Он включил свет и начал озираться по сторонам, будто никогда раньше не видел этой спальни. Что он тут делает? И почему вокруг такой беспорядок? Как ему вообще удавалось что-нибудь тут находить? Он раскидал кучу банных полотенец, вытащил из-под них пару кроссовок и сунул в них ноги. Переодевать пижамные штаны было некогда. Он схватил с пола светло-голубую куртку, и неожиданно на глаза ему попалось фото, засунутое в рамку на тумбочке. Фото Мелони на вершине скалы. Она улыбалась, показывая жестом – кулак с большим пальцем вверх, – что всё отлично.
Мелони скинула шапку, и её рыжие волосы отливали на солнце красным цветом. Какая она потрясающая!
В нижнем углу чёрным маркером по белому снегу было небрежно написано:
“Самому шумному, упрямому неряхе, – самому лучшему братишке в мире. С любовью, Мелони”.
Не отдавая себе отчёта в своих действиях, Майлз вытащил фото из рамки, запихнул в карман куртки и сбежал вниз по коридору. Все столпились вокруг дивана. Даже Джина сунула туда свой нос. Майлзу было видно мать, но раз никто больше не суетится, значит, кризис миновал. Все были спокойны и сдержанны.
“Я ухожу всего на несколько минут. Лучше ничего им про Сильвиона не говорить, пока я не удостоверюсь сам. Я ведь вернусь раньше, чем они заметят, что меня нет дома”.
И, успокаивая себя этими путаными оправданиями, Майлз выскочил на улицу и помчался за Сильвионом.
Глава 3
На улице было сыро. Моросил осенний холодный дождь. Майлз не обращал на него внимания. И пусть его волосы намокли и прилипли к голове, зато лёгкий шум дождя приглушал звук его шагов. Низкие облака заволокли скалу Рэйниер. В ясную погоду она возвышалась над городом, как грозный ангел, распростёрший большие белые крылья.
“Надо же – я шпионю!”– думал Майлз.
Верилось с трудом, но он действительно украдкой передвигался вниз по своей улице, прятался за припаркованными тачками и, согнувшись, пробирался за кустами. Всё это время его взгляд был прикован к стройной фигуре впереди него. Не в характере Майлза было подглядывать и шпионить.
Но произошедшее несчастье заставило его забыть об абсурдности ситуации.
Когда же он начинал испытывать неловкость, у него перед глазами возникала сцена в гостиной и заслоняла собой всё остальное.
Он будто вновь и вновь слышал слова Сильвиона:
“Наверное, она неправильно застегнулась”.
Вспоминал, как безжизненно повисла рука мамы и вдруг обмякло её тело.
“Я пойду за тобой, Сильвион, куда бы ты ни направлялся, – твердил мысленно Майлз. – И тогда…”
Он не знал, что будет тогда. Он полагался на интуицию, позволяя ей вести себя. В настоящий момент его интуиция была мудрее и сильнее, чем он сам.
Квартира Сильвиона находилась в студенческом городке. Путь был долгим, и к тому времени, когда они добрались до места, начался настоящий град.
Майлз был рад спрятаться от града, нырнув вслед за Сильвионом в подземный гараж.
“Опасное место”, – подумал он и углубился во тьму, отдающую эхом.
Но Майлз не чувствовал страха. В то мгновение он готов был размазать по стене любого монстра, попадись он ему под руку. Пока Сильвион ждал лифт, Майлз прятался в тени. Затем ринулся к лестнице. Майлз взбежал на четвёртый этаж быстрее лифта, даже не запыхавшись. Дверь на лестничную площадку была открыта, и когда он выглянул из-за неё, то увидел, как Сильвион подошёл к одной из квартир и поднял руку, собираясь постучать. Но дверь открылась сама. Девушка немногим старше Сильвиона вышла проводить двух гогочущих парней. До Майлза донеслись звуки музыки и запах струящегося фимиама. У них там вечеринка. Почему бы и нет – сегодня суббота. Сильвион жил в одной комнате с двумя парнями. Вероятно, они-то и устроили вечеринку. Парни поравнялись с Сильвионом и, кивнув ему, улыбнулись, и Сильвион тоже улыбнулся, кивнул им в ответ и спокойно вошёл в квартиру.
“Разве можно себя так вести, когда твоя девушка только что погибла!” – возмутился Майлз.
Сильвион явно вышел из роли “трагического героя”. И в это мгновение взгляд Майлза опять приковала к себе дверь, которую девушка прикрыла за Сильвионом, но полностью не захлопнула.
“А слабо мне взять и войти? Стоит попробовать. Главное, выглядеть уверенно. Войду, и всё, словно я здешний. Надеюсь, он меня не заметил. Тогда за ним! Поглядим, о чём они там болтают и что он скажет…”
Хохотущие парни вошли в лифт, а Майлз направился прямо к двери, решительно распахнул её и шагнул внутрь. Пробираясь вдоль стены, он старался держаться естественнее. Между тем на него никто не обращал внимания. Оставаться незамеченным в чужой компании оказалось легче, чем он думал. В комнатах было довольно темно. Музыка играла не очень громко, и все разговаривали. Но где же Сильвион? Прижавшись к стене, Майлз подождал, пока его глаза привыкнут ко тьме. Там его нет, в углу рядом с проигрывателем – тоже. Наверное, он в одной из комнат, переодевается.
Майлз начал продвигаться в сторону коридора, который вёл к спальням, и вдруг его охватило странное чувство. Что-то не так в этой квартире, в этой вечеринке… что-то ирреальное. Пожалуй, подобное ощущение вызывал у него и Сильвион. От него исходила… Опасность! Тут опасно. Ребята в компании были все необыкновенно хороши собой и такие стильные, будто они только что сошли с экрана телевизора. А вот общая атмосфера вечеринки почему-то напомнила Майлзу аквариум с акулами, который он однажды видел.
Интуитивно Майлз чувствовал холод, леденящий душу. Тут что-то не так. Кто они? Наркодилеры? Сатанисты? Юношеская мафия? От них веяло злом…
Вдруг он услышал мужской голос, доносившийся из ближайшей комнаты.
Майлз замер: возможно, это Сильвион?
– Ты даже вообразить себе не можешь, какое это секретное место…
Нет, это не его голос. Через щель в двери Майлз разглядел говорившего.
Красивый, бледный парень с короткими белыми волосами что-то рассказывал девушке, касаясь её руки:
– Сплошная экзотика, всё такое таинственное… словно попадаешь в прошлое, ты сама увидишь. О нём все забыли, но оно существует. Конечно, там очень опасно… но не для нас…
“Ерунда, – решил Майлз и перестал слушать. – Кто-то строит странные планы на каникулы, но это не имеет никакого отношения ни к Сильвиону, ни к Мелони”.
Он двинулся дальше по коридору. Дверь в конце его была закрыта. Комната Сильвиона. Он должен быть там, ведь больше его нигде нет. Всё время поглядывая в сторону гостиной, чтобы никто не застал его врасплох, Майлз осторожно приближался к спальне. И когда его щека коснулась холодной поверхности крашеной двери, он затаил дыхание и постарался хорошенько прислушаться. Сердце стучало так громко, что его удары, казалось, раздавались в его голове. За дверью было тихо. Надежды Майлза понять, что там происходит, не оправдались.
“Ну, хорошо, тогда я войду. Дальше скрываться нет смысла. Пусть он меня увидит. Я сделаю это”.
Психологически Майлз был готов ко всему. Ему не нужно было собираться с духом, он и без того был напряжён до предела. Несмотря на зловещее ощущение сгущавшейся опасности, он не испытывал страха, – по крайней мере, ему так казалось. Его переполняли злость и желание вступить в открытую битву. Майлз взялся за ручку двери и толкнул дверь. Сильный аромат благовоний ударил ему в нос. Тут он был сильнее, нежели в гостиной, более резкий, мускусный, очень приторный. Майлз поморщился. В комнате было полумрачно. Парень шагнул во тьму, и дверь, скрипнув, захлопнулась за ним. Сильвион стоял возле стола. Он был в том же самом горном костюме, в котором его привезли в дом родителей Майлза. Его красивые тёмные волосы высохли и ореолом распушились вокруг головы. Он колдовал над медной горелкой, подкидывая в неё щепотки пудры и сухой травы. Курился фимиам, распространяя вокруг тошнотворно сладкий аромат. Майлз планировал – насколько он вообще что-то планировал – сразу накинуться на Сильвиона и врезать по его лицу. Испугать его и заставить во всём признаться.
Он уже открыл рот, чтобы сказать:
“Мне нужно с тобой поговорить”.
Но едва он успел произнести первое слово, как прозвучал голос Сильвиона:
– И не стыдно? Тебе бы следовало остаться дома с родителями. – Он совсем не выглядел расстроенным и, уж конечно, ни в чём не раскаивался.
Майлз замер.
“Что бы это значило? Он мне угрожает? Ну и пусть! Так даже лучше. Я тоже могу пригрозить”.
Но такой поворот событий сбил его с толку. Майлз постарался собраться с мыслями.
– Я не знаю, о чём ты сейчас говоришь! – выкрикнул он. – Зато точно знаю, что тот слезливый и лживый спектакль, который ты разыграл у нас дома, был омерзительным!
– Напротив, он имел успех. Главное, что копам понравилось. – И Сильвион спокойно добавил ещё щепотку в медную горелку.
Майлз был ошарашен. Всё пошло совсем не так, как он ожидал. Сильвион никак не отреагировал ни на его появление, ни на его разоблачения и вполне контролировал ситуацию. Впрочем, уже не совсем. Он же признался, что это был спектакль. И эти едва сдерживаемые рыдания по Мелони… Гнев обжёг сердце Майлза, как укус змеи. Он сделал несколько шагов, преодолев последнее расстояние, разделяющее их.
– Ты превосходно понимаешь, зачем я пришёл. Я хочу знать, что произошло с моей сестрой.
– Я всё объяснил…
– Ты соврал! Я не знаю, что у вас там случилось. Но одно я знаю точно: Мелони никогда не сделала бы такой ошибки, она не могла не застегнуть ремень. Послушай, если ты совершил какую-то глупость… если она лежит там раненая… а ты испугался и бросил её… Тебе лучше сейчас признаться в этом.
Майлз впервые сумел сформулировать причину, по которой Сильвион мог бы лгать. При этих словах Сильвион повернулся к Майлзу. И… Майлз испугался. В неверном свете горелки ему померещилось, что глаза у Сильвиона не голубые, а фиолетово-красные, как аметисты, они будто светились. Или это свет играл в них, сверкая?
– Ах, вот, оказывается, о чём ты подумал! – Сильвион улыбнулся.
– Я ведь сказал, я не знаю, что произошло! – Майлз не мог отвести взгляда от странных глаз Сильвиона, и у него вдруг закружилась голова. – Возможно, вы порамсили, – продолжал он, борясь с головокружением, – возможно, у тебя другая девушка? Возможно, вы вообще не ходили в горы на Хэллоуин? Я лишь знаю, что ты лжёшь и что нет смысла искать её тело… потому что нет никакого тела. Но ты скажешь мне правду!
Сильвион смотрел в упор на него, и свет горелки танцевал в его пурпурных глазах.
– А знаешь, что говорила о тебе сестра? Две вещи. Во-первых, ты никогда не сдаёшься. Она сказала: “Майлза, конечно, не назовёшь настоящим исследователем, но уж если он во что вцепился, то насмерть, как маленькая такса”. А во-вторых, ты всегда бросаешься на помощь тем, кто в беде. Настоящая служба спасения. – Он взял несколько мелких кусочков гладкой коры и добавил их в смесь, которая курилась в горелке. – Очень плохо, – продолжил он задумчиво. – Сильная воля плюс сострадание – отличный рецепт, чтобы накликать беду на собственную голову.
– Что с Мелони? Что ты сделал с ней?
Сильвион усмехнулся:
– Боюсь, ты никогда не догадаешься, даже если потратишь на это остаток своей короткой жизни. – Он покачал головой. – В действительности всё очень плохо. Ведь она мне нравилась. Нам было хорошо вместе.
Майлз хотел знать лишь одно:
– Она жива?
– Я ведь сказал, ты никогда не узнаешь. Даже тогда, когда окажешься там, куда ты сейчас отправишься.
Смысла последних слов Сильвиона Майлз не понял, да и не пытался.
Смотря прямо в глаза Сильвиону, он бросил с презрением ему в лицо:
– Мне всё равно, что с тобой произошло: может быть, ты рехнулся, может быть, ещё что… Но клянусь, если ты погубил мою сестру, я убью тебя. – Он и не подозревал никогда, что способен на такое, но сейчас гнев обжёг и ослепил его. – Ну, ты скажешь или нет, что с ней произошло?!
Вздохнув, Сильвион отрицательно покачал головой:
– Нет.
Майлз захлебнулся от презрения и вцепился двумя руками в ворот зелёного альпинистского костюма Сильвиона. Глаза Сильвиона яростно сверкнули. На миг в них мелькнуло не то любопытство, не то невольное уважение. Затем он вновь вздохнул и слегка улыбнулся.
– И ты собираешься меня убить?
– Послушай, ты… – Майлз наклонился и…
– Что?
Майлз зажмурился. Его обожгло дымом из горелки, который поднимался ему прямо в лицо.
– Ты…
“Что со мной? Как странно! Почему так кружится голова?”
Вокруг Майлза всё зашаталось, а в глазах потемнело. Он почувствовал сильный приступ дурноты.
– С тобой что-то не так? – Голос Сильвиона доносился откуда-то издалека.
Этот аромат! Дым поднимался ему в лицо, и теперь…
– Что ты со мной сделал? – Майлз задыхался.
Он отшатнулся назад, но слишком поздно. Ноги больше не держали его, тело куда-то уплывало, а перед глазами, ослепляя, вспыхивали искры. Он натолкнулся на кровать и падал… падал, напрасно пытаясь уцепиться за что-либо руками. Губы онемели.
Где-то вдали голос Сильвиона спокойно сказал:
– А я чуть было не подумал, что из-за тебя у меня могут быть неприятности. Но я ошибался. Ты просто обычный мальчишка. Слабый, бессильный – как и все. И как лишь тебе пришло в голову биться со мной? С моими подданными?!
“Неужели я умираю? – думал Майлз. – Я теряю своё тело, не могу видеть, не могу пошевелиться…”
Голос Сильвиона звучал всё дальше и дальше:
– Как ты посмел прийти сюда и напасть на меня? Как тебе могло прийти в голову, что ты одолеешь меня? Несчастный! Ну, ничего, ты скоро узнаешь, что происходит с теми, кто пытается помешать тайным силам. Тебя научат…
Голос затих. Осталось лишь какое-то шипение, и вокруг – бесконечная темнота.
“Мелони, мне так жаль, что…”
Мысль оборвалась.
Глава 4
Майлз спал. Он понимал, что спит, и это было удивительно, но ещё более странным казалось то, что сон, который он видел, не был простым сном. И он знал это. Это видение было ему… послано. Подсознательно он пытался отыскать объяснение тому, что с ним происходит, и даже во сне испуганно оглядывался вокруг. Туман. Повсюду сплошной туман. Вокруг него извивались белые клубы, похожие на грациозных змей или джиннов из бутылки. В тумане мелькали чьи-то тёмные тени, он улавливал их краем глаза, но стоило ему повернуться к ним, и они пропадали. Его руки покрылись мурашками. И не холодное прикосновение тумана было тому причиной.
Виной тому был едва слышный голос, от звука которого у него волосы вздыбились.
Чей-то еле различимый голос орал вновь и вновь:
– Кто ты? Кто?
“Мне нужна передышка, – подумал Майлз. Он принялся вертеть головой, стараясь избавиться от болезненного покалывания в области шеи. – Всё это слишком… слишком… напоминает фильм ужасов. Неужели теперь мне постоянно будет это сниться?”
И тут он совсем запаниковал. Из тумана к нему что-то приближалось, и очень быстро. Он повернулся, готовый к битве. И тогда вокруг всё стало меняться.
Туман рассеивался. Он увидел фигуру, тёмный силуэт. Мелони! Но надежда исчезла так же быстро, как и появилась. Это была девушка, но, судя по фигуре и по движениям, совсем ему незнакомая.
Она тяжело дышала и отчаянно звала кого-то:
– Где ты? Где?
“Ага, – подумал Майлз, – значит, кричали вовсе не “кто ты?”, а “где ты?” “.
– Где ты? Майлз! Где?
Как странно – она звала его по имени. Майлз в удивлении ахнул. На звук его голоса девушка обернулась и увидела его. И замерла. Туман почти полностью рассеялся, и он смог разглядеть лицо незнакомки. Девушка смотрела на него удивлённо и радостно.
– Майлз, – прошептала она.
Майлз окаменел. Он не знал её. И точно никогда не видел её раньше. Но она смотрела на него так, словно он для неё был всем в этом мире. Она искала его долгие годы, почти отчаялась и наконец нашла. От изумления Майлз не мог двинуться с места. И вдруг незнакомка, придя в себя, стремительно подошла к нему и нежно обняла. Обняла так, будто имела право обнимать его и ей нужно было убедиться, что он настоящий.
– Получилось! Я пробилась, – выдохнула она.
Девушка была потрясающе красива. Таких он никогда не встречал.
Атлетически сложенная, стройная, она была на голову выше его. Светлые, прямые, слегка разлохмаченные волосы. Бледное лицо, едва выступающие высокие скулы. Изгиб губ, который мог быть надменным и властным, сейчас был мягким и печальным. И бесстрашные глаза с красным оттенком. Её глаза приковывали к себе, а лицо уже через миг стало казаться ему знакомым. Нет, всё-таки он никогда раньше не видел её. Он бы вспомнил.
Майлз совсем не испугался её. В её багровых глазах, обрамлённых длинными чёрными ресницами, было много нежного беспокойства и мольбы.
– Послушай. Я знаю, ты ничего не можешь понять. Извини. Так трудно было сюда пробиться… у нас почти нет времени.
Совсем сбитый с толку, Майлз машинально ухватился за последние слова:
– Пробиться? Что это значит?
– Неважно. Майлз, тебе нужно покинуть это место. Понимаешь? Как только ты проснёшься, тебе нужно уходить отсюда.
– Уходить откуда?..
Майлз был озадачен. Он же просто спит. Значит, что-то случилось перед тем, как он уснул. Но где это случилось? Надо вспомнить… Что-то произошло… с Мелони… Он волновался о ней…
– Моя сестра! – выпалил вдруг он. – Я искал мою сестру. Я должен найти её. – Нет, ему не удавалось вспомнить, почему он искал её.
Багровые глаза помрачнели.
– Сейчас не время думать о ней.
– Ты знаешь что-либо…
– Майлз, главное, чтобы ты благополучно выбрался отсюда. А для этого тебе нужно бежать, как только ты проснёшься. Я покажу тебе дорогу.
Она повела рукой, и Майлз вдруг ясно увидел далёкий пейзаж, спроецированный на экране тумана.
