Kitobni o'qish: «Темные воды»

Глава I
Шериф и мертвая девушка

Даг, не отрывая взгляда, смотрел на мертвую девушку. Она лежала на спине в какой-то нелепой, неестественной позе. Мокрые волосы облепили бледное лицо, синие губы были плотно сжаты, глаза широко открыты. Юбка белого сарафана собралась на животе, обнажая неестественно белые ноги и розовый треугольник трусиков. Даг испытывал неодолимое желание одернуть эту дурацкую юбку. На обеих щиколотках девушки по обхвату темнели синяки. Тело извлекли минут сорок назад, около часа ночи. Судя по виду, в воде оно находилось не долго, так что коронеру будет с чем работать. Даг перевел взгляд на реку. В эту безлунную ночь она казалась черной и непроглядной. «И как же это с тобой случилось, девочка!» – подумал Даг и покачал головой.

Чьи-то возмущенные крики вырвали Дага из мрачных раздумий и, обернувшись, он увидел Роуз Майерс – мать девушки. Расталкивая зевак, она пыталась прорваться через ленту оцепления. «Только не сейчас!» – подумал Даг. Однако деваться было некуда и, собрав волю в кулак, он поспешил к старой знакомой, чтобы, насколько возможно мягче сообщить ей страшные вести.

Когда Даг подоспел, два офицера пытались удержать взволнованную женщину за линией оцепления:

– В чем дело? Вы что-то нашли? Я ее мать! Вы не имеете права меня не пускать… Даг? – Увидев его, она подалась вперед и воскликнула: Слава богу, это ты! Меня не хотят пускать, скажи им!

– Роуз, Роузи! – Даг обхватил Роуз за плечи и почувствовал под своими руками, как всю ее сотрясает мелкая дрожь. – Успокойся, слышишь? Сейчас тебя пропустят, но сначала ты должна меня выслушать…

Сделав глубокий вдох, Даг собрался рассказать о случившемся, но слова как будто застряли в глотке, и он растерянно стоял перед Роуз, пытаясь собраться с мыслями.

В глубине души она, должно быть, все поняла, как только увидела заградительную ленту, но продолжала смотреть на Дага с мучительной мольбой во взгляде, наверное поэтому ему было теперь так трудно.

Наконец, взяв себя в руки, Даг тихо произнес:

– Роузи, ты знаешь, мы очень старались найти твою девочку, мы все очень за нее переживали! Дело в том, Роуз…дело в том, что Элизабет больше нет. Мне очень жаль, я…

Роуз его уже не слышала. Одним рывком эта крупная женщина оттолкнула помощников шерифа, попытавшихся было ее удержать, и прорвалась сквозь оцепление. Увидев лежавшую на берегу дочь, Роуз на мгновение замерла, затем, встрепенувшись, взвыла и бросилась к телу. Упав на колени, она прижала к груди голову дочери и, покачиваясь из стороны в сторону, заплакала навзрыд. От этих рыданий у Дага сердце рвалось на части. Подчиненные растерянно смотрели на него, ожидая каких-то указаний, но Даг замер в нерешительности. Никогда прежде за все годы, что он занимал должность шерифа, Даг не чувствовал себя настолько беспомощным… В конце концов, он осторожно отнял мать от тела дочери и усадил в патрульную машину. Там Даг посидел немного рядом с Роуз, держа ее за руку, пока подоспевший врач не сделал ей укол успокоительного и женщину не увезли в больницу.

Спустя два часа, заполнив все необходимые бумаги, Даг ехал домой. Мимо проносились знакомые вывески и темные окна спящих домов, улицы были пусты и безмолвны.

Сейчас Даг ни о чем не думал и ничего не чувствовал, просто смотрел прямо перед собой и пытался одолеть накатывавший то и дело сон, с трудом удерживая потяжелевшие веки. На востоке уже занималась заря и тьма теперь не казалась такой беспросветной.

С облегчением свернув на подъездную дорожку своего маленького дома, Даг припарковал автомобиль и заглушил двигатель. Посидев с минуту без движения, он наконец вышел из машины и побрел к дому. Войдя в прихожую, он зажег свет и с каким-то недоверием посмотрел по сторонам. Что ему не понравилось? Едва ли он и сам знал ответ. Просто в последнее время он особенно остро ощущал свое одиночество, и вся обстановка и привычные вещи вокруг стали казаться ему какими-то чужими и бессмысленными.

В доме все было как всегда: старый бежевый диван в гостиной, перед ним маленький деревянный столик, за которым Даг обычно ужинал, у противоположной стены телевизор, в компании которого он коротал свободные вечера.

Даг зашел на кухню и достал банку бадвайзера из холодильника, в котором кроме початой упаковки пива, пары яиц, да куска засохшего сыра, покрытого белесой пленкой, ничего не было. В несколько глотков опустошив банку, Даг смял ее и бросил в урну под раковиной. Затем он прошел в спальню и, не раздеваясь, повалился на кровать, мгновенно забывшись сном.

Когда Даг открыл глаза, за окном было еще темно. Он сел на край кровати и почувствовал, как его босые ступни погрузились во что-то холодное и мокрое. Брезгливо поморщившись, он посмотрел себе под ноги и увидел на полу лужу воды. Даг растерянно посмотрел по сторонам в поисках ее источника, но ничего не обнаружил. Тогда он поднял взгляд к потолку и увидел на нем темное пятно, в центре которого в этот самый момент медленно набухала увесистая капля. Оторвавшись от своего основания, капля полетела вниз и, разбившись о лужу на полу, обдала голые щиколотки Дага мелкими брызгами.

Посмотрев в окно, он подивился, никакого дождя и в помине нет, отчего же протекает крыша? Внезапно Даг отшатнулся, почувствовав прикосновение чего–то мягкого к ноге, как будто какой зверек потерся о ногу. Он опустил глаза и подскочил, как ошпаренный, увидев, как из-под кровати медленно высовывается женская голова с мокрыми волосами, нависшими над лицом. В следующее мгновение Даг ощутил, как холодные пальцы впились ему в щиколотки и одним рывком повалив на пол, затащили под кровать. Он изо всех сил пытался вырваться из этой мертвой хватки, но пол неожиданно стал подаваться под весом его тела и Даг начал медленно погружаться сквозь жидкие половицы. И вот уже он с головой в темной толще воды, пытается вырваться из все еще сжимающих его рук, но силы ему изменяют, и Дага все глубже и глубже увлекают в черную бездну. Он изо всех сил старается не дышать, но больше не может сдерживаться и делает глубокий вдох…

***

Даг рывком сел на кровати, хватая ртом воздух. Комната купалась в лучах июльского солнца, и это никак не вязалось с тем мраком, что преследовал его во сне. Часы на прикроватной тумбочке высвечивали двенадцать ноль семь.

«Черт, проспал!» – пробормотал он хриплым голосом и прокашлялся.

Обычно Даг не пользовался будильником, за исключением важных мероприятий, потому что хотел он того или нет, просыпался не позже семи, даже по выходным.

Ужас от кошмара постепенно рассеивался, но на его место приходило болезненное осознание того, что накануне случилось что-то непоправимое. Перед мысленным взором Дага вновь возникла Роуз Майерс, прижимавшая к груди свою мертвую дочь, и Даг поморщился, стараясь отделаться от тяжелых воспоминаний.

Оттянув насквозь вымокшую рубашку от груди, он принялся наспех расстегивать пуговицы. Затем побрел в ванную, бросил потную одежду в корзину для белья и, обеими руками опершись о раковину, уставился на собственное отражение в зеркале. Оттуда на него смотрел угрюмый мужчина лет сорока с налипшими на лоб черными волосами. Под синими глазами красовались темные круги, красноречиво давая понять, насколько хорошо ему удалось выспаться этой ночью. Даг убрал волосы со лба и наспех умылся прохладной водой. Затем принял душ и, не позавтракав, собрался на работу. Негоже шерифу округа опаздывать на службу, тем более, когда накануне совершено убийство, а в том, что это убийство, Даг не сомневался. Не нужно быть гениальным детективом, чтобы сложить два и два и связать синяки на щиколотках Элизабет Майерс с ее утоплением. В этот момент Дага передернуло, потому, что он вспомнил свой ночной кошмар, прикосновение мокрой головы к голени и стальную хватку ледяных пальцев. Уже сидя в машине он сообразил, что раз миновал полдень, то у коронера должен быть готов отчет и решил ехать сразу к нему.

***

По долгу службы шерифу и раньше доводилось бывать в окружном морге, но как правило, дела были проще: один пьянчуга зарезал другого в драке, жена, годами терпевшая побои, застрелила мужа из его же ружья и прочая бытовуха. Дагу не слишком нравилась эта часть его работы. Он был не из робкого десятка, однако рядом с покойниками чувствовал себя некомфортно, тогда как коронер и по совместительству судмедэксперт Дон Эткинс, казалось, ничуть не смущался в присутствии своих подопечных. Когда Даг зашел в его кабинет, первым, что он услышал, была основная тема из фильма «Звездные войны», звучавшая из динамиков компьютера. Самозабвенно уткнувшись в монитор, Дони редактировал фотографию своей домашней питомицы, мопса по кличке Коко. Коко была наряжена в костюм принцессы Леи и смотрела в кадр с немым укором.

В смежном помещении, в пяти футах¹ от того места где сидел Дони, стоял железный стол, накрытый простыней, сквозь которую просматривался абрис женского тела. Из-под края простыни свисала спутанная прядь светлых волос. «Даже дверь не прикрыл!» – подумал Даг, покачав головой.

– А, вот и шериф пожаловал! Ну, здравствуй! – Дони поспешно закрыл снимок и, встав из-за стола, пожал Дагу руку. Роста он был небольшого, а кроме того, немного полноват. Высокому Дагу едва доставал до подбородка. Несмотря на то, что Дони было уже под пятьдесят, лицо его сохраняло наивное и безмятежное выражение, а румяные щеки поблескивали бледным пушком. Дони был из тех людей, чей возраст сложно угадать при первой встрече. То ли дело было в его по-детски восторженном взгляде и неиссякаемом энтузиазме, то ли в мягкости черт лица, а может в том и другом сразу. В любом случае, внешность этого человека, по мнению Дага, никак не вязалась с работой в морге. Тем не менее, он блестяще справлялся со своими обязанностями и, наверное, нашел бы себе лучшее применение в городе покрупнее, где подобный талант пригодился бы намного больше. Но так как к его острому уму не прилагалось изрядных амбиций, в распоряжении Дага имелся прекрасный судмедэксперт.

– Ну, что скажешь, Дони, не зря я на тебя понадеялся, отчет уже готов?

Дони легкой походкой обошел свой стол, и деловито направился к картотеке:

– Мёрфи, ты знаешь меня как облупленного, мне всегда лучше работается по ночам! Я еще вчера все закончил, осталось только дождаться кое-каких анализов из лаборатории, но все что мог сделать сам, я сделал! Прошу, здесь все что тебе нужно. – С этими словами Дони протянул шерифу картонную папку.

– И как ты умудряешься работать тут по ночам? – При одной только мысли о том, как беззаботный малыш Дони препарирует трупы в опустевшем морге, у Дага мурашки бежали по спине.

– Ох, шериф, тебе по роду службы должно быть известно, что бояться надо не мертвых! – усмехнулся Дони, включая свет над секционным столом.

Достав из нагрудного кармана очки и надвинув их на переносицу, Дони отбросил со стола простыню.

В первый момент Даг невольно отвел взгляд – в беспощадном свете медицинских ламп обнаженное тело девушки казалось совсем беззащитным. Однако, через мгновение, он снова посмотрел на стол. То, что на нем лежало, уже не было той Элизабет Майерс, которую он помнил – юной и жизнерадостной девчонкой, всегда такой милой и приветливой. Раньше Даг частенько ее видел, она работала официанткой в «Теплых пышечках», кафе, куда он заезжал выпить кофе в перерыве и перехватить что-нибудь на ланч. Теперь же это было именно тело – мертвое и пустое…. Синевато-белое, закоченевшее, со швами вдоль живота, V-образно расходившимися в стороны у основания грудины – более всего оно напоминало куклу, из тех старинных тряпичных кукол, что прошивали грубым стежком…

– Смерть наступила в результате утопления. – Голос Дони вывел Дага из задумчивости:

– В легких обнаружена жидкость. Тело пробыло в воде около трех часов. За исключением синяков на щиколотках, травмы отсутствуют. Следов борьбы нет, под ногтями все чисто. Впрочем, с учетом времени, проведенного в реке, что-то могло смыть течением.

–Это точно? А что насчет… может быть она была… – Даг на мгновение замялся, подбирая слова.

– Изнасилована? – Дони покачал головой. – Нет, это невозможно, осмотр показал, что она была девственницей.

– Так… а эти синяки, как думаешь, что могло их оставить? – Шериф и Дони склонились над ногами покойницы, угрюмо всматриваясь в темные отметины на коже.

– Что? Сложно сказать… Получила она их незадолго до смерти, это точно. Форма четкая, ярко выражены… Думаю, что травмирующее воздействие было довольно долгим, интенсивным и постоянным в одной точке… Может быть ремни?

«Зачем кому то понадобилось вязать ей ноги? Чтобы утопить?» – Даг представил себе, как ноги девушки обматывают одним концом веревки, а другой привязывают к большому камню, который затем сбрасывают в реку. Да что же она, мафии дорогу перешла? Больше похоже на гангстерское кино пятидесятых. Есть в наше время более простые способы убить человека. Да и зачем тогда после смерти ее понадобилось отвязывать? Оставить тело на дне было бы логичнее, ведь так его труднее обнаружить… Возможно ремни изначально были плохо затянуты и просто ослабли в течении реки? Или же сама Элизабет сумела высвободиться, но сил доплыть до поверхности у нее не хватило. Возможно также, что ей удалось всплыть, но у поверхности ее встретил убийца и завершил начатое. Надо будет снова прочесать окрестности, может что-то найдется – ремни или веревки… Даг еще раз взглянул на синяки и в этот миг в его памяти возник обрывок ночного кошмара. В каком-то странном наитии он обхватил ладонями щиколотки мертвой девушки. Совпало почти идеально.

Дони усмехнулся: – Что ж, вполне убедительно! Впрочем, чтобы оставить такие синяки, нужна мертвая хватка.

Даг вспомнил то мучительное ощущение ужаса и беспомощности, которое испытал во сне, пока нечто увлекало его в глубь черной бездны. Если с Элизабет было также, то смерть ее была страшной. Но кто или что могло утащить ее на дно? Ведь, кто бы это ни был, разве сам он не должен был дышать?

Даг тряхнул головой. С чего он вообще взял, что все обстояло именно так? Во всем виноват этот безумный ночной кошмар! Элизабет ведь могла получить синяки перед убийством, когда ее за ноги волокли к реке. Или же это и впрямь следы ремней, как полагал Дони.

Глава II
Клянусь тебе, Роуз!

Даг прижал ухо к двери и прислушался – в доме было тихо. Он опять приехал к Роуз Майерс. В течении дня Даг дважды сюда наведывался, но оба раза ему никто не открыл. На мобильный Роуз не отвечала, поэтому он решил, что не лишним будет заехать сюда снова. Даг еще раз постучал в синюю, с облупившейся краской дверь – безрезультатно. Хотя на улице совсем уже стемнело, свет в окнах не горел. Даг подождал немного, потом несколько раз подолгу позвонил в звонок. Снова не дождавшись ответа, он осторожно надавил на ручку и дверь приоткрылась. Даг насторожился. Где может Роуз пропадать весь день, если ее машина стоит у дома? Почему она не отвечает на его звонки, и почему, наконец, не заперла входную дверь? А что если она что-то с собой сделала? Подавляя мрачные предчувствия, Даг просунул голову в дверной проем и, набрав в легкие побольше воздуха, прокричал:

–Роуз, это Даг, ты дома?

Никто не отозвался. Даг нащупал на стене выключатель, но как оказалось, он не работает.

Тогда Даг сбегал до машины и вернулся уже с фонарем. Он осторожно прошел в гостиную, прижимая правую руку к кобуре.

Вскоре Даг нашел на стене еще один выключатель и поспешил им воспользоваться, но свет опять не зажегся и тогда Даг всерьез забеспокоился. В конце концов, девушку убили недалеко от дома. А что, если это сделал серийный убийца – что мешало ему вернуться? Роуз ведь осталась совсем одна… Не найдя ее в гостиной, Даг прошел на кухню, но там тоже никого не было. Ощупывая фонарем каждый закоулок, Даг осмотрел весь первый этаж, но безрезультатно. Стараясь производить как можно меньше шума, он стал аккуратно подниматься вверх по лестнице, хотя подобная предосторожность вряд ли имела смысл, учитывая, что он, как полный идиот, во всю глотку проорал о своем приходе. Старые ступеньки нещадно скрипели под ногами. Даг вытащил пистолет из кобуры и прижав его к фонарю продолжил движение.

Оказавшись в коридоре второго этажа, Даг увидел, что в одной из комнат приоткрыта дверь. Прижавшись к стене, он затаился и прислушался. В тишине раздавалось чье-то надсадное дыхание. Резко распахнув дверь, он направил пистолет в сторону звука.

– Роуз? – Даг с облегчением опустил оружие и спрятал его в кобуру.

– Да? Кто это? – сидя на краю узкой кровати, перепуганная женщина отирала глаза – свет фонаря на время ослепил ее.

– Роузи, это я, Даг. Что ты тут делаешь одна в темноте?

– А, Даг… здравствуй. Вечером выбило пробки, а я… я решила, какая разница? – Роуз снова засипела. Из-за лишнего веса и проблем со здоровьем она уже лет пять страдала сильной одышкой и с трудом передвигалась.

– Роуз, я дважды приезжал к тебе сегодня, да и звонил раз десять, наверное… где ты была?

Даг присел на край кровати рядом с Роуз.

– Прости, я не хотела никого видеть. А телефон… – она пожала плечами – я даже не помню, где его оставила. Должно быть, лежит где-то, разряженный. – Роуз немного помолчала, потом тихо произнесла: Это ее комната… Я просто зашла сюда утром, да так и просидела на ее кровати весь день… я не следила за временем, понимаешь? – Роуз опустила глаза и Даг увидел, как она теребит что-то в руках.

– Что это, Роузи?

– Ее футболка, висела тут на стуле. Утром она еще хранила запах Лиззи, но кажется, я слишком долго держала ее в руках, и больше она не пахнет. – Роуз сокрушенно уставилась на смятую голубую тряпку. Даг осторожно обнял Роуз. Какое-то время она просто сидела неподвижно, потом опустила голову ему на плечо, содрогнулась всем телом и тихо заплакала.

***

Даг помешал ложечкой кофе и взглянул на Роуз. Она сидела напротив за кухонным столом и пила приготовленный Дагом чай. Сейчас она напоминала растерянного ребенка, и Даг не знал, как подступиться к предстоящему разговору. Как заставить убитую горем мать погрузиться в переживания вчерашнего вечера, чтобы восстановить цепочку событий, в результате которых ее дочь оказалась мертва. Тем не менее, с этим нельзя было медлить, потому что убийца разгуливал на свободе, и чем дольше он там оставался, тем меньше было шансов его поймать.

За прошедший час Дагу удалось немного успокоить Роуз, кроме того, он спустился в подвал и переключил тумблеры в щитке. Теперь в доме снова был свет. Жаль, что нельзя было так же легко рассеять мрак в глазах Роуз.

Неожиданно для Дага она сама пришла к нему на помощь:

– Даг, я хотела тебя поблагодарить за то, что ты так быстро откликнулся на мою просьбу и сразу организовал поиски Лиззи. Я знаю, если бы не ты, никто бы и пальцем не пошевелил еще как минимум сутки.

– Роуз, я бы принял эту благодарность, если бы это хоть чем-то тебе помогло.

Разгладив складку на ажурной скатерти, Роуз взглянула на Дага и произнесла:

– Помогло, и еще как. По крайней мере я знаю, что для моей девочки было сделано все, что возможно. Для меня это важно.

Даг взял ее руки в свои и аккуратно пожал. Глядя в измученное лицо Роуз, он вспомнил ее в те времена, когда они оба еще учились в школе. Роуз была старше Дага на четыре года, она и его старшая сестра Трейси были лучшими подругами. Целых три года Даг был безнадежно влюблен в Роуз Харди (тогда она еще носила девичью фамилию). Он вечно слонялся поблизости, когда Роуз приходила в гости к его сестре, чем неизменно выводил Трейси из себя. Всякий раз, завидев, как братец таращится на Роуз в приоткрытую дверь ее комнаты, Трейси выталкивала его прочь, называла придурком или извращенцем и захлопывала дверь у него перед носом. Сама же Роузи всегда была добра к Дагу, относилась, как к младшему брату. Она, должно быть, подмечала его детскую влюбленность, но делала вид, что ни о чем не догадывается, чтобы не смущать еще сильнее. Даг и без того держался рядом с Роуз очень робко, ему ведь тогда было только двенадцать, а ей шестнадцать. Спустя три года неразделенной любви Даг смирился с невозможностью их совместного счастья. Принятие суровой действительности облегчало то обстоятельство, что к пятнадцати годам девочки в классе Дага уже оформились и круг его интересов стал несколько шире. Однако и теперь, вспоминая прежнюю Роуз, он преисполнялся благоговейного восторга. Стройная и загорелая, с темными прямыми волосами и жемчужными зубками, она определенно была самой красивой девчонкой в школе! И как же славно смотрелись ее красивые ноги в джинсовых шортиках! Сколько счастливых мгновений своего отрочества Даг провел в мечтах об этой девушке! В некоторых из них он спасал ее от хулиганов или бандитов, за что она неизменно одаривала Дага страстным поцелуем, в других же, Роуз была его девушкой, на переменах они ходили в обнимку и все-все парни чуть не лопались от зависти, потому что лучшая девчонка в школе выбрала его…

Однако с тех пор минуло двадцать семь лет и много чего произошло в жизни Роуз за это время.

Сначала неудачное замужество, продлившееся неполных пять лет, из которых, должно быть, только первые два года были сколько-нибудь счастливыми. По прошествии этих двух лет на свет появилась Элизабет, и Рэй Майерс, механик в местной мастерской, раскрылся во всей красе. Потеряв к жене всякий интерес, нерадивый муженек принялся волочиться за каждой юбкой в городе, спуская на подружек увесистую долю скромного заработка. Жена и новорожденная дочь мало волновали Рэя, поэтому он не особо скрывал свои похождения. В итоге все это стало достоянием гласности маленького городка и жизнь Роуз, и без того не простая, стала вовсе невыносимой. Да и кому захочется быть предметом притворной жалости сердобольных соседей, а на самом деле прекрасным поводом почесать языками? В общем, все закончилось в июле две тысячи третьего, накануне дня независимости, когда Рэй Майерс, сняв с семейного счета все до единого цента, а заодно прихватив из дома то, что представляло хоть какую-то ценность, благополучно укатил из города вместе с очередной пассией. С тех пор он не выходил на связь и в Вудвилл ни разу не возвращался. Нельзя сказать, чтобы кто-то по нему скучал, однако Роуз, и без того с трудом сводившую концы с концами, да еще и с трехлетней крохой на руках, здорово подкосила эта история. Она сильно перенервничала, попала на этой почве в больницу, а спустя полгода у нее диагностировали инсулинозависимый диабет. В течении следующих четырех лет она набрала сто сорок фунтов², получила инвалидность, и где-то посреди этой длинной вереницы напастей, махнула на себя рукой. Однако, это ничуть не ослабило ее любви к дочери, и наоборот, лишившись других интересов в жизни, Роуз посвятила все свое существование маленькой Лиз.

К сожалению, Даг не мог сказать, что хоть как-то поддерживал Роуз в ее мытарствах в течении прошедших лет. После того, как Роуз окончила школу их пути разошлись. Трейси в тот же год вышла замуж и переехала в соседний, еще меньший городишко, и Роуз перестала бывать в их доме. Через четыре года она стала супругой Рэя Майерса, и всякая связь между ней и семьей Мёрфи оборвалась окончательно. Сам же Даг к пятнадцати годам сильно вытянулся, возмужал, и как следствие, стал пользоваться популярностью у девушек. Первая любовь позабылась, на смену ей пришли новые увлечения. Жизнь закрутила его в своем вихре и унесла в совсем другом направлении. Спустя годы до него начали доходить слухи о непростой жизни Роуз (городок-то маленький), но прийти к ней и предложить помощь Дагу и в голову не приходило, ведь кроме его тайной детской влюбленности, их мало что связывало. Это казалось неуместным. Однако вчера ночью, когда она позвонила в участок и сквозь рыдания сообщила об исчезновении Элизабет, Даг, памятуя о прежнем своем отношении к Роуз, и испытывая давнюю жалость к ее непростой судьбе, не раздумывая выдвинул все силы на поиски девушки. Как же сильно он хотел отыскать ее и вернуть перепуганной матери… Что ж, если он и не смог вернуть Элизабет домой, то уж найти ее убийцу сумеет! По крайней мере, все для этого сделает!

Исполненный решимости, Даг подался вперед и, глядя Роуз в глаза, произнес:

– Роуз, сейчас мне нужно, чтобы ты максимально сосредоточилась на событиях вчерашнего вечера. Я знаю, это нелегко, но очень важно сделать это именно теперь, пока воспоминания еще свежи. Расскажи, пожалуйста, насколько возможно подробнее все, что ты помнишь. Важны любые детали, даже если тебе самой они не кажутся значительными. Особое внимание следует уделить хронологии событий.

Роуз уверенно кивнула. Впервые за этот вечер ее взгляд немного оживился.

– Лиззи вчера была на дне рождения своей подруги, Карен. – начала Роуз.

– Карен, а фамилия? – Даг наклонился и вытащил небольшой черный блокнот с ручкой из внутреннего кармана пиджака, висевшего на спинке его стула.

– Уайлд.

– Уайлд? Те самые Уайлды? – Правая бровь Дага слегка приподнялась.

– Да, Карен их дочь. Они с Лиз были лучшими подругами.

Вчера ночью Даг даже не обратил внимания на эту фамилию, просто отправил своего сослуживца, Сэма Дженкинса, допросить гостей и хозяев вечеринки, на случай если им что-либо известно о местонахождении Элизабет. Сам шериф, прихватив с собой всех, кто состоял на службе в его офисе, выдвинулся на поиски вдоль берега реки по ходу течения.

Между тем, Уайлды владели едва ли не половиной всего Вудвилла. Несколько поколений кряду их семья оставалась самой уважаемой и обеспеченной в городе. Для Дага это были не самые хорошие новости, поскольку подступиться к этой семье не так просто, и если они сами не захотят сотрудничать, то их влияния во властных кругах может хватить на то, чтобы уйти от расспросов шерифа.

– И во сколько Элизабет туда ушла?

– Гостей пригласили к шести. Уайлды живут неподалеку, так что примерно в это время Лиз и вышла из дома.

– Так… – Даг внес какие-то пометки в блокнот. – Что было дальше?

– Около половины десятого она позвонила и сказала, что вышла от Карен и уже идет домой.

– Ты не могла бы посмотреть список звонков в телефоне и сказать точное время? Это может быть важно.

Роуз растерянно осмотрелась по сторонам.

– Позвонить тебе? – спросил Даг.

– Если можно. С самого утра не видела свой мобильник.

«Надеюсь, Роуз, ты его не потеряла»,– подумал Даг, набирая ее номер – «Это было бы совсем некстати».

Но в это время где-то в гостиной послышалась незамысловатая мелодия и Роуз пошла за телефоном.

– В двадцать один тридцать семь, – сообщила она, усаживаясь обратно за стол. Отерев со лба влажную испарину, Роуз в несколько глотков допила остававшийся в чашке чай и натужно засипела.

– Сколько времени занимает путь от дома Карен до твоего?

– Примерно двадцать минут, если не спешить.

Даг снова что-то записал в свой блокнот.

–Когда через полчаса Лиз так и не пришла домой, я забеспокоилась, – продолжала Роуз. – Я позвонила ей, но она не взяла трубку. Тогда я позвонила Карен, уточнить, не вернулась ли Лиз на вечеринку, но Карен подтвердила, что она ушла домой полчаса назад и обратно не приходила. Тогда я пошла дочери на встречу, по пути продолжая набирать ее номер. Перейдя через мост я услышала, как где-то совсем рядом звонит телефон и рингтон такой же, как у моей Лиз. В этот момент я как раз пыталась до нее дозвониться. Осмотревшись, я увидела, что в траве, у самого берега, светится экран мобильника. Я бросилась вниз по склону и подобрала его. Это был дочкин телефон. Дальше я плохо помню. Я страшно перепугалась. Стала звать Лиз, бегала вдоль берега и по окрестностям, всюду ее искала. Потом побежала к Карен, еще раз убедилась, что Элизабет там нет. Затем позвонила в полицию, а дальше ты и сам все знаешь …

– Знаю…– Кивнул Даг – Роуз, а Элизабет вообще умела плавать?

– Конечно. У нас же река под боком, в хорошую погоду они с Карен частенько ходили купаться и загорать на берегу. Лиз держалась на воде вполне уверенно.

–Ясно. Роуз, как ты считаешь, кто мог это сделать? Был среди ваших знакомых кто-то, кто мог желать зла Элизабет или тебе?

Роуз покачала головой.

– Не знаю Даг, никто! Она ведь у меня такая добрая была. Не думаю, что это мог сделать кто-то, кого мы знали.

– Может быть, она тебе рассказывала, что с кем-то поссорилась?

Роуз призадумалась и покачала головой.

– Нет…конечно, как и у всех, у нее случались мелкие ссоры с друзьями, но ничего серьезного, насколько я знаю, не было.

– А ты в последнее время не замечала в ее поведении ничего необычного?

– Да нет, по-моему, все было как всегда… – произнесла Роуз, однако Даг почувствовал в ее голосе нотки сомнения.

– Ты уверена? Роуз, это может быть важно для расследования.

– Ну, может быть, Лиз была немного грустнее обычного. Я конечно переживала по этому поводу, но дочь убедила меня, что волноваться не о чем, что она просто переутомилась на работе. Я ей поверила, потому что Дэйвид Холл (владелец «теплых пышечек») настоящий тиран, не дает никому ни минуты передышки в его чертовой забегаловке! Я давно ей говорила, чтобы она бросала эту работу, но Лиз хотелось почаще бывать с Джонни, вот она и терпела.

Даг отпил немного кофе и, поставив чашку на стол, уточнил:

– Джонни – это Джон Парсонс, официант в «теплых пышечках»?

– Да, Лиз с Джонни встречались. Ты его знаешь?

– Не очень близко. Я часто обедаю в «пышечках», так что время от времени могу перекинуться с ним парой слов. А как долго Элизабет была не в настроении? Это могло быть связанно с Джонни?

– Не знаю, может, пару недель, и я не думаю, что это из-за него. Джонни часто заходил к нам на ужин и я видела, что у них с Лиззи полная идиллия. Он даже просил у меня ее руки пару месяцев назад. Пожениться они, правда, планировали через год, когда немного встанут на ноги, но настроены были серьезно.

– И как ты отнеслась к их решению?

– В общем, я не возражала, если дети счастливы, то и я тоже. Джонни славный юноша, да и родители у него хорошие.

– Иногда и хорошие люди совершают плохие поступки… – Даг заглянул Роуз в глаза и прямо спросил: Как ты думаешь, он мог ее убить? Может быть из-за ревности или в гневе? У влюбленных всякое бывает.

– Нет, что ты! Он очень ее любил, да и она его тоже! – Роуз немного помолчала, потом все же решилась добавить:

– Знаешь, Даг, они ведь даже не спали вместе, Лиз сама мне об этом говорила. Она хотела подождать до свадьбы и Джонни ее полностью поддерживал. Согласись, это большая редкость в наше время для молодых людей.

После визита к коронеру Даг не сомневался, что это правда. В свете последних событий это было особенно печально. Элизабет совсем не успела пожить, кому теперь хорошо от этого их «подождать до свадьбы», если никакой свадьбы уже не будет.