Kitobni o'qish: «Как не стать деструктивной личностью. Эрих Фромм о воспитании и самовоспитании», sahifa 3

Глава 2. Педагогические возможности укрепления в человеке присущего ему от природы позитивного жизнетворческого начала

Человек – существо, постоянно находящееся под давлением природных и культурных (экономических, социальных и др.) обстоятельств, заставляющих его вынуждено реагировать на них изменением своего поведения. Вместе с тем, утверждает Э. Фромм, люди наделены способностью избирать такие поведенческие ответы на непрестанное влияние внешних условий бытия, которые обусловлены уникальностью их «я». Что же диктует людям своеобразие их внутреннего мира? Какие импульсы, идущие из глубин субъективного, побуждают человека к действиям в этом мире? Есть ли в душах людей присущая каждому из них потребность устанавливать с миром и другими людьми гармоничные отношения, или такой, общей для всех них потребности, нет? Без ответов на эти вопросы принципиально невозможно размышлять о возможности выверенного педагогического воздействия на людей, приобщения их к мудрости самой главной науки жизни, очерчивающей каждому возможные горизонты самоосуществления, самореализации в этом мире.

Э. Фромм начинает поиск ответа на эти, имеющие колоссальное значение для судеб мира и каждого человека в отдельности вопросы с аналитического разбора часто обсуждаемой антропологической проблемы «Кто мы есть?» Для того чтобы продемонстрировать ход своих размышлений, Э. Фромм намеренно обращает внимание читателя на отправной пункт своего антропологического поиска. «Человек – волк или овца?», вопрошает Э. Фромм. «Одни полагают, – пишет он, – что люди – это овцы, другие считают их хищными волками. Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкреплена авторитетом властителей – от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей… Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий воздействием толпы, скорее исключение, чем правило… Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на утверждении, что люди – это овцы…

Однако если большинство людей – овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающего насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Разве Талаат-паша сам убил миллионы армян? Разве Гитлер один убил миллионы евреев? Разве Сталин один убил миллионы своих политических противников? Нет. Эти люди были не одиноки, они располагали тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием. Разве мы не сталкиваемся повсюду с бесчеловечностью человека – в случае безжалостного ведения войны, в случае убийства и насилия, в случае беззастенчивой эксплуатации слабых более сильными? А как часто стоны истязаемого и страдающего существа наталкиваются на глухие уши и ожесточенные сердца! Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est (человек человеку – волк). И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и деструктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей»²⁹. Э. Фромм соглашается с тем, что аргументы, приводимые как сторонниками утверждения, что «человек – это овца», так и сторонниками утверждения, что «человек – это волк», тяжеловесны и подкреплены многочисленными свидетельствами. Однако считать их абсолютно убедительными Э. Фромм отказывается.

Имея богатый фактологический материал, заявляет Э. Фромм, можно даже более искусно объяснить, почему так расходятся философы и ученые в своем понимании сущности человека. Например, говорит Э. Фромм, можно полагать, что в жизненном пространстве, отстроенном людьми и переполненном насилием и бедствиями, одновременно сосуществуют и волки, и овцы. «Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают. Волки заставляют овец убивать и душить, а те поступают так не потому, что это доставляет им радость, а потому, что они хотят подчиняться». Если следовать такой логике, то несложно прийти к выводу, что на Земле «существуют… две человеческие расы – волки и овцы». Но можно и так интерпретировать непрерывно происходящие в жизни людей события, что в итоге будет получено альтернативное заключение: «человек – это одновременно и волк, и овца»³⁰. Э. Фромм склоняется именно к такой трактовке сущности человека.

Э. Фромм отмечает, что вопрос о том, является человек волком или овцой, – это тот вопрос, который обсуждается на протяжении многих веков теологами и философами, и который, по его глубокому убеждению, сводится к вопросу: «является ли человек по существу злым и порочным или он добр по своей сути и способен к самосовершенствованию?»³¹

Идейные корни постановки этого вопроса Э. Фромм находит в Ветхом и Новом Завете. В Ветхом завете постулируется, что «человек способен и к хорошему, и к дурному», что «он должен выбирать между добром и злом, между благословением и проклятием, между жизнью и смертью»³². А в Новом завете – порочность человеческой натуры связывается с проявленным Адамом неповиновением Богу, вследствие чего он сам и весь род человеческий стали носителями первородного греха, освобождение от которого, хотя и невозможно без Спасителя, есть задача духовного и нравственного характера, решение которой направляет жизнь человека по пути Добра. Э. Фромм показывает, что осмысление европейскими мыслителями проблематики, сформулированной в Ветхом и Новом Завете и связанной с началами добра и зла в человеке, не прекращалось ни в Средние века, ни в эпоху Ренессанса. Но религиозный вектор интерпретации проблемы святости и порочности в человеке оставался в эти периоды неизменным. Эпохе Просвещения, считает Э. Фромм, удалось внести существенный вклад в ее рассмотрение. Был изменен ракурс видения доброго и злого в человеке. Это позволило представителям эпохи Просвещения утверждать, пишет Э. Фромм, что «все зло в человеке является лишь следствием внешних обстоятельств, и потому в действительности у человека нет возможности выбора. Они полагали, что необходимо лишь изменить обстоятельства, из которых произрастает зло, тогда изначальное добро в человеке проявиться почти автоматически»³³. Идеи Просвещения, продолжает Э. Фромм, «учили человека тому, что он может доверять своему разуму как проводнику к установлению правильных этических норм и что он может полагаться на себя, не нуждаясь ни в откровении, ни в руководстве церкви для познания добра и зла. Девиз эпохи Просвещения – «смей знать», означавший «доверяй своему знанию», стал руководством для усилий и достижений современного человека»³⁴. Эта точка зрения оказала, в частности, самое серьезное влияние на умонастроение К. Маркса, философа, социолога и экономиста, многие идеи которого разделял Э. Фромм. Но начало XX столетия, принесшее Первую мировую войну и множество последующих за ней колоссальных по разрушительному масштабу событий (революции, вторая мировая война и др.), эту веру в присущую человеку доброту стало стремительно разрушать. Появились труды, подтверждающие и доказывающие, что источники зла глубоко укоренены в природе человека. Одним из авторов таких по содержанию трудов был Зигмунд Фрейд, в них, по собственному признанию, Э. Фромм искал «непререкаемую истину»³⁵. В теории З. Фрейда, писал Э. Фромм, был ясно представлен «взгляд на человека как существо, изначально агрессивное и склонное к конкуренции»³⁶. Проведенный Э. Фроммом анализ большого количества религиозных, философских и научных источников, в которых проблема наличия в человеке сил добра и зла рассматривалась под разными углами зрения, не оставил у него никаких сомнений: человек – носитель и созидательных, и деструктивных устремлений.

Дилемма человеческого существования и состоит в этой двойственности, полагает Э. Фромм. В человеке есть животное, подталкивающее его к поступкам, нравственное измерение которых совпадает со значением слова «зло», и есть сугубо человеческое, ведущее его по дороге добра. Он пишет: «во-первых, человек – это животное, которое по сравнению с другими животными недостаточно оснащено инстинктами… Во-вторых, человек, как и другие животные, обладает интеллектом, который позволяет ему использовать процесс мышления для достижения непосредственных практических целей. Но человек обладает еще и другим духовным свойством, отсутствующим у животного. Он осознает самого себя, свое прошлое и свое будущее, которое есть смерть; он осознает свое ничтожество и бессилие; он воспринимает других как других – в качестве друзей, врагов или чужаков. Человек трансцендирует всю остальную жизнь, поскольку он впервые является жизнью, которая осознает самое себя. Человек находится внутри природы, он подчинен ее диктату и изменениям, и тем не менее он трансцендирует природу, ибо ему недостает нерефлектированности животного, делающей его частью природы, позволяющей ему быть единым с природой. Человек видит свою вовлеченность в ужасный конфликт – он пленник природы, но, несмотря на это, свободен в своем мышлении, он часть природы и все же, так сказать, ее причуда, он не находится ни здесь, ни там. Это осознание самого себя сделало человека чуждым в мире, обособленным от всех, одиноким и переисполненным страха»³⁷.

Человек осознает конфликтную ситуацию своего пребывания в мире. Может ли он что-то сделать для того, чтобы вырваться из ее тисков? В состоянии ли он избавиться от мук, доставляемых ему осознанием того, что его разум делает его изгоем природы? Способен ли он добиться изменения этого мучительного для него положения и приобрести желаемую гармонию с миром и самим собой?

Э. Фромм говорит, что есть только два ответа на эти животрепещущие вопросы. Первый ответ: необходимо предпринять максимум усилий для того, чтобы вернуться в природу и достичь утерянного с ней единства. Слияние с природой будет означать победу над страхом одиночества и возращение к блаженной животной жизни. Но для этого людям нужно стряхнуть с себя культурные одежды и заставить замолчать свой разум, назойливо требующий от них ответа на вопрос: кто же они такие. Разум должен быть потерян, так как именно он ввергает человека в пучину страданий, а воля должна быть отдана животному началу человека. А путь созидания культуры, пройденный человечеством в течение многих тысячелетий, следует объявить в корне ошибочным и тупиковым, ведущим людей к несчастному бытию. Безумие надлежит охарактеризовать как предельную мудрость, а животные страсти, бушующие в человеке, назвать главным и единственным движителем бытия людей, постепенно сбрасывающим с себя маску изгнанных из лона природы. Э. Фромм во многих своих трудах показывает, что человеческая история полна откатами к такому видению. Все невероятные по своей жестокости события древности и современности, все колоссальные по своим разрушительным последствиям войны и революции, и все бесчеловечные и изощренные формы насилия одних людей над другими есть прямое следствие идейного открытия шлюзов животного начала в человеке. Такой путь именуется Э. Фроммом регрессивным. Он неминуемо должен изживаться, утверждает мыслитель.

Второй ответ на вопрос о возможности выхода человека из сложившейся конфликтной ситуации его бытия альтернативен регрессивному. В соответствии с прогрессивным путем человек не должен полностью отдаваться животному началу и приглушать в себе голос разума. Из утверждения, что не следует быть рабом своих страстей, не вытекает понимание необходимости отказа от природного себя. А все размышления об умалении разума как о процессе, ведущем людей в счастливое доисторическое и дочеловеческое состояние единства с природой, есть сплошной софизм, отмечает Э. Фромм. Человек не может этого сделать и потому, заявляет Э. Фромм, он «должен продолжать развивать свой разум, пока не станет господином природы и самого себя»³⁸. Появление в человеке разума, действительно сделало его бытие проблемным: он стал задумываться о жизни и остро осознавать, чем она не устраивает его. «Динамизм человеческой истории, – пишет Э. Фромм, – порождается наличием разума, заставляющего человека развиваться и благодаря этому создавать собственный мир, в котором он мог бы существовать в согласии с собой и другими людьми». Но, «каждый сделанный им шаг, – отмечает мыслитель, – оставляет его неудовлетворенным и обеспокоенным, и именно это беспокойство заставляет его продвигаться к новым решениям»³⁹. Только противоречия существования, неустанно повторяет Э. Фромм, стимулируют движение людей в направлении к гармонии с миром и самим собой. Человек действительно, «утеряв рай, единство с природой, … стал вечным странником». Теперь у него одна дорога, «он должен идти вперед в непрекращающихся попытках сделать неизвестное известным, находить ответы, позволяющие заполнить пробелы в его знании. Он должен давать себе отчет в своем существовании, в его смысле… Человек должен взять на себя ответственность за себя и принять тот факт, что придать смысл своей жизни он может только собственными силами»⁴⁰. Теперь его призвание и предназначение состоит, утверждает Э. Фромм, в поиске пути к «другой разновидности гармонии, которая избавит его от проклятия, отделившего его от природы, от других людей, от самого себя»⁴¹. Рассуждая о позитивной стратегии бытия людей, надо иметь в виду и то, что движение, совпадающее с вектором такого направления, преображает и животное начало в них. Мыслитель подчеркивает, что контексте исторической реализации позитивной стратегии жизни у людей сформировались «специфически человеческие переживания, не интеллектуальные по своему характеру, но и не идентичные тем чувственным переживаниям, которые вообще-то сходны с переживаниями животных»⁴². Э. Фромм высказывает догадку о том, что такой образ жизни повлиял и на их телесность. Он пишет, что основой этих специфически человеческих чувств явились «особые отношения между большими новообразованиями коры головного мозга и старыми его отделами». Есть основания утверждать, говорит Э. Фромм, что специфически человеческие эмоциональные переживания, такие как любовь, нежность, сочувствие и все аффекты, не обслуживающие функцию выживания», базируются на такой физиологической основе. И понимание этого, дает возможность сделать важное заключение о том, что «человек отличается от животного не только интеллектом, но и новыми эмоциональными качествами»⁴³. Позитивный путь жизни, делает вывод Э. Фромм, – это та линия бытия людей, которая определяется их разумом, опирается на их очеловеченную животную природу и устремляет их к рубежам существования, в контексте которого свои достижения они будут связывать с установлением более гармоничных, нежели сегодня, взаимоотношений с природой, с обществом и самим собой.

Выбор людьми позитивного пути и отвержение ими пути регрессивного представляется Э. Фромму естественным и оправданным. Значимое место в его произведениях занимают описания того, как научить человека искусству такого бытия. Описывая то, как следует приобщать людей к искусству быть, Э. Фромм особое внимание акцентирует на том, что внешние обстоятельства жизни могут выступить стимулами, запускающими механизмы деструктивных деяний человека, а могут становиться действенными факторами привлечения людей к созидательному бытию.

Какими же должны быть эти внешние обстоятельства, позволяющие человеку конструктивно проявлять себя в этом мире? И первое, что в обязательном порядке должно быть обеспечено человеку в его поиске своего места в универсуме культуры – это возможность просветить и сформировать себя в соответствии с современным научным пониманием мира и с теми нравственными, гуманистическими нормами и регламентами, ориентация на которые позволяет каждому стать самим собой и внести свою лепту в освобождение сегодняшнего мира от царящего в нем насилия. И, как нетрудно заметить, задача эта сугубо педагогическая.

Не следует заблуждаться относительно того, какие у нас есть педагогические рычаги влияния на процесс становления человека, способного позитивно проявлять себя в современном, бесконечно сложном и противоречивом мире, говорит Э. Фромм. Единственным по-настоящему действенным рычагом педагогического влияния является разумно и тонко организованная просветительская деятельность, ведущаяся в соответствии со знанием особенностей бытия человека.

Э. Фромм последовательно поясняет и раскрывает идейную суть такой просветительской деятельности. По его мысли, педагоги – просветители, то есть все те, кто осмысленно вмешивается в процесс обучения другого искусству бытия, должны сами отчетливо понимать и в доступной форме доносить до тех, кто им внимает, что физическое рождение и рождение человека, как существа, умеющего вести человеческую жизнь, – это совсем не одно и то же. Конечно же, факт физического рождения чрезвычайно важен. Но придавать (приписывать) ему решающее значение в деле рождения человеческого в человеке не стоит, настаивает мыслитель. Нет сомнений в том, пишет Э. Фромм, что физическое рождение «знаменует собой важный переход от внутриутробного существования к жизни вне утробы матери». Но, отмечает Э. Фромм, «во многих отношениях ребенок и после своего рождения остается таким же, каким был до него: он не может различать окружающие его предметы, не может сам есть; он полностью зависит от матери и без ее помощи погиб бы». Следует понимать, настаивает Э. Фромм, что хотя физическое рождение и состоялось, но процесс рождения человека еще только начался. И этот процесс рождения еще будет достаточно долго длиться. «Ребенок начинает узнавать предметы внешнего мира, эмоционально реагировать на внешние воздействия, брать в руки вещи, координировать свои движения, ходить. Но рождение, – пишет Э. Фромм, – все еще продолжается. Ребенок учится говорить, пользоваться вещами, познает их назначение, учится вступать в отношения с другими людьми, избегать наказания и заслуживать расположение и похвалу. Подрастающий человек понемногу учится любить, развивать свое мышление, объективно смотреть на мир. Он начинает набирать силы, чувствовать себя личностью, учится преодолевать во имя сохранения целостности жизни соблазны, порождаемые чувствами». Процесс рождения продолжается. Вектор направленности этого процесса – созидание самого себя. Физическое рождение – это лишь начало рождения, констатирует Э. Фромм. Но рождение не линейный процесс: однажды начавшись, оно может состояться, а может и нет. К сожалению, говорит мыслитель, «судьба большинства людей трагична: они умирают, так и не успев родиться»⁴⁴.

И институт образования, по мысли Э. Фромма, должен учитывать, что львиная доля ответственности за эти многочисленные людские трагедии лежит именно на нем. «Образование, от начального до высшего, – пишет Э. Фромм, – достигло своего пика. Люди делаются более образованными, однако они менее разумны, все реже обладают собственным мнением и убеждениями. В лучшем случае повышается их интеллект, но разумность, то есть способность проникать глубже поверхности и постигать движущие силы индивидуальной и общественной жизни, все больше обедняется. Происходит все больший раскол между мышлением и чувством… Современный человек достиг точки, в которой его разумность должна быть подвергнута сомнению»⁴⁵. Мыслитель крайне отрицательно оценивает деятельность института образования. Он, с сожалением констатирует Э. Фромм, не справляется со своей главной функцией: не способствует рождению человеческого в человеке и не помогает людям становиться уверенно идущими по пути созидательного бытия. Образование не укрепляет в человеке те разумные и эмоциональные силы, которые могут обеспечить ему осуществление его миссии, – стать самим собой и способствовать гармонизации социальной жизни.

В трудах Э. Фромма содержатся концептуальные наброски просветительского проекта, реализация которого может изменить сложившуюся нездоровую ситуацию в сфере образования. Если исходить из того, что базовой задачей института образования выступает обучение людей искусству ведения конструктивной жизни, позволяющей им умножать в себе собственно человеческое (по терминологии Э. Фромма – «рождаться как человеку»), то необходимо сделать так, чтобы понимание того, что есть искусство быть, выступило бы идейным фундаментом функционирования этого социального института. Реальностью же такое образование сможет стать только тогда, утверждает Э. Фромм, когда каждому будет разъяснено, что такое созидательное бытие и будет представлен наглядный образ такого бытия.

Что же должен осознать современный человек, погрузившийся в атмосферу образования, ориентированного на оказание ему поддержки в деле возвеличивания в нем человеческого начала? Он должен отчетливо понять, что своей жизнью можно управлять, ее можно самостоятельно выстраивать. И это совсем не означает, что можно не обращать внимания на внешний мир, не считаться с ним. Выбор способа бытия, выбор принципа, который может определить его жизнь, – в руках человека.

Набор альтернатив, из которых надлежит делать выбор, невелик. Человек может отдать предпочтение принципу выстраивания жизни, называемому Э. Фроммом, принципом «быть», а может, по терминологии мыслителя, отдать предпочтение принципу «обладать». Жизнь по принципу «быть» нацелена на достижение человеком фундаментальной цели – самореализации, обретению критического мышления, пониманию смысла своего бытия, внутренней независимости и самоуважения. Присущая такой жизни черта – активная конструктивная, вносящая гармонию в мир деятельность человека, раскрывающая его собственно человеческий потенциал. Жизнь, выстроенная по принципу «быть», – это жизнь в согласии с самим собой, со своими способностями и дарованиями, со своими мыслями и чувствами. Быть – это значит находиться в ситуации постоянного роста своего «я», рождения и укрепления в себе разумных и эмоциональных сил, противостояния внешним факторам разобщения людей и углубления их разрозненности.

Жизнь по принципу «иметь» («обладать») имеет иные характеристики. У людей, ведущих жизнь по этому принципу, отношение к миру выражается «в стремлении сделать его объектом владения и обладания, в стремлении превратить все и всех, в том числе и самого себя, в свою собственность»⁴⁶. Образ жизни по принципу обладания фундируется на двух основных теоретических посылках: «1) что целью жизни является счастье, то есть максимальное наслаждение, определяемое как удовлетворение любого желания или субъективной потребности личности (радикальный гедонизм), и 2) что эгоизм, себялюбие и алчность… – ведут к гармонии и миру»⁴⁷. Утверждение, что человек есть ничто, если он ничем не обладает, – главный аргумент в обосновании принципа обладания. Действовать в соответствии с принципом обладания, пишет Э. Фромм, – это означает сказать себе, что «я хочу всего для себя; что мне доставляет удовольствие владеть самому, а не делиться с другими; что я должен стать жадным, потому что если моей целью является обладание, то я тем больше значу, чем больше имею; что я должен испытывать антагонизм по отношению ко всем людям; к своим покупателям, которых хочу обмануть, к своим конкурентам, которых хочу разорить, к своим рабочим, которых хочу эксплуатировать». Человек, следующий императивам принципа обладания, продолжает Э. Фромм, должен себе сказать, что «я никогда не могу быть удовлетворенным, так как моим желаниям нет конца; я должен завидовать тем, кто имеет больше, и бояться тех, кто имеет меньше. Но я вынужден подавлять эти чувства, чтобы изображать из себя (перед другими, как и перед самим собой) улыбающееся, разумное, искреннее и доброе человеческое существо, каким старается казаться каждый». Уродливый лик такого бытия всецело определяется формулой: «я есть то, чем я обладаю и что я потребляю»⁴⁸, заключает Э. Фромм.

Мыслитель демонстрирует на примерах из разных областей жизни людей сущностное различие между поведением тех, кто устремлен к воплощению модуса бытия, и тех, кто ориентирован на модус обладания и потребительства. Ряд приводимых Э. Фроммом примеров имеют прямое отношение к сфере образования. Он, в частности, детально описывает и интерпретирует то, что происходит с рисунком поведения человека и с его внутренним миром, когда он реализует стратегии «быть» и «иметь» в ходе обучения, чтения, запоминания и осмысления информации, оперирования знаниями, обретения веры, ведения бесед, вступления во властные и ценностно-окрашенные отношения с другими людьми.

Приводимое ниже рассмотрение различий между жизненными стратегиями обладания и бытия, которые, в частности, явно проявляют себя и в сфере образования, дает возможность более детально разобраться в сущности философско-педагогических воззрений Э. Фромма.

Вот как он показывает различие в поведении и мышлении тех, кто в ходе обучения ориентируется на стратегию «быть» и стратегию «иметь». «Студенты, ориентированные на обладание, могут слушать лекцию, воспринимать слова, понимать логическое построение фраз и их смысл и в лучшем случае дословно записать все, что говорит лектор, в свою тетрадь с тем, чтобы впоследствии вызубрить конспект и, таким образом, сдать экзамен. Содержание лекции не становится, однако, частью их собственной системы мышления, не расширяет и не обогащает ее. Вместо этого такие студенты все услышанное в лекции просто фиксируют в виде записей отдельных мыслей или теорий в своих конспектах и сохраняют их… У студентов, для которых обладание является главным способом существования, нет иной цели, как придерживаться того, что они «выучили», – либо твердо полагаясь на свою память, либо бережно сохраняя свои конспекты… Совершенно по-иному протекает процесс усвоения знаний у студентов, которые избрали в качестве основного способа взаимоотношений с миром бытие… Они никогда не приступают к слушанию курса лекций – даже первой из них, будучи tabulae rasae. Они ранее уже размышляли над проблемами, которые будут рассматриваться в лекции, у них в связи с этим возникли свои собственные вопросы и проблемы… Они не пассивные вместилища для слов и мыслей, они слушают и слышат, и, что самое важное, получая информацию, они реагируют на нее активно и продуктивно. То, что они слышат, стимулирует их собственные размышления… Для таких студентов слушание лекции представляет собой живой процесс. Переливание из пустого в порожнее не может заинтересовать студентов с установкой на бытие; они в таких случаях предпочитают вовсе не слушать лектора и сосредоточиться на своих собственных мыслях»⁴⁹.

Отчетливо видно различие между людьми, идущими путями «быть» и «иметь», и в вопросах, касающихся выстраивания взаимоотношений друг с другом. Человек, который исповедует стратегию «иметь» и который к собственному мнению относится как своей собственности, в ходе ведения бесед с другим человеком не может не беспокоиться о целостности своей собственности. И потому беседа – это угроза его владению. С другой стороны диалог – это возможность обогащения мыслями и значимой информацией. Следовательно, взаимодействовать нужно так, чтобы, во-первых, не растерять своего, а, во-вторых, приумножать (приращивать) свое богатство, если, конечно, ситуация будет позволять это делать. Иным образом поступает тот, для кого важна позиция «быть». Их реакция на слова собеседника носит непосредственный и продуктивный характер, «они забывают о себе, о своих знаниях и положении в обществе, которыми они обладают. Их собственное «я» не чинит им препятствий, и именно по этой причине они могут всем своим существом реагировать на другого человека и его мысли. У них рождаются новые идеи, потому что они не держаться ни за какую из них. В то время как люди, ориентированные на обладание, полагаются на то, что они имеют, люди, ориентированные на бытие, полагаются на то, что они есть, что они живые существа и что в ходе беседы обязательно родится что-то новое, если они будут всегда оставаться самими собой и смело реагировать на все»⁵⁰.

Э. Фромм говорит, что все имеющее отношение к взаимодействию людей, к ведущимся ими беседам, имеет прямое отношение и к чтению, так как оно есть не что иное, как беседа автора и читателя. Мыслитель высказывает сожаление по поводу того, что в современном мире многие люди «читают по принципу потребления или обладания». И в том, что это так, во многом виноват институт образования. «Школа ставит своей целью, – пишет Э. Фромм, – дать каждому учащемуся определенный объем «культурной собственности» и в конце обучения выдает документ, удостоверяющий обладание по крайней мере минимумом этой собственности. Студентов учат читать книгу так, чтобы они могли повторить основные мысли автора. Именно в этом смысле студенты «знают» Платона, Аристотеля, Декарта, Спинозу, Лейбница, Канта, Хайдеггера, Сартра. Разница между уровнями образования от средней школы до аспирантуры состоит в основном в величине приобретаемой культурной собственности, которая примерно соответствует количеству той материальной собственности, владельцами которой станут в будущем эти студенты». Э. Фромм уверен, что уже пришло время, когда образованию следует наконец-то прозреть и приступить к обучению чтению по принципу бытия, в ходе которого люди смогут понимать тексты, «иногда даже глубже, чем это способен сделать сам автор»⁵¹.

Ориентация людей на принципы «быть» и «иметь» самым серьезным образом сказывается и на протекании их психических процессов, контролировать которые человек может лишь частично, так как они детерминированы отнюдь не только силами его сознания, но действием неосознаваемых человеком психических факторов. Э. Фромм показывает это на материале работы человеческой памяти. «Вспоминание может происходить, – пишет Э. Фромм, – либо по принципу обладания, либо принципу бытия. Самым важным, что лежит в основе различия этих двух форм, является тип устанавливаемой связи. При вспоминании по принципу обладания такая связь может быть чисто механической, когда, например, связь между двумя последовательными словами определяется частотой их употребления в данном сочетании, или же чисто логической, как связь между противоположными или пересекающимися понятиями; основанием для установления связи могут быть временные и пространственные параметры, величина, цвет; связи могут устанавливаться также в рамках конкретной системы мышления.