Kitobni o'qish: «Бирюзовый господин»

Часть, первая.

Критская пьета̍.

Глава 1

Он курил, сидел на ласковом солнышке, курил. Мимо, гуськом, прошла молодёжь, – парни и девушки. Они что-то бурно обсуждали, смеялись.

Кер вновь поднёс сигарету к губам, и… увидел девушку, – юное создание, сидящее неподалёку от него с книгой в руках. Она, вжалась в стул, на котором сидела, покраснела и побледнела.

Их глаза встретились.

Он понял, что её не позвали с собой, те ребята и девушки.

И она поняла, что он понял – покраснела ещё гуще.

– Привет! – Глупо сказал он.

– Здравствуйте! – Смущенно сказала она.

– Как дела?

– Нормально.

Они посмотрели друг другу в глаза.

– Вы любите бургеры? – Вдруг спросил Кер, вдруг, даже для самого себя.

– Да. – Удивлённо сказала девушка.

– Я приглашаю вас в Макдак…

Он смешливо улыбнулся.

Малышка изумлённо посмотрела на него.

– А когда?

– Сейчас!

У него было живое, чувственное лицо. Красивый. Не молодой – не мальчик! Брюнет, волосы лежат, как у греческого бога, кольцами. Чёрные глаза. На висках – седина, немного, но… Красивый!

– Наверное, – Подумала Анима. – В молодости этот мужчина был очень хорош собой!

Сейчас же… он годится ей в отцы. Его и выбрали на роль отца, – они начали сниматься вместе в долгоиграющей мыльной опере…

Как он посмотрел, когда понял, что её не позвали! Больно посмотрел, взволнованно.

Ей захотелось сказать ему:

– Меня зовут Анима… Вы, наверное, не помните, – Анима Феррари!

Он то ли улыбнулся, то ли усмехнулся.

– «Феррари»?

– «Кузнец», – это значит «кузнец»!..

– «Феррари» – это «кузнец»? – Удивился Кер.

– Да, – потомок Прометея, вечного ребёнка, Прометея!

– «Ребёнка»? – Вновь удивился он.

– «Познание только тогда истинно, когда оно опирается на нравственность»…

Анима посмотрела на «красавца мрачного», – ему в глаза.

– Разве это не безнравственно, счастье огня всем, даже тем, кто его не хотел?

Странно Кер почувствовал себя… Кто этот ребёнок!? Что!? Сколько ей? Лет… 18? Максимум 22-23!

Милая и добрая красота итальянских мадонн, тёмные волосы, обрамляющие лицо, карие глаза, белая кожа…

«– Разве это не безнравственно, счастье огня всем, даже тем, кто его не хотел?».

Они шли, не рядом и не вместе – случайные люди, вдруг встретившиеся друг другу на жизненном пути. Шли по небольшому, но уютному городку. Здесь недорого снимать кино и сериалы…

Он спросил:

– Вы давно снимаетесь?

– с 14 лет.

Он удивлённо посмотрел на неё.

– Как грустно!

– Почему? – Удивилась она.

– Это значит, что у вас не было детства.

Странно девушка-мадонна посмотрела на него.

– Оно было, просто…

Не договорила, пожала плечами.

– Что?

Кер посмотрел ей в глаза.

– Я была матерью, – я никогда не была дочерью.

Он смутился.

– У вас есть дети?!

– Нет!..

Она заулыбалась.

– Мои, но не мои… Мои родители. Мои родители – это двое великовозрастных детей!

Кер вновь смутился, нахмурился.

– А вы? – Спросила его, Анима. – Давно снимаетесь? Я слышала, что давно!?..

– С юности.

– Почему не снимались?

Она была одета в зелёное платье в маленький горошек, – он, почему-то, обратил внимание, на её платье…

– Взял перерыв.

– Ооо… От чего? Семья? Рождение детей?!

– Дочь умерла!

Анима смятенно посмотрела на него, – смятенно и удивлённо.

– Мне очень жаль!

– И мне.

Кер услышал музыку, – откуда-то звучала музыка – недалеко! Metallica… «Mama Said»:

Мама учила меня,

Говорила мне пацану, —

Сын, жизнь твоя – открытый учебник,

Не закрывай его, пока не закончишь.

Тише едешь, дальше будешь, -

Слышал я от неё.

Слова запали в душу,

Но я искал свой путь.

– Любите Metallica? – Спросила Анима.

– Да, – когда-то, любил.

– Макдак вон там!

Анима махнула рукой куда-то вперёд.

– Да?

Кер, словно очнулся.

– Хорошо…

– Как это, получить Оскара? – Вдруг спросила она.

И он удивился.

– Оскара?

– Да…

Анима кивнула.

– Вы же его получили!..

Глава 2

«Иксион,

Вечно кружимый крылатым колесом,

Вечно по уставу богов

Кричит смертным:

«Кроткою мздою воздавай благодетелю!»

Вновь странное чувство! То был не он! На той премии, – шоу, был не он – кто-то другой! Другой человек, другой мужчина, с таким же именем, как у него – отец…

– Не знаю…

Кер пожал плечами.

– Просто получаешь и всё!

– «Просто»? – Смутилась она.

– Да.

– Сколько лет было вашей дочери?

– 18.

– Как её звали?

– Фелис.

– «Счастье»¹!? – Удивилась и не удивилась Анима.

Кер удивлённо посмотрел на неё.

– Вам знаком португальский язык?

– Да…

Она смущённо улыбнулась, улыбнулась с сожалением.

– Мои родители – умники!

Она была этим несчастна, что умники…

– «Умники»? – Спросил Кер.

– Они – учёные.

– Ааа…

Он понял, – ничего не понял, но понял.

– А ваши родители? – Спросила Анима. – Чем занимаются ваши родители?

Посмотрела с интересом, – пытливо.

– У меня есть только мать, – у нас с братом.

– Как это, когда у тебя есть брат? – Тоскливо спросила она.

Кер удивился её тоске.

– Думаю, это, как иметь друга, или врага – ты никогда не перестаёшь о нём думать!

Они, пришли, – в Маке было многолюдно и душно, Керу захотелось на улицу, он украдкой посмотрел на Аниму – ей тоже хотелось на улицу!

Его это удивило, схожесть мыслей-желаний…

– Можно, – Нерешительно и одновременно решительно, начала она. – Я заплачу за бургеры?

Он удивился.

– Я пригласил, а платите вы!..

– Да…

Она посмотрела ему в глаза.

– Вы меня пожалели!

Кер понял, Анима сказала ему: я хочу отплатить… За капельку добра!

– Хорошо…

Он кивнул.

– Я заплачу в следующий раз!

– А он будет, «следующий раз»?

– Какой странный ребёнок! – Подумал Кер. – Ведёт себя как взрослый, – зрелый, поживший человек!

– Если вы не против…

Он тоже посмотрел ей в глаза.

– Я люблю бургер с курицей, листьями салата, сладкой горчицей и майонезом.

– Хорошо.

Она улыбнулась.

Пошла заказывать.

Керу захотелось сказать ей, ты не сказала мне, какой бургер, – с чем, любишь ты!

Он сел за столик, – сам не свой, сел.

Как давно он никуда не ходил!

Испугался даже, сам не зная, чего…

– Испугался, что не один? – Спросил его, внутренний голос. – Так привык быть один, что… трудно?

– Трудно! – Ответил этому голосу Кер. – Возвращаться к людям, – в жизнь!

– Я заказала! – Прозвучал рядом с ним весёлый голос.

Он вздрогнул.

Покраснел.

Побледнел.

Растерялся!

– Я вас напугала? – Оживлённо спросила Анима. – Простите!

Она улыбалась, счастливая.

– Счастливая тем, что не одна? – Подумал Кер.

Смутился.

– Нет, всё в порядке!

Покачал головой.

Ей было к лицу это платье в горошек, – симпатичная… Не красавица, но симпатичная!

Она – странно, отличалась от тех ребят и девушек со съёмок, какая-то не такая – другая, и проще и сложнее, – не похожа на них.

На него вдруг обрушилось понимание того, что они похожи, Анима и Фелис! Мягкие и добрые…

Фелис, была красивее, Анима – миловидная.

Она села, Анима, – за столик – напротив него.

Кер посмотрел на неё, – ей в глаза.

– Сколько вам лет?

– 19. А вам?

– 42.

Она вновь улыбнулась.

– Я думала, вы, старше!..

– Да?

Он смутился, прикоснулся к голове, – к волосам, к виску.

– Седина!?

– Да.

– Предательница, седина! – Смущённо заулыбался Кер.

– Нее, вам идёт!

– Седина?

– Угу.

Он засмеялся.

Глава 3

Они вошли в зал ресторана, те самые дети, которые… её игнорируют.

Аниме стало страшно, – посмотрела на Кера – страшно!

Вдруг и он станет игнорировать!

Он ни на кого не смотрел, кроме неё, ему, казалось, нет ни до кого дела, ел свой бургер и всё.

Странный.

Анима вновь посмотрела на его «греческую» голову, – на волосы, лежащие красиво – кольцами.

Он был одет в эффектную рубашку из денима цвета морской волны, лёгкие брюки и сандалии.

Доброжелательный.

Доброжелательный и добродушный. Сорок два года, а кажется мальчиком, – иногда – мальчиком!

Мягкая улыбка, добрый взгляд.

Он кажется хорошим парнем.

– Которому не повезло? – Спросил её, внутренний голос. – Просто не повезло!

Анима вспомнила «– Почему не снимались?

– Взял перерыв.

– Ооо… От чего? Семья? Рождение детей?!

– Дочь умерла!».

Такой загорелый… Большие руки, – на пальце – обручальное кольцо, изысканное и скромное.

Благополучный человек, жизнь, которого, возможно, рухнула.

Замкнутый, – замкнувшийся, суровый даже – ни с кем особенно не общается, держится особняком.

Ей захотелось спросить, и она спросила, сама не своя:

– А ваша жена? Где она?

Он удивлённо посмотрел на неё.

– У неё всё в порядке, – живёт с другим мужчиной, родила ребёнка.

Посуровел, нахмурился.

– Я в порядке, если вы об этом!..

Анима поняла, Кер сказал ей: не надо меня жалеть! Всё нормально, – не надо!

– Гордец какой! – Смутилась она.

– Я не жалею, – Тихо сказала она. – Я сожалею!

Кер вновь посмотрел на неё, – с недоумением, удивился:

– Сожалеете?

– Да.

Анима посмотрела ему в глаза.

– Я вас не жалею – я вам сожалею!

– В чём разница?

Он знал, в чём – она увидела это в его глазах.

– Tutto Passa! Есть такое выражение… Оно значит: всё проходит. Всё и правда, проходит, и самое страшное то, что и боль проходит – все маяки тонут, и этот утонет!

– «Маяки»?

Его голос, словно потяжелел.

– Вы бывали на острове Иксион? Это в Греции… Знаете, кто такой был Иксион?

– Нет. – Смутился Кер.

– Первый человек, прогневавший богов, – он был неуёмный!.. Не мудрый! Он желал того, что принадлежало другим…

Кер внимательно посмотрел на Аниму.

– На острове Иксион, – в музее, есть пьета̍ (пьета̍ – это изображение… сожаления Богоматери о своём Сыне). Ей так жаль – Его и себя, что она почернела от горя…

Она заглянула ему в глаза.

– Она смотрит на него, на дитя своё, и не может поверить… в смерть. Для Неё – смерти нет! Поэтому и жаль, – до ужаса – до безумия: даже эта боль не будет вечной! А должна!..

Глава 4

Он откусил от бургера – жадно, большой кусок. Жрал. Хотелось жить – жрал! Слёзы стали в глазах – жрал!

– Какое безумие, – Подумал Кер. – Сдохнуть хочется, а я ем!

Он увидел их, встали перед глазами – тот Кер и его дочь. Всегда вместе. Жена не мешала, была счастлива их любовью друг к другу.

Его задушила мука сожаления, горькая мука, невыносимая!

Кер вдруг вспомнил о Билле, о юном Билле, возлюбленном дочери. Он хотел жениться на ней, сделал предложение…

Жизнь Билла остановилась тоже – он этому потакал – не хотел страдать один, дурак!

Ему стало стыдно, а может, было? Всё это время, было!?

– Я люблю бургеры с рыбой, – Сказала Анима. – С рыбной котлетой…

Она посмотрела на него со смущением.

– Курица и рыба могут дружить?

Он сначала не понял, а потом прыснул со смеху.

– «Курица и рыба»?

– Угу.

Кер засмеялся, это прозвучало так нелепо… Засмеялся.

Понял.

Посмотрел с симпатией.

– Могут!

Они, вышли на улицу, ребёнок вприпрыжку, а он – степенно, как дед.

Керу стало смешно, он вновь засмеялся.

Не знал, что с ним – смеялся.

Кер поднял голову, и увидел солнце – свет увидел, и листва деревьев была зелёная как платье Анимы…

Людей увидел, а были тени!

Глава 5

«Оставайся…

Хочешь, оставайся!?

И даже если не хочешь, останься!

Я бы хотела прочувствовать

мою любовь к тебе…

Ты можешь остаться?

Ты можешь дать мне

Увидеть твою любовь ко мне?

Ты так улыбаешься во сне…

Я та радость, которой ты жаждал!?»²

– Почему вы дали согласие сниматься в этом сериале? – Спросила Анима, Кера. – Что вас привлекло?

– Да ничего…

Он смутился.

– Хочу двигаться дальше, – сниматься дальше – играть!

Он посмотрел на неё, высокий, крепкий, широкоплечий.

– Хочу вернуться в театр!

Оживился. Анима заметила, что оживился.

– То есть вам нужна практика? – Поняла она.

– И да, и нет.

Она удивилась.

– Хочу понять: моё ли это… Теперь!

Анима удивилась вновь.

– Разве… оно может быть не вашим?

Кер тоже удивился, – посмотрел с удивлением.

– Что вы имеете в виду?

– Один человек сказал: грешно писать стихи после Освенцима, а я думаю, после Освенцима только и остаётся, что писать стихи.

Он смутился.

– Чтобы, что?

– Чтобы превозмочь память… Я думаю, что жизнь – это превозмогание памяти!

Кер вновь смутился.

– Как… Как вы это поняли?

– Читаю.

– Читаете?

– Да… Много!

Анима пожала плечами.

– Я думаю, что профессия актёра – это постоянный анализ, и самоанализ…

Смутилась, нерешительно посмотрела на него.

– Я не много болтаю?

– Нет…

Кер посмотрел на неё в замешательстве.

– Нет!

– Я всегда хотела быть актрисой! А вы?

– «Актрисой»? – Улыбнулся он, с лукавой искрой в глазах. – Нет…

Анима засмеялась, весело засмеялась, озорно.

– А вы – шутник!

Посмотрела с симпатией.

Вновь прыснула со смеху, захохотала.

– Почему вы смеётесь? – Обезоружено заулыбавшись, спросил он.

– Мне – хорошо…

Посмотрела в глаза.

– Хорошо!

Посмотрела – странно, как будто было нехорошо…

Глава 6

– Вы любите джаз?

– Джаз?

– Угу.

– Даже не знаю…

Они глянули друг на друга.

– Почему? Не знаете…

– Выпал из жизни!

Кер улыбнулся внезапно и больно, улыбкой обращённой внутрь себя.

– Выпал!

– Как это, выпасть из жизни?

– Потерять её смысл…

Он посмотрел Аниме в глаза.

– Думаю, так.

Они шли вдоль тихих симпатичных улиц маленького городка. Кер смотрел на дома; одноэтажная, максимум двухэтажная застройка, как будто город из вестернов…

– Из-за смерти Фелис?

– Да, Анима, из-за смерти счастья.

Анима посмотрела на него.

– Как это, когда умирает твой ребёнок?

– Такое не переживают…

Кер пожал плечами.

– Не переживают!

Он вновь посмотрел на дома, он вновь почувствовал себя измученным.

Он понял, – осознал – до конца только сейчас, почему… заставил себя снова сниматься: чтобы забыться!

Кер вдруг сказал Аниме:

– Моя мать – кальвинистка, а брат женат на мусульманке…

Анима посмотрела на него с удивлением.

– Обе эти религии предполагают свободу воли.

– В чём ваша свобода?

Поняла.

– Жить дальше!?

– Нет…

Он покачал головой.

– Просто – жить! Как могу… Жить!

Анима заглянула Керу в глаза.

– Во имя любви к дочери.

Глава 7

Он этого не осознавал… Не осознавал, что «во имя любви к дочери»!

Захотелось сказать:

– Да.

Она тоже посмотрела на город, Анима.

– Вы – мужественный человек, Кер!

– «Мужественный»?

Он печально улыбнулся.

– Знаете, что такое смерть? Вам лучше не знать! Расставание! Расставание навсегда!

Ему даже захотелось сказать:

– У дочери был молодой человек. Он сделал ей предложение. Они хотели быть вместе всегда!

Анима вновь посмотрела ему в глаза, словно в страхе за него.

– Как его зовут?

– Кого?

– Молодого человека Фелис.

– Билл.

Кер сделал паузу.

А потом:

– Лучше бы она рассталась со мной из-за него! Уехала с ним куда-нибудь и жила!

– Почему не думать об этом так? Что уехала!

Анима сказала ему это голосом полным смятения.

– Что они живут где-то там, вдвоём! Что им хорошо!

Он вновь ощутил, как разрывается сердце.

Сказал с обидой и болью:

– У него теперь есть другая девушка!

– Я думаю…

Анима заглянула в глаза.

– Что для него это хорошо. Мальчик по имени Билл… тоже решил жить! Возможно, во имя любви к Фелис.

Кер почувствовал себя несчастным.

Захотелось заорать!

Просто заорать.

Он так и не закричал ни разу, всё сдерживает этот вопль.

Вспомнил «…Мальчик по имени Билл… тоже решил жить! Возможно, во имя любви к Фелис».

Кер этого не понял, не понял Билла! Всё понимал, только себя…

– Вы общаетесь? С Биллом…

– Нет.

– Почему? Наказываете?

Кер смутился.

– «Наказываю»?

– За то, что мальчик не сломался…

Он нахмурился.

Анима грустно улыбнулась.

– А должен был, да!?

Улыбнулась с иронией.

– И вы бы страдали вдвоём!..

Кер задумчиво посмотрел на неё.

Как у неё это получается? Представить трагедию… комедией, – комедией Жизни!

Он вспомнил «Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию жизни?

Эти слова стали для императора последними. Октавиан Август умер 19 августа 14 года нашей эры в старом доме своего отца. До самой кончины Август находился в сознании. Сначала он долго беседовал один на один со своим наследником Тиберием, которого срочно вызвали к умирающему Октавиану. Потом он попрощался с друзьями и спросил, хорошо ли сыграл комедию своей жизни. Эту беседу он закончил греческим стихом, которым обычно актёр завершал своё выступление на сцене: «А коль мы прекрасно сыграли, овацией нас наградите и проводите с весельем».

Глава 8

Кер подумал, – Если понять (и принять) мысль о том, что все мои страдания тупы и бессмысленны, то, что? Можно (и нужно) только радоваться? Радоваться тому, что дочь прожила пусть короткую, но счастливую жизнь – у неё было всё! У неё была любовь всех!

Захотелось спросить Аниму:

– Почему вы спросили про джаз?

Нагнал её, стал рядом.

– Любите джаз?

– Ага.

Ответила легко, смешливо.

– Какой?

– «Какой»?!

Она изумлённо посмотрела на него.

– Ну, стиль.

– Ааа!

Задумалась.

– Да всякий!

– Например?

– Голос Дианы Кролл.

– Ого!

Засмеялся.

– Она крутая!

– «Крутая»?

Анима посмотрела на него с улыбкой, выразительно.

– Угу.

Кер заулыбался.

Она засмеялась.

– Вам хорошо?

– Угу, – очень!

– Почему?

Он улыбался, – ему тоже стало хорошо.

– Куда мы идём?

– Не знаю… Просто!

– Хотите кофе?

– Хочу!

Анима посмотрела на Кера тепло, – с симпатией.

– Я, правда, его не очень люблю!..

– А я – кофеман!

– Да?

– Да.

– Я люблю воду, – минералку…

– Почему?

– Она похожа на шампанское!

Кер улыбнулся.

– Вы пробовали шампанское?

– Да, пару раз.

– И как?

– Не поняла.

Анима посмотрела куда-то вдаль.

– Тут есть маяк!

– Да? – Удивился он. – Где?

Смущённо добавил:

– Хотите сходить?

– С вами – да!

Глава 9

Маяк был симпатичным, нарядно «одетым» в красное.

Анима поднесла руку козырьком ко лбу, прикрывая глаза от солнца.

– Супер!

Кер прыснул со смеху.

– «Супер»?

– Просто вау!

Она весело посмотрела на него, весело и с улыбкой.

– Вам нравится?

Вновь посмотрела на маяк.

– Да, супер!

Он засунул руки в карманы брюк, стоял рядом с Анимой, и любовался маяком.

– Мне кажется, или вы правда, долго никуда не выходили?

– Шесть лет… Почти, шесть.

Она изумлённо посмотрела на него.

– «Шесть»?!

– Да, – Фелис умерла.

Анима поняла, – сердце сжалось, поняла!

– Давайте спросим, можно ли зайти внутрь?

– Думаю, можно…

Маяк был действующим, но посетителей пускали в строго отведённые часы – им повезло, пустили.

Это было удивительное место, изнутри он был похож на дом, маяк, – на жилой дом!

Потрясающая винтовая лестница из камня, – комнаты, комнаты, комнаты – небольшие, но уютные! В одной из них – дух старого маяка; односпальная кровать, деревянная мебель, керосиновая лампа в виде уютного светильника с абажуром.

Кер и Анима посмотрели друг на друга в восторге этим необычным, харизматичным местом.

– Вы никогда не были внутри маяка?

– Нет. А вы?

– Никогда!

– Здесь жила семья! – Раздался позади них скрипучий старческий голос.

Они обернулись.

Старик махнул рукой в знак приветствия.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – Растерялись и удивились они.

Старик был – весь седой, в морщинах, у него был добрый взгляд сентиментального человека.

– Любили друг друга, – Сказал старик в продолжение. – Мальчик у них был… Сын!

– Что-то случилось?! – Затаив дыхание, спросила Анима.

– Постарели, вот, что!

Старик добродушно засмеялся.

– Им пришлось покинуть маяк.

Кер и Анима посмотрели друг на друга.

– И никто не умер? – Подумал Кер. – Может быть просто?

«– Постарели, вот, что!».

Можно просто постареть?

«– Любили друг друга, мальчик у них был… Сын!».

Странное чувство… Похолодел. Дочери сейчас было бы 24 года.

Он посмотрел Аниме в глаза.

– Пойдём!? – Сказала она.

Поняла.

– Да.

– Приходите ещё, – Сказал старик. – Приятно, когда приходят родители с детьми!

Анима посмотрела на старика.

– Можно… Можно, я приду одна?

Старик удивился, посмотрел на них обоих.

– Да!

Глава 10

Они возвращались, – шли – опять, не рядом и не вместе, как случайные люди.

Ниточка была потеряна, ниточка непринуждённого общения – симпатии.

Кер вдруг подумал… О чём? Хочет ли он жить так всегда? Терять всех из-за своей боли.

И не обретать никого.

Хочет ли он быть один? Без друзей, без любви.

Маяк ещё виднелся сбоку, по левую руку. Красный маяк, высокий и… сильный?

Он подумал, – А я сильный? Или я – слабый? Слабый человек, разрушивший всё!

Ему стало из-за этого больно – а раньше не было, из-за того, что… отчаялся.

Кер почувствовал, что не хочет быть один, и… всего боится!

Сантана – его мать, женщина, когда-то усыновившая его и его брата, сказала ему «Твоё спасение в людях».

Понял.

Сейчас понял: в нём и его брате одинокая молодая женщина, нашла своё спасение…

Жизнь вдруг предстала перед ним… «игрой в Радость»? Он понял, что это за игра: поиск смысла жить!

– Я люблю джаз… – Сказал Кер, Аниме. – Люблю!

Она удивлённо посмотрела него.

Улыбнулась с теплом в глазах, – с пониманием.

– Давно?

Он засмеялся.

– Я сказал «джаз»? Я хотел сказать; жизнь!

Глава 11

«Мне снилось, что я на мрачной вилле

где обычно происходит съёмка

моих кошмаров

но винтовая лестница исчезла

вместе с потайными дверьми и бездонными подвалами

всё было таким светлым и воздушным

отреставрированным заново

что даже призраки

здесь не решались ночевать

и моё полустарое тело с душой на буксире

походило на чудовищный анатомический препарат

в этих стильных покоях

где из динамиков струился спокойный джаз

и бриз касался лёгких занавесок»³

Они встретились на следующий день, там же, где Кер заговорил с Анимой впервые – у съёмочной площадки.

– Как дела? – Спросил Кер.

– Хорошо.

Девушка улыбнулась.

– А у вас?

– Хорошо.

Он был одет в оригинальную рубашку кораллового оттенка, из тонкого мягкого льна, чёрные брюки, и кожаные сабо.

Красивый.

Ему невероятно к лицу одежда такого оттенка!

Утром они снимались вместе, – сняли все сцены, и Кер ушёл. Он ушёл так быстро, что Анима подумала, что что-то случилось.

– У вас всё хорошо?

Посмотрела в глаза, – подняла голову, посмотрела.

Он удивился.

– Да…

Смутился:

– Почему вы спрашиваете?

Она почувствовала, что он, как при эстафете, протягивает ей условленный предмет – встречный вопрос, чтобы их диалог продолжался.

– Вы так быстро ушли утром!..

Анима постаралась сказать это так, чтобы в её голосе не прозвучал вопрос.

Кер посмотрел на неё взволнованно.

– Подруга попросила помочь.

– Ваша девушка?

– У меня нет девушки.

У неё внутри что-то задрожало: зачем она задала ему этот вопрос!

Анима решила обратить свой вопрос в шутку:

– У меня тоже нет девушки!

Развеселилась, заулыбалась.

Он мягко улыбнулся, посмотрел в глаза.

– Молодой человек у вас наверняка есть.

Со съёмочной площадки вышли другие актёры – молодёжь, та самая, что игнорирует её.

Анима сжалась от страха, – вдруг он поймёт, почему игнорируют!

Кер Макрис не обратил на них внимания, – он, похоже, ни на кого не обращает внимания.

– Доброго дня! – Корректно сказал ей, он, вежливо кивнув.

– И вам – хорошего дня!

Как чужие.

Это обожгло её, эта мысль – чужие!

Внутренний голос сказал ей, – Вы, и правда, чужие!

Анима вспомнила, каким счастливым он выглядел на маяке – забылся.

Улыбался!

Он совсем другой, когда улыбается… симпатичный человек!

О нём много говорят и пишут – пропавшая кинозвезда…

Анима очнулась, вернулась в реальность, увидела Гайю Брука – заводилу компании, которая её игнорирует.

Их глаза встретились.

Гайя издевательски улыбнулась.

– Ты, как я вижу, переключилась на стариков…

Насмешливо усмехнулась.

– Парней ты не привлекаешь!

– Да…

Анима брезгливо улыбнулась.

– Я привлекаю красивых мужчин, так же, как и они привлекают меня, а ты привлекаешь – тупиц и прихлебал!

Вся компания начала возмущаться.

Анима решила ретироваться – уйти, – убежать, в съёмочный павильон.

И она вошла в павильон – вбежала, испуганная, в восторге от себя и в ужасе.

Придётся звонить Локку…